— Мой папа, — Таня старалась говорить тише, но получалось злее, — доволен? Всё, уходи отсюда сейчас же.

— Ну и куда и зачем я пойду? Наоборот, Таня, я останусь и тоже сниму себе номер.

— Не глупи, у тебя нет таких денег! Давай же, уезжай скорее! Поговорим потом, слышишь?

На лбу девушки выступила испарина, хотя кондиционер дул исправно.

— На номер хватит, — Денис набычился, — и раз отец, тогда познакомь нас. Ты уже взрослая, почему мы должны играть в шпионов?

— Потому что ты не понимаешь, — по-настоящему взмолилась Таня, — он тебя прогонит. С ним так нельзя. Надо готовить встречу…

— Прогонит, но не убьёт же. Мы просто поговорим, — Денис поиграл желваками и выпустил из рук сумку, но Таня повисла на локте.

— Не веришь, что он мой отец? Его фамилия Зуев. Это и моя реальная фамилия. Спроси у той дуры за стойкой, где дочка Зуева, тогда убедишься сам. А теперь всё — если любишь меня, то немедленно вернёшься обратно.

Таня упорхнула к Зуеву и увлекла мужчину к бару в искусственном гроте. Денис ещё слышал её заливистый смех, но администратор уже приняла деловой вид и на прямой вопрос ответила без запинки.

— Дочь Зуева? — жест точно вслед ушедшей пары, — Она в гриль-баре. Желаете ей что-то передать?

Денис отрицательно мотнул головой и нацелился тоже подойти ко входу, но его мигом остановили.

— Простите, но там закрытое мероприятие. Только для близких и членов семьи. Может быть, оставите записку?

— Нет, — Денис подхватил сумку и бросился на раскалённую улицу.

Дальше вокзал и несколько плохих и очень плохих звонков от друзей, а потом эта странная незнакомка без имени.

— А где твоя подруга? — Дениса разбудило ритмичное постукивание колёс, и он не сразу понял, что спал на нижней полке. Через проход проснулась вчерашняя пышка и сонно поправляла бретельку. Одеяло задралось, обнажая розовые колени без тени загара и край забавных шортиков. Похожа на фарфоровую куклу — хмыкнул Денис, только слишком стесняется своего тела, а зря, под одеждой всё выглядело куда бесформенней, чем в реальности. Не как он привык, но фигура вполне аппетитная.

— Ты о ком? — пышка опомнилась и прикрыла округлые бёдра. Вчера вечером она оставалась в тени подруги, зато сейчас, при ярком солнечном свете, трогательная и почти детская миловидность так и кричала о себе. От неё пахло чем-то странно знакомым и приятным, но Денис постарался стряхнуть ночной хмель и резко сел.

— О девушке, что ехала с нами! Забыла, что ли? Твоя подруга! Она до какой станции?

— Не понимаю, о ком ты…

Денис не помнил, как заснул. Наверное, просто вырубился в конце исповеди и проспал самое интересное. Но что, если та сошла с поезда раньше него?

— Твоя подруга! Красивая такая! — рявкнул Денис. Он уже терял терпение.

— Как её зовут? — пышка обмоталась одеялом и стала похожа на толстый кокон. Ресницы обиженно подрагивали в такт вагону.

— Откуда я знаю! Она не представилась, — Денис запоздало удивился, почему же он сам не догадался выяснить столь очевидную вещь в перерывах между словоизлиянием, — а ты у нас кто?

— Я — Даша, — робкая улыбка вспыхнула и погасла.

— А я — Денис, но я не об этом толкую! Кто она тебе? Та девушка! Вы подруги, да? Или случайные попутчики?

Даша залилась краской, даже шея покраснела.

— Прости, Денис, но я не понимаю, о какой девушке ты говоришь! О… Тане?

Раздосадованный Денис всплеснул руками.

— Причём здесь Таня? Я о той девушке, которой вчера изливал душу!

Даша вжала голову в плечи и беспомощно посмотрела на дверь.

— Ладно, я понял, — Денис выскочил в коридор и направился к проводнице.

Та встретила юношу приветливо, но когда поняла, что речь о таинственной красотке, исчезнувшей наутро из купе, то выставила просителя вон и ещё пригрозила пожаловаться начальнику поезда, мол, нарушение, пассажир без билета. Никакой девушки-раскрасавицы не было, только Даша с жареной курицей.

Денис вернулся обратно и пристыженно сел за столик. Даша уже переоделась и молча разложила скромный завтрак, стесняясь снова навязываться.

— Прости, что накричал, просто мне… — он облокотился о край стола и заглянул в румяное и круглое лицо, — приснилось, наверное, всякое.

— Ты плохо спал, — Даша робко просияла и пододвинула к нему завёрнутую в бумагу булочку, — и даже плакал во сне. А ещё просил забрать боль.

Конец ознакомительного фрагмента