Зеленоглазый по имени Норд продолжал молчать. И Алана заставила себя вытереть слезы. Нечего показывать свои слабости.

— А это… больно? — Она не удержалась от вопроса. Уточнять, что именно, не стала, но собеседник ее понял. И чуть качнул головой:

— Зависит от того, чего мы хотим. Твоей подруге больно не было, она отдала душу с радостью.

— Ты реально думаешь, что меня это утешит?

— Мне все равно, — пожал плечами Норд. — Мне неинтересны ваши взаимоотношения. А твоя подруга — отработанный материал. И ей плевать, будешь ты скорбеть или нет.

Сволочь! Решив, что терять ей уже нечего, Алана схватила камень и швырнула в Норда.

— Мимо, — усмехнулся он, даже не шелохнувшись. Видимо, заранее просчитал траекторию.

Со вторым и третьим камнем вышло то же самое, а потом Богу надоело. Алана успела только взвизгнуть, когда ее схватили и прижали к себе. От негромкого голоса, раздавшегося над ухом, все тело прошило словно током.

— Злишься? У тебя два варианта: ты поддаешься злобе, и я тебя убиваю, так как мне бесполезна тупая агрессивная самка. Или ты берешь себя в руки и выслушиваешь предложение, выгодное нам обоим.

— Пошел ты… — выдохнула Алана. Потом хрипло проговорила: — Что еще за предложение? Чего тебе от меня надо?

— Ты хочешь жить, а мне надо попасть в одно место. — Тело Норда казалось твердым, как камень. И горячим. — Согласишься меня сопровождать — сохраню тебе жизнь и душу.

— Зачем всесильному Богу обычный человек для сопровождения? В качестве закуски?

Ее развернули так резко, что дыхание на миг перехватило. И Алана вдруг поняла, что ее лицо слишком близко от лица зеленоглазого. Уставившись на четко очерченные мужские губы, девушка решила, что злость стоит придержать.

Жить действительно хотелось.

— У меня сейчас не самое лучшее настроение. — Тон Бога пугал. — И хотелось бы услышать четкий ответ, а не жалкие попытки язвить. Но для ускорения процесса я отвечу: выпивать твою вкусную душонку я не планирую. И даже сохраню жизнь, если согласишься с моими условиями.

— Что за условия?

— Во-первых, ты не пытаешься на меня нападать, это бесполезно и смешно.

— Хорошо, — процедила Алана после небольшой паузы. — А теперь отпусти, я не стану убегать.

— Не отпущу, мне нравится тебя держать, — последовал ответ, пленница вдруг ощутила, как рука Бога скользнула вверх-вниз по ее спине. Алану мигом прошиб холодный пот: вдруг ей грозила участь быть изнасилованной? Она завозилась с удвоенной силой, но объятия зеленоглазого казались стальными. Бог наклонился еще ниже, так что губы коснулись уха девушки, и прошептал:

— Успокойся, я не любитель насилия.

Смысл фразы не сразу дошел до Аланы, пытавшейся не сорваться в панику. А когда поняла, что ей сказали, то постаралась взять себя в руки. Хотя внутри потряхивало, а ладони заледенели, поведение Бога оказалось не таким, как представлялось.

— Что дальше? — спросила она, уставившись на его широкую грудь, обтянутую плотным и теплым материалом. Одна ладонь чувствовала мерное сердцебиение, как у обычного человека.

— Ты будешь сопровождать меня до конца поездки и развлекать. Я мало интересовался вашей жизнью, ты можешь стать полезной.

— И куда мы направляемся?

— В сторону моря.

— Четыре дня верхом, — тут же сориентировалась Алана, — мне так сказители приезжие рассказывали. Но у тебя лошадей нет. Так ведь?

— Нет, — откликнулся собеседник. — Но скоро будут.

— Море. — Алана хмурилась, что-то припоминая. — Мне дед рассказывал о нем. Это место, где очень много воды, но ее пить нельзя. Слишком соленая. И там есть большие корабли, куда могут поместиться сотни людей. Точно! Баржи, пароходы, лайнеры.

— Забавно теперь передаются знания, — пробормотал Норд. — От поколения к поколению, на словах, многое перевирая.

Алана вдруг почувствовала себя свободной от его объятий и тут же отскочила в сторону.

— Мой дед никогда не врал. — Она обхватила себя за плечи. — Он всегда говорил, что нельзя рассказывать то, в чем сам не уверен. И он вас, гадов, водил за нос многие годы. Сумел пережить пять Сборов, ясно?

— Не водил. — Бог достал из кармана на поясе прозрачную золотистую пилюлю. — Раз позволили так долго жить и так много знать, значит, на то были причины. Дай угадаю, его забрали лет пять назад, верно? Тогда у вас были Сборы.

Он прижал пилюлю к своей руке. Золотистое содержимое тут же впиталось в кожу. Пустую оболочку Норд выбросил в развалины и взял следующую пилюлю.

— Откуда ты знаешь, что его забрали? — пробормотала Алана, наблюдая за действиями собеседника. Интуитивно она догадалась, что пилюля — какое-то лекарство. Но спрашивать не решилась.

— Мы ценим души мудрых и умных людей. Только «созревают» они ближе к концу жизни. Так что все ваши, — Бог прижал к руке вторую пилюлю, — мудрецы — просто «спецзаказы». А теперь подожди меня здесь, я скоро приду.

— Подожди! — Алана решила задать мучивший ее вопрос. — Ты можешь сказать, в порядке ли мои родные?

— Зачем мне это?

— Пожалуйста!

— Это отнимет лишнее время. — Норд снова отвернулся и неуловимо быстро растворился в темноте ночи, пронизанной пением цикад. И уже не видел, как Алана, сжимая кулаки, бормочет себе под нос проклятия вперемешку с новой порцией слез. На этот раз — от обиды. Правда, долго плакать не получилось: злость мгновенно высушила слезы.

Не хочет ей помочь — сама все узнает. Шмыгнув носом, Алана прислушалась: вроде тихо, насколько это может быть в руинах. Стараясь двигаться как можно осторожнее, девушка начала пробираться по направлению к городу. Она дала слово не нападать на Норда, но не обещала во всем слушаться.

— Кажется, я забыл кое-что тебе сказать. — Бог появился откуда-то из темноты, заставив Алану взвизгнуть и шарахнуться в сторону. Увы, ее уже держали за локоть, да так, что любая попытка вырваться вызывала резкую боль в вывернутой руке. — Видишь ли, я сегодня пришел именно за тобой.

От этих слов по спине девушки прошла холодная волна.

— Есть «спецзаказы» на определенные объекты. И на тебя такой поступил. Сегодня я должен был доставить тебя одному из нас. И не доставил. Элитными душами не разбрасываются, так что на твоем месте я бы не спешил в город. Можно нарваться на микродроны… на наших шпионов. Думай, что тебе дороже: попытаться выжить или глупая сентиментальность?

И снова исчез, оставив Алану растирать ноющую после захвата руку и тихо ругаться.

«Врет, подлец», — мелькнула холодная в своей ярости мысль. И девушка даже сделала пару шагов в сторону города, уверенная во лжи Норда. Но остановилась.

А если не врал? Что, если ее поступок выльется в трагедию не только для нее, но и для всей семьи?

«Пожалуйста, — Алана опустилась на землю, прижимая руку к дрожащим губам, — пожалуйста, вы останьтесь в живых. И я тоже постараюсь выжить. Мамочка…»

Она всегда воспринимала родителей как нечто глобальное и нерушимое. И осознание того, что скорее всего она их больше не увидит, сжимало грудь. До почти невыносимой боли, от которой хотелось громко, по-детски плакать. Как же Алана жалела, что у нее нет оружия, способного уничтожить всех Богов. Рука бы не дрогнула уничтожить их всех!

Кажется, она даже плакала. По крайней мере, всхлипывала и не сразу заметила возвращение Норда. Тот явился не один, а с двумя лошадьми: гнедыми, вполне упитанными, в полной упряжи и с туго набитыми сумками, перекинутыми через седла.

— Верхом ездить умеешь?

Алана молча взяла брошенные поводья и так же молча одним движением очутилась в седле.

— Что такое элитные души? — Она старалась говорить так же отстраненно. Она старалась не оглядываться на руины, которые постепенно оставались позади. Дед говорил ей, что самое главное — не оглядываться, если приходиться уезжать. Тогда не так больно.

— Некоторые из вас… — Норд помолчал, словно подбирал слова, чтобы пленница поняла его. — Некоторых из вас мы меняем еще до рождения. И души таких особей обладают более насыщенным и особым вкусом. На них приходит «спецзаказ». Вот, например, как на тебя.

— В смысле? — Нет, равнодушный тон у нее не получался. — Ты хочешь сказать, что меня вывели, как свинью для праздника?

— Очень хорошее сравнение.

Алана яростно задышала и проглотила самые нехорошие слова в адрес спутника. Все же орать на него она побаивалась, понимая, что силы неравны.

— И что же, — процедила сквозь зубы, — человек до самого конца не знает, что он особенный?

— Нет, конечно. Хотя довольно большой процент среди «экзотов» весьма одаренные в разных областях особи.

— Значит, я тоже «экзот»? — проговорила полувопросительно Алана, испытывая странную смесь отвращения и ужаса. Понимание, что ее «вывели», как обычную скотину, заставляло дрожать от злости. Хотелось выдрать это самое изменение и выбросить. Чтобы успокоиться, Алана прижалась к резко пахнущей лошадиной гриве и громко простонала.

— С другой стороны, — продолжал Бог ровным тоном, — возможно, ты не «экзот». Иногда «спецзаказом» отмечают тех, с кем хотят развлечься.

Не отрываясь от гривы, Алана чуть повернула голову и поинтересовалась: