— Тогда идем.
Ее губы изгибаются в улыбке.
— Прямо сейчас?
— Прямо сейчас. — Я облизываю нижнюю губу. — Если только ты не хочешь посидеть еще, продолжая это хождение вокруг да около, вместо того чтобы сорвать друг с друга одежду.
Она позволяет себе горловой смешок, и я ощущаю его всем своим естеством.
— Очень веский довод, Такер.
Боже. Обожаю то, как мое имя звучит на этих полных, припухлых губах. Может, я попрошу повторить его, когда буду доводить ее до оргазма.
Желание охватывает меня настолько сильно, что я вынужден сжать ягодицы и дышать через нос, пытаясь обуздать его. Я беру Сабрину под локоть и проталкиваюсь к двери. Несколько человек зовут меня по имени или похлопывают по спине, желая успешной игры, но я игнорирую их.
Снаружи все еще льет дождь. Я притягиваю Сабрину ближе и поднимаю над ее головой свою черно-серебристую куртку. К счастью, мой грузовичок стоит неподалеку.
— Туда.
— Хорошее место для парковки, — замечает она.
— Не жалуюсь. — Это привилегия за участие в игровом составе успешной хоккейной команды колледжа.
Я помогаю ей забраться в грузовик, затем занимаю место водителя и завожу мотор.
— Куда?
Она слегка дрожит, и я не уверен, от холода это или по другой причине.
— Я живу в Бостоне.
— Тогда ко мне. — Потому что я, мать его, не могу ждать час, пока мы доедем до города. Мой член взорвется.
Она кладет руку мне на запястье, прежде чем я успеваю включить заднюю передачу.
— Ты живешь с Дином. Это не будет смущать тебя?
— Нет, с чего бы?
— Не знаю. — Ее указательный палец скользит к моим костяшкам.
Я стискиваю зубы, потому что эрекция едва не разрывает змейку на брюках. Единственная причина, по которой я не поцеловал ее, как только мы вышли из бара, в том, что, если бы начал, взял бы ее прямо у стены здания. Но сейчас, когда она касается меня, мой самоконтроль превращается в облако пара.
— Давай сделаем это здесь, — решительно говорит она.
Я хмурюсь.
— В машине?
— Почему нет? Тебе нужны свечи и розовые лепестки? Это просто секс, — настаивает она.
— Дорогуша, если будешь так говорить, я начну сомневаться, что это ты пытаешься меня убедить, а не наоборот. — Дыхание перехватывает, когда ее большой палец очерчивает крошечный круг в центре моей ладони. К черту. Я хочу ее так сильно. — Ладно. Хочешь сделать это в машине, будь по-твоему.
Без лишних слов я тянусь назад и опускаю спинку кресла до самого конца. Затем сбрасываю с себя куртку и швыряю ее на заднее сиденье.
— У тебя есть какие-то ограничения для «просто секса»? — интересуюсь я. — Вроде «не целовать в губы»?
— Черт, нет. Я что, похожа на Джулию Робертс?
Я поднимаю брови.
— «Красотка», — напоминает она. — Проститутка с золотым сердцем, не целующаяся с Джоном.
Я ухмыляюсь.
— Так, значит, ты говоришь, что поцелуешь этого Джона? — Я хлопаю себя по груди, чтобы она поняла: я говорю о собственном имени и не подразумеваю, что она — проститутка.
Она хихикает.
— Если не будешь меня целовать, я приду в ярость. Мне нужны поцелуи. Иначе я осталась бы дома, со своим вибратором.
Я улыбаюсь. Прислонившись спиной к окну и водрузив ноги на рулевую панель, я создаю колыбель для ее горячего тела и маню к себе.
— Тогда приди и возьми, что тебе нужно.
3
Такер сидит с легкой улыбкой на губах и огромной эрекцией в штанах. Я облизываю губы, меня охватывает возбуждение. Боже, как приятно будет чувствовать в себе этого монстра.
Мой взгляд падает на его аккуратно подстриженную бороду, и я на короткий момент задаюсь вопросом, не стоило ли уступить его Карин. В конце концов, борода была в списке ее желаний. Но теперь мне и самой интересно, как эта растительность будет ощущаться между ног: мягкой или жесткой? Я сжимаю бедра в предвкушении.
Хоуп и Карин были правы. Мне действительно нужно с кем-то переспать, и, хоккеист он или нет, я уверена: Такер подходит для этой задачи. Он обладает уверенностью в себе, без раздутого эго, что всегда меня заводило. Когда он сказал «тебя» в ответ на мой вопрос о том, чего он хочет, я чуть не кончила прямо в трусики.
К тому же он кажется надежным, будто даже землетрясение не может его поколебать. Я даже восхитилась тем, как он заступился за Дина, хотя выбрал неправильный объект для проявления лояльности. Такер наверняка знал: соври он насчет своей дружбы с Дином, у него было бы больше шансов со мной, и тем не менее выбрал честность, которую я ценю превыше всего.
— Нужны подсказки? — Голос у него низкий и хриплый, растягивающий слоги. Под-ска-а-аз-ки.
Боже правый, этот акцент…
— Нет, просто прикидываю варианты.
Мне нравится, что он просто сидит и приказывает мне, что делать. Будто его огромный член существует только для меня. Дождаться не могу, когда все случится, но не могу решить, что сделать сначала. Рот наполняется слюной при мысли о том, как его ствол будет прокатываться по моему языку, при этом внутри все ноет от предвкушения того, как он будет растягивать меня, заполняя целиком.
— Почему бы нам не начать с поцелуев, которые ты так любишь? — предлагает он.
Я встречаюсь с его горящим взглядом.
— Куда? — спрашиваю я смущенно, что странно, потому что я никогда не смущаюсь. Есть что-то в его уверенности, что пробуждает во мне женщину, и я понимаю, что вовсе не против этого.
Он постукивает большим пальцем по нижней губе.
— Прямо сюда.
Двигаясь как можно более сексуально, я перебираюсь через коробку передач к нему на колени, позволив туфлям упасть на пол машины. Его губы слегка приоткрываются для поцелуя, но я медлю, прежде чем прижаться к ним своими. Вместо этого глажу пальцами бороду.
— Мягкая, — мурлычу я.
Его глаза мутнеют и наполняются таким желанием, что становится трудно дышать. А затем он хватает меня, устав от ожидания и разговоров.
Наши губы сливаются. Он запускает руку в мои волосы — не знаю, то ли для того, чтобы получить лучший угол, то ли чтобы получить преимущество для вторжения. Как бы там ни было, его язык творит с моим телом волшебные вещи. Я даже забываю, почему чуть не отшила его.
Высокий, горячий, с темно-каштановыми волосами и неухоженной бородой. Почему я вообще колебалась? А, точно: он хоккеист.
Чуть отвернувшись, я выдыхаю:
— Просто для справки: я ненавижу хоккеистов. Это разовая сделка.
Он откидывает мои волосы в сторону, чтобы обнажить шею.
— Учел. Я даже не стану напоминать тебе об этом, когда ты будешь умолять меня о втором раунде.
Смеясь, я хватаю его голову и прижимаю к себе, ощущая, как его язык спускается по шее к груди.
— Этого никогда не будет.
— Никогда не говори «никогда». Так легче отступить. Более изящно.
Его слова немного приглушены, он зарылся лицом в мою грудь. Мозолистая рука оттягивает рубашку, и я слышу разочарованный рык, когда ворот не опускается достаточно низко, чтобы дать ему доступ к желаемому.
Хорошо, что наши потребности совпадают. Я просовываю руки между нами и стягиваю свой свитер, и, прежде чем успеваю расстегнуть бюстгальтер, его губы крепко обхватывают мой сосок. Когда я тянусь расстегнуть замок, он отбрасывает мои руки.
Я смеюсь в ответ на его нетерпение, но смех замирает в горле, когда его ладонь смыкается вокруг оголенной груди. Его грубые ласки заставляют меня изогнуться. Боже, как давно, слишком давно это было. Пока губы Такера заняты посасыванием одного соска, пальцы сжимаются и дразнят другой.
Он хорош: знает, как глубоко нужно всасывать, насколько сильно кусать, как нежно целовать, и, хотя член в его штанах уже затвердел, он делает это так, будто может продолжать ласкать мою грудь всю ночь.
Я ощущаю его эрекцию и шарю рукой, пытаясь сдвинуть юбку в сторону, чтобы почувствовать его по-настоящему. Проклятье, как же мне хочется ее снять, чтобы его обнаженное тело прикоснулось к моему. Хочу его в себе.
Хочу его всего.
Я пытаюсь нащупать низ его футболки. Он нисколько не помогает, потому что целиком сосредоточен на моей груди. Я нахожу край и тяну его изо всех сил. Прилипшая ко мне футболка поддается, и холодный воздух внутри авто заставляет мои соски затвердеть еще сильнее.
— Больше не хочу прелюдий, — говорю я, стягивая его футболку через голову.
О боже, какие мускулы. Много-много плотных, гладких, рельефных мышц скользит под моими ладонями. Да, спортсменов стоит любить.
Его руки ныряют под мою юбку.
— Так?
Нет ничего изящного в том, как его пальцы быстро сдвигают в сторону мои стринги и без предупреждения входят в меня. Это грязно, но так возбуждает. Я шумно выдыхаю.
— Нравится? — шепчет он.
— Неплохо, — лгу я, и Такер немедленно наказывает меня, вынимая пальцы. — Хорошо. Очень хорошо.
Он снова вводит, а затем вынимает увлажненные пальцы, чтобы слегка поласкать клитор. Все мое тело напрягается и сжимается, жаждая большего.
— Просто хорошо, да? — издевается он.
Я сдаюсь.
— Великолепно. Это великолепно.
— Я знаю. — Он выглядит самодовольным. — Не хочу говорить тебе это, Сабрина. Но ты сделала большую ошибку.
— Что? Почему?
Его пальцы водят по моим натянутым стрингам, и полоска врезается в набухшие губы.