Глава 2
Логан
Я решил немного сбавить темп с вечеринками. И не только из-за того, что прошлой ночью нализался так, что Такеру пришлось взваливать меня на плечо и тащить наверх в мою спальню, потому что я был не в состоянии идти сам.
Хотя это был один из решающих факторов в процессе принятия решения.
И вот сегодня, в этот пятничный вечер, я не только отклонил приглашение на вечеринку от одного из своих товарищей по команде, но и до сих пор еще не выпил стакан виски, который налил себе больше часа назад. И, кстати, так и не прикоснулся к косяку, который Дин то и дело сует мне под нос.
Сегодня вечером все остались дома. Не побоявшись раннеапрельской прохлады, мы собрались на нашем небольшом заднем дворике. Я закуриваю сигарету, медленно выдыхая табачный дым, а Дин, Такер и Майк Холлис, еще один член нашей команды, по очереди затягиваются от косяка. Я вполуха слушаю, как Дин в самых грязных подробностях описывает нам свой вчерашний секс. Но мои мысли то и дело возвращаются к моему собственному — с чертовски привлекательной девушкой из сестринства, которая заманила меня в одну из ванных комнат наверху, чтобы мы познакомились поближе.
Возможно, я был пьян и мое сознание было немного затуманено, но я отчетливо помню, как довел ее до оргазма при помощи пальцев. И уж точно мне не забыть последовавший за этим весьма эффектный минет. Но Таку я об этом рассказывать не собираюсь — похоже, он ведет счет моим любовным приключениям. Любопытный засранец.
— Погоди-ка. Что ты сделал?
Возглас Холлиса возвращает меня обратно в настоящее.
— Я отправил ей фотку своего члена. — Дин говорит об этом так, словно делает это каждый день.
Холлис пялится на него во все глаза:
— Серьезно? Отправил ей фотку своих причиндалов? Типа такой извращенский секс-сувенир на память?
— Не-е-ет. Типа приглашение на второй раунд, — ухмыляясь, отвечает Дин.
— И как это, черт побери, должно заставить ее захотеть снова переспать с тобой? — Сейчас в голосе Холлиса звучит сомнение. — Наверняка она думает, что ты какой-то придурок.
— Ни фига подобного, чувак. Телочкам нравятся хорошие фотки членов. Поверь мне.
Холлис сжимает губы, как будто старается не рассмеяться:
— Ну-ну, конечно.
Я стряхиваю пепел на траву и делаю очередную затяжку.
— Мне вот просто любопытно — а что означает «хорошая фотка члена»? Должно быть какое-то особое освещение? Поза?
Конечно же, я прикалываюсь, но Дин отвечает абсолютно серьезно:
— Ну, весь фокус в том, чтобы в кадр не попали яйца.
За этим следует громкое ржание Такера, который чуть не подавился глотком пива.
— Я не шучу, — продолжает Дин. — Яйца не фотогеничны. Женщинам не нравится на них смотреть.
Теперь гогочет Холлис, выдувая в ночной воздух белые облачка дыма.
— Мужик, ты слишком паришься на эту тему. Что печально.
Я тоже смеюсь:
— Погоди-ка, так вот чем ты занимаешься, когда запираешься в своей спальне? Фотографируешь свой член?
— О, да бросьте, как будто я единственный, кто хоть раз это делал.
— Ты единственный, — одновременно говорим мы с Холлисом.
— Чушь. Вы, парни, лжете. — Тут до Дина доходит, что Такер не отнекивается вместе с нами, и он сразу же обрушивается на нашего молчаливого товарища: — Ха! Я знал это!
Я, выгнув бровь, смотрю на Такера, который, может, покраснел, а может, и нет, под своей огромной бородищей.
— Нет, правда, чувак? Правда?
Он робко улыбается:
— Помните ту девчонку, с которой я встречался в прошлом году? Шину? Так вот, она прислала мне фотку своих сисек. И сказала, что мне нужно ответить тем же.
У Дина отвисает челюсть:
— Член за сиськи? Чувак, тебя развели. Их никак нельзя сравнивать, даже близко.
— И что ты тогда считаешь равным сиськам? — с любопытством спрашивает Холлис.
— Яйца, — заявляет Дин и затягивается косяком. Затем он выдувает колечко дыма, в то время как все мы ржем над его ответом.
— Ты только что говорил, что женщинам не нравится смотреть на яйца, — напоминает ему Холлис.
— Так и есть. Но любой дурак знает, что на фотку члена присылают полный вид спереди. — Он закатывает глаза. — Вот это по уму.
Со стороны раздвижной двери у меня за спиной кто-то кашляет. Громко.
Я разворачиваюсь и вижу Ханну, и моя грудь сразу же болезненно сжимается. На ней леггинсы и один из хоккейных свитеров Гаррета. Ее темные распущенные волосы перекинуты через плечо. Она выглядит сногсшибательно.
И да, я самый ужасный в мире друг, потому что тут же представляю ее в моем свитере. С моим номером.
Вот вам и «прими и двигайся дальше».
— Э-э-э… так, — медленно говорит она, — просто хочу убедиться, что все правильно услышала… Вы сейчас говорили о том, что отправляете девушкам фотографии своих пенисов?
Ее глаза весело поблескивают, когда она обводит взглядом нашу компанию.
Дин фыркает:
— А то. И не надо вот так вот закатывать глаза, Уэллси. Ты будешь стоять тут и уверять нас, что Джи ни разу не присылал тебе фотку своего члена?
— Не собираюсь отвечать на этот вопрос. — Ханна вздыхает и опирается плечом на дверной косяк. — Мы с Гарретом хотим заказать пиццу. Не хотите присоединиться? О, и еще мы будем смотреть кино в гостиной. Его очередь выбирать фильм, поэтому, скорее всего, это будет какой-нибудь ужасный боевик, так что имейте в виду.
Такер и Дин тут же выражают свое согласие, но Холлис с сожалением качает головой:
— Как-нибудь в другой раз. У меня в понедельник последний итоговый экзамен, похоже, все оставшееся время я проведу за зубрежкой.
— О-о-о, ну что ж, удачи. — Ханна улыбается ему, потом поворачивается, собираясь войти в дом. — Если у кого-то есть какие-то предпочтения по начинке пиццы, то лучше скажите сразу, или я закажу с овощами. О, и Логан, какого черта! — Прищурив свои зеленые глаза, она смотрит на меня. — По-моему, ты говорил, что будешь курить только на вечеринках? Мне что, устроить тебе взбучку?
— Хотел бы я на это посмотреть, Уэллси. — Я вроде как прикалываюсь, но как только девушка скрывается в доме, мое шутливое настроение улетучивается.
Находиться рядом с ней — это как постоянно получать под дых. А сидеть с ней и Гарретом в гостиной, есть пиццу, смотреть кино и наблюдать, как они, такие влюбленные, обнимаются… это в сотню раз хуже, чем получать под дых. Это все равно как тебя впечатывает в борт вся хоккейная команда разом.
— Знаете что? Думаю, что все-таки нагряну к Дэнни. Подбросишь меня до общежитий? — спрашиваю я Холлиса. — Я бы поехал на своей машине, но кто знает, не напьюсь ли я там.
Дин тушит косяк в пепельнице, стоящей на крышке барбекю.
— Там, чувак, тебе точно не напиться. Староста в общежитии Дэнни — настоящий фашист. Он патрулирует коридоры и может нагрянуть с проверкой в любую комнату. И это не шутка.
Мне плевать. Только бы не оставаться здесь. Не могу я зависать с Ханной и Гарретом, сначала мне нужно справиться со своей идиотской, безумной страстью к ней.
— Тогда я не буду пить. Мне просто нужна смена обстановки. Я весь день просидел дома.
— Смена обстановки, говоришь? — Мрачное выражение на лице Такера подсказывает мне, что он видит меня насквозь.
— Да, — холодно отвечаю я. — У тебя какие-то проблемы с этим?
Так не отвечает.
Я сквозь зубы прощаюсь с ним и Дином и топаю за Холлисом к его машине.
Спустя пятнадцать минут я стою в коридоре на втором этаже Фэйервью-Хауза, и тут так пугающе тихо, что мое настроение становится еще хуже. Дерьмо. Похоже, староста общежития и вправду строго относится к соблюдению правил. Не слышно ни малейшего звука, а я даже не могу позвонить Дэнни, чтобы выяснить, не отменилась ли вечеринка, потому что так быстро удирал из дома, что забыл взять телефон.
До этого мне ни разу не приходилось бывать в общаге у Дэнни, и я стараюсь вспомнить, какой же номер комнаты значился в его сообщении. Двести двадцать? Или двести тридцать? Я прохожу мимо дверей, разглядывая цифры, но тут дилемма решается сама собой, когда я понимаю, что комнаты с номером двести тридцать тут нет.
А вот комната номер двести двадцать есть.
Я стучу костяшками пальцев в дверь. За ней почти тут же раздаются шаги. По крайней мере, внутри кто-то есть. Хороший знак.
Дверь распахивается, и я понимаю, что передо мной совершенно незнакомый мне человек. Вернее, это девушка, и очень симпатичная, но все равно — я ее не знаю.
Девушка, увидев меня, удивленно моргает. Ее светло-карие глаза почти такого же оттенка, как и волосы, заплетенные в длинную косу, которая свисает с ее плеча. Она одета в свободные клетчатые штаны и черную толстовку с логотипом университета. Судя по полнейшей тишине за ее спиной, я постучал не в ту дверь.
— Привет, — сконфуженно выдавливаю я. — Э-э-э…м-да… похоже, это не комната Дэнни?
— Нет.
— Блин. — Я поджимаю губы. — Он сказал, что мне нужно в комнату двести двадцать.
— Тогда кто-то из вас точно ошибся, — предполагает незнакомка. — И если уж на то пошло, на этом этаже нет никого с именем Дэнни. Он первокурсник?