— Увидимся, друг. — Хадсон, бежит на нашу сторону и снова нацеливается на флаг противника.
— Увидимся, — повторяю за ним я.
— У тебя безумная улыбка, — фыркает, глядя на меня, Эшли.
Шесть
За ужином Брэд и Хадсон садятся рядом с нами, и мне даже не приходится подзывать их рукой. Все идет куда лучше, чем я надеялся. Единственное разочарование — это еда: сухие гамбургеры и подозрительно мягкая картошка фри, словно бы влажная. Но кому какое дело до плохой еды, раз здесь царит такая приятная атмосфера.
Лагерная столовая просто… удивительная. И к ней трудно подобрать другое определение. Снаружи это большой бревенчатый дом, но внутри каждое из бревен выкрашено в один из цветов радуги. Вместо флуоресцентных светильников — гирлянды рождественских лампочек всех цветов, а также белые подвесные лампы, которые сделала Джоан, — она слесарь по металлу. Каждая из них размером с большой надувной мяч, и все они похожи на звезды. Конечно, освещение в целом немного тусклое, но зачем рассматривать поглощаемую еду? Под «звездами» стоят темные деревянные столы, образующие квадрат, и каждый из нас может сесть где захочет. Блюда с едой и кувшины с прохладительными напитками передают друг другу, как за семейным ужином, а ребята, сидящие на диетах, могут подойти к кухонной двери и получить свою еду, и это просто потрясающе. Так что все тут похоже, опять же, на семейную трапезу под звездным небом. Я сижу рядом с Хадсоном, его кожа светится, и у меня возникает ощущение, будто я на романтическом свидании.
— Так жалко, что тебе пришлось рано уйти из бассейна, — говорит он. В столовой довольно шумно из-за ведущихся здесь разговоров, и потому, если говорить тихо, никто тебя не услышит. Он прижимает свое бедро к моему.
— Ага. Прости.
— Ничего страшного. И как тебе здесь? Круто, верно?
— Да. Я чувствую себя таким…
— Свободным?
— Точно.
Джордж толкает меня локтем, и я поворачиваюсь к нему. Он держит поднос с картошкой фри, я беру его и накладываю себе картошку на тарелку, а потом протягиваю поднос Хадсону, и он передает его дальше.
Он кладет картошку в рот, я вижу, как его губы сжимаются, и мне неожиданно очень хочется пить. Когда кувшин с напитком доходит до меня, я наливаю его себе и Хадсону, а затем передо мной оказывается поднос с бургерами, похожими на разогретые бургеры из «Макдоналдса». Я беру один.
— Когда я приехал сюда в первый раз, — говорит Хадсон, принимая у меня поднос и кладя на тарелку бургер, — это было так, будто… я вновь обрел способность дышать. Но я даже не знал, что до этого жил не дыша. И здесь так много самых разных квиров. До лагеря я считал, что все они, кроме меня, похожи на гомосексуалов в телевизоре.
Я смеюсь:
— Что, насмотрелся «Уилла и Грейс»?
— Да, и еще «Натурала глазами гея». Несколько месяцев тому назад они выпустили подростковую романтическую комедию, но ее не крутят нигде рядом с моим домом, и мне приходится ждать, когда она появится на Нетфликсе. А может, ее покажут и здесь. Если вечером идет дождь, мы смотрим кино.
— Правда? — Я отворачиваюсь от него, дабы он не понял, что это хорошо мне известно, и впиваюсь зубами в гамбургер. Вкус у него, как у картона.
— Ага. — Он слегка приникает ко мне. — Мы можем пойти в кинозал вместе.
— Ты приглашаешь меня на свидание?
— Ага, — улыбается он. — Приглашаю. Ты не против?
— Не против, — киваю я, чувствуя, как по всему моему телу разливается тепло. — Я обязательно пойду на свидание с тобой, когда будет идти дождь.
Он смеется:
— Тогда мне придется научиться вызывать дожди.
Я чуть не давлюсь картошкой, внезапно представив его в стрингах на вращающейся сцене под дождем из долларовых купюр.
— Ты в порядке? — спрашивает он, стуча по моей спине, и протягивает мне чашку с напитком. Я делаю глоток.
— Спасибо, прошу прощения. Ты сказал о вызывании дождя, а мне почему-то привиделись стриптизеры.
— О. — Улыбка у него слегка напряженная. — Ага, ха.
— Прости. Я не должен был говорить о стриптизерах?
— Можешь говорить о них сколько угодно. Но я не стану наносить на тело блеск — это не кажется мне привлекательным.
— Ага, — киваю я, хотя, на мой взгляд, это возбуждает. — Я имел в виду другое.
Он кладет руку мне на бедро и быстро сжимает его, а потом убирает руку.
— Но если ты правильно разыграешь свою партию, я скажу тебе, что действительно сексуально, — шепчет он, почти касаясь губами моего уха. Я, должно быть, становлюсь пунцовым, потому что сидящая напротив меня Эшли вздергивает брови. Она старается выполнить свое обещание и разговаривает с Паз, недавно расставшейся со своей подругой из школы.
— Хочу сказать тебе, — обращаюсь я к Хадсону, — я… не… я… Ты действительно симпатичный… Ты великолепный. И мы понравились друг другу. Но давай сначала сходим на свидание. Ты понимаешь, что я хочу сказать?
Он немного отодвигается от меня, улыбаясь при этом, но смотрит теперь немного иначе. До того он вел себя почти как хищный зверь, а теперь кажется мне нежным.
— Прекрасно понимаю. Обещаю, мы не будем пороть горячку. Сначала я должен позаботиться о дожде, да?
Я смеюсь:
— Наверное, здесь как раз поможет стриптиз?
Он снова улыбается своей волчьей улыбкой, серо-голубые глаза сужаются, брови шевелятся.
— Я придерживаюсь того же мнения, но, как я понял, ты не хочешь спешить.
Я придвигаюсь к нему, выставив вперед плечи.
— Ты прав. Просто я стараюсь как-то помочь ситуации. Мне тоже хочется дождя.
— Так, может, — говорит он, будто его внезапно озарило, — может, мы пообщаемся с тобой как на свидании, даже если дождя не будет?
— Какая интересная идея, — улыбаюсь я. — Думаю, мне стоит согласиться с этим. Но я же тут новенький. Чем мы займемся, если не будут показывать кино?
— У нас будет время после ужина и до шоу талантов. Можно много чего сделать. Ребята любят тусоваться у лодочной станции, а иногда устраивают костер у флагштока. Или, — его лицо светлеет, — я могу показать тебе лагерь, раз ты у нас новичок.
— Звучит мило. Я с удовольствием познакомлюсь с местными достопримечательностями.
— Ну, если нам нет необходимости ждать дождя, — смеется он, — то можно сделать это сразу после ужина. Сегодня вечером. После ужина и до шоу талантов.
— Сегодня? Я… — Смотрю на Эшли, улыбающуюся Паз. — Эшли сказала, что хочет кое-что показать мне. Какое-то дерево? Но после этого я в полном твоем распоряжении.
Снова поворачиваюсь к нему, его изумительная кожа немного меняет цвет, становится чуть розовой.
— Дерево? Какое-то особенное дерево?
Я пожимаю плечами и призываю на помощь все свои актерские способности, дабы не улыбнуться.
— Да, так она сказала.
— Но ты же можешь обойтись без этого, верно? — Он начинает быстро есть. Наконец-то я обнаруживаю в нем хоть какой-то недостаток: он ест не очень красиво. Но почему это только добавляет ему очарования?
— Это будет невежливо, — отвечаю я. — Она — моя соседка, наши койки рядом, и она сделала попытку подружиться со мной. Хочешь пойти с нами? Ты знаешь, о каком дереве идет речь?
— Да. Думаю, знаю.
Я молча смотрю на него, откусываю кусок гамбургера и отправляю в рот ломтики картошки. Справа от меня Брэд и Джордж дружно хохочут над чем-то.
— Что-то не так? — осторожно спрашиваю я.
— Все хорошо. Просто… тебе следует знать. Дерево. Был такой парень, Хал. И я ему, похоже, нравился. Его имя есть на этом дереве. Оно встречается там много раз.
Прикладываю немало усилий к тому, чтобы не вытаращить в шоке глаза. Я не ожидал такого поворота событий. Он усердно притворяется кем-то.
Ну что ж… Мы с ним два сапога — пара.
— На этом дереве написаны имена? — интересуюсь я.
— Ага. — Он улыбается и, расслабившись, делает большой глоток воды. Такое впечатление, будто он в восторге от придуманного им на ходу плана. — Но это все, что я тебе скажу. Пусть остальное станет для тебя сюрпризом. Это… вроде как занятно. Такого ты больше нигде не увидишь.
— О’кей… — тяну я, стараясь, чтобы в моем голосе звучало подозрение. Но на самом-то деле мне страшно. Мой план идет насмарку. Пью напиток и приканчиваю бургер как раз в тот момент, когда начинают передавать блюдо с десертом — немного подгоревшими шоколадными кексами. Наши бедра соприкасаются, мы уплетаем эти кексы — шоколад есть шоколад, неважно, подгорел он или нет. И когда Джоан отпускает всех нас, мы вместе выходим из столовой. Эшли уже поджидает меня.
— Пошли, — говорит она без какого-либо выражения на лице. — Я покажу тебе дерево, о котором говорила. — Она играет свою роль куда хуже, чем я ожидал. Смотрю на Хадсона в страхе, что Эшли уже выдала нас с головой, но он лишь безмятежно улыбается мне.
— О’кей, — киваю я. — Хадсон идет с нами.
— Да? — удивляется она.
— Ага, — подтверждает он. — Знаю, некоторые думают, что я там есть. Но это не я, а Хал. Он похож на меня, но теперь его нет в лагере.
— Что? — разражается смехом Эшли.
— Я просто говорю… — Он замолкает, завидев Джорджа и Брэда, и машет им рукой. — Брэд, брательник, ты же знаешь меня, верно? Меня же нет на дереве, правильно я говорю? — Брэд сдвигает брови, он сконфужен. — Но там есть Хал, который сейчас не с нами. И он очень на меня похож, вот все и думают…