Эпилог

— Скажи, чего ты хочешь, и все, что ни пожелаешь, будет у тебя, — промурлыкал ей на ушко Роган, крепко прижимая к себе.

Не только в словах, в самом звуке голоса сквозила переполнявшая его любовь. Их обнаженные тела, расслабленные после бурного порыва страсти, были тесно переплетены. Габриэль не спешила с ответом. Ночное море ласково покачивало их в любовном гнездышке. И в такт волнам в голове Габриэль плыли мысли: ложе капитана… каюта капитана… корабль капитана Рогана.

Габриэль нежно перебирала темные волосы на его груди, бессознательно следуя пальцами за очертаниями старой раны, выжженной в форме буквы «П». Она невольно задержала взгляд своих ясных серебристых глаз на лице возлюбленного, пока он терпеливо ждал ответа. За прошедшие месяцы Роган загорел и вновь был полон сил.

А Габриэль вновь погрузилась в поток воспоминаний.

Из глубин ее памяти всплыло выражение лица губернатора Клейборна, когда на слушании по делу о смерти ее отца раскрылись факты противозаконной деятельности Пуантро. Охранник Бенчли повторил свои показания, первоначально сделанные в ночь накануне смерти Пуантро в кабинете губернатора. Он подтвердил обвинения, выдвинутые Роганом, и подробно рассказал о применении пыток при допросах, которые привели к смерти первого помощника капитана. Бенчли поведал и о кровавом задании устранить Уитни, которое дал ему и двум его подельникам все тот же Пуантро. Губернатор пришел в ужас и полное смятение, осознав всю глубину своей ответственности за преследование, пусть даже по неведению, невиновного человека.

Команда Рогана была немедленно освобождена из-под стражи, а обвинения против ее капитана официально сняты. Однако честь и достоинство губернатора не были удовлетворены окончательно. Использовав свое влияние, он организовал денежный заем в пользу Рогана, что и позволило капитану уверенно встать на ноги и вновь заняться торговлей.

Первое же плавание Уитни принесло ему огромную прибыль и подтвердило его репутацию честного человека и прекрасного морехода. Перед ним снова открывалось счастливое будущее.

На миг у Габриэль навернулись слезы: имя отца и память о нем были запятнаны навеки. Но его состояние, пусть и обагренное кровью невинных людей, не тронули — и по завещанию все было оставлено ей.

Габриэль ни минуты не сомневалась, как следует распорядиться полученным наследством. Часть денег она сразу же перевела осиротевшим семьям моряков, хотя и понимала, что никакая сумма не сможет компенсировать понесенные ими утраты. Она подарила несчастной Мари домик, где Манон провела свои последние часы. Старая женщина, застрелившая Пуантро, была оправдана. Судьи учли, что тот выстрел спас жизнь капитану Уитни. Безутешная Мари могла теперь провести последние дни в воспоминаниях о своей petite cherie. Оставшиеся деньги Габриэль перевела на нужды монастыря Святой Урсулы с просьбой к настоятельнице поминать в молитвах имя Жерара Пуантро.

Несмотря ни на что, Габриэль все равно любила своего отца. Любила в нем то, что он дарил только ей и что наполнило ее детство такой нежной и трогательной заботой.

Плантации Пуантро она оставила себе, понимая, что никогда не сможет расстаться с землей, помнившей самые счастливые минуты ее матери и приемного отца. Там, рядом с могилой Шантель Обреон, где давно было похоронено сердце Жерара Пуантро, погребли его тело.

— Габриэль… — Горячие золотисто-карие глаза смотрели на нее неотрывно. Роган погладил ее по щеке и потянулся к губам. Поцелуй был долгим и глубоким. Он чуть отпустил ее уста, чтобы прошептать:

— Не покидай меня больше, любовь моя. Габриэль улыбнулась. Нет, никогда она не покинет его. Поцелуй вернул ее мысли к более счастливым событиям. Все страдания остались в прошлом… и верилось, что навсегда. Ее светло-серые глаза мерцали в серебристом потоке лунного света. Габриэль с нежностью провела пальцами по губам Рогана и спросила:

— Когда мы вернемся в Новый Орлеан?

Его темные брови поднялись:

— Ты захотела вернуться? Тебе уже наскучило мое общество?

— Наскучило? Твое общество? — Габриэль не смогла удержаться от смеха.

Нахлынули воспоминания об их свадьбе. Простая и прекрасная церемония, проходившая в монастырской часовне, где присутствовали лишь самые близкие люди. Бертран стоял рядом с Роганом, а Клариса и Пьер, рука об руку, чуть в стороне. Немного поодаль улыбалась мадам Рене. Ничуть не смущаясь, она с достоинством отвечала на приветствия чопорных монахинь, как самой матери-настоятельницы, так и сестер Маделайн, Маргариты, Джулианы и Джоан.

Много счастливых слез было пролито, но только не Габриэль, которая светилась от счастья, отражавшегося в золотисто-карих глазах Рогана, когда он объявил ее своей женой. Официальная церемония переросла в неудержимо веселое празднество, когда двери капеллы отворились на радость команды Рогана! Ох и повеселились! Песни, танцы, ликующий смех до глубокой ночи!

Первое плавание нового корабля Рогана было их свадебным путешествием, во время которого все члены экипажа поддерживали праздничное настроение, улыбались и старались угодить ей. Губы Габриэль тронула улыбка при воспоминании о том, что даже ужасавший ее ранее одноглазый Дермот оказался редкостным добряком!

Нежность шевельнулась в ее душе, когда она подумала о Бертране. Демоны прошлого наконец оставили его в покое. Изуродованное лицо молодого человека обрело выражение безмятежного спокойствия. Он готов был идти навстречу новой жизни. Она знала, что нашла в нем Друга.

Она мягко улыбнулась:

— Нет, мне не надоело твое общество, дорогой муж. Я спросила о дне нашего возвращения потому, что… — Сделав паузу, она повела плечами. Волна удовольствия разлилась по всему ее телу, когда Роган стал покрывать их поцелуями. — …Мне не терпится узнать, удалось ли Пьеру уговорить Кларису связать себя с ним более тесными узами, ведь она давно покинула заведение мадам.

— Счастливой матроне не терпится заполучить в свою компанию и других… — Роган задумался. — Скажи мне, Габриэль, ты счастлива?

Габриэль вздрогнула от неожиданности. Кристально-чистый взгляд Рогана вопрошал ее.

— Я очень люблю тебя, Роган. Очень.

— Скажи, что не сожалеешь об избранном пути. Ведь ты могла бы быть богатой наследницей, имея все лишь по мановению руки.

— О, Роган, ты напрасно мучаешь себя. — Лаская его тело, она понизила голос: — Никто не смог бы дать мне больше, чем тот, кого касаются сейчас мои пальцы.

Его глаза потеплели.

— Тогда ответь на мой вопрос.

— Какой вопрос? — лукаво изумилась Габриэль.

— Скажи, что необходимо сделать мне, чтобы я почувствовал, что у тебя нет других желаний?

Озадаченная Габриэль прошептала:

— Почему это так важно для тебя?

— Потому что…

Приподняв ее быстрым движением, так что всем своим обнаженным телом она оказалась распростертой на нем, Роган прошептал с возрастающей страстью:

— Я вдруг обнаружил, что маленькая чертовка, так отважно сопротивлявшаяся мне, когда я похитил ее из монастыря, которая бесила и заставляла страдать, дразнила и одновременно поражала, затронула во мне такие глубины, которых не коснулась ни одна другая женщина. Эта хрупкая бестия научила меня любить. Эта монастырская воспитанница преподнесла мне в дар нечто столь ценное, о чем я никогда не мог и мечтать. И я хочу в ответ одарить ее тем же.

Поцеловав ее долгим страстным поцелуем, передав огонь, который разгорался в нем от одного ее прикосновения, Роган чуть отстранился и прошептал:

— Так скажи мне, Габриэль, или тяжкая ноша постоянной неудовлетворенности навсегда останется со мной. Скажи, чего ты хочешь — и это будет у тебя.

— Чего я хочу? — Прозрачное серебро ее глаз растопилось под искрящимся взглядом Рогана. — Дай подумать… Мне вспомнились те дни, когда я сидела в классе монастырской школы, глядя из окна на корабли, проходящие у самого горизонта. Мне хотелось уплыть на одном из них, почувствовать под ногами палубу, ощутить ветер в волосах и соленые брызги на лице. Ты дал мне все это. Я хотела познать те проявления жизни, которые были скрыты от меня в монастыре. Я хотела узнать мир и открыть миру себя. И это дал мне ты. Я хотела познать любовь…

В ее голосе вдруг зазвучали низкие приглушенные ноты.

— Роган, ты дал мне то, что в девичьих мечтах я не могла и представить. Ты дал мне всю полноту взаимной любви, научил меня отвечать любовью на любовь… И я пережила такие невыразимо прекрасные чувства, что мое сердце переполнено радостью и восторгом. И все это дал мне ты, Роган. Так что же еще, дорогой, ты мог бы подарить мне?

Дрожь пробежала по спине Габриэль, когда глаза цвета расплавленного золота вновь засверкали. Она восторженно ахнула, когда он ответил на ее страстный вызов. Ее любимый Рапас вновь распахнул перед ней ослепительный мир.