— Никого я не отваживаю, наоборот, очень мила со всеми.

— Мила… это ты верно заметила. В то время как парням вроде Джима Саттона, Рэнди Джейкобса, Лефти Морса и некоторым другим, о которых, впрочем, не стоит упоминать, требуется нечто большее.

— Тоби, — смеясь, произнесла Саманта, — надеюсь, ты себя к ним не причисляешь?

— Боже упаси, — с ухмылкой ответил Тоби. — Впрочем, будь я на несколько лет моложе и чуть-чуть привлекательнее, глядишь, тоже не устоял бы. Но я таков, каков есть, и свои недостатки знаю. С какой стати такой молодой очаровательной особе вроде тебя обращать внимание на старика, чьи лучшие дни уже в прошлом? Все, что я могу сейчас предложить, — это доброе отношение и полезный совет.

— И какой же совет ты можешь мне дать, Тоби? — спросила Саманта.

— Забудь про Мэтта Стрейта, если желаешь себе добра, — посерьезнев, произнес Тоби. — Я знаю парней вроде него. Он — человек неверный. И если даже тебе удастся пробудить у него в сердце интерес к своей особе, долго это не продлится. Я тебе больше скажу — он обручен, и его нареченная славная девушка, которая станет ему хорошей женой, когда он приведет свое ранчо в порядок и оно начнет приносить доход. Да, она девушка простая — как церковная мышь, а ты — нет. Но тебе не по силам конкурировать с ней в плане того, что она может предложить такому парню, как Мэтт.

— Боюсь, Тоби, мне не слишком понравилось то, что ты, сейчас сказал. Из твоих слов можно сделать вывод, что такая женщина, как я, не способна в один прекрасный день стать хорошей женой.

— Может, способна, а может, и нет. Честно говоря, я не знаю. По мне, ты прекрасна именно в своем нынешнем состоянии. — Сделав к ней шаг, Тоби ещё более тихим голосом добавил: — Я за тобой давно наблюдаю и хочу сказать, что ты далеко не такая умница и всезнайка, как тебе кажется. По мне, ты движешься прямиком навстречу неприятностям, от которых мне бы искренне хотелось тебя оградить. Вот и все.

— То есть ты считаешь, что я должна избегать Мэтга Стрейта?

— Совершенно верно.

— А что будет, если я не захочу отступиться от него?

— Послушай, кажется, этот парень давно уже дал всем понять, что приходит сюда не для того, чтобы любезничать с женщинами, в том числе и с тобой. И если ты будешь на него давить, то это может кончиться для тебя не лучшим образом. Скандалом как минимум.

— И тогда ты вычеркнешь меня из списка своих друзей, да, Тоби?

— Саманта, деточка, — проникновенным голосом произнес Тоби. — Это не в моих правилах. Я уже прикипел к тебе и буду с тобой до конца, что бы ты ни вытворяла.

— Что ж, в таком случае…

Попросив извинить ее, Саманта прямиком направилась к столику, за которым сидел Мэтт. Сердце у нее стучало как сумасшедшее. Но ей надоело терять зря время. Ей требовалось подобраться к Мэтту как можно ближе, чтобы иметь возможность поговорить с ним без обиняков. Последнее, впрочем, было легче сказать, чем сделать.

Саманта продолжала с вызывающим видом надвигаться на Мэтта. Она чувствовала, что Мэтт не сможет сопротивляться ее натиску слишком долго. Особенно если она дойдет до крайности — до чего-нибудь такого, после чего ей останется лишь прыгнуть к нему на колени.

Неожиданно девушке пришло в голову, что ей, быть может, так и надо сейчас поступить.

Комфортно устроившись за угловым столиком, Мэтт потягивал виски и поглядывал на стол, где шла игра в покер. Он знал, что Джейк Уотсон в ближайшее время оставит игру. Так же, как и он, Джейк уделял игре в карты всего пару часов, когда заходил в «Трейлз-Энд». Так что скоро он удалится, Мэтт займет его место и будет играть до наступления темноты. Это был его способ расслабиться, и, Господь свидетель, он заслужил это.

Неожиданно дыхание у него участилось. Мэтт понял, Что Саманта Ригг решила взяться за него всерьез, и, бросив взгляд на девушку, едва слышно выругался. Ему тут же вспомнились обстоятельства их первой встречи. Она стояла у стойки бара, когда он в один прекрасный день вошел в заведение, и созерцание этой особы, подобно удару в солнечное сплетение, вызвало у него мгновенную остановку дыхания. И было от чего. Ее светлые волосы, казалось, окружал золотой ореол, нежная сливочная кожа обрисовывала высокие скулы, а глаза… Он в жизни не видел таких глаз орехового цвета, в них; поблескивали крохотные золотистые крупинки, которые непрестанно двигались, как если бы затеяли танец, призванный приветствовать его появление. Более того, эта стоявшая у стойки красавица сразу устремила на него свой лучистый взор и несколько раз картинно взмахнула длинными ресницами, когда рассматривала его, словно подчеркивая тем самым свой интерес к его особе. Однако несмотря на все ее усилия — а она регулярно делала ему авансы, — он продолжал оставаться верным Дженни и ни на йоту не изменил своей привычной рутины, когда посещал «Трейлз-Энд».

Нельзя, однако, не признать, что начиная с этого дня он не испытывал более в салуне того приятного расслабленного состояния, какое вошло у него в привычку.

Мэтт отвернулся от девушки и стал смотреть в сторону, как если бы ее появление в зале не имело к нему никакого отношения. Между тем Саманта продолжала двигаться в его сторону.

Джим Саттон некоторое время наблюдал за целеустремленным движением Саманты к угловому столику, за которым расположился Мэтт Стрейт. Затем повернулся к сидевшей рядом с ним брюнетке и произнес:

— Нетрудно понять, почему Саманта спровадила меня сюда. Однако по выражению лица Мэтта можно предположить, что ее планы на вечер определенно не совпадают с его планами.

Хелен нахмурилась. Итак, Джим оказался рядом с ней благодаря усилиям Саманты. А она-то думала, почему Джим решил к ней присоединиться?

Хелен равнодушно пожала плечами. По большому счету ей все равно, почему Джим оказался рядом с ней. Ей было приятно проводить с ним время. Он ей нравился. Даже больше, чем нравился.

— Похоже, у Саманты с Мэттом могут возникнуть неприятности, — сказал Джим, не сводя глаз с девушки. — А вот со мной у нее всегда все было бы хорошо.

— Может, потому ей Мэтт и нравится. — Джим повернулся к Хелен и она поторопилась добавить: — Саманта терпеть не может, когда в жизни все происходит слишком просто и гладко.

Джим с озабоченным видом произнес:

— Я за нее беспокоюсь.

— Нечего за нее беспокоиться. Она девушка, конечно, хорошая и к тому же знает, что делает.

Джим, нахмурившись, снова повернулся к ней. Хелен ответила ему улыбкой:

— Такова истина — и с этим ничего не поделаешь.

Джим некоторое время обдумывал ее слова. Затем произнес:

— Ты права. Такова истина. Но мне почему-то от этого не легче.

Хелен тоже не нравилось, как развиваются события.

Остановившись неподалеку от Мэтта, Саманта некоторое время ждала, когда тот удостоит ее взглядом. Когда же он поднял наконец на нее глаза, В них проступило нечто такое, что заставило Саманту замереть на месте.

Впрочем, это не помешало ей игривым тоном осведомиться:

— Мэтт, дорогуша, надеюсь, ты пришел сюда, чтобы повидаться со мной?

Мэтт задышал чуть чаще, что свидетельствовало о воздействии, которое оказывало на него присутствие Саманты.

Полыхнувший при этом в его глазах огонь, казалось, опалил ей лицо, прежде чем он с ней заговорил.

— Я пришел сюда поиграть в карты, как всегда это делаю вечерами.

В ушах Саманты зазвучали тревожные звонки, предупреждавшие об опасности, но она ничем не выдала своего волнения и спокойно произнесла:

— Что ж, полагаю, что смогу внести изменения в твой ежевечерний ритуал, если очень постараюсь.

С этими словами девушка опустилась Мэтту на колени — да так быстро, что он не успел проронить ни слова, ни сбросить ее руку, обнявшую его за плечо. Саманта же не преминула отметить, что выпуклость у него в паху, к которой она прикоснулась бедрами, значительно увеличилась в размерах, и, закрепляя эффект, основательно поерзала в этом месте ягодицами.

Неожиданно на лице Мэтта проступила непривычная холодность.

— Ладно, будь по-твоему. Надеюсь, теперь ты расскажешь, что тебе от меня надо?

— По-моему, это каждому ясно. Мне нужен ты.

— Правда? Ты считаешь меня потрясающим парнем, да? — Мэтт пристально посмотрел на нее: — Что-то мне не верится.

— Уж не хочешь ли ты сказать, что до сих пор ни одна женщина не находила тебя неотразимым?

Мэтт угрожающе понизил голос:

— Ты играешь с огнем, Саманта.

— Неужели? — произнесла она, приблизив губы к его губам. — Что ж, возможно, так оно и есть. Возможно, мне нравится играть с огнем.

Мэтт посмотрел на нее в упор и выпалил:

— Чтоб тебя черти взяли! С меня довольно такого рода игр!

Мэтт вскочил с места и поставил Саманту на ноги. Затем схватил за руку и потащил к выходу из салуна.

Не слишком хорошо представляя себе, что он собирается делать с ней, Саманта ахнула, когда, оттащив ее в ближайшую аллею, Мэтт прижал ее к стене какого-то дома. Она не ожидала от него проявлений такой страсти, когда он, впившись губами в ее губы, буквально стал терзать ее поцелуем. И, сама того не ожидая, она ответила на его поцелуй.

Как бы то ни было, Саманта утратила инициативу, и ей ничего не оставалось, как поддаться его страстному порыву. Платя поцелуем за поцелуй и лаской за ласку, она обвила его шею руками, требуя большего.

Снедавший их внутренний жар все усиливался.

Саманта уже почти лишилась способности рационально мыслить, когда Мэтт отодвинул ее от стены, просунул руки ей за спину и заключил ее в объятия. Саманта не могла ответить точно, когда захвативший ее ураган стал затихать, уступив место подлинной прелюдии любви, но чувствовала тепло тела Мэтта, крепко прижавшего ее к себе. Она блаженно застонала, ощутив его ладони на своей обнаженной спине. Между тем жажда взаимного физического обладания все возрастала.

Мэтт прижал ее к себе еще крепче, чтобы ему было удобнее исследовать интимные изгибы ее тела. Внутренний жар снедал их все больше, их страсть накалялась, превращаясь в особого рода безумие. Они пребывали в…

Неожиданно Мэтт резко отстранился от нее и хриплым шепотом произнес:

— Только не будь дешевкой, Саманта. Ты хороша во всех отношениях и заслуживаешь большего, нежели лихорадочные объятия в темной аллее. А между тем это все, на что ты можешь рассчитывать, встречаясь со мной.

Мэтт выпустил ее, повернулся и пошел прочь Саманта некоторое время стояла без движения словно сраженная столбняком, наступившую тишину нарушало лишь ее шумное прерывистое дыхание. Судорожно сглотнув образовавшийся в горле ком, стала смотреть, как он удаляется от нее по улице.

Оставив Саманту, Мэтт зашагал к коновязи, где его дожидался жеребец. Отвязав лошадь и вскочив в седло, он еще некоторое время злился на себя за то, что затеял любовную возню в темной аллее. Потом, дав лошади шпоры и переведя ее в галоп, доскакал прочь из города. Приходилось признать, что он едва не попал в ловушку, расставленную для него Самантой, и в этой связи его решимость держаться подальше от этой женщины и игнорировать ее прелести стала еще больше. Особенно с учетом того, что их влекло друг к другу.

В том, что она ему понравилась, не было ничего удивительного. Саманта, можно сказать, являлась воплощением мечты и королевой сновидений любого мужчины. Проблема заключалась в том, что Мэтт знал этот тип женщин. Его мать была того же поля ягода. Работала танцовщицей в одном из танцзалов, охотно принимала ухаживания, была падка на комплименты, но, выйдя замуж за его отца, в скором времени оставила его. Ей не нужен был брак с любившим ее достойным мужчиной. С момента бегства они не получили от нее ни единой весточки, где бы она интересовалась их житьем-бытьем или успехами сына, которого отец воспитывал в одиночестве.

Размышляя над всем этим, Мэтт, однако, не мог не признать, что когда он думал о Саманте Ригг, его захлестывали весьма сильные эмоции. Пробудь он в аллее еще хоть пару минут, то наверняка потерял бы голову.

Испытав облегчение при мысли, что рассудок вернулся к нему, Мэтт перевел свою лошадь на рысь и не спеша затрусил по направлению к своему ранчо. По пути он снова мысленно сказал себе, что Дженни — единственная женщина, которая ему нужна. Конечно, у нее не было таких роскошных, цвета спелой кукурузы, волос и ореховых глаз, в золотистой глубине которых крылись насмешка и нега одновременно, зато он знал ее большую часть жизни и ни секунды не сомневался, что более любящего и преданного существа ему не сыскать.

Дженни обладала всем тем, чего не было у Саманты, и являлась ее полной противоположностью.

Возвращаясь мыслями к Саманте, он решил, что разрешению проблемы с этой женщиной будут способствовать два слова: «Забудь ее».

Полностью отдавая себе отчет в том, что она потеряла контроль над собой, а ее жертва — нет, Саманта, бросив последний взгляд на уезжавшего из города Мэтта, с шумом втянула в себя воздух, после чего начала приводить себя в порядок. Поправила, насколько это было возможно, макияж и растрепанные волосы, одернула платье и с гордо поднятой головой прошла сквозь вращающиеся двери в заведение. Она знала, что думают о ней находившиеся там мужчины, а также и то, что в таких случаях следует делать.

Не моргнув глазом, Саманта храбро пересекла зал и направилась к пианино, где прошептала пару слов на ухо расположившемуся за клавиатурой парню. Затем немного подождала и, когда зазвучал выбранный ею аккомпанемент, громко запела веселую и несколько фривольную песенку. Мужчины, которые не так давно хмуро на нее посматривали, начали улыбаться, а затем весело расхохотались. Последний куплет песенки шел под нескончаемые аплодисменты, и когда все закончилось, Саманта одарила собравшихся благодарной улыбкой.

Хотя ей было совсем не весело.

Глава 2

Солнце, как прежде, ярко сияло на улице за спиной у Саманты, вновь стоявшей на своем посту за стойкой бара в «Трейлз-Энде». По мере того как жара усиливалась, усиливался и растекавшийся по залу запах распаренной человеческой плоти. Но как бы ни был он силен, она все же предпочитала его запаху перегара и прокисшего пива. Кроме того, в силу своей деятельности она вынуждена была сносить стлавшийся по залу густой табачный дым, пронзительный, на высокой ноте, смех здешних обитательниц женского пола: Лолы, Мэгги, Дениз и Полетт — Хелен к чрезмерно смешливым не относилась — и неумолчный шум, проистекавший от шлепанья картами по поверхности стола, которое сопровождалось ворчанием тех, кому не шла карта. Помимо всего прочего, Саманте приходилось мириться и с треньканьем старого расстроенного пианино, на котором наигрывал тапер по имени Отто — парень симпатичный, однако напрочь лишенный таланта к музыке.

Несмотря на ранний час, в зале собралась целая компания из ее наиболее настойчивых и пылких почитателей-ковбоев, веривших в то, что одному из них благодаря постоянным ухаживаниям и оказываемым знакам внимания перепадет в один прекрасный день счастье близкого общения с предметом их обожания. Видимо, ни одному из них не приходило в голову, что во всем городе ее интересовал только один мужчина.

Стараясь поддерживать разговор и с улыбкой отвечая на замечания и реплики посетителей, Саманта осмотрела зал. Заметила, что Хелен и Джим Саттон расположились за столиком в углу. Хотя Джим продолжал считаться поклонником Саманты, он с некоторых пор все больше времени проводил с Хелен. Видимо, тихая немногословная брюнетка стала его конфиденткой в разных секретных делах, и Саманту это порадовало. Хоть одно доброе дело она сделала, зато все остальные дела у нее, можно сказать, шли вкривь и вкось.

Саманта лелеяла в сердце злость на Мэтта с тех пор, как он неожиданно бросил ее в аллее и ускакал домой. Нов отличие от Тоби, продолжавшего порицать избранный ею путь, посещавшие Заведение парни весьма смутно представляли себе положение вещей, не говоря уже о ее истинных намерениях.

Мысли о Мэтте не давали ей покоя еще и потому, что она знала, зачем приехала в Уинстон, но нежданно появившееся чувство к этому человеку могло помешать ей. Там, в аллее, ему удалось вызвать в ее душе целый сонм разнообразных эмоций, и хотя она сама подталкивала его к близкому общению с ней, более того, провоцировала его, эти чувства и эмоции совершенно не входили в ее планы.

Как бы то ни было, образ удалявшегося от нее Мэтта теперь регулярно появлялся у нее перед глазами, и она не могла отделаться от навязчивой идеи, что после приключения в аллее куда чаще, чем обычно, бросает взгляд на входную дверь. Но Мэтт не приезжал, наверное, целую неделю, и она чертовски злилась, когда с течением времени все больше утверждалась в мысли, что и сегодня его не будет. В одно прекрасное утро ей даже пришло на ум, что если он не придет в салун и в этот день, она сама отправится к нему.

— Почему никто меня не приветствует?

Саманта повернулась на голос и узрела предмет своих душевных терзаний. Пораженная, она всмотрелась в его лицо, которое так часто видела во сне, но, к своему удивлению, ничего не почувствовала.

Между тем Мэтт продолжал говорить, пустив в ход все свое обаяние.

— Хочу извиниться, что неделю назад столь неожиданно покинул тебя. Но очень надеюсь, что мы сможем продолжить общение, начав с момента расставания и сделав вид, что этой недели как бы не было вовсе.

Саманта на мгновение лишилась дара речи. Ее не столько удивил сам факт появления Мэтта, сколько его слова, напоминавшие речи записного ухажера. Она так хорошо чувствовала энергетику Мэтта, что знала о его приезде еще до того, как он вошел в дверь салуна. И вот теперь она снова внимательно всмотрелась в его лицо — эти мужественные черты, светлые глаза и полные губы, заставлявшие ее сердце биться с удвоенной силой, и пришла к неожиданному для себя выводу. Складывалось впечатление, что разделявшие их прежде барьеры, которые он создал намеренно, наконец пали.

Но вместе с ними, казалось, растаяло и волшебство.

Между тем прочие поклонники Саманты один за другим разошлись по своим местам. И она осталась лицом к лицу с Мэттом, шокированная тем обстоятельством, что при взгляде на него не испытывает никаких чувств. Быть может, сказала она себе, это следствие освобождения от снедавшего ее чрезмерного эмоционального напряжения? Чуть позже, однако, она обнаружила, что при попытке Мэтта ласково дотронуться до нее испытывает только раздражение.

— Послушай! — с жаром сказала она, нахмурившись. — На прошлой неделе ты оставил меня в тот самый момент, когда наши отношения начали обретать подлинный накал.

Мэтт пожал плечами:

— Что ж, это было не самое лучшее мое решение.

— Не самое лучшее решение?

— Да, я тогда ушел. Но после этого много думал о том, что тогда произошло. И понял, что совершил ошибку. Я приехал, чтобы исправить ее.

— Я тоже много думала о случившемся. И пришла к выводу, что мне тоже стоит кое-что изменить в своей жизни.

— Женщине не следует слишком много думать. Это опасно.

— Ты так, значит, ставишь вопрос? — Мгновенно раскалившись от ярости, она, едва сдерживая себя, произнесла: — А вот я размышляю всю свою жизнь. И мне не хотелось бы думать, что я напрасно потратила столько времени.

— В этой связи могу сказать лишь одно… — Мэтт сделал паузу, словно для того, чтобы внести коррективы в готовую уже реплику. — Если твои размышления навели тебя на мысль, что нам надо быть вместе, то это время уж точно потрачено не зря.