То и дело поглядывая на беспокойное стадо, Рэнд все больше мрачнел. Грядущая ночь обещала быть тревожной, и он сознавал, что ему понадобится слаженная работа всех погонщиков — иначе не удастся уследить за бычками.

Рэнд поднес к губам кружку и, залпом допив кофе, невольно поморщился. Оказалось, что даже кофе стал хуже из-за того, что Нейту постоянно приходилось покидать кухню и помогать погонщикам. Рэнд твердо решил: когда прибудет пополнение, он освободит Нейта от охраны стада, чтобы тот мог посвящать все свое время стряпне. Какой смысл держать лучшего в Техасе повара, если этот повар не имеет возможности проявить свое мастерство?

Отставив кружку, Рэнд снова повернулся к своему беспокойному стаду. Однако на сей раз он не хмурился, а, напротив, улыбался: ему вдруг вспомнилась Люсиль, вернее, вспомнилась их последняя встреча наедине. И, разумеется, он нисколько не сомневался в том, что Люсиль, как всегда, будет с нетерпением ждать его возвращения из Монтаны. Она ясно дала понять Рэнду, что намерена выйти за него замуж. Он откровенно признался, что не собирается жениться, но она, казалось, не придавала его словам ни малейшего значения. Судя по всему, Люсиль вбила себе в голову, что такая общепризнанная красавица, как она, способна накрепко привязать к себе мужчину. Однако Рэнд прекрасно знал, что другим мужчинам она никаких вольностей не позволяла. Да, ее верность сомнений не вызывала, в то время как он, Рэнд, частенько ей изменял. Вероятно, именно по этой причине у него ни разу не возникала мысль укрепить пожизненными узами интимную связь с какой-нибудь из женщин. Брак представлялся ему твердым и нерушимым соглашением, требовавшим полного самоотречения, и в возрасте тридцати трех лет он пришел к выводу, что на подобное самоотречение не способен.

Рэнд сознавал, что обладает огромной властью над женщинами. Этот факт был ему известен с ранней юности, и он всегда воспринимал его как должное — точно так же он воспринимал свое врожденное стремление к лидерству и свой талант организатора. Благодаря этому жить Рэнду было легко и просто, и женщины почти никогда ему не отказывали. Однако со временем Рэнд понял, что у такого неоспоримого преимущества есть и недостатки. Имея неограниченные возможности в выборе подруги, он, к несчастью, обнаружил, что не в состоянии противостоять искушению. Конечно же, Рэнд нисколько не боялся, что с годами его привлекательность в глазах женщин померкнет, поэтому твердо решил, что не станет связывать себя какими-либо обещаниями до тех пор, пока возраст не охладит его пыл. Однако это время, как он полагал, не наступит еще очень долго.

На губах Рэнда снова появилась улыбка; теперь он вспомнил о том, что во время короткой остановки в Сан-Антонио не упустил своего — быстротечный час с рыжеволосой Джинджер Маклейн был единственным светлым пятном на фоне всех остальных неудач. И если интуиция ему не изменяла, то ожидать перемен к лучшему не приходилось. Более того, он вдруг подумал о том, что время для начала четырехмесячного путешествия в Монтану выбрано не самое благоприятное. Что ж, стоило подождать и посмотреть, что уготовит ему вечер…

Билли проснулась от яркого света, бившего в глаза. Решив, что день уже в самом разгаре, она тут же разлепила веки и обнаружила, что находится в маленьком гостиничном номере. На мгновение ее охватила паника — как долго она спала?

Откинув в сторону одеяло, Билли попыталась подняться и сразу же ощутила боль во всем теле. Прикусив губу, чтобы не застонать, девушка заставила себя встать с постели и протянула руку к ночному столику, где лежали карманные часы. Взглянув на них, Билли судорожно сглотнула — ведь она столько раз видела эти часы в руке отца…

Оказалось, что полдень уже миновал, и Билли, решив, что ей следует поторопиться, принялась одеваться. Все ее движения были скованными и неловкими. Надевая мешковатые штаны, девушка морщилась от боли. Застегнув рубаху, она накинула на плечи замасленные подтяжки и надела жилет. Затем взяла с тумбочки ремень с кобурой и, застегнув пряжку, поправила рукоятку пистолета.

Решив не утруждать себя утренним туалетом, Билли надела шляпу и, подхватив седельные сумки, направилась к двери. Заметив в небольшом зеркале на стене свое отражение, она ненадолго остановилась.

О Боже, неужели это ужасное лицо — ее собственное?! Горячие слезы обожгли щеки — Билли не верила своим глазам. Оказалось, что отечность, из-за которой почти не открывался левый глаз, распространилась на половину лица. Нос и губы тоже распухли, а через правую щеку, от глаза к подбородку, протянулась извилистая царапина. Билли тяжко вздохнула и на мгновение закрыла глаза.

Нет-нет, она нисколько не сожалела о том, что убила Уэсли. Окажись она снова в подобной ситуации — сделала бы то же самое, Билли была в этом абсолютно уверена.

Открыв глаза, она еще раз взглянула на свое отражение и невольно усмехнулась. Вероятно, ей следовало бы поблагодарить Уэсли за то, что он помог ей так неузнаваемо изменить внешность — теперь люди Дэна Маккуллы ее ни за что не узнают. Но ей предстояло проделать огромный путь. Она знала, что старший Маккулла не пожалеет ни средств, ни времени — только бы отыскать ее. Поэтому ей придется уехать подальше, уехать туда, где она уже не будет беспокоиться за свою безопасность.

Билли еще несколько дней назад решила, что отправится на север, а после убийства Уэса Маккуллы лишь укрепилась в своей решимости, так как теперь у нее просто не было выбора. Да, она поедет на север, и единственная проблема состояла в том, что она не знала, как достичь своей цели. К сожалению, ей едва хватило денег, чтобы расплатиться за комнату. Но даже если бы у нее и была возможность купить билет на поезд, она не стала бы этого делать. Билли почти не сомневалась: люди Дэна Маккуллы будут в первую очередь искать ее на железнодорожных станциях.

Почувствовав урчание в животе, Билли вдруг вспомнила, что уже давно не ела. Может, именно этим объяснялась ее слабость? Прикинув, сколько у нее осталось денег, Билли приняла решение. Сытный обед. Ей требовался сытный обед — иначе она могла лишиться последних сил.

Со вздохом отвернувшись от своего отражения в зеркале, Билли направилась к двери. Несколько минут спустя она уже входила в кафе «У Мэгги», находившееся неподалеку от гостиницы. Окинув взглядом заведение, Билли с облегчением вздохнула. За одним из столиков сидели двое мужчин, а трое других расположилась в противоположном конце зала — эти пятеро были единственными посетителями. Усевшись за маленький угловой столик, откуда можно было видеть входную дверь, Билли снова осмотрелась. И почти тотчас же к ней устремилась дородная женщина среднего возраста.

Не дожидаясь неизбежных расспросов и не обращая внимания на удивленное выражение лица хозяйки заведения — та разглядывала огромный синяк, — Билли с невозмутимым видом произнесла:

— Кофе и бифштекс, мэм.

Хозяйка немного помолчала, потом спросила:

— Ты уверен, что сможешь его съесть, парень? Наше мясо требует хорошей работы челюстями, а твой вид позволяет усомниться, что ты на это способен.

— Я справлюсь.

Женщина внимательно посмотрела на Билли и, пожав плечами, пробормотала:

— Как знаешь. Только сними шляпу, парень. У нас приличное заведение.

Билли покраснела и, сорвав с головы шляпу, положила ее на соседний стул. Затем нервно провела ладонью по неровно остриженным волосам. Несколько минут спустя она уже подносила к распухшим губам кружку с кофе, но сделать глоток оказалось не так-то просто. Со второй попытки ей все же это удалось. Горячая жидкость обожгла глубокий порез в углу рта, и Билли поморщилась.

Рядом снова появилась хозяйка. Она поставила на стол тарелку с огромным куском говядины, покачала головой и сказала:

— Я же тебе говорила… Ты даже не можешь выпить кофе, не то что жевать…

Девушка вспыхнула и, пристально взглянув на хозяйку, заявила:

— Я сказал, что справлюсь, мэм. И не беспокойтесь, мне есть чем расплатиться.

— Я не спрашивала, есть ли у тебя деньги, верно, парень? Но раз уж мы с тобой разговорились, то, может, ответишь на мой вопрос? Что с тобой произошло?

Билли потупилась и, вооружившись ножом и вилкой, начала резать мясо.

— Меня сбросила лошадь, мэм.

Хозяйка тяжко вздохнула и, снова покачав головой, молча удалилась. Билли же решила, что ей нужно быстрее поесть и убраться из кафе. Отправив в рот крохотный кусочек мяса, она проглотила его и тут же почувствовала, как желудок судорожно сжался. Сделав глубокий вдох, Билли проглотила еще один кусочек и на сей раз почти не испытала неприятных ощущений.

Подняв голову, девушка вдруг заметила, что хозяйка внимательно наблюдает за ней. Она сразу же снова склонилась над тарелкой и опять принялась за свой бифштекс — ей действительно следовало поторопиться.

Несколько минут спустя Билли оттолкнула от себя пустую тарелку и со вздохом облегчения откинулась на спинку стула — теперь она почувствовала себя гораздо лучше. Немного помедлив, Билли поднялась из-за стола и подошла к прилавку, чтобы расплатиться. Подняв глаза, она увидела на стене объявление. Босс гуртовщиков, перегонявших стадо, нуждался в дополнительной рабочей силе… Их путь лежал на север, в Монтану…

— Нет смысла пялиться на это объявление, парень, — послышался уже знакомый голос.

Билли вопросительно взглянула на хозяйку, и та пояснила:

— Я говорю, нет смысла пялиться на это объявление, если хочешь подыскать работу. Судя по виду парня, приклеившего его два дня назад, он чересчур разборчив. А у тебя, к сожалению, три серьезных недостатка: ты слишком молодой, хлипкий и, наверное, неопытный.

— Не такой уж я неопытный, мэм.

— Не имеет значения. Потому что этот парень сегодня утром уже нанял нужных ему людей. Я видела, как он уезжал из города, и вид у него был не очень-то радостный.

Заметив разочарование, промелькнувшее в глазах Билли, женщина нерешительно добавила:

— Но если ты ищешь работу, то можешь остаться здесь, в кафе. Парень, помогавший мне, несколько дней назад уволился, так что…

— Нет, спасибо, мэм, — перебила Билли. — Я не ищу работу. Я направляюсь в Мексику. — Опустив глаза, чтобы не выдать, что лжет, девушка раскрыла свой кошелек. — Сколько я вам должен?

Хозяйка пристально посмотрела на Билли и вдруг заявила:

— Мне кажется, что молодому парню пригодятся все имеющиеся у него сбережения, чтобы добраться до Мексики.

— Но, мэм…

— Не беспокойся, парень. С утра я уже неплохо заработала, так что оставь свои деньги при себе.

Билли с удивлением взглянула на хозяйку и пробормотала:

— Спасибо, мэм.

Не сказав больше ни слова, Билли поспешно отвернулась и направилась к выходу. Она чувствовала, что хозяйка провожает ее взглядом.

Рэнд смотрел на людей, собравшихся у костра, и все больше мрачнел. Было совершенно очевидно, что его старым работникам не очень-то понравились новички. Что ж, ничего удивительно. Ведь опытные погонщики прекрасно знали: работа с неопытными напарниками — это сплошные неприятности. И если что и могло смягчить напряженность между людьми, то только стряпня Нейта Строу.

Рэнд то и дело поглядывал на новичков и пытался понять, что это за люди и чего они стоял.

Боб Фогарти. Низкорослый и широкогрудый, он явно всю жизнь занимался физическим трудом. Вероятно, такому человеку можно было бы поручить самую тяжелую работу. Однако Рэнд не мог не задаваться вопросом: как такой мужчина оказался в это время года безработным? Может, угодил в какую-нибудь неприятную историю?

Тим Кэннон. Мужчина неопределенных лет и среднего роста. Он сидел чуть в стороне как от старых работников, так и от новых. Говорил, что родом из Луизианы, и производил впечатление нелюдимого, замкнутого человека. Однако что-то в его наружности подкупило Рэнда, и он нанял Кэннона. Теперь оставалось только надеяться, что он не ошибся в выборе.

Кэл Джонсон. Высокий, худой и жилистый, он только что прибыл из Алабамы и был единственным из всей группы, кто мог сравниться с Рэндом ростом. Джонсон сразу признался, что никогда не перегонял скот на такие огромные расстояния, но заверил, что хотел бы этому научиться. Что ж, время покажет, чего он стоит.

Джош Холл и Сет Бразерс. Рэнд мысленно объединил их, потому что они явно были хорошими напарниками; к тому же утверждали, что прошли вместе войну. Кроме того, сразу было видно, что оба имели опыт такой работы. Поэтому Рэнд и решил: эти парни скорее всего ему подойдут.

Он перевел взгляд на Джереми Карлайла, самого молодого из новичков — ему было двадцать с небольшим. Рэнду сразу же понравились дружелюбная улыбка этого парня и его общительность. Такой человек, как Джереми, мог оказаться незаменимым в долгом путешествии.

А завтра всем новичкам надлежало встать до рассвета. Единственное, что Рэнд им позволит, — это отобрать в загоне еще до начала движения по десятку лошадей, причитающихся каждому из них в качестве средства передвижения. Рэнд не сомневался, что без острых углов не обойдется, но надеялся, что справится — во всяком случае, при распределении обязанностей серьезных ошибок не допустит.

Тут вдруг раздался стук копыт, и Рэнд, прищурившись, уставился в сгущающиеся сумерки. К их лагерю приближался какой-то незнакомый всадник. Вскоре незнакомец — это был худенький юноша — въехал в круг отбрасываемого костром света и, спешившись, посмотрел на Рэнда. Тот поднялся на ноги и спросил:

— Чем могу быть полезен?

— Я ищу работу. Я прочел ваше объявление в Сан-Антонио, — ответил юноша; у него был какой-то странный и невнятный голос. — Видите ли, у меня есть опыт… Я два года помогал отцу, когда тот перегонял наши стада по Старому Западному пути и…

— Сожалею, парень, но мне не нужны работники, — перебил Рэнд.

Парень окинул взглядом стадо и вновь заговорил:

— Но я слышал, что у вас три тысячи голов, а людей — всего десять человек. Я прикинул, что этого явно недостаточно, и подумал, что еще один опытный работник вам не помешает…

Черт возьми, неужели этот щенок будет его учить?! Самоуверенность мальчишки разозлила Рэнда ничуть не меньше, чем тот факт, что парень по-прежнему стоял в тени и почему-то не желал подходить ближе к огню. Рэнд нахмурился и рявкнул:

— Я сказал тебе, парень, что люди мне не нужны! А если бы потребовался еще один работник, то мальчишку я все равно бы не нанял.

Рэнд ожидал, что его резкий ответ отпугнет парня, но тот, казалось, нисколько не смутился.

— Не смотрите, что я слишком молод, мистер Пирс. Мой опыт с лихвой возместит эти недостатки. Отец доверял мне так же, как и другим гуртовщикам, и он…

Но Рэнд уже не слушал юношу — у него просто не было на это времени; ему еще предстояло познакомить новых людей с основными правилами и распределить дежурства. К тому же он хотел понаблюдать, как они отреагируют на его указания.

Однако мальчишка все еще не отходил, и Рэнд, почти не глядя на него, заявил:

— Малыш, ведь я уже сказал, мне больше не нужны люди. Так что если тебе нечего добавить…

— Эй, Рэнд!.. — неожиданно раздался голос Нейта Строу. — Мальчишка проделал большой путь, чтобы приехать сюда из Сан-Антонио, а у меня в котле осталась порция рагу. Пусть парень сначала поест, а уж затем отправляется обратно.

Рэнд пожал плечами и, взглянув на юношу, пробормотал:

— Что ж, парень, наш повар прав. Ты ведь, наверное, проголодался?

Прежде чем молча кивнуть, юноша немного помешкал, чем вызвал у Рэнда новую вспышку необъяснимого раздражения.

— Тогда иди к костру! — рявкнул он. — Нейт даст тебе чего-нибудь поесть.

Парень какое-то время переминался с ноги на ногу, затем решительно шагнул к костру. И тут же со всех сторон раздались возгласы удивления — гуртовщики наконец-то увидели лицо юноши. Когда же тот приблизился к Нейту, повар протянул ему миску с рагу и, покачав головой, спросил:

— Что с тобой случилось, парень?

Юноша пожал узкими плечиками и ответил:

— Несколько дней назад на меня напали в темном переулке.

— Что-то не похоже, чтобы тебя хотели ограбить, — заметил Нейт. — Скорее пытались прикончить.

— Но им это не удалось. — Юноша снова пожал плечами. Сокрушенно покачав головой, Нейт указал на свободное место возле костра:

— Что ж, садись, парень. Я сейчас принесу тебе кофе.

Рэнд внимательно разглядывал парня; он еще до этого успел оценить его экипировку — притороченную к седлу крепкую веревку и привязанные к седлу же новенькие чапарехос [Кожаные щитки для ног; надевались поверх штанов.], не имевшие ничего общего с изношенным снаряжением опытного гуртовщика. Но кто же так беспощадно избил парня? Как бы то ни было, теперь стало ясно, почему он так невнятно говорил. И стало ясно, откуда эта скованность движений — конечно же, из-за многочисленных ушибов и ссадин. Причем Рэнд не сомневался, что парень сказал им неправду. Скорее всего язвительность и привычка препираться поставили его в положение, из которого он не смог выпутаться. Сделав такой вывод, Рэнд еще больше укрепился во мнении, что от юнца следовало во что бы то ни стало избавиться. Действительно, зачем ему бойкий на язык возмутитель спокойствия? Нет-нет, такие люди ему не нужны, пусть даже он и впрямь нуждался в работниках.

Усевшись на свое место, Рэнд насупился. Он понимал, что мальчишка прав: с таким стадом, как у него, и в самом деле могла возникнуть потребность в дополнительной рабочей силе. Рэнд злился еще и потому, что никак не мог понять, что именно в этом юноше вызывало в нем такое раздражение. Покосившись на мальчика, Рэнд заметил, что тому трудно есть, и еще больше нахмурился. Было ясно, что из-за разбитых губ парень едва мог прикладываться к ложке и только голод заставлял его не обращать внимания на боль.

Рэнд то и дело поглядывал на юношу и чувствовал, как в нем нарастает раздражение. Но что же вызывало в нем такое беспокойство? Проклятие, он не мог ответить на этот вопрос.

Внезапно у кухонного очага раздался какой-то странный шум. Оказалось, что отломилась ручка от кофейника, который только что держал Нейт. Кофейник со звяканьем упал на камни, и беспокойное стадо тотчас всколыхнулось — охваченные паникой животные сорвались с места и понеслись в сгущающийся сумрак.

Моментально вскочив на ноги, Рэнд побежал к временному загону, устроенному за кухонным фургоном, и легко вскочил в седло. Его люди тем временем пытались обуздать своих испуганных, встававших на дыбы лошадей. Пришпорив коня, Рэнд помчался вдогонку за обезумевшим стадом.

В воздухе уже висела густая пелена пыли, делавшая мрак еще более непроницаемым, но Рэнд все же догнал стадо, бежавшее за своим вожаком. Топот животных поглощал все остальные звуки, и Рэнд, заметив вспышки выстрелов, тотчас же понял, что его люди стремятся остановить охваченных паникой бычков. Ненадолго остановившись и осмотревшись, он почувствовал некоторое удовлетворение — оказалось, что его погонщики действовали весьма благоразумно; во всяком случае, явных промахов они не допускали.

Снова пришпорив коня, Рэнд устремился за вожаком стада. Он скакал, не оглядываясь и почти ничего не различая во тьме, но каким-то образом чувствовал, что за ним неотступно следует другой всадник. Уверенный, что это Уилли Харт, в очередной раз проявивший смекалку, Рэнд наконец-то оглянулся и увидел, что за ним мчалась гнедая кобыла, причем она была гораздо меньше, чем лошадь Уилли. Немного помедлив, Рэнд снова оглянулся — и глазам своим не поверил. На гнедой кобыле сидел мальчишка! Проклятие, его же растопчут! Его лошадь слишком мала, и у нее не хватит сил и выносливости, чтобы скакать вровень с обезумевшим стадом. Но оказалось, что юноша действовал довольно уверенно; он выпустил заряд из своего пистолета, причем стрелял именно туда, куда следовало.