Увы, Лина была бессердечна к страданиям неведомого маленького чародея и расхохоталась. Алексей, впрочем, и не ожидал ничего другого — зеленые глаза понимающе блеснули.

— Самое интересное было потом. Максим подвесил над дверью флакончик с какой-то краской, чтоб она брызгала на всех существ женского пола. Знал привычку Аларики опаздывать на завтрак и сделал все в последний момент. Правда, он не учел, что девочки очень разговорчивые и могут заболтаться в коридоре, так что первой в столовую вошла самая грозная дама школы…

— Директор?

— Нет.

— Завуч?

— Ганна Игнатьевна, повар. Самая, кстати, объемная дама, так что бедный флакончик потратил на нее весь запас. Обеда в тот день не было. Зеленокожее чудовище, в которое превратилась Ганна Игнатьевна, довело до заикания нашего директора. Можешь представить, что он почувствовал, когда к нему в кабинет ввалилось разъяренное троллеподобное существо с топором наперевес?

— С топором?

— Ну да, наша повар обожала готовить по старинке, мясо сама закупала и сама разделывала.

— Директор решил, что теперь приготовят его?

— Ну да… Тем более что повариха была расстроена и перешла на родной язык, украинский, да и на том, судя по рассказам, вспомнила не самые вежливые слова. Пока повариху опознали, пока расколдовали…

— Расколдовали?

— Директор по ней с ходу боевым заклинанием ударил. Парализующим, — пояснил Алексей. — А потом всех педагогов собрал, чтоб ее отмыли, успокоили и отговорили увольняться. Даже Максима позвали, чтоб он извинился. Правда, пожалели потом.

— Почему?

— Ну он извинился. Объяснил, что не хотел… И даже в искупление вины цветы решил подарить.

— И? — прищурилась Лина, предчувствуя новое веселье.

Предчувствие ее не обмануло. Алексей отхлебнул кофе и каким-то мечтательным голосом проговорил:

— Мы специально заучивали заклинание для вызова цветов — приближался один праздник… Но, кажется, Макс его не доучил. Цветы получились замечательные — душистые такие фиалочки, крупные, красивые… Только выросли на самой Ганне Игнатьевне.

— Что? Как? — Лина попыталась представить почтенную даму в фиалочках с ног до головы… «Не-е-ет. Даже с моим воображением слабо такое представить».

— Сначала на фартуке, потом на прическе, потом на руках. На беду, директор не успел удалить из кабинета зеркало, которое вызвал показать повару, что зеленый цвет исчез. Она глянула и сначала глазам не поверила — ну как можно поверить, что это ты — вот эта ходячая клумба фиалочек? С глазками, в колпаке… Но уж когда поверила… Мамонт, у которого мы когда-то по ошибке хотели выдернуть бивень, и тот так не орал! Повариха бросила топор и схватилась за директорский ремень. Ремень был в брюках, а брюки на директоре, и расставаться с ними, конечно, в планы начальства не входило. Правда, у него еще и мантия была, но когда дама вытряхивает тебя из собственных штанов, это как-то не совсем прилично, тем более из-за ремня.

— Ой!

— Директор возражал, и даже очень, но ее это не остановило — она гонялась за Максом минут десять, пока не устала и цветочки не осыпались…

Отсмеявшись, Лина простонала:

— Весело ж было у вас учиться!

— Потом стало еще веселей. Когда кто-то из учителей, которому надоело все время попадать под обстрел, объяснил этим двоим, что такая вражда есть первое проявление любви, — они поверили. И мы должны были носить записки, помогать сочинять стихи, распутывать заклинания и мирить эту парочку, которая ругалась по пять раз на дню. Когда дама сердца наконец ответила взаимностью и позволила себя поцеловать (на полсекунды, в щечку и в полной темноте), у Максима как раз и возросли способности к телекинезу. Резко. Раз в пять.

— Ммм?

— И он от радости решил подарить любимой женщине котенка.

— А-а… Умный мальчик.

— Но не рассчитал возросшие силы, так что вместо милой пушистой кошечки в оранжерее материализовался средних размеров леопард… И в очень плохом настроении. Вадим был в восторге… — Алексей внезапно замолчал и уставился на совершенно пустую стену. Серый гранит. От него зеленые глаза кажутся почему-то темными…

«Так. Лина, что-то сегодня совсем… птичка».

Раньше надо было понять, что неспроста такое веселье. Никуда она не делась, та боль, что вспыхнула в его глазах там, на Совете. Ненадолго отступила в ее объятиях, прикрылась воспоминанием о светлом прошлом, притихла. Но вернется, если сейчас ее не добить. «Что ж с тобой творится, милый?.. Или кто?»

Имя «Вадим» дохнуло холодом, проскользнуло темной вспышкой. Имя и память. «Сложи два и два, Лина, и получишь ответ».

— Значит, все-таки магия крови, — вздохнула девушка.

— Ты, как всегда, понимаешь… даже то, чего я не говорил. — Алексей невесело улыбнулся… — Да. Я соврал.

— Соврал? Хм… — Лина быстро припомнила высказывания на Совете. Не так уж много там было утверждений, где можно соврать. — Так ты все-таки можешь Его убить?

— Да… Нет… Не уверен. Я специально не изучал. Но Вадим, кажется, думал, что это возможно. Иначе не отобрал бы мои силы так сразу…

«О! Ты и сам не знаешь, насколько это правда, милый! Догадываешься только. А ответил сразу «нет», все ясно. Только одно непонятно…»

— Алексей… почему?

Он тоже понимал с полуслова — переспрашивать не стал. Только устало повел плечом:

— Самому бы понять… Было время, когда я мечтал Его убить, но не мог. Не было сил. А сейчас… Лина, если это правда, то это так просто! Выйти на улицу. Попасться патрулю. Он ведь подпустит меня к себе, это легко… убить.

«И погибнуть самому? — возмутился внутренний голос. — Не дам!»

Спокойней, спокойней, пока вроде хватать и держать не требуется. Что б ни думал Алексей, а убивать брата он не пойдет. Сейчас по крайней мере.

— Нам же не надо убивать. Нельзя. Сам же доказал!

— Да… Но если придется, я… — В зеленых глазах та же темная тень. — Он ведь так и не убил меня. Отобрал силы, отобрал свободу. А стольких уже убил! Всех, кто дорог. И все же…

«Все же! Алексей, Алексей!.. Что тут поделаешь! — Лина вздохнула. — Кто-кто, а я тебя за эту тень надежды осуждать не буду. У самой такие же демоны. Вспомнить, как собиралась на последнюю встречу с матерью: подбирала оружие, взвешивала угрозы… и в глубине души отчаянно надеялась, что обойдется без боя, страшилась его как никогда — каково оно, убить родного человека? Не знаю и знать не хочу. Пусть ты его ненавидишь, пусть он искалечил тебе и жизнь и душу — все равно надеешься. Не бывает абсолютного Зла. Даже Вадим был разным.

Стоп-стоп, это что такое? Вот эта мысль точно не моя!»

И что это?

Вадим. Точнее — воспоминания о нем. И не ее.

Ах вот оно что! Опять ее необычная способность сработала на прием. Странно… Это было не вино, правда? Просто кофе. Почему ж тогда… Воспоминания не затягивали в бурлящий водоворот, как раньше, они проплывали как картины, чуть неясные, разные, из разных времен, но общее у них было: Вадим…

Светловолосый мальчишка, помогающий младшему брату вытащить из воды сверкающую рыбину… Совсем ребенок, лет девяти, он рвется наперерез огненному шару и успевает прикрыть младшего своим Щитом… Восемнадцатилетний парень, впервые оседлавший призванного дракона, он гневно хмурится, но дергает за повод, и огненная волна проходит над головами прижавшихся к стене людей, не причинив вреда. Над твоей головой… Вот Вадим девятнадцатилетний расчетливо и точно вздергивает брата в воздух, а потом ставит на колени — и корона, и его светлые глаза кажутся черными. Дим, зло улыбаясь, обещает лично искалечить, если он, Лешка, не возьмется за ум. Обещает «потерявшему память» брату силы взамен отобранных: «Леш, ты хотел бы стать волшебником?» — дарит рубашку-паутинку… морщится при виде шрамов… и расчетливо посылает навстречу пушистику с отравленными иглами. Обещает дружбу, защищает от Зайки… снова и снова натравливает «знатоков человеческго тела»… Присылает в камеру клубнику, именно такую, как Алекс любит, не слишком крупную, без химии, свежую, даже с росинками на алых боках… от одного запаха, почти забытого, голова кружиться начинает… А приносит ее Такеши.

Невыносимо…

Лина открывает глаза, встречая его взгляд — понимающий и чуть виноватый… «Да, я все видела. Понимаю.

Спасибо за доверие, любовь моя. Вряд ли ты еще хоть кому-то это покажешь, мой скрытный ангел. Вот оно, твое «все же». Все же ты отчаянно не хочешь поднимать руку на брата. Ох, Алексей! Мало тебе было? Плен, казнь, «воспитание»… Ты все-таки ненормально милосерден, любовь моя».

Он перехватил ее взгляд.

— Нет. Я все понимаю и помню. Надо будет, значит, надо.

«Надо… Да, если надо — ты сможешь. Только какой ценой ты заставишь себя, любовь моя? Как бы я хотела, чтоб это «надо» не наступило для тебя никогда. Но я могу только обнять и положить голову на плечо, утешая».

Проходит долгая-долгая минута, и руки Алексея обвивают ее талию. В наступившей почти спокойной тишине (пламя ада, как же нам надо хоть немного покоя) слышится его негромкий голос:

— Хорошо, что не надо все-таки сейчас выбирать.

Хорошо…

Еще потому хорошо, что мне тоже надо выбрать.

Та ночь наедине с Повелителем и «Хеннесси» не то чтобы изменила ее, просто… просто теперь ей трудней было думать, что Его Величество надо убить. Потому что он тоже… сложный. Тот набор воспоминаний, который она нечаянно получила, прикоснувшись к Вадиму…

Передать их Алексу или от этого ему еще сложней будет решиться? А она имеет право скрывать? Это его брат, это он должен принять решение.

— Алекс, послушай…

— Что?

— Послушай, — мягко начала она. Но им помешали.

— Перерыв окончен! — постучали в дверь. — На совещание!

Глава 50

Бунт

— Итак, решено. — Сергей написал на листке несколько слов и передал подскочившему Марку. — Налаживаем связь с этими группами. Подполье увеличивается до семидесяти тысяч человек. Но… напоминать кому-то об осторожности надо?

— Нет.

— Не надо!

— Не стоит, — вразнобой откликнулись представители своих групп.

— Конспирация, конспирация и еще раз конспирация! — напомнил Хватько. — Тем более у нас есть основания предполагать, что покойный Страж Вильям был прав.

— В чем? Не темни, Виктор!

— Э-э… еще перед штурмом Лиги была одна теория…

— Теория потом. Сейчас проведем один допрос, и сами все увидите. — Сергей хмурился и почему-то посматривал на Алекса. — Дело в том, что в наши руки буквально вчера попал один из дознавателей, причем не рядовой. И вы удивитесь, кто это. Да и допрос…

— Допрос был поручен мне. — Телепатка вздохнула. — И я… Словом, события могут повернуться несколько неожиданно…

— Экран! Включите экран! — Возникший на пороге штаба Этьен обвел всех потерянным взглядом. — Сергей, включи же!

— Но мы только выключили… Совещание продолжить нужно. Ты, кстати, почему на нем не был? С начала, я имею в виду.

— Потом. Да включите же!

— Я включила, — вмешалась Лора. — Сейчас настроится. Тут все-таки камня метров одиннадцать, не меньше. Сразу не…

— Что случилось? — Олег удивленно всмотрелся в товарища. — Ну и видок!

Вид у молодого мага и впрямь был неблестящий — одно лицо чего стоит! Какое-то заостренное, точно вмиг похудевшее, с лихорадочно блестящими глазами. Он одним глотком выпил кофе, которое почти силой сунула ему сердобольная Лора, и выдохнул:

— Утром в Европе-три вспыхнул бунт.

— Что? Где?..

— Голландия. Там живет моя… одна девушка. Они захватили какую-то ракетную шахту. Ее как-то пропустили во время Судного дня…

— Что?

Экран зажегся наконец, но там шло какое-то шоу. Потом — реклама зелий сил… «Придите к нам и станьте магом! — орала реклама. — Ощутите в себе силы! Каждая десятая закупка — со скидкой! Каждая миллионная инъекция — сила на три года! Поучаствуйте в нашем розыгрыше призов! Это ваш шанс стать магом навсегда!»

— Сделай тише, — попросил Алексей. — Этьен, дальше.

— Там, на этой базе, вроде как ракеты. Целенькие, пятилетней давности. Они всем объявили… А жители… Там же Бладфильд рядом, вампирские владения. Вампы как раз подали заявление-просьбу о расширении своей зоны.

— О боги, — пробормотал чей-то голос.

Лина его понимала.

Об официальной зоне вампов, Бладфильде, расположенной на окраине Голландии, рассказывали всякое. Там был конечный пункт для «нарушителей порядка», если они не маги и не представители волшебных народов. И несчастные преступники, и немногочисленные местные жители, которым очень не повезло с местом проживания, служили кормежкой и развлечением для хозяев зоны. Изредка туда попадали оборотни и демоны — в наказание. Еще реже наказанные возвращались. Мало кто обладал нужной степенью живучести. Выжившие, как правило, были очень тихими и послушными. И молчаливыми до предела. Раскрутить их на рассказы удавалось нечасто и только ударной дозой выпивки, да и рассказы были на любителя. Садистская фантазия вампов не знала границ, и если попавший в Бладфильд погибал в первую же ночь, то он мог считать себя счастливцем. Иногда вампиры развлекались, выпуская несколько групп и устраивая охоту. Говорят, бывали случаи, когда людям удавалось вырваться за границу вампирской зоны. Два случая. За три года…

— Они были напуганы. Ну что Повелитель согласится и они тоже станут бургерами.

— Что?!

— Ну иногда жителей Голландии называют бюргерами. Как немцев… А вампы перекрестили в бургеров. Ну закуска такая была, помните? Да что ж они тянут-то с новостями?!

— Новости запаздывают, — тихо отметил Чжао. — Уже на две минуты…

Все переглянулись. Нехороший знак.

— Этьен, ты пока дальше говори.

— Так вот. Местные жители… в общем, они поддержали этих… захватчиков. Перебили демонов (их там мало, страна-то спокойная… и холодная), выгнали бургомистра и всех подпевал и объявили о свободной республике. А Повелителю предъявили ультиматум: или их оставляют в покое, или они запускают ракеты по Севастополю.

— Они рехнулись?

— О боже…

— Они же не понимают! Они ничего не понимают! — почти с отчаянием проговорил Этьен. — Этот их долбаный вечный нейтралитет! Не вмешиваться ни во что! У них армия была карликовая! Тогда, в Судный день, их же никто не трогал, они сдались сразу, как только правительство приказало сложить оружие. Им поэтому ни драконов не досталось, ни… Они не понимают, с чем связались!

Точнее, с кем!

— Вся Голландия? — сузились глаза Петра Валерьевича.

— Нет. Побережье. Что делать?

— Побережье? Черт!

Что-то запищало в тишине. Все нервно вскинули глаза на экран, но там опять переливалась заставка шоу «Охота на…». Лина машинально опустила руку на талию — да, это он.

— Что это?

Она медленно отстегнула от пояса коробочку-коммуникатор с мигающим красным сигналом. Ох дьявол. И что сказать? Она шевельнула губами, но ответа не потребовалось.

— Это коммуникатор, — прозвучал напряженный голос Алексея. Зеленые глаза смотрели на нее в упор. — Сигнал общего сбора.

Помнит.

— Общий сбор? — Этьен подался вперед. — Общий для… для всех? Это плохо.

— Очень. — Лина выключила коммуникатор.

Какие бледные у всех лица. «Не смотри так, милый, я не могу остаться. Если хоть раз не явиться, если Повелитель хотя бы заподозрит — только заподозрит! — то, как бы ни бушевала в нем новоявленная братская любовь (община трансов до сих пор в шоке от гнева Его Избранности всего лишь за использование твоего лица), нам не жить. Тебе не жить…»

— Мне пора.

Кажется, Алексей крикнул: «Нет», — но возвращаться и узнавать она не стала.

Глава 51

Общий сбор

Ух ты!..

Это не зал. Это площадь. Дворцовая. И сбор в самом деле общий — на этот раз ее появление осталось незамеченным — каждую секунду на стилизованную под старинную брусчатку площадку прибывают сотни новых лиц.

Демоны. Колдуны. Вампиры — сравнительно немного, еще день, и свет могут выносить только высшие… Вервольфы… Тролли, черт… Все боеспособные. Никто ни о чем не спрашивает, все занимают места в своих десятках.

Что же будет?

— Лина! — окликает ее знакомый голос. Анжелики?

Да. Вот они.

Ее десяток. Анжелика. Марианна. Белла. Все, что осталось от клана Феникс. И десятком-то не назовешь…

— Лина, что случилось? Почему сбор?

— Сейчас скажут. Белла, ты что здесь делаешь? Ты же должна быть у Пламени!

— Общий сбор, — тихо отвечает полноватая темноволосая девушка, пожимая плечами. Все-таки как сильно беременность меняет фениксов. Два месяца назад разговорчивая насмешница Белла тут же выдала б какую-нибудь хохму, иллюстрирующую, где именно ей следует что-то делать. А то и адрес бы подсказала, где должны находиться непрошеные советчики и кто их заждался в том неуютном местечке. Сейчас она вся сосредоточена на ином. И поэтому ей здесь не место!

— Марш домой, отмажем. Избранник там?

— Да. Но…

— Домой! Первый ребенок клана за последние четыре года! Домой. Немедленно.

Белла истаяла, застенчиво улыбнувшись, а Лина, обернувшись, встретила очень странные взгляды подруг.

— Что?

Молчание. Смотрят как! С каким-то затаенным ехидством, то ли насмешливо, то ли одобрительно с оттенком вредности…

— Что?

— Глава клана! — хмыкнула Марианна.

— Что?

— Вся из себя строгая такая… — прокомментировала Анжелика.

— Суровая…

— Командирша, что тут скажешь…

— Тиранка, — припечатала ехида Марианна, и обе негодницы захихикали. Нашли время! Несмотря на тревогу, Лина невольно усмехнулась:

— Ведьмы.

Те заулыбались еще лучезарней. Но улыбки истаяли, когда по площади раскатился голос:

— Внимание!

Одно слово, одно-единственное. Над площадью вспыхнул громадный экран. Все напряженно затихли.

— Смотрите.

Больше голос ничего не сказал, но раз Вадим что-то говорит, то ты это… делаешь. В смысле смотришь.


Красивый край — Голландия. Мягкие перья облаков разошлись в стороны, открывая ровную сеть каналов, аккуратные дома, небольшие рощицы. Человеческие фигурки на прямых, гладких дорогах и узких улочках старинного городка. Их мало, и они то и дело напряженно поглядывают вверх. Изображение плывет в сторону… оставляя улицу за улицей. Вот из магазина быстро расходятся люди, прижимая к груди какие-то пакеты. Вот на улицу выглядывает любопытный малыш, и кто-то, наверное мать, тут же сердито толкает его обратно в дом. Закрытые окна, задраенные двери, погашенная реклама, активированные сторожевики… Россыпь стекла у какого-то дома… Город жил тревожным ожиданием.

А вот центр. Над красивым старинным домом с золотистыми буквами на фронтоне вьется какой-то незнакомый флаг. Это, кажется, местная мэрия. Рядом группка людей у городского экрана… А здесь и правда тихая страна. Даже зондов до сих пор не видели — вон как пальцами показывают. Заметили. Изображение слегка тускнеет на миг — зонд уходит в тень. За мэрией — площадь, неожиданно полная. Человек триста, в основном молодежь, потрясают дубликатами флагов, зачем-то жгут костры, танцуют… Группа парней под восторженными взглядами девчонок выстругивает колышки из дерева… Поодаль несколько человек размахивают руками, указывая то на мэрию, то на груду мешков, похоже с песком. Неужели они всерьез думают, что это может помочь? Наивные. На весь этот городок хватит одного дракона.