Глава вторая

Тело в лесу

Так мы проболтали минут пятнадцать, а потом одновременно пришел Ванька с двумя пакетами и сверху сбежала оживленная и румяная Бриджит.

— Ну, как тебе класс? — спросил я первым делом.

— Они очень дружелюбные, — заверила меня девочка. — Только все время спрашивали одно и то же, даже надоело отвечать.

— Дай угадаю, — встрял Васильев. — Почему ты уехала из своей Америки и как сумела так хорошо выучить русский язык. В точку?

— Ага!

В этот самый момент завибрировал, зарыкал телефон у меня в кармане. Я отошел от ребят, ответил, не глядя на экран, и услышал взбудораженный голос Иолы:

— Привет, а я только что прилетела в Питер!

— Ну, класс, — отреагировал я как-то вяло, видимо, слишком много случилось всего за одно только школьное утро. — Э-э-э, приехать за тобой в аэропорт?

— Вот еще! Сейчас на такси доберусь до центра, а оттуда пойду в лагерь. Просто решила тебя предупредить.

— Ага, спасибо, молодец, что набрала. Тогда я того… тоже в лагерь сейчас двину.

— Как хочешь. — Голос у Иолы заметно похолодел. — Все, пока!

Тут я собрался с мыслями и затараторил в трубку:

— Хотя, слушай, мы тут сейчас все вместе, уроки только закончились. Может, завалимся в кафе, отметим твое возвращение, первый школьный день, ну и вообще?

— Хорошо, — сразу согласилась Иоланта и вроде как оттаяла. — Куда мне ехать?

— Давай в «Часах», это как раз в центре. Мы там тебя подождем.

— Ладно, скоро буду, — проговорила Иола и отключилась. Я вернулся к ребятам и вкратце передал им суть разговора. Конечно, мою инициативу все одобрили, только Ванька немедленно из посиневшего — с мороза — сделался багровым. Он потоптался на месте и предложил:

— Слушайте, может, того, мне сеструху туда вызвонить? Они ж типа подружки. Иолка обрадуется…

Я чуть не подпрыгнул до потолка от такого предложения, заорал на весь первый этаж:

— Конечно, давай звони ей прямо сейчас!

И немедленно поймал на себе изумленные взгляды Димки и Бриджит. Но на это мне было плевать.

Да, я смертельно скучал по Тасе. Мы не виделись с того самого дня, точнее сказать, ночи, когда выбрались из Черных Пещер на поверхность земли. Я часами простаивал на балконе в надежде разглядеть хотя бы призрачный силуэт за окнами ее квартиры. Но почему-то эти окна теперь всегда бывали темны, вернее, на кухне и в комнате родителей свет горел, а в Тасиной комнате — нет. Если я звонил на домашний телефон, то трубку брал Иван, и приходилось на ходу сочинять причину звонка или бросать трубку. А на мобильник позвонить никак не решался.

Конечно, ничего в этом странного не было, наверняка уехала куда-то на остаток каникул, обычное дело. Но позвонить-то можно было! И расстались мы вовсе не в ссоре. Так что я даже малость опасался нашей встречи, хоть и мечтал о ней ежесекундно. Но будет намного лучше, если мы встретимся в компании, так легче пережить первые минуты неловкости. А там уж я найду возможность прояснить, что сейчас между нами происходит.

В общем, мы дружно покинули школу, немного побродили по городу, нагуливая аппетит, а потом заняли отличный угловой стол в кафе «Часы» на пересечении городской пешеходки и улицы Красной. И только официант раздал нам меню, как в зал вошла Тася.

Я едва не бросился к ней: показалось, мы не виделись целый год. И мне никак не удавалось понять, что в Тасе изменилось с последней нашей встречи. Вроде прежняя девчонка с примятыми под шапкой кудряшками, которые она на ходу пыталась причесать пятерней, со школьной сумкой через плечо, улыбается виновато, будто чувствует себя незваной гостьей. Она втиснулась рядом с братом на диванчик напротив меня — а я-то надеялся, место держал — и сразу уткнулась взглядом в меню, которое ей придвинул Димка.

— Тась, ты куда-то уезжала на каникулы? — не выдержал я. На всегда бледных щеках вспыхнул неровный румянец, меню выпало у нее из рук.

— Нет, почему ты решил?..

— Ну, во дворе тебя не видно, — ответил я расплывчато. Не признаваться же при всех, что я каждый час мониторю окно ее комнаты.

Поскольку Тася молчала и прятала от меня глаза, Ванька решил вступиться за сестру, в своем духе конечно:

— Дрыхла она все каникулы, а что, имеет право! Чего дурацкие вопросы задаешь?

Хотел еще что-то добавить, но так и замер с открытым ртом и вытаращенными глазами, как будто за моей спиной возник призрак или всадник Апокалипсиса. А затем вскочил на ноги, чуть не опрокинув стол и скинув с него все, что могло упасть. Я обреченно обернулся: через зал к нам шагала Иола.

Наверное, у меня глаза полезли на лоб: всего за несколько дней она изменилась так, что узнать было нереально. Волосы, обычно напоминавшие те мотки ниток, что так любила распутывать моя бабушка, теперь лежали по плечам идеально прямыми прядями и блестели, словно присыпанные бриллиантовой пыльцой. Широкие брови превратились в изящные росчерки. Сияли глаза, победно улыбались блестящие губы. Шерстяное красное платье как-то так ловко облегало ее фигуру, что у меня вдобавок пересохло во рту. Похоже, они с матерью зря времени не теряли.

— Что у вас новенького? Как школа? От Эрика Ильича нет вестей?

Вопросы сыпались такой лавиной, будто мы не виделись, как минимум, год. Но у нас и за это время накопилось, что ей рассказать. Мы с Димкой, перебивая друг друга, живописали историю уничтожения верхней одежды и наши попытки найти вредителя. Бридж рассказала о школьных впечатлениях, Тася — что-то о музыкалке. Помалкивал только Ванька.

Вернее, он то и дело открывал рот, напрягал шею, выпучивал глаза — но всякий раз запаздывал со своей репликой. И мне его было искренне жаль.

Потом у Таси зазвонил телефон, и она ответила почти шепотом, сильно смущаясь:

— Да… уже закончились… иду, я скоро.

И полезла искать под столом сумку, хотя свой чай только раз отхлебнула.

— Куда ты? — насторожился я.

— Мама звонила, волнуется. Я пообещала, что сейчас приду.

Ванька остался сидеть на месте с таким видом, будто мать Таси не имела к нему ни малейшего отношения. А может, пялился на Иолу и в самом деле ничего вокруг не замечал. Я же рванул следом за девочкой.

Догнал у самого выхода, где Тася неловко влезала в свою слишком тесную куртку.

— Я провожу, ладно?

Она решительно замотала головой:

— Нет, не нужно! Возвращайся к ребятам.

— Почему не сказала матери, что ты в кафе с друзьями?

— Потому что ей это не понравилось бы. Начались бы вопросы: какие друзья, откуда у меня деньги…

— Но ты же с братом!

— Поверь, это маму бы нисколько не успокоило.

— Ты бегаешь от меня, что ли? — спросил я напрямик. — Не звонишь, на улицу не выходишь. Я что, обидел тебя? Не припоминаю…

— Алеша, ну не надо! — Тася попыталась обойти меня и прорваться к выходу.

— Что — не надо?

— Нам нужно поменьше общаться друг с другом.

— Еще чего! — возмутился я. — Теперь-то нам уж ничто не мешает встречаться без лишних глаз. Так что ты от меня не отделаешься.

Тася мотнула головой так отчаянно, что вязаная пушистая шапка сползла на глаза. Я хотел поправить, но девочка шарахнулась в сторону. Гардеробщица перегнулась через стойку и впилась в нас подозрительным взглядом. Тася, заметив это, выскочила за дверь, я — за ней.

— Но в чем дело-то? Родители запрещают общаться со мной? Раньше тебя это не особо смущало.

Тася глотнула ледяной воздух и заговорила почти спокойно:

— Не в этом дело, Алеша. Просто я долго пробыла в одной пещере с Расколотой. И я теперь много всего знаю об атлантах, о вашей природе и связи между половинками. Мне точно нет места в вашей компании…

Вот тут я по-настоящему испугался и заорал:

— Есть! Что за чушь, ты же знаешь, что Иола мне совсем даже не нравится! Как девушка, я имею в виду. Конечно, мы с ней друзья и все такое. Но на этом и все.

— Сам знаешь, что это не так. Вы с ней связаны навсегда, вы — две половинки. О чем тут вообще говорить?

— Да нет же, ты ошибаешься! — Я был уже на грани паники. — Мы с ней — аномалия, вот и все. Рождаются же сиамские близнецы, к примеру. Так вот, мы — сиамцы наоборот: да, связаны от рождения, но на самом деле — порознь. И вообще, где сказано, что атлантские пары обязательно должны жениться? — Меня наверняка даже перекосило на этих словах. — Мы просто будем жить каждый своей жизнью, вот и все. Иолке я нужен еще меньше, чем она — мне. Что, не веришь?

— Это не так, — упрямо произнесла Тася.

— Что — не так?

— Иола любит тебя.

— Да чушь!

— Не чушь. Просто она ужасно гордая. Никогда не покажет своих чувств. Если она будет видеть нас вместе, то однажды просто исчезнет, потому что решит, что этим даст тебе свободу…

— Ну и исчезнет. В конце концов, никто не обязан страдать, если его кто-то любит. Ее проблема.

— Нет, Леша. Однажды ты тоже осознаешь, что не можешь жить без Иолы, потому что от природы не убежать. И тебе, может, придется обойти весь мир, чтобы ее найти.

Почему-то от этих слов у меня мороз пробежал по коже. Я передернул плечами, отвернулся, и Тася воспользовалась случаем, чтобы смыться. А я стоял и думал, думал… А потом заскочил внутрь за своей, точнее, Ванькиной курткой, которую гардеробщица специально долго искала, давая Тасе фору, и покинул кафе. Побрел в никуда. Брел и думал: нужно обязательно найти способ доказать Тасе, что все не так… не может быть так. Мы с Иолой — не такие атланты, как все прочие. Мы — аномалия, и мы свободны друг от друга.