Глава третья

Воришка

Вот так мы смотались под шумок из травмпункта и скоро уже кружком сидели на жестких койках в наземном здании нашего лагеря. Борис рассказал, с какими приключениями они с Миленой несли несчастного мужика в больницу: дважды по пути у него была остановка сердца, делали искусственное дыхание. На наше сообщение, что одна девчонка видела их и сможет описать, парочка Соединившихся беспечно отмахнулась.

— Ну, отсидимся под землей, — мотнула длинными белыми прядями Милана. — Заодно попрощаемся толком с лагерем. Ведь сколько всего с ним связано! Наверное, слезами обольюсь, когда наступит время уезжать.

— А когда оно наступит? — спросил я.

— К концу января уж точно снимемся с места, — ответил солидным баском крупный и рассудительный Борис. — Поедем сперва на север к моей семье, поселимся неподалеку. Будем готовиться к поступлению, Миленка на медицинский, я в политех. А к лету переберемся в Москву, так что будем вас часто навещать.

Я едва сдержался, чтобы не ляпнуть: а зачем вообще атлантам высшее образование?

— Вы же вроде как после праздников хотели свалить отсюда, — вклинился в разговор Васильев, который до того торчал у входа: наверняка общался с Хонг, своей половинкой.

— Собирались, ага. Только Эрик Ильич попросил нас поторчать тут до их возвращения из Нижнего мира.

— Ну, ясно, за детворой вроде нас приглядывать!

Милена мелодично рассмеялась:

— Да очень надо. Большие уже. Просто в случае необходимости Соболь позовет нас на подмогу.

— Как это?

Мы дружно навострили уши. Лично я был совсем не прочь снова оказаться в удивительном мире у нас под ногами, самому найти Данко, пообщаться с Древними. И на драконов посмотреть, да.

— Очень просто. Великий Жрец позволил пройти через его территорию только Соболю и мадам Софи. Но над Черными Пещерами он власти никакой не имеет. А скорее всего, Данко не ушел далеко от Пещер, тем более что выйти из них… хм, проблематично. Однако новая личность может толкнуть его на непредвиденные действия, загнать к черту на кулички. Тогда нас Соболи позовут на помощь.

— Каким образом? — Вот и Бридж разволновалась, тоже, наверное, соскучилась по приключениям.

— Ну, найдут какой-нибудь лаз или воздуховод. На крайний случай воспользуются тем проходом через подвал дома, каким вы на поверхность выбрались.

— Но там же Печерский! — вздрогнул я. Этот тип до сих пор пугал меня до чертиков, хоть я и мог теперь его двумя пальцами в узел завязать. Но у него была наша Кирка…

Борис лишь плечами пожал:

— И что с того? Соболю он не опасен. Наоборот, мне кажется, Эрик Ильич не прочь с ним поговорить, надеется вернуть на путь истинный, наивный. А еще хочет повидать твою сестру, Алешка, убедиться, что с ней все в порядке. Он просил тебе пока не говорить, но раз уж к слову… Короче говоря, как только директор нам маякнет, так мы сразу присоединимся к экспедиции.

— Класс, и мы с вами! — завопил Димка. Вот уж кто точно грезил о Нижнем мире, выискивал в нашей лагерной библиотеке все новые книги о Древних. — Браслетики при нас, если что!

— Забудь, Димыч! — хихикнула Милена. — Вы там и так уже круто отметились, если что.

— Ну хоть Леху с Иолой возьмете? Они теперь такие же крутые, как вы, так что не задавайтесь.

Борис смерил взглядом нас с Иолой, сидевших на койках на максимально далеком расстоянии друг от друга, пожал плечами и заговорил о другом:

— А кстати, только мне происшествие в лесу кажется подозрительным?

Я вздрогнул, потому что по пути в лагерь сам размышлял примерно о том же.

— Какое происшествие? Когда мужика избили? — беспечно спросил Васильев. — Так бывает же. Хорошо еще, жив остался.

— Не просто избили, но и основательно порезали, — внесла уточнение Милена. — Глубоких ран я не видела, а поверхностных, чтобы постепенно истек кровью, штук десять насчитала. Ладно, народ, попрыгали вниз. Скоро Марк Вовчика с прогулки приведет, а мне еще обед готовить.

Все с готовностью потянулись к люку, едва услыхав слово «обед», — есть после всех этих событий хотелось зверски. Только я, наоборот, попятился к выходу со словами:

— Меня родители дома ждут, побегу. Увидимся завтра в школе.

Словил, конечно, парочку удивленных взглядов. А вот Иола в мою сторону даже не глянула, не попрощалась — первой сиганула в люк.

Настал всего лишь третий учебный день, а я уже шел в школу с тревожными предчувствиями. Я не знал, чем аукнется нам вчерашний день, какие версии возникнут у ребят и у полиции по поводу странного происшествия в лесу. Плохо, что я опять влип в подозрительную ситуацию, но хорошо, что не оказался ее главным героем. А ведь мои старые подвиги едва начали забываться. Это другим атлантам плевать, а у меня здесь семья.

В кабинете физики — первой по расписанию — я обнаружил свой класс почти в полном составе, только Димки пока не было. Все сгрудились вокруг первой парты в среднем ряду и что-то возбужденно обсуждали. Раньше я бы не стал задавать вопросов — побоялся бы, что проигнорят. Но тут вклинился в толпу с вопросом:

— Что случилось, ребят?

Сидящий на своем законном месте Слава Спирин поднял на меня всегда чуточку воспаленные из-за близорукости глаза и ответил с видом глубоко озадаченного человека:

— Всех по очереди вызывают в кабинет директора, беседуют насчет вчерашнего.

— Там полиция, да?

Спросил и покосился на дверь класса: если полицейские в школе, то мне тут делать нечего.

— Полиция? С чего вдруг? — вяло удивился одноклассник.

— Ну, мужик тот в лесу…

— Так это ж не мы его избили, — отреагировал стоящий рядом Захаров и изогнул скобкой бровь, словно смайлик выставил.

— А что в лесу происходило, не в счет?

— А, ты об этом. Ну, так нас еще вчера предупредили, чтобы помалкивали. Все равно никто не поверит в летающие валуны и сломанные елки. Решит, что мы под видом кросса накурились в лесу или еще что похуже. Плюс Алинкина сломанная нога. А так нужно говорить, что проезжали взрослые лыжники, подобрали мужика и повезли в больницу. И мы не при делах.

Тут до меня дошло, что с такого ракурса все действительно выглядит нормально. И никто не станет докапываться. Вот только…

— А в кабинет директорский зачем тогда?

Славка заметно сник, побледнел, сгорбил длинную спину:

— Ну, там новый тренер докапывается, как мы себя вели в экстремальной ситуации и вообще…

Не знаю, может, интуиция мне что-то шепнула, но я решил пропустить еще один школьный день. Лучше в лагере побываю, почищу своего любимого коника Пегаса, с Марком потрындю…

— Эй, Лех, — окликнул меня Женя Захаров уже на полпути к двери класса.

Пришлось остановиться.

— Слушай, вчера на марафоне девчонка была, новенькая. Ну, такая. — Парень изобразил руками что-то фигурное, и я не стал уточнять. — Ты еще ушел с ней вместе. Она тоже в наш класс?

— Нет, в параллельный, — хмыкнул я.

— Жа-алко…

— Чего жалко-то?

Тот в ответ лишь опять поиграл бровями. А у меня по неясной причине онемели кончики пальцев, как всегда случалось от внезапного волнения. Я хотел продолжать свой путь, но прямо перед моим носом распахнулась дверь класса, в нее сунулась лохматая голова и прокричала:

— Леха Громов, в кабинет директора!

Ничего не оставалось, как скрипнуть зубами и подчиниться.

Никогда я тут прежде не бывал, в первом полугодии все больше в учительскую таскали. Квадратный кабинет со шкафами-ячейками вдоль всех стен выглядел какой-то клетушкой. Лишь сиял лакированной столешницей стол у единственного окна, а за ним на стуле с прямой спинкой коброй перед броском застыл этот странный тип в квадратных очках. Я еще удивился, почему он выбрал такой стул, а не директорское компьютерное кресло, в котором даже выспаться с комфортом можно было. Сидит, будто кол проглотил. И что у него с лицом, никак не пойму!

— Присядь! — Он указал пальцем на такой же стул по другую сторону стола.

Я сел и сложил руки на коленях. Имя типа я помнил, но все равно не знал, как к нему обращаться.

— Напоминаю, зови меня тренер Гай, — словно прочитал мои затруднения новый учитель.

Я кивнул.

— А теперь я хотел бы услышать от тебя, что именно произошло в лесу, — своим странным цокающим голосом произнес он. Вроде ровно сказал, а прозвучало как приказ. Даже нет — как удар хлыста.

Я заговорил раньше, чем успел обдумать ответ:

— Ну, мы с друзьями немного отстали от группы, потом услышали крики, подкатили, а там этот мужчина на снегу. «Скорую» уже вызвали, ну и…

Черт, а что дальше говорить-то? Рассказывать про странные звуки и летающие камни или врать про взрослых лыжников? Кажется, меня заклинило: я смотрел неподвижно в его лицо и видел в черноте линз свое собственное растерянное изображение.

— В лесу, как мне стало известно, происходили некие необъяснимые события, — напомнил тренер. — Что, по-твоему, это могло быть?

— Ну, я не знаю… почему необъяснимые… на смерч похоже. Деревья ломались, камни летели…

— А людей ты видел? Или, может быть, слышал? Других людей, не из вашего класса?

— Людей? Нет, не видел.

Я даже моргнул пару раз, стараясь быть убедительным. Кстати, я их и правда не видел тогда, Борьку с Миленкой.