Елена Кулик

Судьба или выбор

Пролог

— Нириан, не надо. Давай вернемся.

— Ты всегда трусишь, Руфус. Разве тебе неинтересно посмотреть на звезду? Ведь она упала совсем близко. Еще чуть-чуть. Давай я тебе помогу. — И мальчик протянул грязную руку ползущему за ним по крутому склону высокого холма брату.

— Эй, а меня подождите! — Следом за братьями полз еще один перепачканный грязью и травой мальчишка, которому, как и двум другим, было не больше тринадцати лет. По тому, как тяжело он дышал, было видно, что он долго бежал за ними, стараясь догнать и не потерять их из виду.

— Полок, ты же не хотел с нами идти. — Нириан усмехнулся, разглядывая в темноте запыхавшегося брата, и протянул ему другую руку. — Давайте быстрее. Вдруг еще кто-нибудь заметил, куда именно упала эта звезда, и доберется туда раньше нас. Ну же, Руфус, шевели ногами.

— Я и так шевелю, — тихо буркнул ему в ответ брат и, стиснув зубы, пополз чуть быстрее.

Раздирая ладони в кровь об очередной острый камень, который не смог разглядеть в темноте, мальчик только тихо застонал, но продолжал упорно ползти наверх. Что-то тянуло и манило его. То ли простое ребячье любопытство, то ли жажда приключений и познание неизведанного. Но эти трое упорно преодолевали расстояние до своей такой желанной цели.

Поскольку семья мальчиков жила в небольшом доме, затерявшемся между холмами, и состояла из восьми человек, в теплую пору трем братьям приходилось ночевать на чердаке среди пряно пахнущей травы и искусно сплетенной паутины. Но это их нисколько не расстраивало. Это было самое лучшее время в их жизни. Братья часами лежали на сеновале и рассматривали звездное небо через огромную дыру в крыше, сочиняя невероятные и будоражащие кровь истории. А в эту ночь небо было особенно звездным и таким таинственно опасным.

Огромные, яркие, переливающиеся разными цветами звезды так и манили, так и завораживали три пары абсолютно одинаковых глаз. Братья уже несколько часов лежали на своем импровизированном ложе из пары старых одеял и теплых курток, разглядывая небо и придумывая названия ярким скоплениям ночных светил.

Каждую ночь один из мальчиков должен был рассказывать придуманную им за день историю. В этот раз была очередь Руфуса. Он весь день старался хоть что-нибудь сочинить, чтобы поразить воображение своих братьев, но ничего интересного так и не пришло ему в голову. Поэтому сейчас ребята молча лежали уже несколько часов, только изредка тыкая в темное небо пальцами и следя за медленным движением голубой луны по черному бархату неба.

— Руфус, не томи уже, сколько можно ждать. Или рассказывай, или признавай свое поражение. — Нириан приподнялся на локтях на одеяле, с хитрым прищуром разглядывая хмурое и сосредоточенное лицо брата.

— Нириан, ну не мешай ему, не отвлекай. — Полок потянулся и сладко зевнул. Он уже был и не против, чтобы сегодня они пораньше легли спать. Истории ведь никуда не денутся, и завтра снова наступит ночь, и они опять будут вот так же лежать и смотреть в безмятежную бездну звездного бескрайнего неба.

— Нет, Полок, так нечестно. — Нириан вскочил. — Либо пусть рассказывает, либо…

— Хорошо, хорошо, я расскажу. — Руфус приподнялся со своего места, облокотился спиной о косяк двери. Он выглянул наружу, пытаясь рассмотреть темный спящий двор внизу, а потом закрыл глаза и тяжело вздохнул. — Где-то очень далеко в черном море звезд жила молодая красивая девушка… — Нириан хмыкнул и быстро уселся рядом с братом, приготовившись внимательно слушать. Руфус редко рассказывал истории, но если рассказывал, то они всегда были необычными и завораживающими и в то же время поразительно реалистичными. — Она жила не одна. У нее было два брата.

— Они близнецы, как и мы?

— Небеса! Полок, не перебивай. — Нириан, нахмурив лоб, бросил предостерегающий взгляд на брата.

— Прости, — прошептал тот и, перевернувшись на бок, не моргая, стал смотреть в лицо Руфуса, а Нириан улегся на спину, закинул руки за голову и уставился в звездное небо, пытаясь отыскать там место, где могла жить девушка со своими братьями.

— Нет. Они не были близнецами. Девушка была самой младшей в их семье. Они жили очень дружно и весело, но в их дом пришла смерть. Ее родители погибли, и они остались совсем одни среди звезд.

— Родителей убили? — тихо прошептал Полок, и его глаза странно заблестели.

Руфус таинственно усмехнулся и продолжил рассказ дальше, полностью игнорируя вопрос брата:

— Каждый из детей обладал странной силой и магией, которая управляла не только их миром, но и небесами.

— Они что, остались совсем одни? — Но только эти слова сорвались с губ Полока, как он тут же получил подзатыльник от Нириана. — Прости, — снова прошептал Полок и закрыл рот руками. — Больше не буду, — донесся его приглушенный шепот.

— Да, они жили совсем одни среди скопления холодных и мертвых звезд, — прошептал Руфус и, открыв глаза, посмотрел на братьев. — Там был их дом. — И он ткнул в звездное небо пальцем. — Там, среди этих ярких, но холодных светил.

Братья дружно уставились в ночное звездное небо, стараясь представить себе эту странную жизни среди звезд и темноты. Через дыру в крыше они видели небо до самого горизонта, скрывающееся за темными холмами.

— Смотрите! — Нириан подскочил со своего места, не отрывая настороженного взгляда от звезд. — Что это?

— Звезда падает? — Руфус встал рядом с братом и, не мигая, с напряжением в глазах следил, как по небосклону медленно, как будто нехотя, скатываясь с вершины высокого холма, падает яркая звезда, оставляя за собой странный огненный хвост. Затем она быстро скрылась из виду.

— Она упала где-то рядом. Если поспешим, то сможем увидеть ее. — Нириан сорвался со своего места.

— Я с вами не пойду. Я боюсь. — Полок натянул на себя старое одеяло. — Нириан, там очень темно, мы все равно сейчас ничего не найдем и не увидим. Давай пойдем утром, а? — Он умоляюще смотрел на брата.

— Всегда ты так, Полок. Чуть что — сразу в кусты. Ну и оставайся, только потом не проси тебе все рассказать. — Нириан быстро полез к выходу. — Руфус, ты со мной? — не оглядываясь, спросил он второго брата.

— Конечно. — И Руфус, так же пригнувшись, уже вылезал из узкого лаза, пытаясь в темноте разглядеть и нащупать приставленную к крыше лестницу.

И вот теперь, путаясь и спотыкаясь в темноте, они уже больше часа пытаются отыскать упавшую с неба звезду.

— Она должна быть где-то за этим холмом, я уверен. — Нириан держал своих братьев за руки, помогая им преодолеть очередное препятствие. Мальчишки были грязными, уставшими, с ободранными руками и коленями.

— Смотрите! Что это? — Руфус так резко остановился, что Нириан чуть не упал, если бы брат не отпустил его руку.

Они стояли на самой вершине холма, откуда открывалась странная картина. Внизу, в долине тлела земля, и красные огненные искры поднимались в небо и там таяли. Небольшой кратер, который образовался, скорее всего, от столкновения звезды с поверхностью, дымился по всему краю, а земля и трава вокруг него почернели и распространяли странный терпкий запах. Нириан все еще разглядывал кратер, а брат уже быстро сбегал с холма, все время падая и спотыкаясь на ходу.

— Куда ты? Это может быть опасным. Руфус, остановись! — Нириан хотел броситься за братом, но тут его внимание привлек странный свет в противоположной стороне. Что-то в черной дымящейся траве блестело, переливаясь всеми оттенками красного. Мальчика так заворожил этот блеск, что, больше не обращая внимания на братьев, он со всех ног бросился к таинственному месту. И уже не видел, как его брат Полок торопливо спускался с холма и бежал в другую сторону.

Когда Нириан подошел к месту, откуда лился этот странный кроваво-красный свет, он нагнулся, стараясь разглядеть в темной дымящейся траве небольшой камень, который его излучал. Сияние так завораживало и притягивало, что, уже ни о чем не думая, Нириан присел рядом с камнем и, преодолевая страх и оцепенение, легонько его погладил. Тот в ответ засветился еще сильнее, и мальчика обдало приятным и ласковым теплом. На его лице заиграли кровавые отблески. Если бы в этот самый момент он оглянулся на своих братьев, то увидел бы, как Полок и Руфус так же стоят, нагнувшись над землей, и их лица озарены исходящим от камней светом, только у одного он синий, а у другого — зеленый.

Необычная находка все сверкала, переливаясь и отбрасывая кровавые тени. Нириан никак не мог отвести от нее взгляд. Еще немного полюбовавшись, мальчик медленно протянул дрожащую руку и поднял еще горячий камень. Он лежал на его окровавленной ладошке, распространяя приятное тепло по всему телу и даря невероятную силу. Нириан чувствовал, как это странное тепло заполняет его тело и душу, что-то меняя в нем.

— Нириан, смотри, что я нашел. — Руфус медленно брел по дымящейся земле, спотыкаясь и не отрывая взгляда от собственной ладони, на которой что-то лежало и источало зеленый свет, отчего лицо мальчика было зеленоватым и выглядело каким-то безжизненным. Но чем ближе он подходил к брату, тем сильнее начинал светиться его камень. Да и находка Нириана стала источать такое яркое сияние, что мальчик казался окруженным ореолом красного цвета.

— А я нашел синий. — Нириан оглянулся. С другой стороны к нему шел Полок, держа на ладони камень, который озарял его синим светом.

— Что будем с этим делать? — почему-то шепотом спросил Руфус, все так же не отрывая взгляда от своей ладони. — Я странно себя чувствую. И смотрите — у меня все царапины зажили.

Как только братья подошли друг к другу на расстояние вытянутой руки, что-то словно толкнуло Нириана, и он поднял над головой раскрытую ладонь с горящим камнем. Братья встали напротив него и так же подняли ладони вверх, и, как только их пальцы соприкоснулись, красный, зеленый и синий отблески слились в один, и белый свет затопил долину, озаряя бледные и перепуганные лица мальчиков. Он был таким ярким, что братья вынуждены были закрыть глаза, а сияние все набирало силу, освещая все вокруг и наполняя мир небывалой энергией и магией.

А когда свет потух, над тремя братьями повисло в воздухе сердце из черного кристалла, по граням которого пробегали разноцветные молнии.

Глава 1

Утро, как всегда, пришло неожиданно. Вот еще сонная нега не хочет отпускать вас из своих крепких и теплых объятий, а яркий свет уже затопил комнату и осторожно подкрадывается к кровати, и солнечный лучик старается пощекотать ваши еще крепко сомкнутые веки. И сопротивляться этому нет никаких сил.

Но Владыка ждал рассвета задолго до его наступления, когда еще даже природа спит и ни одна птица не высунула голову из-под крыла, ни один цветок не раскрылся навстречу новому дню. Все еще спят и нежатся в теплых и мягких постелях. А он ждал наступления утра. Утра этого дня.

Стаурус уже долгое время лежал на кровати с открытыми глазами и разглядывал безупречно белый потолок своих покоев. Он ждал этот день, но в его сердце уже не было щемящей боли, только невыносимая тоска и обреченность. Сегодня ровно триста лет, как он потерял ее. Триста лет, как она умерла на его руках и он сам закрыл ее глаза и совершил обряд перерождения. Триста лет, как его сердце замедлило бег, а душа почти умерла. Триста лет — это более ста тысяч дней одиночества и надежды, что, может, именно сегодня наступит тот самый момент, когда он найдет ее и его столь долгое ожидание наконец-то закончится. Каждый год именно в этот день он острее всего ощущал свое одиночество и чувство невосполнимой утраты. Этот день он переживал триста раз снова и снова, и с течением времени его чувство потери так и не утратило остроту и болезненность. И теперь все, что ему осталось в жизни, — это ждать ее перерождения и… помнить. Помнить блеск ее глаз и манящую теплоту губ. Помнить нежную улыбку и звонкий смех, который так часто раздавался в этих покоях. Помнить ласку рук и нежный шепот, заставляющий сердце замирать, а потом набирать такую бешеную скорость и так быстро колотиться в груди, что казалось, оно может просто вырваться наружу. Все это он будет помнить каждый год, каждый день, каждый час, ведь эти воспоминания помогают ему ждать. Ждать, когда же она вернется и он сможет почувствовать себя живым.

Первые пятьдесят лет в этот день — годовщину смерти Ирэн — он впадал в такую депрессию, что совсем не выходил из своих покоев, даже не вставал с постели, ничего не ел и ни с кем не разговаривал. Следующие пятьдесят лет он проявлял такую кипучую активность, пытаясь заглушить чувство утраты, что пугал всех своих подчиненных, и они начинали сожалеть о том времени, когда он просто прятался от своего горя за закрытыми дверями. А последние двести лет он стал напиваться с самого утра, сначала сам и в полном одиночестве, а потом к нему присоединился его друг и телохранитель Эрио. Владыка понимал, что еще всего лишь несколько минут он будет один, наедине со своими воспоминаниями и болью, а потом начнется самый трудный день в этом году. Он и сам не знал, благодарить ему Эрио за участие или нет. Возможно, присутствие друга не давало ему снова с головою окунуться в темный омут депрессии и отчаяния.

Когда тихо, без единого скрипа открылась дверь покоев Владыки высших и звук легких шагов донесся до его слуха, Стаурус даже не пошевелился, не замечая ничего вокруг и продолжая все так же бесцельно смотреть в белый потолок, на котором играли солнечные зайчики.

А тем временем Эрио, ступая осторожно и тихо, как кошка, подошел к окну, возле которого стоял небольшой странной конструкции низкий белый столик, и, стараясь не греметь посудой, выставил на него несколько бутылок с вином, тарелку с фруктами и нарезанным белым сыром.

Так же тихо и осторожно, разлив вино по хрустальным бокалам, Эрио на цыпочках подошел к кровати Стауруса. Он напрасно надеялся на то, что его друг все еще спит. Этот затуманенный взгляд, бледное, без малейших признаков жизни отрешенное лицо сегодня он будет видеть весь день. Эрио незаметно вздохнул, жалость и боль отразились в глубине его глаз. Какие мысли сейчас заполняли голову Стауруса, какие воспоминания он переживал в своем сердце, какую боль сейчас старался скрыть в своих глазах?

Владыка продолжал смотреть в потолок и, не говоря ни слова, даже не повернув в сторону телохранителя головы, просто протянул к нему руку, в которую Эрио так же молча всунул полный бокал с вином.

— Сабу, — буркнул вместо приветствия Стаурус, занимая сидячее положение. И как он при этом умудряется не разливать наполненный до краев бокал вина?

Эрио внимательным взглядом оглядел друга. Ничего не изменилось, все как всегда в этот день: отсутствующий взгляд, печаль и тоска на красивом лице, сжатые в тонкую линию губы и глубокая морщина между бровями. И так будет весь день: ни слова, ни взгляда, ни искорки жизни. Тяжело вздохнув, Эрио вернулся к столику и сел в глубокое мягкое кресло, продолжая исподлобья наблюдать за Владыкой.

Стаурус сидел на огромной кровати, уставившись в одну точку, с все еще полным бокалом в руке. Его длинные белые волосы рассыпались по спине и плечам, несколько прядей спадало на его голую грудь, но мужчина даже не старался хоть как-то привести себя в порядок. Эрио всегда поражался, как Стаурус умудряется так выглядеть даже после бессонной ночи. А то, что эта ночь была именно такой, он не сомневался. Даже помятый и потрепанный, с безжизненным выражением на лице Владыка сохранял соблазнительный и сексуальный вид. Его огромные глаза цвета аметиста, наполненные тоской, придавали ему странную загадочность, даже нереальность. При слишком светлых волосах брови и ресницы Стауруса были угольно-черными, а румянец на смуглом лице оттенял их еще больше. Все движения Владыки были мягкими и плавными, но в то же время быстрыми и точными. Это был зверь: пушистый и расслабленный, но безумно опасный.

Стаурус одним залпом осушил полный бокал вина и нехотя поднялся с кровати. Как был голый, так и отправился в ванную комнату, не стесняясь своего телохранителя. Через несколько секунд раздался робкий стук в дверь спальни. Эрио усмехнулся. О странной привычке Стауруса спать раздетым и в таком же виде утром спросонья шататься по комнате знали почти все в этом замке. И если телохранители старались выждать время, пока Владыка окончательно проснется и оденется, то служанки установили своеобразную очередь и норовили пораньше принести ему неизменный утренний напиток сабу, без которого Стаурус не начинал свой день. Поэтому Владыка всегда старался скрыться в ванной до прихода любопытных и чересчур услужливых девушек.

Эрио, сохраняя на губах ехидную улыбку, одним быстрым рывком открыл дверь, опередив служанку на доли секунды. Увидев перед собой телохранителя, девушка даже не попыталась скрыть своего разочарования, и ее кислое выражение лица еще больше развеселило Эрио. Он, не говоря ни слова и продолжая также ехидно улыбаться, забрал поднос с напитком и захлопнул дверь прямо перед ее любопытным носом.

— Ну и кто был сегодня? — Стаурус стоял, облокотившись о дверной косяк ванной, застегивая пуговицы на светлых брюках и оставаясь все еще по пояс голым. Его волосы были мокрыми, и с них прямо на ковер капала вода, но Владыку это абсолютно не заботило.

— Эльвира, — усмехнулся Эрио.

— Небеса, да по ним можно дни недели сверять.

Владыка отлепился от двери, медленно подошел к столику и уселся в глубокое кресло. Эрио уже разлил сабу по чашкам и снова наполнил вином бокалы.

Стаурус аккуратно взял в руки горячий напиток. Мыслями он опять был очень далеко. Он вспоминал, и эти воспоминания не приносили ему радости, а только снова и снова бередили раны в душе и сердце, поэтому складка между бровями становилась все глубже, а глаза все больше темнели, и из них уходила жизнь.

Эрио смотрел на своего Владыку и друга и очень хорошо понимал, что тот сейчас чувствует. Найти свою истинную возлюбленную, для которой и ты являешься единственным, — очень большая редкость. Стаурусу повезло, он не только нашел Ирэн первым, но и она откликнулась на его любовь. Но он не смог ее уберечь, и она умерла триста лет назад. Все эти годы Эрио видел, как страдает его друг, и ничем не мог ему помочь. Разве что составить молчаливую компанию в попытке утопить хоть часть этой тоски в вине. Это, правда, тоже не помогало. Как назло, Стаурус не пьянел, а с каждым бокалом становился все мрачнее и мрачнее, но все равно из года в год в этот день он пытался залить боль вином, чтобы хоть немного притупить чувство одиночества и тоски.

От внимательного взгляда телохранителя не укрылось, как Стаурус чуть дернулся и напрягся.

— Что случилось?

Ничего не ответив другу, Стаурус быстро перегнулся через столик и взял его за руку. Тут же в голове Эрио прозвучал встревоженный и взволнованный голос Люциара:

— Владыка! Я нашел ее!

— Где твое обычное «наверное»? — Стаурус даже не пошевелился, а в его голосе не было радости, только странная отрешенность и равнодушие. Сколько таких заявлений было за все эти годы, трудно и сосчитать.

— Владыка, на этот раз я уверен, что нашел Ирэн.

— Ты уверен? Как ты можешь быть уверен в этом? — с тоской и безнадежностью в голосе произнес Стаурус, продолжая спокойно потягивать терпкое вино из бокала. Эрио заметил, как задрожали его руки.