Руся тихонько наигрывал и улыбался. Потом нечаянно сбился, начал снова. Сквозь хрупкие дрожащие звуки клавикордов донеслись отдалённые раскаты грома. Руслан сбился опять. Снова загремело. Мальчик перестал играть и стоял, прислушиваясь.

Гроза, что ли? Нет! Это, наверное, пушки стреляют. И точно, до Курятниково доносился грохот далёких орудий. Гром баталии не стихал до самого вечера.

К ночи пальба прекратилась. Но Руся не спал. Он вертелся с боку на бок и всё думал. Лошадь у него теперь есть, и можно двигаться в Москву. Где-то там была Луша, она бежала за ним и кричала ему — держись, и он не мог её подвести. А может, теперь и он должен ей крикнуть — держись? И вообще, мало ли что, всё-таки она — девчонка…

Ну, вообще-то, Лу — не обычная девчонка. Руся улыбнулся. Он всегда гордился сестрой. Он, конечно, Луше этого не говорил, но знал про себя, что сестра и пацана за пояс заткнёт. Если что. Да, если что.

В Москву! Конечно, нужно в Москву… С другой стороны, в Курятниково он чувствовал себя при деле, а не бессмысленно болтающимся по прошлому визитёром из будущего. Визитёр — вожжитёр… Дурацкая рифма! Вожжитёром, кстати, Русю никто больше не называл, а только по имени. Произносили курятниковские Русино имя смешно — Еруслан. Руся про себя похихикивал — тоже мне, мол, королевич, нашёлся, — но вслух не возражал, потому что имя звучало уважительно и серьёзно.

К тому же, останься он здесь — хотя бы ненадолго — глядишь, стрелять бы выучился. А это теперь не могло не пригодиться.

Москву Наполеон займёт где-то в середине сентября, рассуждал мальчик. Ведь сначала должно произойти Бородинское сражение. Руся, вместе с папой и Лушей, ездил в прошлом сентябре на Бородинское поле — там было грандиозное представление, как всегда в годовщину битвы. Учебный год уже начался, и они с Лу пропустили первую сентябрьскую неделю (была двойная радость). С мамой они бы, конечно, полетели аэробусом, чтобы уложиться в два выходных дня. А папа любит путешествовать по старинке — поездом, смотреть в окно и пить чай. От Урала до Москвы чаю в поезде можно напиться минимум трижды.

Вот и хорошо. Теперь конец августа. Бородино будет в сентябре. У меня есть ещё время. В Москве Лу в безопасности. А я тут при деле. Значит, всё о'кей. Хорошо, когда знаешь историю! И Руся заснул, успокоенный.

Наутро началось невообразимое. Гремело весь день, и с той стороны, откуда шёл грохот, виднелись сполохи и клубы дыма над горизонтом. Грохотало, как объяснили ему мужики, где-то за Колоцким монастырём. Руся уже слышал про Колоцкий монастырь, но не мог вспомнить когда и где.

Отсидев своё на берёзе, он вернулся к Кузьме Ильичу и подошёл к карте. На этот раз Руслан разглядывал её очень внимательно. И чем дольше он изучал карту, вслушиваясь в далёкий грохот, тем яснее становилась ему ужасная правда. Можно было не сомневаться — канонада, которую было слышно даже здесь, была канонадой грандиозного сражения. Это были раскаты Бородинского боя! Руся даже вспотел от волнения.

Ну конечно, вот он, Можайск, а Бородино-то — под Можайском! Полковник несколько раз вчера повторял про Можайск, и немец с поляком говорили о том же, а Руся слушал, но как будто не слышал…

Ох, какой же я болван! «Хорошо, когда знаешь историю, бла-бла-бла…» Индюк пустоголовый! Ведь в девятнадцатом веке время отсчитывали по старому стилю! Полковник говорит, что сейчас август, а по-нашему-то уже сентябрь! Тьфу ты, сколько ж там прибавить-то нужно к сегодняшнему числу? Недели две, не меньше…

Надо ехать. Немедленно! Нужно обгонять французов, успевать в Москву до того, как в неё войдёт Наполеон. И главное, до этого ужасного пожара. При мысли о пожаре Руся даже плечами передёрнул. Как говаривал его дружок Макар, надо было рвать когти.

Конец ознакомительного фрагмента