— Я хозяйка этого дома, милочка! — с нескрываемым презрением процедила Зарания, с треском раскрыв и опять захлопнув веер. — Жена того мужчины, которого ты имеешь наглость соблазнять, потрясая своими телесами, и мать этого идиота, которого ты охмурила, наверняка воспользовавшись приворотной магией!

— Приворотной магией? — Зальфия сделала вид, что удивилась еще сильнее. — Право слово, я не понимаю, о чем речь. Куда мне с моим первым уровнем до его высшего. Или вы намекаете, что ваш сын не по праву занимает пост начальника магического департамента?

Леди Зарания невольно задумалась над такой постановкой вопроса. В самом деле, не сразу сообразишь, как надлежит на него ответить. Скажешь, что погорячилась, — придется извиняться перед наглой девицей за клевету. А иначе обидится сын, которого прилюдно обвинили в слабости.

— Довольно! — взмолился бедный Дольшер, великолепно понимая, в какую некрасивую свару может перерасти зарождающаяся ссора. — Мама, Зальфия, — перестаньте! В конце концов, мы пришли обсудить детали предстоящих свадеб. Не ругайтесь, пожалуйста.

— Да разве я ругаюсь? — Зальфия живо обернулась и прильнула к нему, с нескрываемым восхищением глядя на него снизу вверх. — Дорогой, я просто удивилась, что твоя мать настолько плохого о тебе мнения. Впрочем — пусть! Главное, что для меня ты самый лучший мужчина на свете! — Дольшер совершенно растаял от такой неприкрытой лести и глупо заулыбался, и негодяйка, воспользовавшись удобным моментом, пошла в атаку на леди Заранию, прежде лукаво стрельнув глазками в направлении лорда Кешара. Она прижалась к Дольшеру еще плотнее и поинтересовалась громким шепотом, явно желая, чтобы ее услышали все присутствующие: — Любимый, почему ты раньше не говорил, что у тебя такой красивый отец? Теперь я понимаю, в кого ты уродился шалуном. Яблочко от яблони, как говорится, недалеко падает.

На этом месте мне стало жалко несчастную леди Заранию. Да, она та еще стерва, но тетя поступила подло, наотмашь ударив по самому больному месту. Горько осознавать, что являешься нелюбимой супругой, которой постоянно изменяют. И еще больнее, когда тебе об этом говорит ненавистная нахалка, собирающаяся отнять у тебя единственную отраду в жизни.

— Твоя тетя играет с огнем, — тихо буркнул мне на ухо Вашарий, подтверждая мои опасения. — Киота, отвлеки ее, пожалуйста. Иначе это может кончиться весьма дурно.

Родители Вашария тоже почувствовали неладное и загалдели, пытаясь увести разговор со скользкой темы. Леди Ясминия захлопотала около Зальфии, чуть ли не насильно вручив ей бокал с вином. Лорд Альфанс одновременно заговорил с Дольшером, обсуждая какие-то проблемы, возникшие с начальником хекского отделения магического департамента. Я поспешила присоединиться к этой сутолоке, встав со своего места и подобравшись ближе к тете. Одна леди Зарания осталась в стороне от внезапно завязавшейся беседы. Она вновь опустилась на диван, такая же строгая и высокомерная. И только в глазах тлело пламя ярости и ненависти.

— Киота! — Зальфия с радостью обняла меня. Окинула с ног до головы придирчивым взглядом. — Чудесно выглядишь. Румянец появился, верно, аппетит хороший?

— Еще бы. — Я с притворным огорчением вздохнула. — Целыми днями только и делаю, что ем да сплю. Ты же знаешь, что на улицу меня выпускают в лучшем случае на час-два.

— Зато к тебе не приставили двух остолопов охранников, — возразила тетя. — Представляешь, эти идиоты даже пытались со мной в примерочную кабинку зайти, когда я выбирала свадебные платья! Пришлось одному из них настучать по голове, жаль, что второй успел смыться. Правда, далеко не убежал — вечером ему Дольшер шею намылил.

— Везет тебе, — с неприкрытой завистью вздохнула я. — По магазинам ходишь, развлекаешься. А я…

И я уныло махнула рукой, так и не закончив фразы. Что зря жаловаться? Моя тетя прекрасно знает, в какой непростой ситуации я оказалась.

— Ничего, — неловко попыталась утешить меня Зальфия. — Я уверена, это ненадолго. Найдут ведь этого упыря когда-нибудь.

Я неопределенно пожала плечами. Надеюсь, что так и будет. Но покоя мне не давал еще один вопрос: кем же был тот маг, который пытался меня прикончить в Микароне и на Варрии? Логично предположить, что это Фарн — любовник Рашшара, поскольку больше врагов у меня вроде как и не было. Но зачем ему это понадобилось? Предположим, он действительно нашел способ сломать чип на ограничение магических способностей и вернул себе силу. С какой стати он сразу после этого бросился выслеживать меня? Ладно, я бы еще поняла, если бы Фарн собирался лишь выкрасть меня и подарить своему мерзкому любовничку, но убить? Ведь таким образом он лишал Рашшара всей прелести охоты и сладости последующего кровавого пиршества. Нет, не понимаю!

— Упыря? — неожиданно вмешалась в беседу леди Ясминия, с интересом слушая наши негромкие переговоры. Сочувственно посмотрела на меня: — Милая, я слышала про этот кошмар. Как поживает твой дракончик?

— Нормально. — Я с сарказмом фыркнула. — Я бы даже сказала — отлично! От Вашария ни на шаг не отходит. По-моему, всерьез собрался выгнать меня из дому, лишь бы не разлучаться со своим спасителем ни на миг.

— Приятно слышать. — Ясминия воссияла радостной улыбкой. — Когда Альфанс рассказал мне про этот ужас — я была сама не своя! Не могу поверить, что весь этот кошмар происходит в Нерии! Казалось бы, сейчас не Темные века, а просвещенное общество, ан нет. Не зря я никогда не верила лживым увещеваниям легализованных вампирских общин. Мол, они свято чтят законы людей и якобы стыдятся своего неприглядного прошлого. Не верю! Убийца всегда остается убийцей.

Краем глаза я заметила, как мужчины, присутствующие в гостиной, обменялись быстрыми понимающими взглядами. Словно их связывала какая-то общая тайна. Некстати вспомнились слова Итируса о том, что Вашарий наверняка убивал в прошлом. Но с другой стороны — что меня смущает во всем этом? Я прекрасно знаю, что несколько лет Вашарий возглавлял отдел по зачистке открытых территорий, делал новые миры пригодными для жизни. Невозможно заниматься подобной работой, не замарав руки. Но сейчас меня вновь кольнуло неясное дурное предчувствие: а только ли на это намекал Итирус? Он вообще-то говорил о людях, более того — не о самообороне, а именно о хладнокровном убийстве. Интересно, какие еще поручения Тициона Вашарий иногда выполняет на досуге?

Наверное, от этой жуткой мысли я побледнела, поскольку Вашарий моментально скользнул ко мне и приобнял, пытаясь уберечь от возможного обморока.

— Мама, — укоризненно проговорил он, одной рукой быстро проведя по моему лбу. Кожу привычно защипало от легкого сканирующего заклинания, — твои разговоры напугали Киоту. Зачем говорить об этом? Она и так постоянно переживает из-за этого упыря, а ты ей напомнила о нем.

— Ох, прости, — совершенно искренне расстроилась Ясминия. Растерянно всплеснула руками. — Я такая глупая! Принести тебе воды, дочка?

— Со мной все в порядке. — Я некоторым раздражением высвободилась из объятий Вашария. То, что в последнее время он обращался со мной как с хрустальной вазой, уже порядком утомило. Такое чувство, будто тронь меня пальцем — и я моментально погибну. — Вашарий, Ясминия, не переживайте так! Беременность — это не болезнь.

Леди Зарания что-то злобно прошипела себе под нос, услышав мои слова. Вполне ее понимаю. Ведь мой еще не рожденный ребенок позорил древний и известный своей близостью к короне род Барайс, а еще более — самого Дольшера. Все-таки дети в подобных семействах должны появляться исключительно в браке.

— Еще неизвестно, кого ты носишь? — вмешался в разговор лорд Кешар, видимо не разделявший мнения жены по поводу недопустимости и позорности сложившейся ситуации. — Мальчика или девочку?

Мы с Вашарием переглянулись. Целитель навещал меня буквально пару дней назад и определил пол ребенка, однако я упросила его пока ничего не рассказывать Дольшеру. Новость заслуживала, чтобы ее объявили лично, а не по мыслевизору, поэтому пришлось ждать этого ужина.

— И почему вы так заулыбались? — встревожился Дольшер, перехватив наш мгновенный обмен взглядами. — Неужели скрываете от меня что-то?

— Ну вообще-то да, — медленно протянула я. — Радетельный Тайрон, который милостиво согласился меня наблюдать, был с визитом у нас буквально позавчера. Благо что он не злится на меня за то происшествие, когда я бежала из больницы и оглушила его. И…

— Не томи! — взмолился Дольшер. — Киота, так нечестно: почему я все узнаю после Вашария? Отец-то я!

— Но живу-то с ней я, — резонно возразил Вашарий. Повернулся ко мне: — Ладно, Киота, не мучай его. А то, по-моему, его сейчас сердечный приступ хватит.

— Мальчик, — милостиво обронила я, решив больше не тянуть время.

В следующий миг чопорную тишину великосветского приема разорвал совершенно неприличный вопль Дольшера. Он кинулся было меня обнять, наткнулся на суровый взгляд Вашария, в итоге благоразумно свернул на полпути, столкнулся с таким же обрадованным отцом, зачем-то поцеловал его в лоб, затем пожал расхохотавшейся от этой сцены Ясминии руку и сграбастал в охапку ошарашенную Зальфию. Я лишь негромко посмеивалась, наблюдая за его метаниями. Забавный какой. Остается надеяться, что его пыл не пропадет после рождения ребенка.

Лорд Кешар чуть ли не приплясывал вокруг меня, кидая полные обожания взгляды на мой живот. Одна леди Зарания по вполне понятным причинам не разделяла всеобщий восторг. Она задумчиво то открывала, то закрывала веер, потом негромко обронила:

— Никогда не думала, что доживу до подобного позора! Первенец моего сына родится вне брака. Но он хотя бы точно будет человеком! Кто знает, что за существо получится из противоестественной связи с оборотнем. А ведь именно оно станет законным наследником рода Барайс. Горе мне!

После чего патетично всхлипнула и замолчала. В гостиной воцарилась тишина, настолько полная, что я услышала, как какая-то муха отчаянно бьется об стекло, пытаясь вырваться на волю.

Зальфия побагровела от с трудом сдерживаемого гнева. Да, стоило признать, мать Дольшера сполна отплатила ей за недавнее унижение и так же наотмашь ударила по самому больному. Тетя всю жизнь жутко комплексовала по поводу своей болезни ликантропии и особенно сильно переживала, что кто-либо из ее возможных детей может ее унаследовать. Порой мне казалось, что именно поэтому она все это время избегала долгих отношений. Ведь они рано или поздно привели бы к свадьбе, а какой брак без наследников.

Вашарий на всякий случай отстранил меня к себе за спину. Леди Ясминия и лорд Альфанс тоже попятились, не желая быть втянутыми в отвратительную свару. На поле предполагаемых боевых действий, ограниченном двумя креслами и диваном, остались лишь четверо.

— Повторите, — глухим от ярости голосом потребовала Зальфия. — Что вы сказали?

— То, что слышала. — Леди Зарания щелкнула веером в последний раз и отложила его в сторону. Словно нехотя встала и смерила презрительным взглядом будущую сноху, красную от возмущения, после чего процедила, роняя каждое слово в зловещую тишину: — Милочка, ты оборотень. Волчица, которая проклята каждое полнолуние терять человеческий облик и шляться по улицам города, выискивая себе жертву. Неужели ты думаешь, что лекарства, которые ты вынуждена постоянно принимать, сделают тебя человеком? Нет, нет и еще раз нет! Они лишь помогают скрыть твое истинное обличье, но суть остается прежней, сколько бы покровов лжи на нее ни навесили. Зверем ты родилась, зверем и подохнешь. Жаль, что мой сын настолько околдован твоими зелеными волчьими глазами, что не видит, какое чудовище скрывается под твоим очаровательным обликом. Но я не могу позволить, чтобы мой законный внук был рожден оборотнем! Наследник рода Барайс не станет выть на луну и бегать в шерсти, выискивая, кому бы перегрызть горло. Только через мой труп!

— Покончите с собой сейчас или прибережете это развлечение до нашей свадьбы? — ядовито осведомилась Зальфия. — Я думаю, гости весьма оценят столь оригинальный ход — труп матери жениха на ступенях алтаря.

Зарания тихо ахнула, не ожидая подобных слов. Наверное, она думала, что моя тетя расплачется или попытается каким-либо образом смягчить сцену. Глупая! Зальфия всегда умела ответить грубостью на хамство.

— Хватит! — Дольшер поспешно встал между разъяренной невестой и не менее разгневанной матерью. — Пожалуйста, прекратите обе! Любимая, остынь немного, прошу! Как-никак ты говоришь с моей матерью. Женщиной, которая родила меня и воспитала. А ты, мама, уясни наконец-то: я женюсь, и это произойдет вне зависимости от твоего желания или нежелания. И даже если наши дети унаследуют ликантропию — ничего страшного! Целебная магия постоянно развивается. Уже в наши дни это не проблема — посмотри на Зальфию, — а уж потом и подавно не будет ею являться.

— Да не бывать этому! — прогрохотала Зарания, со злостью сжав кулаки. Знатная дама сейчас выглядела просто чудовищно: грим размазался от выступившей испарины, тонкие губы тряслись от негодования. А в следующий миг произошло то, чего никто не ожидал. Она грозно наставила палец на Зальфию и неожиданно спокойно сказала, однако каждое ее слово отозвалось у меня в сердце уколом ледяного ужаса: — Проклинаю! Проклинаю детей чрева этого. Не знать им счастья и любви в жизни. Ясно?

Дольшер побледнел. Если честно, в сложившейся ситуации мне больше всего было жаль его. Зальфия сама доигралась. Да, она не обязана была терпеть нападки Зарании, но отвечала на них с недопустимой жестокостью. Лучше бы промолчала, позволив Дольшеру или тому же лорду Кешару, откровенно недолюбливающему жену, заступиться за нее. А теперь… Демоны Хекса, материнское проклятие считается самым серьезным видом порчи! Его практически невозможно снять. Можно лишь попробовать по максимуму облегчить его проявления.

— Сестра! — потрясенно пискнула Ясминия. — Ну зачем ты так?

— Ничего страшного! — Зальфия с вызовом задрала подбородок, явно не восприняв угрозу будущей свекрови всерьез. С усмешкой окинула потную от волнения Заранию презрительным взглядом и процедила: — Матушка, думаете, я испугалась? Ага, держите карман шире! Лучше бойтесь вы. Если мои дети родятся проклятыми волками — то вы пострадаете от их клыков первой, поскольку я с величайшим удовольствием поведаю им, кому они обязаны этим.

— Зальфия! — Дольшер вышел из ступора и обернулся к ней.

С такой силой сжал ее плечи, что наверняка они захрустели, однако тетя продолжала с вызовом ухмыляться. Оборотни ведь куда менее чувствительны к боли. А несчастный понял, что ему придется сломать что-либо невесте, если он хочет, чтобы скандал прекратился, прищелкнул пальцами — и та застыла, окутанная парализующим заклинанием.

— Давно пора! — с восторгом выдохнула Зарания. Посмотрела на сына с нескрываемым обожанием. — Наконец-то…

Договорить она не успела, поскольку на этот раз пальцами прищелкнул лорд Кешар. И роскошная гостиная особняка рода Барайс пополнилась еще одной живой статуей.

— Ну вот, теперь хотя бы поговорить спокойно сможем, — пробормотал Вашарий. — Давно пора было это сделать.

— Киота, — лорд Кешар с виноватым и растерянным видом обернулся ко мне, — приношу свои искренние извинения за эту отвратительную сцену! Надеюсь, вы не сильно напугались?

— Все в порядке, — заверила его я. С любопытством кивнула на двух женщин, застывших друг против друга в бесконечной ненависти. — А что с ними сейчас? Они нас видят?

— Слышат, но ничего не могут сказать, — поспешил ответить за отца Дольшер. Расстроенно покачал головой. — Да, это была не самая лучшая идея — обсуждать детали предстоящих церемоний здесь. Лучше, наверное, привезти к тебе Зальфию, к примеру, завтра. Отдохнете, поболтаете вдвоем, посмотрите альбомы с присланными предложениями.

Я взглянула на Вашария, дожидаясь его вердикта. Он же мой тюремщик, ему и решать, какое послабление режима можно сделать, а какое нет.

— Что ты на меня так смотришь?! — возмутился тот. — Что я, совсем изверг, что ли? Конечно, пусть Зальфия приезжает. Лучше с утра, перед моим отъездом на работу. Я впущу ее в дом, запру вас и отбуду на службу. Заодно ее охранники получат долгожданный выходной. Им и так приходится платить по двойному тарифу, лишь бы согласились стеречь твою тетушку. А вечером Дольшер ее заберет. Идет?

— Это было бы чудесно! — Я воссияла самой радостной из всех возможных улыбок. — Устроили бы, так сказать, девичник.

— Действительно, — неожиданно оживился Дольшер, будто эта мысль ему раньше в голову не приходила. — И мне будет спокойнее: Зальфия не напьется и не примется приставать ко всем мужчинам разом. А то знаю я ваши так называемые девичники.

— Ах, как бы мне хотелось присоединиться к вам! — мечтательно воскликнула Ясминия. — Поболтали бы о своем, о женском. Но, увы, дела: мне прислали приглашение на завтрак с королевой. Видимо, Фиониксия хочет узнать последние новости о готовящихся свадьбах. Она ведь любопытна без меры. Чувствую, не отпустит меня, пока не выпьет все соки.

Я невольно вспомнила рассказ Дольшера про его краткую любовную связь с правительницей Нерия. Интересно, ее так называемый эмоциональный вампиризм чувствуется при общении или же ограничивается лишь постелью? Судя по тому, как передернулась Ясминия, а Альфанс сочувственно погладил ее по руке, — верно первое.

— Хорошо, что ты редко бываешь при дворе, — шепнула я Вашарию. — Надеюсь, меня минует столь печальная участь общаться с придворными дамами.

— Как повезет, — лаконично ответил он. — Боюсь, тебя могут поставить перед выбором.

Я взглянула на него, ожидая продолжения, но он замолчал на самом интересном моменте. Лишь чуть заметным кивком указал на замершую рядом Заранию. Ага, намекает, что та непременно передаст разговор своей закадычной подружке. А королева и без того уже настроила против меня всю знать.

Если честно, вечер вполне удался. Сначала мне было как-то неловко разговаривать в присутствии застывших женщин, однако Вашарий убедил меня, что они не чувствуют никаких неудобств. Мол, все прекрасно слышат, но ноги не затекают и не устают, пить и есть им тоже не хочется.

Лорд Кешар не отходил от меня ни на шаг, постоянно рассыпаясь в восторгах по поводу того, что скоро станет дедушкой. Незаметно беседа свернула в сторону выбора имени для ребенка, и тут я поняла, что вскоре меня ожидает серьезное потрясение. Два древних рода — Барайс и Дахкаш — сошлись в смертельной битве, споря, как именно назвать моего еще не рожденного сына. Причем даже по одну сторону баррикад единства мнений не наблюдалось. И присутствующие начали обсуждение с каких-то совершенно безумных вариантов. Как вам Шактах Барайс, к примеру? Это же язык сломаешь! А Цициантий? Брр, не хочу, чтобы собственный ребенок меня возненавидел!

— По-моему, мы делим тушу неубитого шилохвоста, — наконец попыталась я призвать к порядку разошедшихся спорщиков. — У нас еще более полугода, чтобы прийти к единому мнению. И потом, лорд Кешар, при всем моем уважении, но имя Кститиорианиатий? Я понимаю, что на хекском это означает — доблесть, однако жить-то он будет в Нерии!

— Ты неправильно произносишь это, — несколько обиженно отозвался он. — Надо вот так. — И произнес нечто на языке, весьма отдаленно напоминающем нерийский.