Елена Михалкова

Кто убийца, миссис Норидж?

Восемь принципов миссис Норидж

Эдвард Кендел откинулся на спинку кресла, сложил руки на животе и с любопытством взглянул на гувернантку.

— Ну-с, миссис Норидж, расскажите немного о себе.

Перед ним сидела высокая сухопарая женщина лет сорока с очень прямой спиной. Твердый подбородок выдается вперед, губы плотно сжаты, вид бесстрастный. «Суровая дама», — одобрительно подумал мистер Кендел. Возможно, Люси правильно сделала, что наняла ее.

— Я имею в виду не биографию, — уточнил он. — О чем-нибудь важном для вас.

Гувернантка ненадолго задумалась.

— Я бы сказала, сэр, у меня есть принципы.

— Принципы? Что ж, отлично! Рад это слышать. В наше время не так-то просто встретить человека с принципами. Не то чтобы я хочу сказать, будто все вокруг беспринципны, но людям не хватает твердых этических правил!

Миссис Норидж, не моргнув глазом, выслушала эту пылкую речь.

Слегка успокоившись, Эдвард Кендел придвинул к себе чашку с чаем.

— Так что же с вашими принципами?

— Их восемь, сэр.

— Любопытно, любопытно!

— Во-первых, выпивать на ночь стакан теплого молока. Во-вторых, съедать утром яблоко. В-третьих, каждый день читать хотя бы одну главу из книги. В-четвертых, никуда не ходить на голодный желудок…

Мистер Кендел смотрел на Эмму Норидж со все возрастающим изумлением и наконец не выдержал:

— Послушайте, но разве… Простите, я хотел сказать — какие же это принципы? Это обычные правила!

— Правила, которые соблюдаются неукоснительно, становятся принципами, — спокойно возразила гувернантка.

Мистер Кендел так разволновался, что выпил залпом полчашки горячего чая.

— Но принципы — это нечто значительно большее, чем молоко! Например, альтруизм. Вам знакомо бескорыстное служение ближнему?

— Я предпочитаю служить ближнему за строго оговоренную плату, — сухо сообщила миссис Норидж.

— Ох, боже мой… Ну хорошо, а стремление содействовать всеобщему благу? «Что ни сделаю, все на пользу обществу!» — продекламировал он. — Разве не прекрасно?

— Не вижу, чем это существенно отличается от моего ежеутреннего яблока.

Мистер Кендел поперхнулся чаем.

Гувернантка сочувственно посмотрела на него и сочла нужным развернуть свою мысль:

— Я регулярно покупаю фрукты, следовательно, этот принцип стимулирует развитие сельского хозяйства. А съедая утром яблоко, я сохраняю собственное здоровье, что, несомненно, наилучшим образом отзывается на системе нашего здравоохранения. Ведь оно долго еще не будет иметь со мной дела.

Мистер Кендел издал звук, похожий на кваканье. И некоторое время молча сидел, таращась на нее.

Миссис Норидж вежливо ждала, пока он найдет новые аргументы. Но поскольку минуты шли, а мистер Кендел по-прежнему походил на жабу, оглушенную камнем, она хладнокровно осведомилась:

— Так когда я могу приступить к работе, сэр?

Две недели спустя

— Поридж! Миссис Поридж! Поридж! Миссис Поридж!

Роза, Милисент и Норман влетели в столовую, толкая друг друга и хохоча.

— Дети, дети! — остановила их мать. — Не смейте называть миссис Норидж овсянкой!

— Но она похожа на овсянку!

— Такая же пресная!

— Такая же холодная!

— И от нее невозможно избавиться, — пропищала младшая девочка.

— А вы хотели бы от нее избавиться? — удивилась Люси Кендел.

— Не-е-ет! — хором выкрикнули все трое.

— Пусть и дальше мучает нас примерами, — великодушно добавил мальчик.

Люси наклонилась к мужу:

— Я же говорила, — шепнула она ему на ухо. — Она их околдовала. Даже Норман бегает за ней по пятам.

Не отрываясь от утренней газеты, Эдвард фыркнул:

— Не понимаю, чем это объяснить. Она невозможная чудачка! Что бы ни случилось, лишь хмыкает в ответ. И чопорна, как королева. В ее присутствии меня вечно тянет выпрямиться и втянуть живот.

— Тебе бы это не помешало, — с улыбкой сказала миссис Кендел и поднялась навстречу вошедшей гувернантке. — Доброе утро, миссис Норидж!

За завтраком мистер Кендел начал читать почту и вдруг издал леденящий душу стон.

— В чем дело, дорогой? — встревожилась Люси.

— Полли Парсонс пишет, что собирается приехать на мое сорокалетие! — простонал Эдвард.

— Твоя тетушка Полли? Но это же замечательно! Ты сам говорил мне, что двадцать лет ее не видел.

— И с радостью не видел бы еще столько же. Как вспомню ее пенсне, кривые зубы и неизменного английского бульдога возле юбки, так мурашки бегут по коже. А эти вечные проповеди! Она даже путешествовать отправилась лишь затем, чтобы нести всем свет истины.

— Где она сейчас?

— В Индии, — уныло ответил Эдвард. — Вернее, мчится оттуда в Англию на всех парах. Как будто мало мне будет визита братца.

Миссис Норидж удивилась:

— У вас есть брат, мистер Кендел?

Дети захихикали.

— Норман! Милисент! — строго призвала их к порядку гувернантка.

Эдвард махнул рукой:

— Наши отношения ни для кого не секрет. Отец включил в завещание пункт, по которому я могу выделять Дэвиду содержание, если посчитаю нужным. Но при условии, что он будет являться за деньгами лично. Отец надеялся, что таким образом я смогу контролировать его. Если бы не этот пункт, я бы вряд ли удостоился счастья видеть своего непутевого брата.

— Эдвард! — укоризненно воскликнула миссис Кендел и с улыбкой обратилась к гувернантке: — Не слушайте его. Дэвид, конечно, шалопай, но они с Эдвардом любят друг друга. Я бы сказала, Дэвид из тех людей, которые полезут через забор, даже если рядом есть калитка.

— Шалопаем можно быть в двенадцать лет, — проворчал ее муж. — А в тридцать пять это уже неприлично. Но ничего, на этот раз у меня для него кое-что приготовлено.

Люси Кендел покачала головой:

— Ты не уговоришь его жениться на Дороти.

— Это мы еще посмотрим!

Норман вскочил и обежал вокруг стола:

— Дядя Дэвид будет учить меня стрелять из лука!

Он повис на шее отца:

— Папа, а покажи свои ружья!

— И мне, и мне! — поддержала Милисент.

Эдвард нахмурился:

— Ну что за глупости?

— Но миссис Норидж не видела твою коллекцию, папочка!

— В самом деле? Разве я не показывал вам мои ружья, миссис Норидж?

— Увы, нет, сэр.

С самым равнодушным видом, который он только мог на себя напустить, мистер Кендел спросил:

— Не хотите ли взглянуть?

— С удовольствием.

Люси Кендел сдержала улыбку.

В своем кабинете мистер Кендел отдернул штору на стене, и за ней обнаружилась узкая металлическая дверь с кодовым замком.

— Обратите внимание — последнее слово техники, — похвастался он. — Комбинация цифр известна только мне.

Эдвард быстро нажал несколько кнопок, замок щелкнул, и дверь распахнулась.

— Прошу вас, миссис Норидж.

Дети, войдя в оружейную, благоговейно притихли. На стенах в застекленных шкафах висели ружья — начищенные, сверкающие благородной сталью. Мистер Кендел с гордостью обвел рукой свою сокровищницу:

— Я хочу собрать коллекцию ружей из всех стран, где их только производят.

Он открыл стеклянную дверцу.

— Вот эти два — из Германии. Великолепные образцы!

— А это, мистер Кендел? — спросила гувернантка, указывая на узкий ствол со странными значками на ложе.

— Японское. Купил его по случаю для коллекции. Таких существует всего пять штук, они сделаны известным мастером.

— Должно быть, это большая ценность, сэр?

— О, вовсе нет. Японцы не большие специалисты в оружейном деле. Удивительный народ: даже к ружью они ухитрились приложить многостраничную инструкцию — на своем языке, разумеется. Вы можете себе представить — руководство по использованию ружья!

Недоуменно качая головой, Эдвард Кендел повесил оружие на место.

— А вот эта красавица не чета той поделке. Кремниевое турецкое ружье! Взгляните, миссис Норидж, не стесняйтесь! А вот аркебуза: золоченая мушка, резная ореховая ложа с граненым прикладом, костяная резьба… Смотрите, как подогнаны пластинки.

— Это, кажется, сцены из охоты богини Дианы, — заметила миссис Норидж, приглядевшись к резьбе.

— Возможно, — согласился Эдвард, не проявив особого интереса. — Колесцовый прижимной замок — вот что любопытно! Видите ли, в аркебузах подобного типа…

Миссис Норидж вздохнула про себя и отдалась на волю провидения.

Провидение, однако, было к ней благосклонно: каких-то десять минут спустя мистера Кендела позвали.

— Я расскажу вам об этом в другой раз, — пообещал он, с видимой неохотой прервав свою речь.

— Надеюсь на это, сэр, — солгала миссис Норидж, не моргнув глазом.

Две недели спустя гость, которого так страшился мистер Кендел, пересек порог его дома.

— Почему меня никто не встречает? — скандальным тоном вопросила тощая сутулая дама, окинув гостиную возмущенным взором.

На носу дамы криво сидело пенсне, на подбородке торчали две бородавки, возле ног пристроился хмурый белый бульдог. В одной руке дама сжимала дорожную сумку, в другой — томик Библии.

— Тетушка Полли! — с фальшивым воодушевлением воскликнул Эдвард, спеша ей навстречу. — Бог мой, какая радость!

Мисс Парсонс гневно уставилась на него.

— Я полагала, твоя семья выстроится у дверей, чтобы приветствовать меня. Какой недружелюбный прием!