Лена Обухова, Наталья Тимошенко

Ненастоящие

Пролог

3 апреля 2016 года, 18.05

г. Санкт-Петербург

Виски оказался абсолютно безвкусным. Вода из-под крана — и та имеет более выраженный вкус и аромат, чем карамельно-коричневый напиток в его стакане. Лев взял бутылку в руки, проверяя этикетку. Нет, все тот же любимый «Гленфиддик» пятнадцатилетней выдержки, который он пил последние несколько лет. Больше шести тысяч рублей за бутылку, между прочим. И где обещанные оттенки специй и шоколада? Всегда были, а сегодня вдруг испарились. Неужели подделку подсунули?

Лев с раздражением отставил стакан в сторону и взял другой, плеснул новую порцию. На этот раз лед кидать не стал, чтобы не разбавлять алкоголь. Может, правду говорят, что такой виски пьют безо льда? Он привык как-то по-плебейски… Но и это не помогло: виски по-прежнему оставался безвкусным. Тогда Лев сделал то, чего никогда себе не позволял: налил в стакан колу. Пригубил — вкуса нет.

— Юля! — крикнул он, оттолкнув стакан. Тот поехал по тяжелому дубовому столу, расплескивая жидкость, и едва успел остановиться на самом краю.

За дверью послышалось цоканье каблуков по паркету. Жена Льва, Юлия, несмотря на свои сорок два года, даже по дому предпочитала ходить в туфлях на шпильках. Льву импонировало то, что Юля не позволяет себе ходить в халате и тапочках, всегда и везде поддерживая образ жены успешного бизнесмена, но сегодня почему-то раздражало. Возможно, потому что, как и виски, казалось наигранным и ненастоящим.

Дверь бесшумно распахнулась, и на пороге показалась стройная блондинка с тонкой талией и высокой грудью. И все это тоже было ненастоящим. Юля любила есть много и вкусно, никакой спортзал не спасал от лишних килограммов, а потому на ее счету было уже три или четыре липосакции, Лев не помнил точно. В грудь тоже пару лет назад вкачали, наверное, по литру силикона, потому что после рождения Вовки, младшего сына, от них остались одни висячие собачьи уши, а не приличные сиськи. Ресницы — искусственные, брови — нарисованные, волосы — крашеные. Ничего в этой женщине нет настоящего, и сегодня это злило.

— Ты меня звал? — поинтересовалась Юля.

Лев раздраженно выдохнул и указал на бутылку:

— Откуда этот виски?

Юля непонимающе посмотрела на бутылку, потом снова на мужа:

— Ты же сам покупал.

Лев разозлился. Не может быть! Он всегда покупал алкоголь в одном проверенном месте, продавцы знали его, не стали бы подсовывать фальсифицированный товар. Значит, бутылку подменили уже здесь, дома. Кто-то из этих его нахлебников! Юля, сын Вовка, дочь Анжелика. Или приходящая прислуга. Кто-то из них, точно.

— Забери, — велел он. — И найди того, кто в моем доме смеет у меня же воровать! Бутылку подменили, это не настоящий «Гленфиддик».

Юля все еще ничего не понимала, но решила зайти с другой стороны. У мужа в последнее время часто портилось настроение, то ли дела в бизнесе шли не очень, то ли кризис среднего возраста подкрался незаметно, но она уже научилась сглаживать острые углы.

— Левушка, с чего ты взял, что его подменили? — мягко поинтересовалась она, и этот наигранный тон окончательно вывел Льва из себя.

— Потому что он на вкус как вода! — заорал он, схватил бутылку и швырнул ее в стену. Осколки разлетелись в стороны, смешиваясь с карамельными каплями.

Юля вздрогнула, торопливо приблизилась к столу и взяла тот стакан, в котором виски не был смешан с колой. Понюхала, затем отхлебнула и поморщилась. Она крепкий алкоголь не любила, не могла отличить хороший виски от плохого, но в том, что этот напиток — вовсе не вода, была уверена.

— Да нормальный виски, — пробормотала она.

— Пошла вон! — выкрикнул Лев.

— Псих! — не осталась в долгу Юля.

Бросила стакан на стол, гордо вскинула подбородок и, развернувшись на каблуках, вышла из кабинета. Лев откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза.

«Кукла», — прошептал над самым его ухом невидимый голос. На этот раз Льву удалось даже не вздрогнуть.

Этот голос он начал слышать несколько дней назад. Словно кто-то стоял прямо за его спиной и нашептывал. Пытался разглядеть кого-то в зеркале, но то ничего не отражало. Поначалу Лев решил, что это все стресс, времена настали нервные, напряженные, но с каждым днем убеждался, что дело не в нем. И хоть иногда голос казался ему похожим на его собственный, он как будто жил своей жизнью, иногда отпуская едкие и грязные комментарии. Именно голос научил Льва видеть то, чего тот раньше не замечал.

Надолго одного его не оставили. Не успел он смириться с отсутствием нормального виски и решить немного поработать, как в дверь поскреблись. Наверняка Анжелика своими заостренными наращенными ноготками.

Так и оказалось. Стоило Льву отозваться, как на пороге показалась дочь. Анжелика была копией матери. Нет, не в первоначальной внешности, а в своей нынешней искусственности. Те же ненастоящие ресницы, нарисованные губы. Правда, возраст еще не требовал откачивать жир, с лишними килограммами вполне справлялись фитнес и принципы правильного питания, а в груди не было силикона, зато он уже был в губах. И на лице семь слоев штукатурки. Льву как-то довелось наблюдать, как дочь красится. Так вот слоев штукатурки действительно было семь. Семь, Карл! Это не считая туши для ресниц и помады. Только то, что наносилось на кожу лица. Где же тут взяться естественности? Что хочешь, то и нарисуешь. Надо тебе — будешь хоть на Анджелину Джоли похожа.

«Опять денег просить будет, кукла разрисованная», — проворчал голос рядом, и Лев был с ним согласен. Дочь заглядывает к нему лишь затем, чтобы попросить денег на очередную игрушку, придающую ей искусственный статус среди таких же искусственных подружек. Хоть бы раз поинтересовалась, как у него дела. Хоть бы раз спросила, как он себя чувствует, в конце концов! Проявляет заботу и любовь лишь тогда, когда ей что-то нужно, а потому и любовь эта такая же ненастоящая, как и сама Анжелика.

— Чего тебе? — не стараясь быть вежливым, проворчал Лев.

— Пап, а дай мне ключи от своей машины, — попросила дочь.

— Свою возьми.

— Ну па-а-ап, — надула искусственные губы Анжелика. — Я же к Мирке на день рождения еду, на «Опеле» как-то несолидно, лучше «Порше».

— «Порше» не твой, а мой, — напомнил Лев, снова начиная раздражаться, как тогда, с Юлей. — Какой смысл тебе создавать иллюзию, что ты — его владелица, если это неправда?

Анжелика хлопнула слишком густыми ресницами, не сразу понимая, что он имеет в виду.

— Ну это же к Мирке… — заканючила она.

«Бездарная тварь! — выплюнул голос. — Вся искусственная, с ног до головы. Только, в отличие от матери, искусственная не только внешне, но и внутри. Юля хоть когда-то была настоящей, а эта с рождения такая. Ничем не интересуется, не увлекается. На учебу не ходит, оценки ты ей покупаешь. Ей неинтересен университет, она учится там только для статуса. Встречается с парнем, которого не любит, потому что его отец еще богаче тебя. Создает свой кукольный мир и даже не стесняется этого!»

— Пошла вон! — выдохнул Лев, соглашаясь с голосом. — Ничего не получишь, поняла? Сама начинай мозгами шевелить! Докажи, что сама хоть чего-то стоишь!

Пухлые силиконовые губы скривились, и Анжелика скрылась за дверью, громко ею хлопнув. Лев снова откинулся на спинку кресла.

Как он не замечал раньше, что его семья — вся насквозь фальшивая? Жена силиконовая, дочь искусственная, сын вообще живет в виртуальной реальности, из-за компьютера почти не встает. В отличие от сестры, у него даже друзей в жизни нет, все там, в интернете, такие же ненастоящие, как и он сам. Там, в интернете, у него ведь даже имя ненастоящее!

Рука сама собой потянулась к ежедневнику. Эта привычка у Льва была с детства: рисовать что-то абстрактное, когда никак не удается привести мысли в порядок и обрести внутреннее равновесие.

«Они и тебя таким делают, — заметил голос. — Раньше ты был настоящим, трудился обычным инженером, получал зарплату, ездил по выходным на дачу, сам чинил старенькую машину и был счастлив. Но нет, им понадобились деньги, и ты открыл бизнес. А бизнес — это та же игра. Ты тоже притворяешься, дружишь с теми, кого терпеть не можешь, даришь подарки, которые не сам выбираешь и порой не знаешь, что в коробке. А тот, кому ты их даришь, тоже тебе улыбается, а коробку даже не открывает. Ты ездишь на машине, которая тебе не нравится внешне, потому что это статус, престиж. Отдыхаешь на курортах, хотя всегда любил копаться в земле, сам обрезать кусты и смотреть, как растут посаженные тобой деревья. Заказываешь невкусные, но дорогие блюда. Забыл, когда ел любимую картошку из ресторана быстрого питания. Ты тоже искусственный, как и они. Кукла. Манекен».

Лев резко вскочил из-за стола. Кресло отъехало в сторону и ударилось о стену, но он даже не услышал. Голос прав! Весь его мир фальшивый, ненастоящий! Они — его семья — превратили его мир в сцену театра, где каждый играет свою роль, и его тоже заставляют играть. А он не желает!

«Только ненастоящий мир имеет свойство рушиться, — продолжал голос. — И у тебя он уже начинает. Ты чувствуешь, как за твоей спиной партнеры что-то крутят, жена строит глазки более успешным мужчинам. Даже, черт возьми, виски твой уже ненастоящий!»