— Не знаю я, где твой Власов, — огрызнулась она. — Я тебе о нём правду сказала.
— А о чём неправду? — уточнила я и тоже присела за стол. — Слушай, ты бы сразу лучше всё сказала, как есть, а? У меня ведь в шкафу запас соли на год. Упокоить я тебя, может, и не смогу, но попрыгать заставлю. Или пошла вон отсюда, чтоб глаза мои тебя больше не видели, или объясняй честно, чего ты опять ко мне привязалась. Раз я не провалилась никуда после последнего пожелания, значит, вреда ты мне причинить не можешь. Но при этом и не уходишь, когда гонят.
После этого разговора у меня снова остались только её слова, правдивость которых проверить невозможно. Единственным их подтверждением была лютая ненависть в голосе мёртвой ведьмы, адресованная не только мне, но и Марии тоже.
Призраком с ограниченными колдовскими возможностями Белена стала в результате собственного ритуала — того самого, которым разделила свою душу на части, чтобы потом подселиться в тело Женьки. Когда я подослала в Лесное дух Алексея Мухина, от прежней могущественной ведьмы оставалось всего две части — сильно ослабленная основа и тот кусочек, который засел в племяннице Мирона Карпунина. Процесс подселения тогда уже был запущен, но он не быстрый, поэтому Женька и чувствовала себя тогда всё хуже и хуже, а Белена истощалась всё сильнее — так всегда и происходит, а потом, когда всё завершится, просто нужно восполнить силы. Мухин утащил Белену на тот свет ослабленной настолько, что она даже сопротивляться не могла. Защиту со своей избушки на Змеиной горке она сама сняла — отчаянно пыталась восстановиться за счёт любых доступных ресурсов и хватала всё подряд. Избушка в итоге стала видимой, поэтому Пётр Семёнович получил возможность сжечь посмертный подарок Мухина — вольную и дарственную на лес. У посмертного дара сила особенная, и из-за этой силы вместе с бумагами загорелся и сам подарок — лес полыхал, пока не выгорел полностью. Не деревья горели — земля. Крепкая связь Белены с миром живых оказалась полностью разрушенной.
На том свете она тоже долго не задержалась. Дарёна знала, что пророчество Пелагеи сбудется нескоро, а на моего сына у неё уже тогда были свои планы. Она и призвала Белену, не дожидаясь, пока та найдёт способ улизнуть из пристанища неупокоенных душ и навредить мне или ребёнку. Когда я общалась с Пелагеей, Белена была ещё там, поэтому мне и было сказано, что её душа из чёрной белой пока ещё не стала. А чуть позже Дарёна приготовила для своей наставницы неуютную клетку, провела ритуал призыва и посадила ослабленный дух под замок.
Все эти месяцы Белена провела в заточении. Восстановить прежние силы и утраченные способности она уже не могла, потому что ритуал подселения не был завершён. Нынешнее состояние — это всё, что у неё осталось. Вдобавок к этому Дарёна своим чёрным колдовством ещё и сильно ограничила узницу в плане намерений — даже если бы Белена смогла вырваться и удрать, никакого зла она мне уже бы не причинила. И сыну моему тоже. И Власову. Эта защита не вокруг нас создана, а внутри самой Белены — просто магический запрет, который она обойти не может. Даже мелкую пакость вроде подножки подстроить нельзя, что бесит мою бывшую подружку неимоверно. А врать ей никто не запрещал — это единственная радость, которую Белена теперь может себе позволить.
Трактовать пророчество Пелагеи можно по-разному, но Дарёна решила поспособствовать его исполнению не только запретом на вредительство. Белена — дух, нежить. И её, как всякую нежить, при наличии должных умений можно подчинить, что Дарёнка и сделала. Не нацепила строгий ошейник, как на Нефёда и Фросю, но служить себе заставила.
— И будет служба эта треклятая длиться теперь до тех пор, пока слова Пелагеи не исполнятся, — с тяжёлым вздохом пожаловалась мне Белена. — Знала бы, что так всё обернётся, лучше б сразу тебя в своём болоте утопила.
— Угу, — кивнула я. — Я во всём виновата. И в том, что триста лет назад ты за собственной воспитанницей не уследила, тоже. Теперь Машка тебя на цепь посадила, а ты на мне за это отыграться решила.
— Да кому ты нужна, бестолочь бесноватая? — презрительно скривилась она. — Больно мне надо было время на тебя тратить. Это ей, гадине, втемяшилось, что я должна добро для тебя творить в меру своих сил и возможностей, чтобы ты ненароком шею себе не свернула на пути к ведьмовству. Мне чем быстрее ты окочуришься, тем приятнее будет. Про благие намерения слышала? Куда ими дорожка вымощена? Ну так вот а мне туда не надо, потому и намерений таких у меня нет.
Проще говоря, Дарёна отправила Белену ко мне в услужение, когда стало понятно, что от идеи снова влезть в магию я уже не отступлюсь. Мир магии опасен, любой неверный шаг может жизни стоить, а с моим рвением таким неверным шагом может стать даже самый первый.
— Не препятствовать, но и в помощи не усердствовать. Больше попусту языком молоть и смотреть, чем делать. Оберегать от всего, что жизнь твою никчёмную сократить может. А раз зла я тебе причинить не могу, то и услуги мои, глядишь, плюсиком к пророчеству зачтутся. Злая, мол, ведьма доброй станет, пусть и не по своей воле. Глаза б мои вас обеих не видели! — брезгливо плевалась откровениями Белена. — Не стану я под твою дудку плясать, даже не мечтай. Напакостить не могу, но и помогать не буду. Не дождёшься!
— А так красиво мне всё утро о добрых делах пела… — усмехнулась я и снова спросила: — Где мои муж и сын?
— А на вот тебе мужа и сына! — сунула она мне под нос призрачный кукиш. — Выкуси! Не помнит тебя твой мужик. Дарёна своё дело знает. Подле неё они теперь будут. Семьёй станут. Фроська нужное ему нашепчет, и будет он верить, что сына ему другая баба родила. Всю душу его шиворот-навыворот перевернут. Ничего не вспомнит. Другим человеком себя считать будет. А ты никогда ей соперницей стать не сможешь, сколько ни старайся.
— Ясно, — кивнула я, принимая новую информацию к сведению. — Нефёду, видимо, тоже было велено раньше времени сведения об этом грандиозном замысле не разбазаривать, поэтому ошейник на имя Дарёны и сработал. А теперь вернёмся к тому, с чего начали. Мне нужны способности ведуна. Помогать мне ты не хочешь. А раз другого неупокоенного духа с такими способностями поблизости нет, будем пользоваться твоими.
— Это как это? — подозрительно сощурилась она.
— Ну у кого-то мне их надо забрать, — развела я руками, многозначительно приподняв брови.
— Здоровья не хватит, — фыркнула она в ответ и предложила: — Баш на баш. Я тебе призыв, а ты взамен скажешь, где силу взяла.
— Идёт, — согласилась я, сходила на крыльцо, отыскала укатившуюся в палисадник монетку и положила перед Беленой на стол.
Я не знала, осталось что-нибудь в этой монете или нет, но, судя по разочарованной физиономии призрака, дар перешёл ко мне полностью.
— Заговорённая была? — подняла она на меня тоскливый взгляд.
— Угу, — кивнула я насмешливо. — Я свою часть уговора выполнила, а отказаться от сделки уже нельзя, сама знаешь.
Глава 13. Новый взгляд
Не смешно, конечно, но забавно — оказывается, на каждую мою новую способность Белена ещё и разрешение у Дарёны спрашивать должна. И общаются они дистанционно, если это так можно назвать — через рисовые зёрнышки. Если зёрнышки почернеют, значит, нельзя мою просьбу выполнять. А если какой другой цвет приобретут — можно, но, опять же, с ограничениями в зависимости от цвета. Цирк да и только! Получается, Дарёна ещё и за меня решать будет, какой магией мне пользоваться.
— Красные, — недовольно поморщилась Белена, разглядывая несколько зёрнышек на блюдечке. — Твоя взяла, чтоб вас обеих…
— А если бы они посинели? — поинтересовалась я.
— Ну вот как посинеют, так и скажу, — огрызнулась она. — Эти выбрасывай, они уже негодные.
— Я их коллекционировать буду, — усмехнулась я, вынув из шкафчика малюсенькую стеклянную баночку, в которой раньше было яблочное пюре.
— Зачем? — не поняла Белена.
— А для красоты. Потом в вазочку пересыплю, когда накопится побольше и разных цветов, и будет у меня оригинальное интерьерное украшение.
Она покрутила полупрозрачным пальцем у виска, сплюнула и обозвала меня ненормальной.
Призыв нам пришлось проводить вместе, потому что вытащить нужный дух с того света у Белены получилось далеко не с первого раза, а удержать его она и вовсе не смогла. Если бы я не сделала предусмотрительно соляную ловушку, мы бы его упустили, и неизвестно, хватило бы у навязанной мне помощницы сил на ещё одну попытку.
— Знакомься, это Акакий, — представила мне мёртвая ведьма бесформенное белёсое облачко, покачивающееся на подобии ног внутри ловушки. — Он давно уже упокоиться не может, поэтому плохо выглядит. Акакушка, я тебе преемницу нашла. Хоть бы поздоровался что ли для приличия.
Акакушка изогнулся в подобии поклона и промямлил что-то нечленораздельное.
— Ты уверена, что это именно ведун? — скептически уточнила я, наблюдая за усилиями духа.
— Другого не будет, — сообщила она в ответ. — Дар ведовства от колдовского отличается, его передавать не надо. Он отдельно от души существует и после смерти сам себе преемников ищет. Тебе повезло, что хотя бы этот есть.
— А почему он не упокоился, если дар передавать не надо? — подозрительно сощурилась я.
— Так у него на старости лет с головой уж не всё в порядке было. Он так и не понял до сих пор, что помер, хотя уж лет двести с тех пор прошло, ежели не больше. Его не дар на пути к покою держит, а уверенность, что он всё ещё жив.
Мне стало жалко старика — при таком раскладе он ведь и после передачи способностей покой не обретёт. Так и будет маяться между мирами до скончания времён.
— Мы его упокоим после того, как он способности отдаст, — решила я.
— Да на здоровье! — разрешила Белена. — Только ты сначала забрать у него попробуй то, что хочешь. Он ведь совсем спятил, себя не помнит, а про дар свой уж забыл поди.
Я попыталась поговорить с призванным духом, но он только мычал что-то в ответ и непрестанно кланялся, будто при жизни ничем другим не занимался. Не думала, что всё так сложно будет. Если дар отдельно от души существует, согласие на его передачу всё равно нужно, а как от невменяемого духа такое согласие получить?
Конец ознакомительного фрагмента
