— Тебя это никак не касается, — огрызнулся Артур Олегович. — На своей земле я имею право делать всё, что захочу. Хоть источники искать, хоть мусороперерабатывающий завод построить.

— Ничего подобного, — возразила я. — Твоя земля только под бывшей деревней находится, а всё остальное разве что на правах долгосрочной аренды можно было заполучить. Четыре тысячи гектаров леса тебе никто в собственность не отдаст, так нельзя по закону.

— С тобой забыл проконсультироваться, — снова съязвил он.

Я присмотрелась к нему повнимательнее и заметила, что вчерашнего шепотка Фроси, благодаря которому этот человек должен был испытывать ко мне крайнюю степень уважения, уже нет. Нетрудно было догадаться, чьими стараниями Карпунин избавился от этой магии. Значит, Мария действительно намерена создавать мне проблемы через третьих лиц, что в нашем с ней контракте я упустила. Магией мне её не одолеть — на её стороне сама смерть, а у меня очень много дорогих людей под боком. Я ещё и чужого ребёнка себе на шею взгромоздила по доброте душевной. Осталось уповать только на помощь Шабаша, а до его начала придётся две недельки как-то продержаться. «Скорее бы свод Законов получить. Я тебе тогда устрою весёлое упокоение», — мысленно обратилась я к чёрной ведьме, радуясь, что мои мысли она слышать не может.

— Если сунешься к моей семье и попытаешься нам навредить, твой труп будут по кусочкам собирать по всему Лесному, — пообещала я Карпунину на прощание, но из вредности отправила его не в исходную точку этого утреннего приключения, а прямиком в администрацию города Вырвинска. На рабочее место. А что? По времени уже рабочий день начался, все чиновники добросовестно трудятся. Он мне, конечно, эту маленькую подлость наверняка ещё припомнит, но пусть хотя бы начнёт — размажу и не поморщусь.

В мансарде после этого всего остались только я, анчутка в клетке и Белена.

— Ну что, поговорим? — присела я рядом с мёртвой ведьмой на соседний стул.

— А у меня есть выбор? — скривилась она.

— Нет, — честно призналась я. — Выбора у тебя нет. Но есть возможность послушать полезные сведения о пророчестве Пелагеи и сделать выводы. Интересует?

Глава 8. Простить и отпустить

К прорицателям во все времена относились двояко. Предсказал что-нибудь хорошее, и оно сбылось — уважение тебе и почёт. Не сбылось — плохой из тебя пророк, поди прочь. А если сбылось дурное пророчество, то и вина за это лежит на тебе — накликал беду, негодяй. Дар этот редкий, и мало кто считал необходимым в нём разбираться, поэтому даже сами провидцы зачастую не знали основ. Есть будущее, которое невозможно предотвратить, потому что оно не зависит от людей — цунами, извержения вулканов, наводнения, землетрясения, смерчи. Но предсказанную человеческую судьбу изменить можно. Она в руках самого человека. Если человек предупреждён о грядущей опасности, он может её избежать. Изменить день нынешний, чтобы изменилось грядущее — так это работает.

Слова Пелагеи, адресованные Белене, звучали следующим образом: «И для тебя тоже есть покой. Моя душа его уже нашла, и твоя когда-нибудь найдёт. Тёмное прошлое ясному будущему дорогу уступит, зло добром обернётся, распустится цветок, выросший из мёртвого семени, и тогда сердце твоё чёрное станет таким же белым, как волос, а в душе воцарится мир». Белена умерла, но упокоения она не желала, поэтому и творила ужасные вещи, чтобы пророчество её соперницы никогда не сбылось. У неё не было провидческого дара, и она не понимала цену услышанных слов. Я тоже раньше таким даром не обладала, и для меня, как и для всех, слова Пелагеи звучали перечнем условий, которые нужно выполнить, чтобы Белена наконец-то упокоилась. Но так было раньше. Теперь у меня гораздо больше способностей, многие из которых весьма полезны.

— Суть в том, что Пелагея искала покой и пребывала в уверенности, что ты тоже когда-нибудь его возжелаешь, — пояснила я призраку. — Её слова только обозначили срок, после истечения которого твой дух сам очистится от тьмы.

— Это как? — не поняла мёртвая ведьма.

— Очень просто, — пожала я плечами. — Пелагея просто предсказала события, которые должны произойти независимо от твоего или моего участия. Нас с тобой это всё касается очень условно. Это как если бы она сказала: «С горы Эверест упадёт камень, все попугаи облысеют, а улитки завоюют мир». Хочешь ускорить события — бросай камни, ощипывай попугаев и дрессируй армию улиток. Не хочешь торопиться — просто жди. Но и тогда ты не упокоишься, а лишь очистишься. Покой наступит после всего перечисленного, но лишь тогда, когда ты сама его пожелаешь.

— То есть мне вообще ничего не надо было делать? — недоверчиво сощурилась Белена.

— Именно так, — подтвердила я. — У меня теперь несколько способностей, относящихся к дару предвидения, и я могу с твёрдой уверенностью сказать, что пророчество Пелагеи беспокоит тебя исключительно по причине твоей неосведомлённости. Она сама не понимала силу своего дара, а тебе не у кого было спросить совета, поэтому ты и боролась триста лет с тем, о чём не имела ни малейшего представления, хотя могла всё это время посмертно существовать в своё удовольствие. Если хочешь очистить душу побыстрее, можешь заняться поиском смысла в условиях пророчества, но, на мой взгляд, это бесполезное занятие. Любое из трёх условий может означать что угодно. Если третье ещё как-то подходит под рождение моего сына, то над первыми двумя я бы даже голову ломать не стала.

— Хочешь сказать, что загробный мир не утащит меня против моей воли, если всё будет выполнено? — снова проявила ведьма недоверие.

— Не утащит, — уверенно ответила я.

— И почему я должна тебе верить?

— Не должна. Мне от тебя ничего не нужно. Ты свободна, Белена. Можешь валить на все четыре стороны, но если снова начнёшь вредить мне, я отправлю тебя в загробный изолятор так, чтобы ты куковала там до скончания времён.

— И что, прямо вот так отпустишь? — сощурилась она ещё сильнее.

— А почему нет? — пожала я плечами. — Я тоже способна на злодеяния, когда речь идёт о моих интересах. Сейчас могу тебя простить, потому что ты превратилась в подлое чудовище по незнанию, но впредь на такую щедрость не рассчитывай. Теперь ты знаешь правду, и пощады за новые пакости тебе не будет.

Я сняла с неё Люськины путы, но призрак не сдвинулся с места. Ну да. Триста лет потратить на бессмысленную борьбу с тем, что, возможно, вообще никогда не произойдёт, и против чего даже не надо было бороться — такое сложно осознать в одночасье. Я понимала, что рискую, отпуская Белену, но неволить её и дальше просто не хотелось. Она сама себя обманула, когда встала на путь зла и вредительства во имя непонятно чего. Мне она больше не враг. Пока не враг. Возьмётся за старое — накажу, а пока пусть гуляет вальсом с глаз моих подальше. Я ведь злопамятная. Простить могу, но обид не забуду.

— А Дарёна сейчас где? — спросила она, вернувшись из мрака своих размышлений.

— Понятия не имею, — ответила я. — Мы с ней контракт заключили. Я отдала ей другой источник природной силы в обмен на Владика.

— И ей ты тоже все пакости простишь? — удивилась Белена.

— Контрактом оговорено, что за вред, причинённый мне и моей семье, я мстить не буду, — ответила я так, чтобы не раскрыть свои намерения.

— Балбесина, — высказался призрак по данному поводу.

— Пусть так, — согласилась я. — Худой мир лучше доброй войны. Я устала сражаться. У меня и без Марии проблем хватает. Иди уже. Обдумывай свою новую реальность, осваивайся с ней и оставь меня в покое. Надеюсь, больше не увидимся. Сюда дорогу забудь, я на дом защиту сегодня поставлю.

Она ушла, но в искренность моего поступка не поверила. Подлые люди всегда ждут коварства и от других. Сложно ей будет. Наверняка сначала будет искать подтверждение тому, что я сказала о пророчестве, а когда найдёт… Тогда ей либо придётся переоценить все триста лет своего существования, либо заставить себя забыть об этом. Это в том случае, если она намерена что-то в себе изменить.

— Может, и меня отпустишь, раз уж ты сегодня такая добренькая? — заискивающе поинтересовался анчутка.

— Если пообещаешь убраться подальше и никогда больше мне на глаза не попадаться, — поставила я условие.

Он пообещал. Я открыла одно из окон, разрушила клетку и выпустила его из дома. Пусть улетает. Его мизгирёвские ведьмы голодом морили не один десяток лет, и я обошлась с этим бесёнком ничуть не лучше.

На душе после этого всего даже как-то полегчало. Злая я или нет, но какая-то совесть у меня всё-таки имеется. Нельзя неволить тех, кому нужна свобода. Иногда бывают безвыходные ситуации, но это не тот случай.

Конец ознакомительного фрагмента