Чтобы скрасить ожидание, Юлька сунула в рот конфету и отправилась поливать цветы. Когда они жили вместе с папой, он шутил, что их с мамой семейный быт — сплошной конфетно-букетный период. Дело в том, что Юлькина мама работала врачом в больнице и постоянно приносила с работы сладости и букеты, которые ей дарили благодарные пациенты. Кроме того, обе комнаты и кухня были уставлены комнатными растениями: Юлькина мама их обожала.

Квартира напоминала настоящий райских сад: повсюду цветы, сладостей сколько хочешь — живи и радуйся.

Но Юлькины родители почему-то не радовались. Наоборот, всё время ссорились. А осенью мама заявила, что с неё хватит. Собрала всё самое ценное: Юльку, цветы и два чемодана, и перебралась сюда, на съёмную квартиру. А папа остался на старой.

Наконец хлопнула входная дверь.

— Юлька, я дома!

Юля вышла в коридор, и мама вручила ей очередную коробку конфет.

— А почему ты без очков? Так нельзя, иначе зрение продолжит портиться. Помнишь, что доктор сказал?

— Помню, мам, — Юлька смущённо замялась. — У меня их… ну, в общем… отобрали.

Мамины глаза за стёклами очков недоумённо распахнулись, а на лбу обозначились морщинки.

— Как — отобрали? — переспросила мама так испуганно и огорчённо, что у Юльки язык не повернулся рассказывать «как».

— Ну, не отобрали, а просто взяли и… не вернули, — аккуратно обрисовала ситуацию Юлька.

Мама несколько секунд помолчала, а затем с решительным видом кивнула своим мыслям.

— Я этого так не оставлю. Это беспредел! Я сегодня же позвоню вашей учительнице и скажу, что тебя обижают. Пусть она проведёт беседу с классом, устроит экстренное родительское собрание…

Час от часу не легче! Разве Кикимора поможет Юльке? Наоборот, после её вмешательства всё станет только хуже.

— Мама, ну ты что! Не надо звонить Кики… Кире Кирилловне! Никто меня не обижает. А очки не отдали, потому что… потому что они разбились. Случайно. Ты не волнуйся.

— Не представляю, как ты несколько дней будешь обходиться без них, — вздохнула мама. — Оптики наверняка уже не работают… А вообще, давай проверим.

После поиска в интернете выяснилось, что одна оптика поблизости действительно ещё открыта и закроется через сорок минут. Юлька с мамой побежали туда, но нужный дом никак не удавалось найти. Навигатор как будто свихнулся: вёл их то в одну строну, то в другую, постоянно менял маршрут и в конце концов вообще отключился, объявив, что потерял связь со спутником.

Юлькина мама взглянула на часы.

— Всё, опоздали. Придётся возвращаться.

Вслед за ней Юля побрела по незнакомой улице. И вдруг мама остановилась.

— Юлька, смотри! Ещё одна оптика. И, кажется, работает!

Юлька повернула голову и прищурилась, глядя на небольшое одноэтажное здание. В него вели три двери. Над одной, слева, светилась вывеска «Универмаг». Над другой, справа, большими буквами значилось «Парикмахерская». А между ними притулилась третья дверца, совсем невзрачная, больше похожая на служебный вход. На ней висела едва приметная табличка «Оптика». А ниже, прямо на двери, яркой краской было кривовато написано: «Открыто».

Юля с мамой вошли. Помещение было маленьким и тесным, но каким-то чудом в нём умещались несколько стеллажей с оправами, а ещё довольно большой стол, за которым сидела женщина в здоровенных очках с толстыми стёклами.

— Здравствуйте. Нам бы очки для девочки, — мама протянула продавщице рецепт.

Та мельком взглянула на бумажку и кивнула.

— Выбирайте оправу.

Пройдясь вдоль стеллажей, мама набрала несколько оправ и протянула одну из них Юльке.

— Мне кажется, эта подойдёт. Примерь-ка.

Юля встала перед висящим на стене зеркалом. В нём отразилась круглая, похожая на блин физиономия. На ней резко выделялись два прямоугольника вокруг глаз.

Юлька поморщилась и торопливо сняла очки.

— Не нравится? — расстроилась мама. — А мне кажется, тебе идёт. Ну, тогда возьми вот эту.

Под руководством мамы Юлька перепробовала кучу оправ, но все они смотрелись отвратительно. Вот маме очки очень идут, почти любые. А Юльке нет. Потому что у неё такой тип внешности. Так папа сказал.

Когда Юлька впервые пришла домой в очках, у папы при виде неё скривилось лицо — Юлька в новых очках очень чётко видела, как сильно оно скривилось. «С таким типом внешности — ещё и очки», — качая головой, произнёс он недовольно. Мама метнула на папу испепеляющий взгляд и внушительным тоном возразила:

«А по-моему, очень красиво!» Но Юлька догадалась, что мама боялась её огорчить, на самом деле тип внешности у неё, Юли, никудышный, а с очками — вообще ужас.

— Что ты сама хочешь? — отчаявшись угодить дочке, спросила мама.

— Линзы, — честно вздохнула Юлька. — Из-за этих очков со мной никто не дружит.

— Юль, ну что ты придумываешь? Врач сказал, до шестнадцати лет линзы противопоказаны. Я сама с детства в очках, и ничего!

Вдруг продавщица, всё это время с отсутствующим видом ковырявшаяся в телефоне, встрепенулась.

— Я знаю, что вам надо, — объявила она и, выдвинув ящик стола, достала очки. — Вот, держите. Стёкла уже вставлены.

— Как — уже вставлены? — изумилась мама. — Их разве не нужно делать на заказ? Вы уверены, что они подойдут?

— Абсолютно! — кивнула продавщица.

Удивительно, но стёкла и правда подошли, и уже через несколько минут Юлька стала не особенно счастливой обладательницей новых очков.

Когда они с мамой вышли из оптики, Юлька оглянулась через плечо и рассеянно отметила, что с двери исчезла намалёванная красным надпись «Открыто». Как будто, пока они с мамой были внутри, кто-то её стёр. «Странно», — удивилась Юля, но уже через секунду об этом забыла.

Глава 2

На следующее утро мама, как всегда, долго не могла поднять Юльку с постели.

— Можно я сегодня не пойду в школу? Я себя плохо чувствую. Наверное, я заболела, — по своему обыкновению жалобно канючила Юля, не открывая глаз.

Но мама была неумолима.

— Юлька, не притворяйся! Ты очень избирательно болеешь: исключительно по учебным дням. Забыла, что я доктор? Меня не проведёшь!

Но Юлька и не обманывала. У неё в самом деле каждое утро перед школой болела голова, а ещё казалось, что повышается температура. Однажды Юля даже поставила себе градусник и намерила тридцать семь. А ведь у здорового человека температура должна быть тридцать шесть и шесть! Но мама заявила, что тридцать семь не считается, и без всякого сочувствия отправила её на занятия.

Юлька в полусонном состоянии вылезла из постели. Умылась, оделась и, плюхнувшись за стол, начала ковырять ложкой кашу.

— Юля, не спи на ходу, опоздаешь! — подгоняла мама.

Из дома они вышли вместе и попрощались у подъезда. Мама торопливо застучала каблучками налево — к метро, а Юлька поплелась направо — в школу. Её так и тянуло дождаться, пока мама скроется из виду, и вернуться потихоньку домой, но Юля понимала, что обман быстро раскроется. Она уже дважды так делала, и оба раза вредная Кикимора писала в родительский чат, требуя объяснений, почему Савельевой нет на занятиях. Пришлось собрать волю в кулак и тащиться в школу.

Первые четыре урока прошли без происшествий. А на последнем — это был русский язык — Кикимора устроила диктант.

— Ра-анним ма-артовским утром проснуулось со-олнце, — растягивая слоги, монотонно читала она. — Записываем: ра-анним… ма-артовским…

Ребята уткнулись в тетради. Юлька тоже начала писать предложение, и в этот момент дверь приоткрылась. В образовавшийся узкий проход проскользнул мальчик лет шести или семи и, задумчиво оглядевшись, протопал через весь класс к окну, оставляя на полу грязные следы.

К Юлькиному изумлению, ни одноклассники, ни Кира Кирилловна никак не отреагировали на его появление. Учительница спокойно продолжала диктовать:

— …просну-улось со-олнце. Отдёрнуло оно лёгкую кисею облако-ов…

Первоклашка запрыгнул прямо на учительский стол и, усевшись там, начал скучающе болтать ногами. Юлька думала, что теперь-то уж Кикимора одёрнет нахального сорванца, но не тут-то было.

— …лёгкую кисею облаков, — повторила учительница и, прекратив диктовать, строго обратилась к Юльке:

— Савельева, что сидим? Почему не пишем?

— Я пишу. Просто…

Кикимора не дала ей договорить.

— Не считай ворон, займись делом. Так, продолжаем. Отдёрнуло оно лёгкую кисею облаков и взгляну-уло на зе-емлю…

Тем временем мальчишке, видимо, надоело ничегонеделание. Вконец обнаглев, он начал расхаживать туда-сюда по столу прямо по разложенным книгам.

— Да вы посмотрите, что он вытворяет! — не выдержала Юлька.

В классе воцарилась тишина.

— Савельева, кто — он? — вновь прервавшись, раздражённо осведомилась Кикимора.

— Этот мальчик. — Юля указала на мальчишку.

Но Кикимора вместо того, чтобы схватить озорника за шиворот, гневно уставилась на Юльку.

— Савельева, опять твои штучки? Хочешь урок сорвать?

— Я? — изумилась Юлька. — Это не я, это он урок срывает. Разве вы не видите? Он же по столу бегает!

Юлины путанные объяснения заглушил взрыв дикого хохота.

— У Мартышки глюки! — перекрикивая шум, проорал Влад Чистяков.

— Безобразие! Савельева, немедленно дневник мне на стол! — Кира Кирилловна от негодования даже не покраснела, а как-то позеленела.

А нахальный первоклашка с любопытством взглянул на Юльку и, спрыгнув со стола, преспокойно вышел из класса.

После звонка, уже в коридоре, Юльку окружили одноклассники.

— Мартышка, а у тебя чё, глюки бывают? Так ты очки понюхай! А лучше полижи! — принялась подначивать Ритка Семёнова. — Может, тогда перестанешь видеть зелёных человечков.

— Почему зелёных? — простодушно удивилась Юля. — Он был обычный.

— Да, кажется, это серьёзно. Тебе пора лечиться, — с притворным сочувствием вздохнула Полина Уварова.

— Вот именно! Надо лечиться, — закивала Жанна Крапчук.

Неужели это такой розыгрыш? Тогда, получается, и Кира Кирилловна с ними в сговоре?

— Мартышка, признайся: у тебя крыша поехала или ты каких-то таблеток наглоталась? — влез Влад Чистяков.

Юлька стиснула зубы.

— Да отстаньте вы!

— Правда, пойдёмте уже. — Настя Иванова потянула Риту за рукав.

Рита отмахнулась.

— Иванова, отвали. Мы тут важный вопрос выясняем.

И тут впереди мелькнула знакомая фигурка первоклашки. Не раздумывая, Юлька бегом устремилась к нему.

— Стой! Куда? — возмутилась Полина. — Мы не договорили!

Сзади послышался топот: кто-то кинулся за Юлькой в погоню.

Мальчишка тем временем, обернувшись, недоумённо вытаращился на несущуюся к нему Юльку, оглянулся по сторонам — и пустился наутёк.

Конец ознакомительного фрагмента