— Спасибо Даш, что бы я без тебя делала? — Я обняла подругу. — А где мой телефон?

— Я его вернула в сумку.

Я взяла телефон. Тридцать два пропущенных от мамы и семь от папы.

— А теперь можно смело умереть… — прошептала я и, набрав в легкие воздуха, позвонила маме.

Глава 5

— Я тебя внимательно слушаю! — раздался сердитый голос мамы.

— Мам… Я тебе всё объясню… я…

— Чтобы через десять минут была дома! Ты нас подставила! Мы из-за тебя опоздали на юбилей! — Мама бросила трубку. Я взглянула на время: полвторого.

— О боже, мы же еще утром должны были выехать в Подольск…

Я ехала в такси и в полголоса молилась всем богам, чтобы родители меня простили. Если с папой еще можно договориться, то с мамой, кхм… Если я окажусь одна в лесу и наткнусь на стаю голодных волков, то, пожалуй, с ними будет проще договориться, чем с ней.

В прошлый раз, когда мы с девочками отдыхали в том злополучном клубе, я вернулась домой в пять утра вся мокрая после своего знаменитого прыжка в бассейн. Это был первый раз, когда я пробовала спиртное. Мама мне устроила ТАКОЙ разбор полетов! Я была под домашним арестом целый месяц. Она снова прочитала нотацию о том, как вела себя моя настоящая мать, когда была в плену у зеленого змия. Могла плясать как сумасшедшая, что-то вроде того, как вчера выплясывала я, а иногда и вовсе становилась агрессивной, и тогда крушила дом, била посуду, кидалась на отца. Мама убеждена, что если бы они не забрали меня из детдома, то я бы повторила ее судьбу. Спилась, а потом из-за цирроза печени умерла.

Знай мои будущие родители в тот день, когда за мной пришли, сколько сюрпризов я им преподнесу, наверное, бежали бы из детского дома, сверкая пятками. А ведь их предупреждали… Я откинулась на спинку, закрыла глаза и погрузилась в воспоминания.

— Лера Анисимова! — в коридоре раздался голос нянечки Нади. Я обернулась. Она бежала, держа в руке расческу и цветные резинки.

— А ну давай за мной! — Надя взяла меня за руку, и мы галопом помчались в комнату.

Ничего не объясняя, няня принялась очень быстро прочесывать мои волосы, затем неуклюжими грубыми движениями заплетать косу.

— Платье чистое доставай! — приказала она.

Я бросилась к шкафу, сдернула с вешалки мое любимое белое платье в горошек, натянула гольфы, сунула ноги в праздничные лаковые туфли.

— Так, теперь слушай! — Надя наклонилась к моему лицу. — Сейчас не спеша поднимаешься на второй этаж и идешь в кабинет к Наталье Игоревне. — Она выпрямилась и с улыбкой добавила: — Там с тобой кое-кто желает познакомиться!

Помню до сих пор, как я тогда волновалась. Шла по коридору и постоянно поправляла то юбку, то волосы, подтягивала гольфы.

Только собралась толкнуть приоткрытую дверь в кабинет директора, как услышала разговор:

— Да, повторюсь, я очень рада, что вы выбрали нашу Лерочку. Просто не хотелось бы, чтобы она вернулась к нам в скором времени, поэтому я снова и завела с вами разговор о ее сложном характере.

— В третий раз повторю, Наталья Игоревна, — любезно ответил незнакомый женский голос. — Мы всё поняли еще с первого. Нам не нужно изучать ее биографию, о жизни ее семьи мы знаем не понаслышке. Как-никак ее отец — двоюродный брат моего мужа. Да, девочка не простая, но ей всего семь с половиной, и мы с супругом уверены, что сможем воспитать из нее хорошего, уравновешенного человека. Возможно, именно жизнь в полноценной семье ее и способна изменить? Вытащить из нее агрессию, которая, скорее всего, передалась ей от матери. Она та еще бунтарка, любила колотить мужа, особенно напившись. Мы не допустим, чтобы она выросла такой же. Мы дадим ей хорошее образование, и если понадобится, то обратимся за помощью к лучшим московским специалистам и будем вместе решать ее проблему. У ребенка не было детства, она жила в запущенном тараканнике с пьющими родителями. И я очень рада, что их лишили родительских прав. Да, несмотря на то, что ее отец наш родственник, мы рады, что она попала в детский дом. Мы бы и раньше ее забрали, но, повторюсь, до последнего надеялись, что сможем завести своих детей. В этой девочке течет наша кровь, она частичка нашей семьи. Зачем нам брать другого ребенка, если Лерочка и так нам родня.

— Вы правы! Вы абсолютно правы! И у вас сейчас всё для этого есть. Ваши документы в полном порядке, ваш дом просто прекрасен, он очень большой. Я уверена, что Лерочке очень понравится комната, которую вы для нее подготовили.

— Надеемся, что угодили в выборе цвета стен и интерьера.

— Ох, ребенку, который четыре года жил в детском доме, угодить весьма просто. Вы же сами тоже из Подольска?

— Да, мы оба здесь родились, жили, а десять лет назад перебрались в Москву. Пару раз в год приезжаем сюда проведать родственников.

— Ну, тогда обязательно заглядывайте к нам в гости!

— Конечно!

Я коснулась рукой двери, хотела войти, но замерла после следующего вопроса.

— А вот еще, вы же владельцы турагентства? Значит, наверняка любите путешествовать?

— Супруг — владелец турагентства, а у меня сеть свадебных салонов в Москве.

— Понятно, спасибо.

— И да, мы часто путешествуем, три-четыре раза в год.

— Как здорово! Я уже представляю ее глаза, когда она впервые увидит море!

— И не только море! Мы покажем ей весь мир!

Я больше не могла устоять на месте и распахнула дверь в кабинет.

На черном кожаном диване сидела тетенька с белыми длинными волосами и в белой шубе. Очень красивая, прям как Снежная королева! Она смотрела на меня сквозь слезы и по-доброму улыбалась. А рядом с ней сидел дяденька с темными волосами и в черном пальто. Его глаза тоже заискрились.

— А вот и наша Лерочка! — теплым голосом сказала Наталья Игоревна, взяла меня за руку и подвела к этой паре.

— Здравствуйте, — тихо вымолвила я. — А вы мои родственники?

— Здравствуй, наше солнышко, — всхлипнула женщина. — Меня зовут Раиса, а это Олег. Он двоюродный брат твоего папы. — Дядя Олег улыбнулся.

— Я вас ни разу не видела, — пожала плечами я.

— Мы как-то раз виделись с тобой, на дне рождения нашей родственницы, она живет здесь, в Подольске. Ты была совсем маленькая и не помнишь нас.

Да, скорее всего, я была уж совсем маленькой, так как вообще не помнила, чтоб я с родителями ходила к кому-то в гости. Ну, за исключением маминых подруг из соседнего дома.

— Лерочка, Олег Алексеевич и Раиса Сергеевна…

— Можно просто Олег и Раиса, — поправила ее женщина.

— Олег и Раиса очень хотят с тобой познакомиться поближе, подружиться и…

— Вы хотите забрать меня из детского дома? — радостно крикнула я.

— Очень! — хором ответили они.

А потом сильно об этом пожалели…

Когда мне было десять, я случайно услышала разговор родителей.

— Я совсем не так представляла себе радость материнства.

— Рай, мы уже говорили об этом. Тогда мы были слишком одержимы идеей завести детей. И думали, что с появлением ребенка в нашей семье что-то изменится: ребенок сблизит нас, в доме будет детский смех, игрушки. Ты перестанешь жить работой, станешь заботливой мамой. Но в итоге всё пошло немного не так, как мы хотели.

— Немного не так, Олег? О чем ты говоришь? В последние три года я только и делаю, что по три раза в месяц хожу в гимназию на разговор с директором, учителями и родителями детей, которых поколотила Лера! Не успеваю разрабатывать новые эскизы платьев, не знаю, как выделить время на поход к косметологу! Я по уши погрязла с ней в этой рутине!

— Понимаю. Но мы знали, что у нее непростой характер, от нас этого никто не скрывал. Может, стоит всё же обратиться к специалистам?..

— Каким таким специалистам?! Я уже говорила, что думаю по этому поводу! Чтобы люди узнали и думали, что мы удочерили психа? Чтобы говорили, что я настолько никчемна, что не могу с ребенком справиться?! Нет, спасибо! Давай закроем эту тему навсегда!

Потом мама вздохнула и добавила:

— Я думала, что способна ее исправить и доказать всем, что из дикарки вырастет достойная, образованная личность! Я думала, что буду гордиться тем, что мы сделали для детдомовской девочки, и она будет нам всю жизнь благодарна! А теперь жалею, что… Ладно…

— Я понял… Можешь не продолжать. Но мы оба знаем, что ни для нее, ни для нас не будет лучше, если отправим ее обратно в детский дом, верно?

— Зачем мне эти разговоры, что мы не держим свое слово? Мы же с такой уверенностью заявляли всем знакомым и руководству детского дома, что справимся с ней, что вырастим ее такой, что они потом ахнут!

— Вот и я об этом. Поэтому нам нужно набраться сил и дальше работать над ее характером.

В ту ночь я плакала, крепко обнимая плюшевого медведя, которого забрала с собой. Да, забрала у детей талисман, и потом долго думала, что теперь все дети, оставшиеся в детдоме, останутся в нем навсегда. А я не могла не взять его, потому что мне казалось, что он — то единственное, благодаря чему я оставалась с приемными родителями, и пока он будет со мной, я не вернусь обратно в детский дом.