Богдан, так ни с кем не поговорив, убрал телефон в задний карман, сделал пару затяжек, выбросил окурок в урну, повернулся, и наши взгляды встретились.

Первое, что я заметила в его небесно-голубых глазах — растерянность, но он быстро собрался, выпрямился, слегка улыбнулся и развел руками.

— Ну, привет, что ли?

— Давно не виделись… — Мой голос прозвучал неуверенно.

Он перевернул кепку козырьком назад, прислонился плечом к кирпичной стене, сунул руки в карманы шорт.

— Как дела? Как вообще жизнь?

— Жаль, ты опоздал: я как раз рассказывала, как весело мне работается в больнице.

И почему-то я подумала, что он должен был об этом знать. Ведь наверняка интересовался моей жизнью у знакомых.

— Серьезно? — Богдан выгнул брови. — Медсестрой, что ли?

— Нет… Санитаркой, — растерянно ответила я.

— А-а, ну понятно. В институт так и не поступила?

— Да пока не до учебы как-то. — У меня вырвался нервный смешок. — Жить на что-то нужно.

В голове промелькнул вопрос: «Кому я это рассказываю? Он же больше всех остальных знал, что произошло в моей семье».

— Ну да, ну да… — Он понимающе покачал головой. — А я вот приехал всего на пару дней. Вообще редко приезжаю, из столицы хрен выберешься: то одно, то другое, там жизнь кипит, не то что здесь. Ты ведь есть у меня в друзьях ВКонтакте? — неожиданно спросил он. — Видела, наверное, фотки?

Он еще что-то говорил, говорил, говорил, но я утратила дар речи, когда он спросил, есть ли я у него в друзьях ВКонтакте.

Это был выстрел прямо в сердце.

Да, не писал, да, не звонил, не искал в соцсетях, как я уже поняла, бросил в тот момент, когда мне особенно нужна была его поддержка, но чем я сейчас заслужила такое отношение? Почему Богдан всем своим видом показывает, как ему плевать на меня? Ведь если б он заходил на мою страницу, то наверняка бы увидел, что я удалила ее еще в июне прошлого года.

Не вникая, о чем он рассказывал и смеялся, я рывком убрала волосы с левой части лица.

— Из-за этого ты меня бросил? — решительно спросила я.

Глава 4

С лица Богдана исчезла улыбка, он несколько секунд смотрел на мою левую щеку, затем опустил глаза, снял кепку и почесал кудрявую голову.

— Не в этом дело… Просто был выбор: остаться здесь, в Богом забытом городе, или уехать в Москву. — Он надел кепку и поднял на меня взгляд. — Я всё помню, Лин: и наши чувства, и то, что собирались поступать вместе, но… тогда я понимал, что ты со мной точно уже не поедешь. Ты помнишь, как я мечтал свалить отсюда? Реально ждал, когда закончится школа и я скажу «досвидос» этому городу со всеми его нариками и алкашами, а тут такое… — Он снова опустил глаза и глубоко вздохнул. — Я выбрал учебу, прости…

— Если бы я не стала уродиной, то ты бы остался со мной? — прямо спросила я, и в этот момент у него зазвонил телефон.

Богдан отошел на несколько шагов и прислонил трубку к уху.

— Котёнок, ну где ты? Почему не брала трубку? — И мир вокруг меня перестал существовать.

В этот момент все мои внутренние органы завязались в тугие узелки, а в тело впились тысячи острых шипов. Слышать из его уст «котёнок» и понимать, что это обращено не ко мне, оказалось слишком мучительным. Но это еще не всё…

— Да-да, все верно, бар «Мумий Тролль». Я стою у входа, — едва успел сказать Богдан, как из-за угла появилось такси и остановилось у бара.

Открылась дверь, и на асфальт ступила нога в красной лаковой туфельке на высоком каблуке. Из машины вышла стройная блондинка в черном облегающем платье. Девушка широко улыбнулась Богдану, грациозным взмахом руки убрала волосы за плечи. Богдан побежал к ней навстречу, подхватил на руки, словно пушинку, и закружил. А когда поставил на землю, они поцеловались — долго, страстно, чувственно. Взявшись за руки, счастливая парочка направилась в мою сторону.

— Вика, это Лина, моя… одноклассница. Лина, это Вика, моя девушка, — представил нас Богдан. — Мы вместе приехали из Москвы.

Девушка протянула тонкую руку с аккуратными ноготочками, но я в этот момент смотрела на Богдана и была уверена, что он прочитал в моих глазах вопрос: «Значит, для тебя я всего лишь одноклассница Лина?»

— Прости, что опоздала. В вашем городе можно с ума сойти! Парикмахерская в одном районе, солярий — в другом. — Его подружка закатила накрашенные глазки. — Ну что, идемте? — глядя на нас по очереди, спросила Вика.

— Я догоню, — едва слышно вымолвила я, глядя на их сомкнутые руки.

Как только они исчезли за дверью, мое тело сработало быстрее мозга: подбежав к такси, которое осталось на парковке возле бара, я запрыгнула внутрь и назвала водителю свой адрес.

«Бежать от всех подальше, чтобы никто не видел, ни меня, ни моих слёз!» — крутилось в голове. А потом перед глазами появился момент, как Богдан подхватил ее на руки, дальше память подсунула мне картинку их долгого поцелуя…

В эту секунду почему-то захотелось умереть.

Если это невозможно, то хотя бы выбросить из головы последние несколько часов моей жизни.

Глава 5

Дашка звонила мне, писала эсэмэски, пару раз приходила, стучала в дверь и говорила в замочную скважину: «Я знаю, что ты дома!»

Но у меня не было никакого желания обсуждать Богдана и его красивое появление в баре вместе с его блондинкой. Достаточно того, что, вернувшись домой, я рыдала до рассвета и удалила из телефона наши совместные фото. Почти год не решалась сделать это.

Та тоненькая нить, которая тянулась на протяжении года, оборвалась. Теперь я совершенно точно понимала, что между нами все кончено, и была убеждена, что он бросил меня именно из-за моего изуродованного лица. Где я, и где его новая девушка?

В какой-то момент показалось, что теперь для меня будут закрыты все двери, что все в этой жизни крутится вокруг моды, денег и красоты. В таком случае у меня одна дорога: найти себе подобного, например, парня с уродливой внешностью. Слепой или немой тоже подойдет, главное, чтобы в нем было не все в порядке.

А красивыми парнями я буду любоваться со стороны и молча завидовать их девушкам.

Но мои взгляды на жизнь резко изменились, когда я встретила её…

* * *

В первую неделю июня стояла теплая солнечная погода. Моя коллега Элла ушла в отпуск на две недели, и я с радостью забрала себе ее смены. Теперь работала не сутки через двое, как раньше, а сутки через сутки.

Не высыпалась, мало отдыхала, но меня радовало то, что получу больше денег и покрою долг за коммуналку, а может, даже получится отложить немного денег на памятник.

Почти год прошел, а я все никак не могла заменить деревянные кресты на могиле родителей. Помочь было некому, из родни осталась только бабушка по папиной линии, живущая на Украине, которую я не видела лет десять.

У родителей не было никаких накоплений, и если бы папины коллеги с завода не помогли организовать похороны, то я бы точно влезла в большие долги.

После похорон мне позвонила дочка маминой приятельницы и предложила поработать вместо нее в больнице, когда она уйдет в декрет. Я прошла двухмесячный обучающий курс и приступила к работе. Деньги небольшие, но пока я была рада и этому. Когда подкоплю и закажу памятник, можно будет подыскивать что-то более высокооплачиваемое.

От дома до больницы было чуть больше километра, поэтому я всегда ходила пешком.

Шла по коридору, толкая перед собой тележку с чайником, тарелками и кастрюлей с пшенной кашей. Мне осталось доставить завтрак пенсионеру, который лежал после операции на ноге, и к пациентке, поступившей вчера в платную палату (кажется, ее привезли с места аварии с сотрясением мозга и ушибами).

Платные палаты располагались за углом в конце длинного коридора. Там редко кто-то лежал. Не многие готовы отдавать полторы тысячи в сутки за то, чтобы находиться одному в палате с персональным теликом и холодильником.

Завернула за угол и тут же замедлила шаг, увидев лысого здоровяка, сидящего на стуле у платной палаты.

Первая мысль, которая пришла в голову: «Это охранник какой-то шишки. В палате точно лежит наш местный политик». Мог бы быть олигарх, но у нас таких не водится: богачи давным-давно свалили из нашего городка.

Пока мыла руки в предбаннике, из палаты доносились женские голоса. Сначала я думала, что мне показалось, но выключив воду, убедилась, что они говорили на английском.

— Я еще раз прошу тебя подумать, Лиз! Обратной дороги не будет.

— Саманта, это не может продолжаться бесконечно. Я очень и очень устала… — едва слышно ответил поникший голос.

Как только я вошла в палату, мгновенно воцарилась тишина. На меня удивленно смотрели две девушки. У одной был синяк под глазом и пластырь на лбу; губа её распухла. На вид ей можно было дать лет тридцать, может, чуть больше, и она чем-то напомнила мне Ким Кардашьян: темные гладкие волосы, собранные в хвост, раскосые карие глаза, красивый золотистый загар. Вторая девушка выглядела моложе, и тоже очень красивая: длинные рыжие локоны, негустая челка, спадающая на зеленые глаза.

— Не скажешь, от чего именно? — вернулась к разговору брюнетка. — Может, твои пальцы устали носить кольца с бриллиантами? — Накладывая в тарелку кашу, я покосилась на руки рыжеволосой: и на левой, и на правой было по кольцу с большим камнем. — А может, твоя шея устала от цепочки из платины? — Я взглянула на цепочку, которая с виду вполне могла бы сойти за серебряную. — Подожди, Лиз… — Скрестив руки на груди, брюнетка хитро прищурилась и прислонилась спиной к деревянной спинке кровати. — Как же я сразу не догадалась?! Моя бедняжка устала отдыхать на шикарных яхтах, жить в роскошной квартире, ездить на «Порше»?! — крикнула девушка.