— Я предложил брак?

— Да, ты предложил фиктивный брак, ну… то есть брак… который мы бы прекратили без хлопот через юристов. Аннулировать было запрещено, чтобы… чтобы не было нелепых слухов. Ты сказал, что все уладишь.

— Получается, про фиктивные отношения не было и слова в договоре, так?

— Там…

— Покажи мне документы, которые остались у тебя.

Поднявшись, Женя вышла из кухни и направилась в спальню, где в толстой папке складывала все документы на себя и дочку, а также медицинские заключения. Вернувшись, она положила папку на стол и, вытянув нужный договор, отдала мужчине.

Все время, пока Громов внимательно читал, она переживала, не зная, что думать.

Считая, что нужно отвлечься, Евгения поднялась и нажала на кнопку электрического чайника, желая заварить чай с мятой.

— Обычный брачный договор. Нет никаких дат. И вот еще… ты подавала заявление на перевод суммы? У тебя есть возможность получать ежемесячно или раз в год приличную сумму.

— Нет, мы сами.

Мужчина задержал внимание на хрупкой женщине, подошедшей к шкафчику, засыпающей заварку в чайник. Гордая…

— Сколько мы с тобой общались? — внезапно спросил он, не желая откладывать вопрос в долгий ящик.

Женя нахмурилась, но все же протянула:

— Три дня. Первый — знакомство, второй — подписание документов и третий…

Она замолчала, поэтому Громов дал ей две минуты ответить, а когда не дождался, уточнил:

— И третий…

— Через неделю… твой адвокат позвонил и сказал, что можно забирать Марину. Но приехал не он, а ты, чтобы съездить за ребенком.

— И что?

— Съездили и забрали, — резко выдала Евгения и отвернулась, давая намек, что разговор закончен, наливая кипяток в кружки, тут же спрашивая: — Будешь чай с мятой?

— Вероятно, гадость… Буду.

Кивнув, женщина поставила перед ним кружку и достала из духовки пирог, разрезая на большие куски, укладывая в тарелку. Определив блюдо рядом с мужчиной, она пододвинула кружку и прошептала:

— Очень успокаивает.

— И все?

— Что все?

— Больше мы не виделись?

Женя подняла лицо, думала секунду, а потом слишком быстро сказала:

— Нет. Все, или еще вопросы будут?

— Я хочу помочь.

— Не вижу связи.

Громов как-то недовольно посмотрел и произнес:

— Я хочу позвонить другу и попросить приехать сюда, чтобы помочь. Ты не будешь против?

Женя сделала глоток и кивнула, тихо спрашивая:

— Думаешь, у него есть шанс?

— Нет, я считаю, что он ничего не может. НИКТО и звать НИКАК, но тут нужен хороший адвокат.

— У меня остались деньги на счету…

Громов стиснул зубы и отвернулся. С недовольством смотрел на стену, а потом произнес:

— Почему ты решила мне помочь? Я тебе никто.

— Ты помог мне, когда я была в отчаянии — спас меня.

Мужчина резко повернулся, повел челюстью и резко уточнил:

— Решила отплатить и спасти?

Чувствуя агрессию, Женя провела подушечкой пальца по ободку кружки и ответила:

— Прости, если обидела, но ты для меня так много сделал. Для нас. Может, для тебя это мало — а для нас все. И я хотела помочь.

Громов ничего не сказал на ее слова, лишь кивнул и с каким-то раздражением выдал:

— Понял. Ладно, на сегодня достаточно. Иди отдыхать.

— Мне… еще платье обшивать мишурой и…

Громов возмутился. Он впервые видел женщину, которой совершенно плевать на себя, главное — счастье других. В своей жизни он встречал лишь хищниц, жадных и хитрых, способных на все ради своей цели. Или те, кто ничего собой не представляли, ни к чему не стремились, заботясь лишь о том, что встречалось на пути. Андрей отнес Женю ко второй категории, но, наблюдая за ней столько времени, отмечая, как она изматывает себя, работая, чтобы содержать… чужого ребенка, прилагая силы и терпение на калеку, ежедневно ухаживая, заставляя себя и его, неосознанно стал восхищаться. Нет, первое время ее упрямое поведение бесило. Она старалась, а ему было плевать. Громова раздражало все, хотелось закрыть глаза и забыть про этот чертов мир. Особенно когда смотрел в окно, наблюдая за людьми. У каждого свои проблемы, люди как муравьи куда-то спешили и не ценили того, что у них есть. Как и он. Он наслаждался жизнью, не представляя, что можно быть счастливым только потому, что у тебя целы конечности, и ты можешь ходить. В юности, когда решил, что сделает все, чтобы жить в богатстве, он шел к своей цели, наплевав на все, что окружало. А сейчас, запертый в клетке, он анализировал, воспринимая жизнь и поступки людей иначе.

Стоило Евгении с дочерью выйти из дома, он занимался, выполняя все, что требовалось, чтобы рыжая девчонка, как он про себя называл ее, увидела результат, из-за которого гробила себя. Когда три дня назад приехал врач, которого каждую неделю платно вызывала Женя, не слушая его рявканья и возмущения, и сказал, что удивлен его успехами, мужчина понял — он будет ходить и раньше, чем предполагал Леванов. Теперь он старался и для себя. С диким отчаянием, яростью, неистово желая встать на ноги, чтобы вновь себя почувствовать живым и полноценным.

— Ты с такими темпами загнешься, и у Марины больше никого не останется. Если о себе не думаешь, то вспомни о ней.

Слова достигли цели. Женя отвернулась, чувствуя усталость и грусть. Громов прав, очень точно подметил. Вновь сделав глоток, она проговорила:

— Я завтра вечером доделаю. Еще есть время. Утренник послезавтра.

— На улице темно. Будь осторожнее, когда идешь одна.

Евгения непонимающе нахмурилась, пытаясь себе доказать, что это просто слова, а не забота. Ей казалось, что Громов совсем не замечал ничего, жил в своем безрадостном мире. Смущаясь, она откусила пирог и медленно проживала, стараясь не показать, как растеряна. Ощущая взгляд, подняла лицо и встретилась с напряженным взглядом мужчины. Не зная, что он от нее ждет, она повела плечом и спросила:

— Зачем ты мне это говоришь?

Мужчина нахмурился, понимая, что ведет себя странно. Мгновенно разозлился, не понимая новых эмоций, словно для него это оказалось неожиданностью, а потом буркнул:

— Не забывай, Кротов сделает все, чтобы забрать ребенка. Законно у него не выйдет, значит, будет пытаться убрать тебя.

— Убрать? Что ты имеешь в виду?

— Да, убрать. Поверь, это очень просто, тем более у тебя нет защиты. Все зависит от того, как сильно ему нужна девочка.

Выпив чай, Женя поспешно встала и направилась к раковине. Сполоснув посуду, она повернулась и проговорила:

— Пойду в ванную. Ты… — она замялась, — через сколько освободишься, чтобы я массаж сделала?

— Я сам.

— Нет, ты сам делай в любое время и как считаешь нужным, а мне нужно хорошо разминать ноги, — отчеканила она, не желая слышать возражения.

— Через десять минут, — буркнул он, понимая, что спорить бесполезно. Будет жужжать, пока ему не надоест. Пчела. Странно, но эта мысль вызвала ухмылку.

— Отлично. Я подойду, — произнесла Женя и поторопилась в ванную, где на стиральной машине ожидала одежда и полотенце. Некоторое время стояла, вглядываясь в стену, обдумывая слова мужчины, а потом залезла в ванну, принимая душ, стараясь, чтобы вода не прошла через щель и не залила пол.