— Это всё, конечно, прекрасно, — подытожила я вслух свои мысли. — Но в следующий раз я пойду есть вместе со всеми.
— Зачем? — удивился Фрейн, как будто уже решил, что я крепко влипла в сети комфорта и уединения.
— Затем, что я всё-таки адептка, и моё поведение могут расценить как проявление снобизма.
Боже, но какой же вкусный кофе подают Фрейну! Всё в наилучшем виде и самого высокого качества! Когда я сделала один глоток из чашки, моя уверенность в том, что нужно вернуться в столовую, слегка пошатнулась.
— Наверное, ты права, — пожал плечами тёмный. — А я уже начал привыкать…
Он бросил на меня быстрый хитрый взгляд исподлобья.
— Совершенно зря, — сразу ощетинилась я и встала, забыв допить кофе. — Ого! Скоро уже второе занятие по верховой езде! Мне нужно…
— Беги-беги, — бросил мне вслед Фрейн таким тоном, будто укорил меня в трусости.
Да и ладно!
Я не стала развивать тему, собралась и вернулась во флигель, где Мини уже изнывала от нетерпения.
— Куда ты пропала на весь день? — сразу подскочила она с места. — Я уже начала думать, что после той поездки на гиппогрифе с тобой что-то случилось и это скрывают!
— Нет, я всего лишь была с мужем, — ответила я.
А ничего, мне нравится! Отличная отговорка на все случаи жизни — и, главное, ни у кого не может быть на этот счёт никаких претензий. Мини сразу прекратила расспросы, а я между делом отметила, что ягоды она всё-таки ела. Правда, честно оставила мне половину миски.
На этот раз нам пришлось заходить за Лаусом и Хью — они оттягивали время, как могли, потому что на занятие им откровенно не хотелось.
— У меня всё болит! — стонал Философ. — Из-за этой зверюги у меня чуть конечности не поотрывались!
— Кошмар! Они совсем не слушаются! — вторил ему Хьюберт. — Зачем сажать на них адептов, которые вообще не склонны к воздушной магии? Издевательство.
Но идти им всё же пришлось, хоть и страдали они всю дорогу до тренировочного поля.
К счастью для них, второй заезд прошёл гораздо спокойнее. То ли гиппогрифы немного смирились с нашим присутствием, то ли адепты научились лучше с ними обращаться, но гонка получилась вполне расслабленная и в то же время захватывающая.
Честно, я изо всех сил старалась сдерживать магию и не влиять ею на Шипа, но он всё равно скакал как угорелый, намного обгоняя остальных. Не привлекать к себе внимание не получалось. В итоге, когда я вернулась к площадке, на которой нас ждали кураторы, они откровенно обсуждали сей феномен и уже пытались докопаться до причин. Только Эстерио и Фрейн многозначительно молчали.
— Завтра все с утра на тренировку по концентрации, — объявил Даламан, когда вся его группа собралась вместе. — Буду ждать вас в синем павильоне.
Фрейн, который стоял неподалёку, насмешливо на него глянул. Тут он его, конечно, переиграл, но в то, что Эстерио так легко сдастся, я не верила.
— Ну ты даёшь, Адель! — восхищённо выдала Мини, глядя вслед Шипу, которого уводили в сторону конюшни. — Как тебе это удалось?
— Да у неё со всякими странными животными особая связь, — хмыкнул Лаус. — А вообще, хорошо, что мы все целы, идём отдыхать!
Гурьбой мы потащились в сторону флигеля, когда остальные адепты ещё обсуждали итоги гонки со своими кураторами. Фрейн тоже задержался: девушки обступили его со всех сторон, беспрестанно мучая вопросами и требуя дать какие-нибудь советы о том, как же им лучше совладать с непокорными скакунами. Хотя наверняка сам тёмный понимал в этом не больше других.
Когда мы вернулись в комнаты после ужина, Мини снова засела за книги. Немного понаблюдав за ней, я тоже взяла себе одну: всё-таки нужно оперативно восстанавливать свои знания о магии. К тому же мой интерес носил весьма практический характер: возможно, в книгах я найду описание моего случая — когда магия не нейтральная, как у других адептов, а напоминает радугу, которой чихнул единорог.
Правда, посидеть в тишине нам не удалось: сначала пришёл Лаус и позвал Мини прогуляться в саду. Она, радостно подпрыгивая, собралась и умчалась, позабыв об учёбе. Я же снова попыталась сосредоточиться, но вскоре меня отвлекли далёкие окрики, как будто где-то кого-то звали.
Вскоре шум приблизился, и голоса стали отчётливее. А когда я выглянула в окно, чтобы прислушаться, то ясно разобрала кличку, которую выкрикивали с разных сторон: Шип. Стоп, почему ищут Шипа, он что — сбежал?
Впрочем, что меня удивляет? Да, с браслетами на копытах гиппогрифы не могут летать, но ходить-то и бегать — вполне. Едва успела об этом подумать, как внизу, прямо под окнами, раздался шорох и треск веток. Возможно, это кто-то из адептов, ведь Комендантский час для нас ещё не начался, и многие ходят по саду. Но не в самой чаще кустов!
Я немного перегнулась через перила балкона, чтобы рассмотреть лучше. И зачем-то позвала:
— Шип! Это ты?
Совершенно зря! Потому что в ответ раздалось тихое пощёлкивание клювом, шаги ускорились… Гиппогриф огромной серой тенью взмыл до самого балкона и, ловко сложив крылья в нужный момент, проскочил в комнату.
Вот это чудеса акробатики! Я еле успела пригнуться, чтобы он не заехал мне по голове копытами, а теперь стояла и, открыв рот, наблюдала за тем, как Шип наводит беспорядок вокруг.
Сначала он смахнул крылом все книги со стола, затем, повернувшись, опрокинул стул.
— Постой! Постой! — я кинулась его останавливать. — Ты что творишь!
И как он вообще взлетел, ведь он не может… Я опустила взгляд на его копыта: на них не было никакого браслета. Что за ерунда?
Не обращая внимания на мои хлопоты, Шип деловито огляделся и, подцепив клювом миску с ягодами, ловко опрокинул их себе в рот. Вместе с этим едва не задел магический светильник, и я успела обрадоваться, что это не обычные свечи, иначе легко мог бы случиться пожар.
— А ну, давай возвращайся к своим! — возмутилась я, поймала гиппогрифа за перья на шее: он был уже без узды и седла.
Но вдруг Шип как-то по-кошачьи заурчал и прильнул к моим ладоням. Потёрся, прикрыв глаза, и замер, изображая полные любви объятия.
— Ты, конечно, очень милый, — принялась уговаривать я его. — Но я не могу оставить тебя в своей комнате. Я же не одна тут живу. Да и тебе тут тесно.
Как будто он понимал смысл моих слов! Но мой голос явно действовал на него успокаивающе, он прислушался и перестал суетиться, а затем и вовсе улёгся на живот, подвернув под себя ноги. Просто чудесно! Сдвинь теперь с места эту махину!
В дверь внезапно постучали, и я сразу задумалась, не стоит ли притвориться, что тут никого нет. Однако Шип сразу нарушил всю конспирацию: вновь заволновался, затопотал, и неловко поставленная им на край стола миска с грохотом рухнула на пол.
— Адель! — раздался за дверью голос Фрейна. — Что там у вас происходит?
Больше ждать он не стал и вошёл: было не заперто.
Несколько мгновений ему понадобилось, чтобы осознать наличие в моей комнате целого гиппогрифа. А тот, в свою очередь, встретил гостя без радости и должной вежливости — сразу шагнул вперёд и угрожающе защёлкал клювом, издавая при этом резкий клёкот, который наверняка было слышно по всему дому.
— Так, стоп! — не растерялся Фрейн, рискованно приблизив лицо к его стальному “шипу”. — Будешь хулиганить — призову Мифлину. Она быстро тебя угомонит!
Удивительно, но его слова сразу приструнили грозного гиппогрифа, как будто он встречался с виверной раньше. Шип ошарашенно замер и захлопал по-человечески длинными ресницами, будто его оскорбили.
— Ну, Адель… — выдохнул тёмный. — Каждый раз я поражаюсь, как у тебя это выходит.
— Что именно? То, что я нравлюсь зверушкам? — прикинулась я дурочкой.
— То, как легко ты находишь, чем заняться в свободный вечер, — съязвил Фрейн. — Его по всей резиденции ищут, ты в курсе? Я как раз хотел зайти предупредить, чтобы вы не высовывались из комнаты.
— А я как раз пыталась его отсюда вывести!
Мы с Фрейном огляделись: существовало два пути. Через балкон и через дверь — оба имели свои недостатки.
— Надо уговорить его спуститься обратно в сад, — предложил Фрейн.
— Сесть на него без седла?!
— Нет, давай поведём его по лестнице, чтобы увидели все! Мало тебе внимания.
Шип в это время совсем приуныл, словно понимал, о чём мы говорим. Из его горла раздались какое-то печальное щёлканье и урчание, в попытке ещё раз обняться он едва не уронил меня своей тяжеленной головой, а взмахом крыла встрепал мне волосы.
— Хорошо, давай через балкон.
С трудом нам удалось вывести его через двери наружу, после чего я забралась на его спину и, аккуратно похлопав по шее, попросила:
— Спустись, пожалуйста.
Шип ещё немного погрустил, но всё-таки послушался и сделал это так аккуратно, что я даже не успела испугаться. Он мягко спланировал вниз и приземлился почти совсем бесшумно.
— Вот и хорошо. — Спешившись, я взяла его за перья на шее и тихонько повела по тропинке в сторону конюшен. — Ты мне тоже очень нравишься! Ты самый красивый гиппогриф из всех, и клюв у тебя такой роскошный! Мы с тобой обязательно скоро встретимся на состязаниях и будем лететь быстрее всех!