Все это действует на меня странно: я определенно жду подвоха до сих пор.
Следующий вопрос тщательно подбираю.
— Ты любишь Глорию?
Получаю взгляд исподлобья.
— Она станет мне отличной напарницей, как я и сказал.
— Ты правда веришь, что у Альнара могут быть ко мне чувства? — произношу я самый глупый и болезненный вопрос, за что секунду спустя себя кляну. Но Рейм отвечает:
— Верю. Он к тебе неравнодушен, как бы жалко это ни звучало. Но с тобой или без, я окажусь завтра в списке парников.
Пыльца рассеивается вокруг Рейма, и серьезное выражение сменяется усмешкой.
— Список, — нахожу я едва ли не последнюю зацепку, — уже утвержден. Никого нового туда не доберут.
— Брось, для меня с радостью сделают исключение, — фыркает аристократ. — Плясать будут от новости, что я облагородил своим присутствием их факультет.
В этом он весь. Самомнение — с драконий зоб, такой же раздутый и наполненный кислотой. Я не могу стать его напарницей, это полнейшая чушь.
— И как это будет? — спрашиваю я.
— О. В храме Стихий, конечно. Без музыки, родных и богатых одежд — ну, по крайней мере, в твоем случае.
— Когда? Сколько придется ждать?
Рейм морщится, словно мои вопросы ему порядком надоели.
— Ты слишком много болтаешь. Мы не будем ждать, Лудар, поедем прямо сейчас. Решайся.
До сих пор не понимаю, как я согласилась. Два глотка драконьего пунша не могли на меня так подействовать — хотя гренки остались нетронутыми на столе в баре, что наверняка усилило эффект пойла.
Мы едем в нанятом экипаже, запряженном двумя пятнистыми лошадьми, сидим друг напротив друга в тесном пространстве, и вид у Рейма задумчивый. Руки сложены на груди.
— Насколько старательно нам придется изображать пару? — спрашиваю я.
— Весьма, — тонкая улыбка трогает губы врага. — Деканат спокойно относится к союзам по расчету. Но если они выяснят, что мы просто притворяемся, могут возникнуть проблемы.
Я сжимаю руки. В голову вдруг лезут мысли о семье, разом отрезвляя. После смерти родителей у меня остались лишь бабушка и младшая сестра. Не могу сказать, что моя стипендия сильно им помогает, но как раз поэтому я так стараюсь в учебе и надеюсь выцарапать себе приличную должность после. Во многом поэтому.
Проблемы с деканатом — вовсе не то, что мне нужно.
— Демоны, Лудар, в мои планы совсем не входит, чтобы нас отчислили, — кривится Рейм. — Просто уясни, что придется играть.
Притворяться, что я его пара. Перед всей академией — перед его компашкой придурков, которые не давали мне прохода столько лет. Перед сторонними наблюдателями, которым я упорно доказывала, что у меня есть гордость. Перед моей подругой Тал.
И заниматься вместе! У Рейма воздушный дар, как и у Глории, а я почти не работала ни с кем, кроме огневиков. Да если бы это было главным!
Я просто пытаюсь представить, что придется терпеть его рядом. Парня, который после того случая с волосами пообещал, что я буду расплачиваться до конца обучения. Который три дня спустя натравил на меня воздушных элементалей, превращавших мою прическу в подобие перекати-поля. Я избавилась от них, только придя в магический салон. Что ж, думаю, мои волосы все равно пострадали меньше.
Старательно пытаюсь переключиться на мысли об Альнаре: вспоминаю, как я заболела, а Ал приносил мне домашнее задание по зельям и цветочный чай, призванный снять головную боль. Как у меня сломалась астрологическая трубка, и он отвез меня в город, чтобы лично купить новую. Сказал, что это подарок на середину года, которая приближалась.
— Как же мы расстанемся? — уточняю у Рейма.
— Ну, ссору изобразить не сложно, — фыркает тот. — Главное — быть убедительными поначалу. Ты никому не скажешь, что мы затеяли: будем всем улыбаться, мягко приплетем договор.
Дергаю плечами от его слов.
Пытаюсь их принять. Еще раз обдумываю: я же не делаю ничего плохого? Если Альнар с Глорией поладят, можно отступить. Но что, если парень моей мечты действительно совершает ошибку? Я должна узнать. Ради него и ради себя. В крайнем случае вернусь на Гранатовый факультет через месяц-другой.
Храм Стихий встречает нас во всей красе. Овальная площадь с колоннами из мрамора разных цветов: белого для воздуха, голубого для воды, бурого для земли и красного для огня. В центре — главное овальное же здание. Все пространство вокруг заполнено зеленью, ползущими корнями и лианами.
Внутри нет посетителей, только служитель почтенных лет встречает нас и вскидывает брови, когда Рейм объясняет ему дело.
— Господин Рейм…
Мужчина узнал имя рода моего врага. Еще бы, семейку знатных гадов, чей глава — советник короля, знают все.
— Значит, вы наконец решились на ритуал. Позвольте узнать, готова ли ваша избранница?
Рейм все спланировал заранее. От этой мысли мне вновь становится тревожно, но я киваю и представляюсь служителю. Говорю, что приняла осознанное решение.
— Тогда, — прокашливается старец, — с вашего позволения, я начну.
Я еще могу все отменить. Еще могу потрясти головой, хлопнуть себя по лбу, хлопнуть по лбу Рейма и сбежать отсюда. Струсить. Или принять единственное разумное решение? Увы, голова забита мыслями об Альнаре и о том, как прекрасно все может быть.
И ради этого я позволяю Рейму взять мою ладонь.
Наши руки ложатся на круглый постамент, увитый плющом, хранящий на верхушке четыре кольца в цветах четырех стихий. За все это время мы с Реймом и хватали друг друга, и я пихала его в грудь, но чтобы вот так мирно друг друга касаться — такого не было точно. У него длинные, изящные пальцы, явно выдающие человека, не склонного к лишнему труду.
Аристократические пальцы, что уж там. Моя ладонь — заметно смуглее.
Рейм разворачивается и пронизывает меня взглядом ярких глаз, когда служитель зачитывает клятвы:
— От имени сил земли, воздуха, воды и огня я вершу ритуал, который соединит две души сегодня. Желаешь ли ты, Иден Рейм, связать себя с этой женщиной, Келли Лудар, и назвать ее своей избранницей, и протянуть между вами незримую нить?
Звучит так, будто мы уже женимся. Рейм сомневается пару секунд. Я снова понимаю, насколько это нелепо: рука врага накрывает мою, мы стоим перед алтарем Стихий, в воздухе — запахи земли, сырости и грозы. Пахнет магией.
— Желаю, — отвечает мой враг наконец.
— Желаешь ли ты, Келли Лудар, связать себя с этим мужчиной, Иденом Реймом, и назвать его своим избранником перед лицом Стихий, и протянуть между вами незримую нить?
Я тоже сомневаюсь, но выдаю кивок:
— Желаю.
Рейм достает из кармана два кольца, которые явно приготовил заранее. Ободки совершенно обычные: белые полоски золота с нанесенными рунами, но все равно выглядят дорого.
Хорошо, что в них хотя бы нет камней.
Он берет мою руку и надевает кольцо на безымянный палец. Я стараюсь не думать ни о чем, когда надеваю кольцо ему.
Мы выходим из храма и молчим еще минут пять.
И только тогда до меня начинает доходить весь смысл произошедшего.
Я стала напарницей Рейма. Я, чтоб меня ифриты утащили в лаву, стала его избранницей!
Смотрю на воздушника, ловлю ответный взгляд, и мне кажется, мы оба немного в шоке.
— Какой план теперь? — спрашиваю.
— Встретимся завтра в академии. — Мой… избранник оправляет пиджак и возвращает себе надменный вид. На его лице появляется такое выражение, будто он добился своего. Будто он контролирует ситуацию. — Я позабочусь, чтобы нас записали на факультет, и надеюсь, что ты будешь вести себя подобающе, Лудар.
Огонь, спавший в крови, подает признаки жизни. Он часто просыпается не вовремя, но сейчас я думаю, что ситуация подходящая. Руки напрягаются, плечи распрямляются, и я смотрю на парня перед собой, вспоминая, в каких мы отношениях на самом деле.
— Я всегда веду себя подобающе твоей низкой натуре, — говорю с тихой улыбкой.
— Ты не будешь мне перечить, пар в голове, — пронзает меня взглядом враг. — Не повернешь назад и не сломаешь нашу историю.
— Уже обсудили, — огрызаюсь. — Что-нибудь еще?
— Придется играть. Ты хорошо запомнила это?
— О, постаралась.
— Но я не буду относиться к тебе лучше. Просто буду делать вид, что отношусь. Сможешь так же?
Я набираю воздуха в грудь. Конечно смогу. Наверное. Отступать поздно.
— И спать с тобой я не буду, — добавляет паршивец. — Даже не проси, если вдруг надумаешь.
От этого дикого замечания, от его самодовольной ухмылки по рукам вниз бежит расплавленный металл. Я сжимаю зубы.
— Пошел ты, Рейм.
— Знал, что мы договоримся, бесенок. Увидимся завтра.
Бесенок — то прозвище, которое он придумал для меня год назад. Не худшее из всех, что были, но все равно обидное, потому что мелкие бесы — самые противные огненные твари, с которыми только можно иметь дело.
У меня с кличками для него похуже: в основном «придурок высокородный» и просто «идиот».
Холодно смотрю на врага и растягиваю губы в улыбке.
— Это будет прекрасный семестр, Рейм.
Он ловит для нас два экипажа, мы залезаем каждый в свой — и разъезжаемся в разные стороны.