— И как ты себе это представляешь, Черная звезда?

От его рычания пещера затряслась и стало дымно, но вот меня лично это не испугало ни капли — удобно все-таки быть под защитой кесаря. Столько причин для беспокойства исчезает сразу же.

Пожав плечами, спокойно ответила:

— Я себе это представляю осуществлением нормальных товарообменных отношений. У орков есть нужное вам мясо, у вас, возможно, что-то, что нужно оркам. К примеру, — скептически оглядела дракона, — быть может, ваша шкура, если вы сбрасываете ее и меняете, или, возможно, что-то, что находится на вершинах гор и оркам до этих ресурсов не добраться, в то время как крылатому народу легко. Взаимовыгодное сотрудничество, Тэхарс, ведет к процветанию всех заинтересованных сторон, грабительские набеги — к вымиранию собственно грабителей. Учи историю.

Глядя на меня злыми прищуренными глазами, дракон вопросил:

— История твоего мира учит тому, что грабительские набеги приводят к гибели крылатого народа?

— Не крылатого, а вообще всех в целом, — пояснила я. И тут же сочла необходимым добавить: — Есть, конечно, примеры успешного выживания при грабительской тактике. Это, в смысле, если вы, подкопив силы периодическим грабежом, в итоге нападете на орков, перебьете их, захватив тем самым оркские стада и начнете сами выращивать себе скот.

Вновь умостив голову на передних лапах, дракон задумался, и надолго. И лишь после продолжительного молчания произнес:

— Мой народ владеет магией. Но проявляется это в возрасте свыше тысячи лет. Из всех ныне существующих представителей моего народа этого возрастного рубежа достиг лишь я. В то же время среди орков есть шаманы, чья жизнь насчитывает и больший срок… И в отличие от нас, у них долгожителей больше.

— Взаимовыгодное сотрудничество, — с нажимом повторила я. А затем, после недолгого размышления, задумчиво предположила: — Или же сейчас вы не перебиваете весь украденный скот, а сохраняете в живом состоянии. Эдогар создаст портал, мои люди перегонят скот на подходящую территорию и займутся его разведением. Полагаю, опыта в этом у них не намного меньше, чем у орков. Как видишь, мы нашли уже два варианта вполне успешного развития событий. Я бы, к слову, предложила использовать оба.

— И договариваться с орками после всего что было?! После тысяч лет вражды? Войн? Смертей?! — взревел огромный, теряющийся в сумраке пещеры дракон.

Взревел так, что с потолка рухнуло несколько камней, но Тэхарс тут же прикрыл меня крылом, так что я, вполне ожидаемо, не пострадала, пострадал он и, смахнув камни, теперь сидел и шипел от боли. Забавно, начинаю привыкать к своей неприкосновенности, еще немного — и уверюсь в неуязвимости.

Едва дракон успокоился, наставительно посоветовала:

— Не оглядывайся на прошлое, Тэхарс, думай о будущем. О будущем твоего народа. Поверь, если бы речь шла о будущем моего народа, я бы пошла на все.

Дракон хотел было ответить, но тут от порога раздалось насмешливое:

— К примеру, согласилась выйти замуж, да, нежная моя?

— Именно, — подтвердила я, глядя на дракона. — Но искренне радует, что Тэхарсу подобное не грозит.

— Естественно, нет, — произнес кесарь с издевкой и добавил: — Он же не ты.

Я обернулась ко входу, встретилась со взглядом ледяных сверкающих глаз и улыбнулась. Улыбка сошла на нет, едва я увидела, что император Эрадараса использовал в качестве средства для передвижения не портал, нет, это был огромный сверкающий золотой дракон, целиком и полностью состоящий из золотых искорок.

— Зарры?! — скорее утвердительно, чем спрашивая, произнесла я.

Кесарь отвечать не стал, разумно рассудив, что риторические вопросы ответа не требуют. Но, едва он вошел в пещеру, я поняла, что суть молчания заключалась в ином — Араэден безмерно, жутко, смертельно устал. Устал настолько, что едва мог передвигаться, но при этом все равно шел. Уверенной гордой поступью истинного повелителя всех доступных ему земель. И недоступных тоже…

Проследив за тем, как, раздеваясь на ходу, кесарь прошел в глубь пещеры, где в созданной природой чаше начал ожесточенно омывать лицо, шею, широкие, увитые мускулами, словно канатами, напряженные плечи, я поняла, что его непобедимое бессмертие явно столкнулся с неразрешимой задачей.

— Я был бы искренне рад хотя бы минуте, свободной от твоих комментариев, — раздраженно и не оборачиваясь, произнес кесарь.

— Я была бы искренне рада отсутствию у вас способности слышать все мои комментарии, — не менее раздраженно ответила императору.

Похоже, день не задался с утра.

Но это никоим образом не отразилось на моей готовности продолжить дискуссию. И, пораскинув мозгами на тему, с чем же таким непобедимым мог столкнуться наш непобедимый, я вспомнила о реке, широкой, магически непреодолимой полосой разделяющей этот мир на две половинки. И пожалуй, не знай я кесаря так, как во всем этом мире его знаю только я, решила бы, что созданный из смертоносных частиц дракон является не чем иным, как попыткой впечатлить противников и восхитить союзников. Но Араэдена я уже знала. И, памятуя об императорском дворце в Праере, понимала, что впечатлять кесарь явно не планировал. Планировал преодолеть преграду.

— Эхея? — задала вопрос вслух.

Властитель Эрадараса не ответил. Пресветлый сейчас стоял, упираясь руками в края этой, образно говоря, чаши, и, опустив голову, кажется, наблюдал за тем, как с кончиков его волос, едва ли не застывая на лету, капает вода.

— Да, — ледяным, не менее ледяным, чем завывающий среди заснеженных гор ветер, тоном подтвердил он.

— Мм-м, помочь? — даже не знаю, почему предложила я.

— Спасибо, справлюсь, — все так же холодно ответили мне.

Вот и чудненько, мне меньше проблем.

Но к слову о моих проблемах:

— Мой кесарь, если вы отмокли уже до нужной кондиции, я бы с радостью вернулась во дворец. — И добавила на случай, если забыл: — Дел масса, я бы даже сказала, непочатый край.

Ответом меня не удостоили.

Кесарь продолжал стоять так, словно ставил эксперимент по замерзанию воды на его собственных волосах, и такие мелочи, как мои желания, интересовали его меньше всего. Что в принципе не удивительно и даже уже вполне привычно, но от этого не менее обидно. В конце концов, я уже даже не наследница, а полноправная императрица Сатарэна, и абсолютное игнорирование моей необходимости вернуться к работе уже даже не то что обижает — бесит! У меня всего год, это смехотворно малый срок для задачи подобного масштаба, и терять время, сидя в драконьей пещере, я…

— Богиня моя, просто — умолкни! — вдруг прорычал кесарь.

Странное дело — пару минут назад рычал Тэхарс, да так, что дым, огонь, сотрясающиеся стены, падающие камни, но в тот момент страшно не было, страшно стало сейчас. Я умолкла, кутаясь в одеяло и глядя на мускулистую кесаревскую спину с бессильной яростью, но старалась об этом не думать. Вообще ни о чем, связанном с императором, не думать.

Мысленно вернулась к разговору с Тэхарсом, ныне старательно прикидывающимся не драконом, а так, частью обстановки, и вспомнила, что, кажется, не дала ему развить мысль на счет меня и бревен.

— Тэхарс, любезный, так а что вы там говорили про леса нарийских дриад и невозможность вашего захоронения в указанном месте, по причине, цитирую, «я бы на твоем месте не стал туда соваться»?

И едва вопрос отзвучал, поняла, что дракон не дышит. Вот до этого момента он хоть и прикидывался каменным изваянием, но дышал. А теперь из черных ноздрей не вырывалось ни облачка пара. И Тэхарс косил взглядом… не на меня. На кесаря. Кесаря, который медленно, угрожающе медленно повернул голову и посмотрел на заметно сереющего дракона. Кажется, про нарийские леса мне знать не полагалось…

— Тэхарса не убивать! — решительно потребовала я.

Дракон метнул на меня испуганный взгляд, кесарь даже не пошевелился, продолжая убийственно взирать на несчастного главу крылатого народа. И я откровенно занервничала:

— Мой кесарь, Тэхарс — мой телохранитель, соответственно, работает на меня, вы обещали интересоваться моим мнением в случае возникновения у вас желания убиения моих подчиненных. Доношу до вашего сведения свое категоричное «нет»!

Меня игнорировали. Дракон серел, практически сливаясь с камнем, кесарь, кажется, вымещал на нем всю свою ярость от провала, что вообще было зверской несправедливостью!

— Справедливость и животные — несовместимые понятия, нежная моя, — вдруг произнес кесарь.

И резко повернулся ко мне.

Сереющий дракон начал стремительно возвращать темно-коричневый окрас чешуи, что откровенно порадовало.

И тут пресветлый великий Араэден взбешенно прошипел:

— Потрясающее непостоянство, нежная моя!

— Это вы сейчас о чем? — невозмутимо поинтересовалась, старательно посылая Тэхарсу мысленные предложения свалить отсюда, пока у некоторых не пройдет очередной приступ убийственных намерений. Просто мне не хотелось, совершенно не хотелось лицезреть сгорание дракона заживо, хватало всех тех айсиров, которых кесарь уже сжег на моих глазах.

Замерла, заметив взгляд, которым в данный момент его бессмертие испепелял меня, нервно улыбнулась и, вернувшись к его словам, заметила: