— В самом деле? — в голосе короля вновь появилась вкрадчивая мягкость. — И почему? Чего вам не хватает?
— Людей, — коротко ответил Главный Целитель. — Вы же сами только что говорили… нам в целом хватает врачей и медицинских алхимиков для собственных нужд — но внешнюю торговлю мы просто не можем себе позволить.
— Верно, — кивнул король. — Нехватка людей так или иначе ощущается во всех родах занятий. И как вы намерены справиться с ней в вашем ведомстве? Именно вы и именно в вашем?
Несколько мгновений Главный Целитель молчал, опустив голову.
— Я подумал, — медленно и осторожно начал он, — что мы могли бы допустить женщин до работы врачами и алхимиками, а не только лекарками… в конце концов, за последние лет двести такие случаи иногда бывали… можно было бы сделать их не отдельными исключениями, а обычной практикой…
— Это было бы вполне разумно, — кивнул король.
Генерал поклясться был готов, что в пакете реформ Крылатого Дракона уже лежит именно такая — новенькая, с пылу, с жару, извольте принять!
— Но дело в том, — старательно подбирая слова, произнес Целитель, — что подобное решение, искоренив одну проблему, порождает новые.
— Похвально, — промолвил король без тени насмешки в голосе.
Главный Целитель недоуменно воззрился на короля — да и не он один.
— Похвально, когда глава ведомства способен видеть дальше, чем на один ход вперед, и понимать, что могут возникнуть новые проблемы. Как по-вашему, в чем они заключаются?
— Нам не хватает не только людей, — все так же хмуро сообщил Главный Целитель. — Нам не хватает мест для них. Ни врачебных, ни алхимических. Никаких.
— Да вы что, смеетесь над его величеством? — взвился давешний советник. — Или голову морочить пытаетесь?
Всякий дурак после того, как выставил себя дураком, пытается выказать себя умником. Со вполне предсказуемым результатом.
— Ну что вы, советник, — мягко улыбнулся король. — Что вы, право же…
Советник испуганно осекся.
— Продолжайте, господин Главный Целитель. Мы все вас внимательно слушаем.
— Нам действительно не хватает людей. Таких, как Дани Лисий След, к примеру. Пусть даже не таких великих врачей, как он, известных по всей стране — да просто талантливых и опытных. Но если они и придут, мне некуда их назначить. Наши успехи нас же и подрубили под корень. Те, кто раньше умер бы от старости, живы и продолжают работать. Даже если они уже за преклонностью лет выжили из ума и не могут припомнить ни одного заклятия. Даже если у них трясутся руки, и они… — Главный Целитель вздохнул. — Не все, конечно, многие старые врачи еще вполне способны хорошо исцелять, но все же силы у них уже не те. Годы берут свое. Врачей зрелого и среднего возраста недостает — а между тем мне и для них негде изыскать места. Они работают помощниками. На половинном жалованье — потому что они не имеют права брать за исцеления столько, сколько полагается врачу. Любой из них мог бы уже не один, а восемь раз сдать экзамен на звание врача — вот только куда я потом их пристрою? Места заняты. Подрастает молодежь — этих и вовсе остается разве что в квартальные лекаря записывать. А у лекаря права опять-таки нет лечить с использованием врачебной магии. С алхимиками та же беда, может, даже хуже. Места все заняты, а работать некому. Если я пущу женщин в профессию, чтобы ликвидировать недобор врачей, мне просто некуда будет их пристроить. С теми бы, кто есть, разобраться…
— Ну почему же некуда, — приятно улыбаясь, возразил король, и Главный Целитель едва приметно поежился. — Критическое положение дозволяет прибегнуть к необычным мерам. Нам нужна внешняя торговля лекарствами. И если в вашем ведомстве создать отдельную управу, которая будет заниматься только ими, вы получите новые места. И сможете сделать помощников врачами и алхимиками. Тем самым дав надежду и молодежи. Да и женские руки тут не будут лишними. Я полностью согласен с необходимостью дать женщинам право быть не просто лекарками, а врачами и алхимиками.
Новая управа, значит…
Все-таки, твое величество, шельмец ты изрядный. Интересно, насколько велика в твоих затеях доля советов твоего наставника, и больше ли она, чем доля твоих собственных замыслов?
Если и больше, то ненамного. А скорее всего, она куда как меньше. Сокол мог воспитать кого угодно — но только не покорную марионетку, только не пустоголовое вместилище для собственных мыслей.
— Однако позвольте уточнить, — как-то совсем уже ласково поинтересовался король. — Подобное положение возникло ведь не сегодня и даже не вчера. Оно создавалось годами.
Главный Целитель опустил голову.
Верно. Годами. И ведь молчал глава ведомства, все эти годы молчал. А Крылатый Дракон, просиживая трон, просто-напросто зарывает талант в землю — ему бы пленных вражеских лазутчиков допрашивать! Лихо он господина Главного Целителя на сведения раскрутил, ничего не скажешь. Тот сам все выболтал, и принуждать не пришлось.
— И все это время вы молчали и ничего не предпринимали?
— А что тут можно было предпринять… — тихо промолвил Целитель.
Король обвел присутствующих медленным взглядом.
— Кто-нибудь из присутствующих, кроме охраны правопорядка и армии, может похвалиться тем, что в его ведомстве ситуация обстоит иначе?
Тяжелое молчание было ему ответом.
Все верно, мысленно хмыкнул генерал. Армия от засилья дряхлых стариков не страдает. На войне и вообще редко доживают до старости. А немногие ветераны, сумевшие дожить до седины, на вес нефрита! Их умения и опыт поистине бесценны. Именно они и обучают новобранцев. А нынешним новобранцам ох как нужно обучение. Король прав — мужчин молодых и зрелых лет недостает. Армия помолодела просто пугающе. До чего дошло — юнцы пятнадцати годов уже становятся в строй!
И в стражу таких же точно сопляков берут. И так будет еще какое-то время, пока сопляки не подрастут, пока не заполнится возрастная яма. Нет, определенно, у стражи и армии есть проблемы — но это совсем, совсем другие проблемы. Одно счастье, что на горизонте не маячит новая война — иначе следующее пополнение пришлось бы верстать из детей.
— Никто? — уточнил король. — Тогда я хотел бы спросить у главы ведомства фарфора — ваше ведомство справится, если придется производить больше изделий, чтобы направить их на внешнюю торговлю?
— Справится, — почти не задумываясь, ответил чиновник.
Ему казалось, что гроза прошла мимо.
Зря казалось.
— Я рад этому, — благосклонно кивнул ему король. — А вы нам не скажете, за счет каких ресурсов? Нет, даже так — за счет чего оно справляется прямо сейчас? У мастеров в сутках не восемь часов, а вчетверо больше, и при этом они не нуждаются в отдыхе?
Глава ведомства так побелел, словно королевский вопрос превратил его самого в фарфоровую куклу из тех, которыми так славится город Далэ. Но кукла может позволить себе молчание — а чиновнику следует отвечать.
— Расписывать фарфор могут и женщины, и даже дети, — произнес он неожиданно твердым голосом. — Кисть ведь не сильной руки требует, а точной. Ну, или если кто здоровьем слаб. Мужчины создают изделия, женщины расписывают, за счет этого пока и держимся. Жены, сестры, дочери мастеров. Я понимаю, почему ваше величество спрашивает меня о том, каким силами было достигнуто то, что мы имеем. Эти женщины… в ведомственные отчеты они не записаны. Я не могу их внести в списки. Не могу сделать их мастерицами. Даже учениками, а уж лончаками — тем более. Срок ученичества имеет предел по закону. Потом ученик должен стать лончаком, а через год — полноправным мастером. А места ведь заняты. Тут у меня, как у всех. То, что они наработали, записано на их мужей, братьев и отцов. Иначе они не смогут получать полную плату за свой труд. Несправедливо, да. Все вокруг знают, конечно, кто роспись делал, такого не утаишь. Не тогда, когда у всех одна и та же беда. Все знают, конечно. И все молчат. Ради справедливости куска хлеба лишиться никому неохота. Тем более, что по справедливости все равно не будет. Все знают. И я знаю. И покрываю людей. Потому что отнять у них хлеб у меня рука не поднимется. И я не позволю этого сделать. Никому.
Даже королю.
Эти непроизнесенные слова витали в воздухе — ясные и отчетливые.
Ай да фарфоровый болванчик!
— Говоря языком господина Главного Целителя, — медленно произнес Крылатый Дракон, — у вас не открытая рана, как в его, к примеру, ведомстве. Вы не позволили ей быть раной. У вас гнойник, загнанный глубоко внутрь. Полагаю, не только у вас.
— А что я мог еще сделать, ваше величество? — негромко, но непреклонно спросил глава ведомства. — Что могли мы все?
Ай да фарфоровый болванчик!
Не сдается, держится до последнего. И вину за подлог, по сути, берет на себя. Побольше бы таких, как он…
— Впервые за долгие века, — не отвечая впрямую, произнес король, — сбылась старинная мечта. Мы вкусили от плодов здоровья и долголетия. И они оказались горьки.
Его рука рассеянно гладила шелковистую шерстку спящего Апельсинчика. Но король не смотрел на песика. Не смотрел он и на собравшихся в тронном зале сановников. Он смотрел прямо перед собой.