— Да, — вздохнул Уильям, — но я не думаю, что Билли привезет ящерицу. — Он отвернулся.

В доме на Бекон-стрит в этот день не делали почти ничего, только «готовились к Билли». В кухне готовил Дон Линг. Во всех остальных комнатах, кроме владений Сирила, трудился Пит — вытирал пыль, подметал и слонялся по дому к своему полнейшему удовольствию. Уильям не пошел в контору. Бертрам не притрагивался к кистям. Только Сирил занимался обычными делами: репетировал перед грядущим концертом и правил примечания к своей новой книге «Музыка в России».

Без десяти пять нервный, встревоженный Уильям оказался на Северном вокзале. Только тогда он наконец расслабился и облегченно вздохнул.

«Думаю, все наконец-то готово!» — сказал он себе.

Он не стал вдевать цветок в петлицу. Он уговаривал себя, что не должен выполнять такие просьбы. Ему нужно всего лишь найти в толпе юнца лет восемнадцати, одинокого, возможно, немного испуганного, с гвоздикой в петлице и, может быть, с собакой на поводке.

Выглядывая его, Уильям почувствовал странную теплоту в сердце. Он приехал на вокзал встречать своего тезку, сына Уолтера Нельсона, одинокого сироту, который обратился именно к нему, выбрал его из всех людей на белом свете. Много лет назад он сам держал в руках крошечный фланелевый сверток, из которого высовывалось красное сморщенное личико, но всего через месяц личико побелело и сделалось восковым, и все надежды, связанные с белым свертком, умерли вместе с младенцем. Теперь это был бы взрослый парень — примерно ровесник Билли, который сейчас приедет. На сердце становилось все теплее. Он стоял у ворот и ждал приезда Билли.

Поезд из Хэмпден-Фоллс запаздывал. Он прикатил на вокзал в пятнадцать минут шестого. Длинный ряд пассажиров потянулся к железным воротам.

Уильям стоял у самых ворот, тревожно вглядываясь в лица. Молодых парней было много, но ни одного — с гвоздикой в петлице. А потом Уильям увидел его — симпатичного синеглазого юношу в опрятном сером костюме. Уильям тихо вскрикнул и бросился к нему, но тут же понял, что юноша в сером приехал с большой веселой семьей. Билли мог выглядеть как угодно, но он был одинок.

Уильям отошел назад. Этот обходительный, уверенный в себе парень не мог быть Билли. Но, поглядев на пассажиров, он увидел, что все ушли, кроме десятка женщин. Уильям решил, что тот парень должен быть Билли. Собравшись с духом, он поспешил за синеглазым юношей и тронул его за плечо.

— Простите, вы не Билли? — спросил он.

Юноша остановился, посмотрел на Уильяма и покачал головой.

— Нет, сэр.

— Но вы должны быть Билли. Вы уверены?

Юноша рассмеялся.

— Простите, сэр, меня зовут Фрэнком. Да, матушка? — весело добавил он, обращаясь к леди, которая очень сурово оглядывала Уильяма через пенсне в золоченой оправе.

Уильям не стал ждать ответа. Пробормотав извинения и приподняв шляпу, он ретировался.

Где же Билли?

Уильям беспомощно оглядывался. Вокруг было пусто. Вереница пассажиров из Хэмпден-Фоллс уже разошлась, остались только носильщики, которые грузили чемоданы и узлы на тележки.

На платформе не осталось ни одного одинокого несчастного человека, кроме миленькой девушки с чемоданчиком и плотно закрытой корзинкой, которая стояла у самых ворот, тревожно оглядываясь.

Уильям еще раз посмотрел на девушку. Во-первых, он увидел на ее коричневом пальто яркое пятно, которое оказалось гвоздикой, а во‐вторых, она была очень хорошенькая и очень уж тоскливо смотрела по сторонам.

«Жаль, тут нет Бертрама, — подумал Уильям, — он бы немедленно набросал это лицо на манжете».

При виде гвоздики Уильяму стало больно. Он так долго искал эту гвоздику в толпе — но совсем в другом месте. Он сочувственно подумал, что девушка тоже могла встречать кого-то, кто не приехал. Он заметил, что она отошла от ворот в сторону, к залу ожидания, и всмотрелась в стеклянные двери, но потом вернулась к воротам, как будто боялась от них отойти. Уильям очень быстро забыл о ней, потому что девушка подсказала ему идею: может быть, Билли был в зале ожидания! Как глупо было не подумать об этом раньше! Наверняка они не заметили друг друга в толпе, и Билли отправился его искать прямиком в зал ожидания! С этой мыслью Уильям поспешил прочь, оставив девушку стоять у ворот в одиночестве.

Он искал везде. Он несколько раз прошел вдоль длинных рядов стульев, разыскивая юношу с гвоздикой. Он даже вышел на улицу и посмотрел во все стороны. Ему пришло в голову, что Билли, как и он сам, мог передумать в последнюю минуту и не брать гвоздику. Может быть, он забыл цветок, или потерял, или не смог достать. Уильям корил себя за то, что отказался от предложенного плана. Если бы он вдел в петлицу гвоздику! Но он этого не сделал, и сожалеть было бесполезно. И где же все-таки Билли?

Глава VI

Пришествие Билли

Еще раз обыскав вокзал, Уильям вернулся на платформу, смутно надеясь, что Билли может оказаться там. Девушка все еще стояла у ворот. Подъехал другой поезд, и толпа оттеснила ее к краю. Она казалась испуганной и чуть не плакала. Но все же Уильям отметил, что подбородок у нее гордо поднят и она изо всех сил старается не потерять лицо. Помедлив минуту, он подошел к ней.

— Прошу прощения, — тихо сказал он, поднимая шляпу. — Я заметил, что вы уже довольно давно ждете. Может быть, я мог бы что-то для вас сделать?

Лицо девушки порозовело. Страх пропал из глаз, и она широко улыбнулась.

— Спасибо, сэр! Да, вы могли бы мне помочь, если будете так любезны. Понимаете, я не могу уйти отсюда, потому что боюсь, что он появится, и я его пропущу. Но мне кажется, что произошла какая-то ошибка. Может быть, вы могли бы телефонировать? — Билли Нельсон выросла в деревне. В Хэмпден-Фоллс все оказывали услуги — мужчинам и женщинам, знакомым и незнакомым, поэтому для Билли в ее просьбе не было ничего необычного.

Уильям Хеншоу улыбнулся.

— Конечно, я с большим удовольствием сделаю звонок. Просто скажите, кому телефонировать и что передать.

— Спасибо больше. Телефонируйте, пожалуйста, мистеру Уильяму Хеншоу на Бекон-стрит и скажите, что Билли здесь. Я жду.

— Значит, Билли все-таки приехал? — радостно удивился Уильям. Лицо его просияло. — Где же он? Вы знаете Билли?

— Можно и так сказать, — рассмеялась Билли с видом потерянного ребенка, который вдруг нашел друга. — Это я Билли!

Мир вокруг Уильяма Хеншоу вдруг сошел с ума. Платформа взлетела вверх, крыша рухнула, автомобили и люди замелькали вокруг, выполняя невероятные акробатические трюки. А потом он услышал свой собственный запинающийся голос:

— Вы — Билли?

— Да, и я буду здесь ждать, если вы ему сообщите. Понимаете, он меня ожидает, так что все в порядке, просто, наверное, перепутал время. Может быть, вы его знаете?

Могучим усилием воли Уильям Хеншоу собрался. Он даже засмеялся и кивнул, отважно подражая Билли, но голос у него дрожал.

— Знаю? Можно и так сказать, — сказал он. — Это я Уильям Хеншоу!

— Вы! Дядя Уильям! А где же ваша гвоздика?

Уильям уже покраснел так, что не мог это сделать еще сильнее, однако очень постарался.

— Ну… дорогая… зайди в зал ожидания на минуту, — пробормотал он, — я все объясню. Я вынужден тебя оставить ненадолго, — крикнул он, проводя ее к стулу, — важное дело, никак не отменить. Я сейчас вернусь! Подожди меня! — он едва ли не силой усадил девушку и убежал.

Оказавшись на безопасном расстоянии, Уильям Хеншоу повернулся и посмотрел на нее. У него дрожали колени, а кончики пальцев заледенели. Он ясно видел, как она склоняется над своей корзиной. Видел даже очаровательный локон у щеки и стройную шею.

И это был Билли. Билли оказался девушкой!

Прохожие видели покрасневшего нервного джентльмена, который отчаянно замахал руками, поднял глаза к небу и бросился в ближайшую телефонную будку.

Через положенное время Уильям Хеншоу услышал голос своего брата Бертрама.

— Бертрам! — дрожащим голосом сказал он.

— Алло, Уилл, это ты? Что случилось? Ты задерживаешься. Он не приехал?

— Приехал! — застонал Уильям. — Господи помилуй! Бертрам, Билли — девушка!

— К-кто?

— Девушка?

— Девушка!

— Да! Бертрам, не стой там как идиот! Сделай что-нибудь! Что угодно!

— Сделать что-нибудь?! — воскликнул Бертрам. — Святые угодники, Уилл! Если ты хочешь, чтобы я что-то сделал, не надо со мной так глупо шутить. В чем дело?

— Я сказал, что Билли — девушка. Тебе не ясно? — отчаянно спросил Уильям.

— Клянусь Юпитером… — выдохнул Бертрам.

— Давай! Думай! Что нам делать?

— Приводи ее домой, разумеется.

— Домой? — шепотом спросил Уильям. — Ты думаешь, пятеро мужчин могут жить с очаровательной девицей восемнадцати лет? У которой кудрявые щеки и розовые волосы?

— Что-что?

— Нет, наоборот. Кудри и розовые щеки. Бертрам, это серьезно! — взмолился Уильям.

— Серьезно! Да уж! Представь только, что скажет Си! Девушка! Господи! Приводи ее домой, я хочу на нее посмотреть.

— Но она не может жить с нами, Бертрам. Как ты не понимаешь.

— Тогда отведем ее к Кейт или в какой-нибудь союз христианских девушек.