Глава VIII

Билли и комната

Первые пятнадцать минут после появления Билли беседа состояла в основном из веселого монолога самой Билли, время от времени перемежающегося неопределенными репликами то одного, то другого собеседника. Никто не подумал спросить, не хочет ли она подняться к себе, и все пятнадцать минут Билли сидела на полу, держа Спунка на коленях. Когда в дверях возник Пит с похоронным лицом, Билли все еще оставалась на полу. У Пита отвисла челюсть.

Только благодаря великолепному самообладанию он смог объявить о том, что ужин подан, сохраняя какие-то остатки достоинства. Он выдавил из себя нужные слова и ушел. Бертрам, сидевший около двери, заметил, как Пит в ужасе воздевает руки, проходя по холлу в сторону лестницы.

Жестом велев Бертраму отвести в столовую Билли, Уильям схватил сестру за руку и прошипел ей в ухо, как злодей в мелодраме:

— Сегодня ты будешь спать в комнате Берта, а Берт поднимется наверх, ко мне. Уложи Билли как можно скорее после ужина и возвращайся к нам. Решим, что делать дальше. Ш-ш! — И он потащил сестру вниз по лестнице.

В столовой обнаружился непорядок. Билли стояла у своего стула, держа в руках Спунка. Перед ней стоял Пит, глупо глядя ей в глаза. Наконец он с трудом произнес:

— Мэм?

— Я сказала, будьте так любезны поставить стул для Спунка. Он всегда сидит за столом рядом со мной.

Бертраму показалось, что это слишком, и вылетел в коридор, сдерживая смех. Уильям рухнул на свое место. Сирил смотрел так же, как Пит, а миссис Хартвелл заговорила:

— Вы же не хотите сказать, что кошка сидит за столом?

— Сидит. Правда, это мило? — просияла Билли, совсем неправильно истолковав удивление мисси Хартвелл. — Его мать всегда сидела рядом с нами и очень хорошо себя вела. Спунк еще маленький, конечно, иногда совершает ошибки, но он научится. А вот и стул, — добавила она, заметив детский стульчик Бертрама, который долгие годы стоял в углу столовой без дела. — Просто поставлю его здесь, — радостно закончила она, подтаскивая стульчик к своему месту.

Когда Бертрам, красный, но очень серьезный, вернулся в столовую, он обнаружил все семейство за столом. Спунк уютно устроился между Билли и злым брезгливым Сирилом. Котенка очень интересовало происходящее, но он смирно сидел на стульчике и выглядел настолько достойно, насколько ему позволял розовый бант.

— Правда, хорошенький? — спросила Билли.

Бертрам заметил, что никто не стал ей отвечать. Ужин получился странный. Напряжения не чувствовала одна Билли. Даже Спунк немного нервничал — его попытки исследовать стол и стоящее на нем постоянно пресекались его хозяйкой. Уильям отчаянно пытался сделать беседу общей, но у него никак не получалось. Кейт молчала, а Сирил выказывал открытую неприязнь. Бертрам, разумеется, говорил, но он всегда говорил, и очень скоро они с Билли оказались предоставлены сами себе, не считая периодических выступлений Спунка. Спунк нюхал или трогал каждое новое блюдо, которое ставили перед его хозяйкой, и Билли постоянно одергивала его. Она сказала, что дрессирует Спунка, что дрессировка творит чудеса, но Спунк просто еще совсем малыш.

Ужин почти закончился, когда Спунк вдруг решил познакомиться с молчаливым мужчиной слева от себя. Сирил не ответил на авансы Спунка. Его отвращение было столь очевидным, что Билли удивилась.

— Мистер Сирил, неужели вы не видите, что Спунк спрашивает, как у вас дела?

— Весьма вероятно, мисс Билли, но я терпеть не могу кошек.

— Терпеть не можете кошек? — повторила девушка, как будто не веря своим ушам. — Но почему?

Сирил поерзал на стуле.

— Просто так, — неуклюже ответил он. — Есть же что-нибудь, что вы не любите?

Билли поразмыслила.

— Да вроде бы нету, — призналась она, — разве только дождливые дни и рубец. Но Спунк совсем на них не похож.

Бертрам хихикнул, и даже Сирил невольно улыбнулся.

— Тем не менее, — возразил он, — я не люблю кошек.

— Ох, как жаль, — посочувствовала Билли. Заметив грусть в ее темных глазах, Бертрам поспешил на помощь.

— Не волнуйтесь, мисс Билли. Сирил — только один из нас, и остается еще вся Страта.

— Вся — что?

— Страта. Вы, конечно, не знаете, так что давайте я вам расскажу.

И он весело пустился рассказывать свою любимую историю.

Билли заинтересовалась и развеселилась. Она смеялась и хлопала в ладоши, а когда история закончилась, бурно зааплодировала.

— Какой забавный дом! Как хорошо, что я буду тут жить! — вскричала она. А потом метнула бомбу прицельно в миссис Хартвелл: — А где же ваш слой? — спросила она. — Мистер Бертрам ни слова о вас не сказал.

Сирил выругался себе под нос. Бертрам закашлялся.

Кейт посмотрела на Уильяма одновременно сердито, обвиняюще и отчаянно. Заговорил Уильям.

— Она… не здесь, милая, — промямлил он. — Кейт живет в другом месте, и здесь она только на пару дней.

— Господи, — прошептала Билли.

И в это мгновение все дружно благословили Спунка, потому что котенок вдруг прыгнул на стол, и его хозяйка немедленно забыла о месте миссис Хартвелл в доме.

Ужин закончился, и трое мужчин, их сестра и Билли поднялись в гостиную. Билли рассказывала о своей жизни в Хэмпден-Фоллс. Упомянув тетю Эллу, она немного поплакала, а потом очень живо нарисовала картину одинокой жизни, которой так счастливо избежала. Скоро она рассмешила всех, даже Сирила, своими историями о доме поверенного, который мог стать и ее домом, об его угрюмых комнатах и мебели в чехлах.

Однако в ближайший удобный момент миссис Хартвелл прошептала:

— Билли, вы, должно быть, устали. Пойдемте, я вас провожу в вашу комнату.

Последовала некоторая задержка, поскольку Спунка тоже требовалось разместить на ночь. Наконец Билли отдала его в руки Пита, которого немедленно призвали на помощь. Потом она последовала наверх за миссис Хартвелл.

Мужчинам, оставшимся в гостиной, показалось, что крик раздался сразу. Затем послышались увещевания голосом сестры. Братья помчались вверх по лестнице, перепрыгивая через ступеньки.

— Кейт, ради всего святого, что случилось? — взывал Уильям, которого обогнали более резвые братья.

Кейт стояла в углу, удивленная и встревоженная. В низком кресле у окна сидела Билли, закрыв лицо руками. Плечи у нее тряслись, и она тихо всхлипывала.

— Не понимаю, — дрожащим голосом сказала Кейт, — ни малейших идей. Все было хорошо, пока мы не поднялись сюда и я не включила свет. Она закричала, а теперь…

Уильям поспешил к девушке.

— Билли, что случилось? Почему ты плачешь?

Билли опустила руки, и все увидели ее лицо. Она не плакала. Она смеялась. Она так хохотала, что не могла говорить.

— Это правда, — захлебывалась она, — я так и подумала, а теперь знаю точно.

— Что правда? О чем ты? — обычно тихий голос Уильяма стал резким.

Даже его нервы стали сдавать за последние пару часов.

— Вы подумали, что я мальчик! — хохотала Билли. — На станции вы сказали: «Он». Я думала, что не расслышала, но теперь увидела комнату. Теперь я точно знаю!

И она снова залилась истерическим смехом — ее нервы тоже оказались не стальными.

Братья и сестра стояли молча, беспомощно глядя друг на друга. И тут Билли вскочила, обошла комнату, глядя на разные вещицы и трогая их. Ничто не избежало ее внимания.

— Ловить рыбу! Стрелять! Фехтовать! — вопила она. — А эти ножи! Господи, а это что? — она указала на индийские палицы. — А пауки! Как хорошо, что они умерли, — с нервным смешком призналась она.

Что-то в голосе Билли заставило миссис Хартвелл немедленно перейти к делу.

— Нет, так не пойдет, — строго заявила она, выпроваживая братьев из комнаты. — Билли очень устала, ей нужен отдых. Хватит с нее разговоров на сегодня.

— Конечно нет, — проговорил, запинаясь, Уильям.

Радуясь, что им удалось избежать неприятной ситуации, братья пожелали девушке спокойной ночи и убежали вниз.