Доктор удивлённо повернулся к ней.

— Самая радостная? — воскликнул он. — При том, что я вижу столько страдания и боли, куда бы ни пришёл?

— Страдания, боль… Я понимаю, — кивнула Поллианна. — Но вы же помогаете этим людям, разве не так? Конечно, так! А значит, у вас самая радостная работа, какая только может быть!

Глаза доктора неожиданно наполнились горячими слезами. Жизнь его протекала в совершенном одиночестве — не было у доктора Чилтона ни жены, ни даже дома, только две комнаты, которые он снимал в пансионе. Одна комната служила ему спальней, вторая — рабочим кабинетом. Своей профессией доктор очень дорожил и гордился, и вот теперь, глядя в сияющие глаза Поллианны, он вдруг почувствовал себя так, словно впервые в жизни его голову накрыла тёплая, ласковая, благословляющая рука. И столько новой энергии придало ему это ощущение, столько утешения! Доктор понял, что теперь, после этого, у него хватит сил на любую работу, какой бы сложной она ни была, и на любые ночные бдения возле больных, которые больше не будут для него такими утомительными, как прежде. Вот сколько всего подарил ему ясный, радостный взгляд Поллианны.

— Благослови тебя Господь, дитя моё, — срывающимся от волнения голосом сказал доктор Чилтон, и уже с широкой улыбкой, которую так хорошо знали и любили его пациенты, добавил: — Думаю, что доктор не меньше своих больных нуждается в глотке этого чудодейственного средства!

Загадочных слов доктора о каком-то чудодейственном средстве Поллианна не поняла, но задумалась над ними и думала до тех пор, пока её внимание не отвлёк бурундучок, отважно перебежавший дорогу перед самой двуколкой.

А вскоре они и до дома добрались. Доктор высадил Поллианну возле самой двери, передав её, что называется, с рук на руки улыбающейся Нэнси, которая как раз в это время подметала крыльцо, и поспешно укатил.

— Я замечательно прокатилась с доктором! — радостно сообщила Поллианна, взбираясь вверх по ступеням крыльца. — Он такой милый, Нэнси!

— Правда?

— Ага. И я сказала ему, что у него самая радостная работа на свете.

— Ну, ты скажешь тоже! Ходить целый день по больным или, ещё хуже, к тем, кто здоров, но им кажется, что они болеют. Придумывают себе болячки от делать нечего. Фу-у! — поморщилась Нэнси.

— Вот примерно то же самое и он сказал, — весело рассмеялась Поллианна. — Но даже при такой работе есть чему радоваться. Ну-ка, придумай сама!

Нэнси задумалась, наморщила лоб, уставившись в небо. Она искренне считала себя девушкой сообразительной, а значит, очень даже способной играть в игру, которой её научила Поллианна. Во всяком случае, Нэнси всегда с большим удовольствием разгадывала «задачки», как она называла вопросы Поллианны.

— Есть! Я догадалась! — торжествующе воскликнула она. — Это то же самое, что ты сказала миссис Сноу, только наоборот!

— Наоборот? — удивлённо переспросила Поллианна. — Это как это наоборот?

— А так. Ты говорила, что она должна радоваться, потому что есть другие больные, которым хуже приходится, чем ей? Говорила?

— Говорила, — кивнула Поллианна.

— Ну вот, а доктор должен радоваться тому, что он другой. Они больные, а он нет!

Теперь уже пришла очередь Поллианны задуматься.

— Ну-у, да. Можно и так сказать, конечно, — неохотно согласилась она, — хотя на самом деле я ему совсем не так сказала. А то, что ты предлагаешь, мне не нравится. Получается, он должен радоваться тому, что они больные? Нет, так нельзя. Странно ты иногда в эту игру играешь, Нэнси. Неправильно как-то, — вздохнула Поллианна, проходя в дом.

Свою тётю она нашла в гостиной.

— Кто был этот мужчина? — довольно резко спросила её мисс Полли. — Тот, с которым ты подъехала к дому, Поллианна?

— Ах, этот? Это был доктор Чилтон, тётя Полли. Ты разве его не знаешь?

— Доктор Чилтон! А что ему здесь нужно?

— Ничего. Он просто подвёз меня до дома. Я передала заливное мистеру Пендлтону, и…

— Поллианна, он не подумал, что заливное от меня? — быстро вскинула голову мисс Полли.

— Нет, что ты, тётя Полли, конечно, нет. Я ему сказала, что это не ты.

— Ты… сказала ему, что это… не я? — стремительно краснея, спросила мисс Полли.

— Но, тётя Полли, именно так ты мне сама сказала! — ответила Поллианна, изрядно испугавшись за свою тётушку.

— Я сказала, Поллианна, что он ни в коем случае не должен заподозрить, что это заливное прислала ему я! — вздохнула тётя Полли. — Надо было скрыть, что это моё заливное, а не говорить ему, что оно не от меня! Промолчать и проболтаться — совершенно разные вещи!

— Если честно, совершенно не понимаю, в чём тут разница, — пожала плечами Поллианна, вешая свою шляпку на крючок, который специально для этого приказала вбить её заботливая тётушка.

Глава XVI

Красная роза и кружевная шаль

Около полудня в дождливый день примерно через неделю после визита Поллианны к мистеру Джону Пендлтону Тимоти повёз мисс Полли на собрание благотворительного комитета. Часа в три она возвратилась с разрумянившимися щеками и растрёпанными лёгким влажным ветерком волосами. Некоторые шпильки, державшие причёску, ослабли, другие вообще выпали, и на свободу вырвались и распушились блестящие локоны.

Такой свою тётю Поллианна не видела ещё никогда.

— Ой, ой, ой! Так они у тебя тоже есть, тётушка, тоже есть! — восторженно кричала, пританцовывая вокруг неё, Поллианна.

— Да что у меня есть, что? Какая же ты непоседа!

— А я никогда и не знала, что они у тебя тоже есть! — продолжала, прыгая по гостиной, её племянница. — Разве они могут у кого-то быть, а он и не знает этого? Интересно, у меня они могли бы быть, как ты думаешь? — Поллианна принялась азартно трепать пальцами прямые пряди волос у себя над ушами. — Правда, они у меня всё равно не будут чёрными. Вот досада!

— Поллианна, потрудись объяснить, что всё это значит? — потребовала тётя Полли, неспешно снимая свою шляпку и пытаясь пригладить пришедшие в беспорядок волосы.

— О, нет-нет-нет, тётя Полли! Прошу тебя, нет! — восторг в голосе Поллианны сменился самым настоящим отчаянием. — Не приглаживай их, не надо! Это же я о них говорю, о твоих маленьких прелестных чёрных локонах. Тётя Полли, они же… бесподобны!

— Что ещё за глупости, Поллианна? Бесподобны! Скажи лучше, зачем ты ходила в комитет со своими нелепыми предложениями насчёт того маленького оборванца?

— И вовсе это не глупости, — возразила Поллианна, отвечая только на первый вопрос своей тётушки. — Ты сама не знаешь, какой красивой становишься с такими волосами! Послушай, тётя, позволь мне причесать тебя так, как я миссис Сноу причёсывала, и давай тебе в причёску цветок воткнём, а? Мне ужасно хочется увидеть тебя с цветком! Ты наверняка в сто раз красивее будешь, чем миссис Сноу. Нет, в миллион тысяч раз!

— Поллианна! — строгим голосом заговорила мисс Полли. Очень строгим, чтобы скрыть неожиданную радость, охватившую её после слов племянницы. Господи, раньше хоть кому-нибудь хотелось увидеть, какая она красивая? Да никому и никогда! — Ты не ответила на мой вопрос, Поллианна. Зачем ты обращалась в благотворительный комитет со своим нелепым предложением?

— Да, теперь-то я знаю, что оно нелепое. Но поняла я это только там, в комитете, когда выяснилось, что этим дамам важнее написать в отчёте, что они помогли каким-то инд… индусцам, чем Джимми. Тогда я написала дамам из моего благотворительного комитета, потому что от них Джимми тоже достаточно далеко, чтобы его можно было включить в отчёт. Может, они посчитают его за маленького мальчика из Индии, точно так же… Тётя Полли, а я для тебя тоже была маленькой индийской девочкой?.. Так ты позволишь мне причесать тебя?

Тетя Полли поднесла ладонь к горлу — к ней стремительно возвращалось старое, подзабытое уже ощущение полной беспомощности перед своей племянницей.

— Но, Поллианна, мне было так стыдно, когда наши дамы рассказали мне о том, как ты к ним приходила! Я…

— Ты не сказала! — вновь принялась пританцовывать Поллианна. — Ты не сказала, что мне нельзя заняться твоими волосами! А если не сказано «нет», это значит «да». Ну, примерно как с заливным для мистера Пендлтона получилось. Я ему не сказала, что это ты его прислала, но по моему «нет» он догадался, что «да». А теперь подожди минуточку, я только расчёску возьму.

— Но, Поллианна, Поллианна… — запротестовала тётя Полли, направляясь вслед за своей племянницей к выходу из гостиной.

— А, ты сюда решила прийти? Так это ещё лучше, — обрадовалась Поллианна, встречая мисс Полли в дверях её собственной спальни. — А где расчёска? Ага, вот она! Садись, садись, тётушка. Вот сюда. Ой, я так рада, что ты мне позволила себя причесать!

— Но, Поллианна, я… Я…

Договорить мисс Полли так и не удалось. Поражаясь своей беспомощности, она опустилась на низкий пуфик перед туалетным столиком, а над её волосами уже колдовали быстрые ловкие пальчики Поллианны.

— Ах, что за волосы у тебя, тётушка! Просто прелесть, а не волосы! — ворковала над ней племянница. — А насколько они гуще, чем у миссис Сноу, это просто удивительно! Наверное, это потому, что ты здорова и можешь бывать в таких местах, где тебя видят люди. Боже, да они, я думаю, глаз от тебя вскоре оторвать не смогут! Наверное, даже будут ругать тебя за то, что ты так долго от них такую красоту скрывала! Ах, тётя Полли! Я сделаю тебя такой красавицей, такой красавицей…