— Привет, Олесь. Как твои дела? — спрашивает Рита как ни в чём ни бывало. Её добродушный тон сбивает с толку.

— Тебе правда интересно, как у меня дела? — спрашиваю, мрачно усмехаясь.

— Ну, конечно! Ты ведь только из больницы выписалась, а тут такое. Я, знаешь, как переживала, когда ты ушла?! Я ведь понимаю, что тебе некуда пойти. Ты хоть в тепле ночевала? А денег достаточно у тебя? Могу одолжить. У меня пусть немного, но есть…

Не понимаю, что происходит. Я помню, как она ухмылялась вчера, глядя, как Герман меня выгоняет. А сегодня что, мы опять лучшие подруги?

— Рит, извини конечно, но мне с тобой неприятно разговаривать, — произношу я холодно.

— Чёрт, вот я знала, что ты всё не так поймёшь! — бросает Рита с досадой. — Но, Олесь, я осталась в вашем доме только потому, что мне стало жалко твоих девчонок. Как представила, что ими чужие люди будут заниматься, так сразу расплакаться захотелось. Блин, я так зла на Германа! И я на сто процентов на твоей стороне, что бы ни случилось.

Она делает какой-то странный акцент на последней фразе. Я ещё больше теряюсь.

— А что случилось?

— Да, ничего, — она тут же сдаёт назад. — Говорю же, я не верю ни в какие слухи.

Закусываю губу напряжённо. Голова идёт кругом. Только что я злилась на Риту и не хотела с ней разговаривать, а теперь боюсь, что она вдруг бросит трубку. И как назло она начинает суетливо прощаться.

— Блин, Олесь, надо бежать срочно! Я тебе потом перезвоню!

— Рита, подожди… — пытаюсь остановить её. Но она успевает завершить звонок.

Сердце в груди бьётся тревожно. Что за слухи она имела в виду? И правда ли между ней и Германом ничего нет? Что если это я сама нафантазировала? Ведь за руку я их не ловила.

— Чёрт! — я хватаюсь за голову.

Телефон на больничном покрывале снова даёт сигнал о вызове. Я мгновенно хватаю его и жму на зелёный значок на экране.

— Олеся Сергеевна? — доносится из трубки официальный мужской голос. — Вам удобно сейчас говорить?

— Да… — отвечаю неуверенно.

— Меня зовут Макар Владимирович, я адвокат вашего мужа, — представляется мужчина. — Мне поручено обсудить с вами детали бракоразводного процесса.

Пульс начинает болезненно отдавать в виски. Господи, где мне взять сил, чтобы это вынести?!

— Поскольку вы нарушили один из пунктов брачного договора, касающийся супружеской измены, то отступных при разводе вы не получите. Опеку над детьми ваш муж также берёт на себя. Вы можете обжаловать это, но мы с моим клиентом намерены настаивать на своём…

— Простите… Что вы только что сказали? — произношу сипло, обрывая его. — Я нарушила пункт об измене? Что это за бред?!

— Олеся Сергеевна, разумеется, вы можете всё отрицать, но раз ваш муж назвал измену в качестве причины для развода, значит, у него есть доказательства.

— Какие доказательства?! Я не изменяла мужу! — по щекам катятся слёзы.

Тело охватывает дрожь. Так вот о каких слухах говорила Ритка! Боже… И кто только мог придумать такое? А Герман… Он поверил, что я ему изменила?! Но как? Когда?

— Алло? Алло?! Олеся Сергеевна…

Я роняю телефон на кровать. Адвокат ещё некоторое время пытается докричаться до меня, но в конце концов кладёт трубку. Одну за другой я прохожу стадии отрицания. Злюсь и негодую. Пытаюсь торговаться сама с собой, ища оправдания Герману. И наконец спустя время и океан выплаканных слёз меня накрывает чёрная меланхолия. Я сижу бесцельно глядя в стену и в голове пульсирует только одна мысль: раз Герман поверил в этот бред, значит, просто искал повод меня бросить…

2.4

Саша

Этой ночью мне позвонил мой университетский друг и сказал, что его сестре срочно нужна помощь.

— Кроме тебя мне не на кого надеяться, — предупредил он. — Кажется, Олеська совсем в отчаянии, раз решилась мне написать. Сань, помоги по-братски. Я в долгу не останусь.

— Не вопрос, — ответил я, продирая глаза. — Скинь её номер…

Только когда я получаю в сообщении заветные одиннадцать цифр, до меня наконец доходит — Олесе, сестре Олега, нужна моя помощь! Я смотрю на её номер и сердцебиение предательски ускоряется. Вот ведь чёрт! А я, дурак, убеждал себя, что уже успокоился и выкинул её из головы.

За считанные секунды нахожу ключи от машины. Даже одежду домашнюю не меняю — нет на это времени. По телефону Олеся сказала, что в больнице. Её голос звучал испуганно. Кусая губы, прыгаю в тачку и мчусь к ней. И пусть я не особо верующий, но всё равно молюсь, чтобы с ней всё было хорошо.

Я помню Олесю ещё совсем юной. Она заканчивала десятый класс, когда мы с Олегом сдружились. Он после скоропостижной кончины отца перебрался в общагу, где жил я, а Олеся осталась у грымзы-тётки. Надо ли говорить, что всё свободное время она проводила с нами? Олег даже жаловался порой, что он себе так никогда не найдёт девушку, если она всё время будет ошиваться рядом. Мне же общество Олеси нравилось. Она была очень приятной и немного задумчивой. А ещё порой, когда она смотрела на меня, я ощущал странное покалывание в животе.

То, что она мне нравится, я осознал только когда у неё появился парень. Я злился и ревновал, но так и не осмелился признаться ей в чувствах. Наверное, всё дело было в комплексах. Я был страшненьким и особо не пользовался популярностью у девчонок. Я очень сильно боялся, что она мне откажет и мы навсегда прекратим общение. А мне оно было нужно как воздух. Её улыбка делала меня невероятно счастливым.

Сейчас я осознаю, насколько глупыми были мои суждения тогда. Ведь при таком раскладе мы были обречены разбежаться и забыть друг о друге. Это в конечном счёте и произошло. Моя безответная любовь закончилась вместе с учёбой в меде. На несколько лет мы потеряли друг друга, а когда встретились снова у Олеси уже был жених. Он оказался на восемь лет старше меня, состоятельный и заботливый. Я явно уступал ему во всём, а потому снова спрятал свои чувства. Я ненавидел себя за свою трусость. Меня успокаивало только то, что Олеся выглядела счастливой…

Едва свернув с лестничной площадки в коридор второго этажа, я нахожу её. Отёки, бледность, общая болезненность. Но самое главное — её взгляд. Отрешённый и потерянный… Спешу к ней. Не понимаю, что такого могло произойти, чтобы она так изменилась. Когда я видел её в последний раз, Олеся вся светилась. Это роды её так вымотали? И где, чёрт возьми, её муж?!

— Герман выгнал меня из дома, — после непродолжительных расспросов признаётся Олеся. — Даже с дочками не дал повидаться.

Она закрывает лицо руками. Плечи её дрожат. Я пару секунд просто обтекаю от того, что она сказала. Забрал детей и выгнал её? Зная, что ей совсем недавно нездоровилось?! Этот Герман совсем больной, что ли?!

Ладно, от моих мысленных возмущений толку нет. Я робко касаюсь её. Нужно как-то успокоить. Чтобы у них не случилось с мужем, сейчас не время раскисать. Это точно не отразится благоприятно на её здоровье.

Приобнимаю её за плечи. И в голове вдруг появляется мысль, что я на самом деле давно об этом мечтал. Тут же становится противно от самого себя. Нет, я не должен позволять себе ничего лишнего. Олеся нездорова и я могу ей помочь. А всё остальное прямо сейчас не имеет значения. Я вспоминаю, как в студенчестве Олег жалел её и утешал.

— Бедная наша Олеся. И кто только посмел обидеть её? — что-то такое приходит на ум. Похлопываю её по спине. Она поднимает на меня глаза и смотрит удивлённо. Странно наверное это всё для неё. Ну и ладно, зато больше не рыдает. Больно видеть, как она плачет.

Когда Олеся уходит в кабинет УЗИ, я набираю отцу. Знаю, что он скорее всего будет в ярости из-за того, что я разбудил его. Но прямо сейчас он самый очевидный мой вариант.

— Пап, прости, что так поздно. У меня к тебе просьба. У моей знакомой проблемы с почками. Можешь принять её.

— Могу, — отвечает тот с тяжёлым вздохом. — Только незачем ради этого было звонить мне ночью. Ты выпил, что ли?

— Нет, пап, я трезв и за рулём. Мы сейчас с ней в городской больнице. Она очень напугана. По идее, её только вчера выписали. А сегодня опять температура и отёки. Ещё на боли жалуется.

— Эх, в больнице, говоришь? — спрашивает ехидно. — Видать, непростая знакомая.

— Об этом давай позже поговорим, — отвечаю уклончиво.

— Ишь ты какой! — усмехается отец. — Ладно уж, вези свою даму сердца. Так и быть подъеду, осмотрю. Хотя, ей-богу, не понимаю, почему это до утра не может подождать.

— Спасибо, пап, — я выдыхаю с облегчением. — Сам понимаешь, лучше перебдеть.

— Давай, бдун. Жду тебя, — бросает он и завершает звонок.

Я знаю, что мне, вероятно, позже придётся объясниться с отцом, почему я привёз к нему на лечение чужую жену и мать двоих детей. Но это всё потом, а сейчас я просто рад, что он согласился помочь ей. Ведь он один из лучших врачей в этой области.