Глава 5

Хейзел

Резко развернувшись, я бросаюсь вперед и проскакиваю мимо Киприана и Амадея. Тем временем еще несколько стеклянных бутылок приземляются на пол и разлетаются на сотни кусочков. Мне удается выбежать из мастерской прежде, чем кто-то успевает меня остановить. Слыша крики братьев позади себя, я спешу по дорожке обратно к дому, даже не просто спешу, я почти лечу, поднимая быстрым шагом небольшие пыльные клубы в воздух.

Завернув за передний угол дома, я не могу сдержать улыбки, ведь вижу, как у входа медленно останавливается карета отца.

— Отец! — выкрикиваю я как раз в тот момент, когда в дверях появляется Мерельда; ее лицо мгновенно мрачнеет, как только она замечает меня.

— Хейзел…

Но прежде, чем она успевает отослать меня в мою комнату или отправить заниматься очередной рутинной работой, которая, конечно же, именно сейчас, сию же секунду требует моего скорейшего внимания, дверь кареты открывается. Отец выходит, и я тут же бросаюсь в его объятия; он начинает смеяться.

Затылком я чувствую на себе презрительный взгляд Мерельды: она явно злится из-за того, что я первая поприветствовала отца, но это лишь только подбивает меня продлить этот момент еще на какое-то время. Теплые отцовские руки держат меня в крепких объятиях, и мое сердце мгновенно наполняется радостью.

— Я так по тебе скучала, — шепчу я. — Я так рада, что ты вернулся.

— Я тоже скучал по тебе, дочка, — говорит отец со смешком. — Кроме того, завтра совершенно особенный день, который я не пропустил бы ни за что на свете.

— Какой такой день? — спрашиваю я.

— Ну естественно, ты отлично помнишь про собственный день рождения, — говорит он, издавая еще один тихий смешок.

Я делаю шаг назад, удивленно глядя на него. Совсем забыла об этом.

Тут внезапно появляется Мерельда и отодвигает меня в сторону, даже не удостоив взглядом. Я наблюдаю, как она суетится вокруг отца, обхватывает его лицо обеими руками, воркует, уверяя, что каждый день, проведенный здесь без него, был хуже предыдущего.

Я хмурюсь, делаю еще один шаг назад и, словно растворившись на заднем плане, наблюдаю за ними двумя. Отец выглядит бледным и измученным, будто мчался домой без остановок, еды и сна.

Даже глаза у него тусклые, в них нет былого блеска.

— Хейзел, дорогая, я знаю, что уже поздно, — со вздохом говорит Мерельда, — но не могла бы ты, пожалуйста, помочь с ужином? Твой отец выглядит голодным, но я думаю, что сейчас ему не помешало бы немного подышать свежим воздухом, ведь он столько времени проторчал в этой карете.

Ее голос звучит чересчур приторно, но она, конечно, и не так может — все что угодно, лишь бы задобрить отца. Я чуть не смеюсь вслух, когда слышу ее «помочь»: можно подумать, помимо меня этим ужином будет заниматься кто-то еще. Естественно, все, как всегда, взваливается на меня. Именно я буду выбирать и готовить то, чем они будут наслаждаться потом за столом.

Я поднимаю взгляд на отца. Ненавижу то, как он улыбается ей. Однако искренняя нежность в его глазах заставляет меня просто кивнуть мачехе, развернуться и отправиться в дом.

К счастью, войдя в кухню, я обнаруживаю, что там никого нет.

Вздохнув, тянусь и снимаю с крючка у двери свой фартук. Этим вечером я только рада побыть в тишине и одиночестве, несмотря на поздний час.

Приступив к нарезке лука, я радуюсь даже слезам, которые он у меня вызывает. Ничто не может испортить радость от того, что отец наконец вернулся домой. Он вспомнил про мой день рождения и вернулся как раз к нему; это действительно лучше любого подарка, который он мог бы мне преподнести.

Я позволяю этому счастью полностью поглотить меня, пока заканчиваю жарить курицу, заготовленную ранее, чувствуя себя немного лучше оттого, что моя любимица, ставшая невинной жертвой, накормит и отца, а не только моих ненавистных родственников.

К тому времени, когда кухню заполняет вкуснейший аромат жареной птицы с зеленью, я уже начинаю предвкушать ужин. Накрыв на стол и расставив все блюда, я вешаю фартук обратно. Отряхнув юбку, беру в руки жареного цыпленка и выношу его в столовую, не в силах сдержать улыбку, которая сама расплывается на моем лице.

Все уже сидят, даже Киприан и Амадей, оба в чистой одежде. Они пристально смотрят друг на друга через стол.

Судя по напряженному выражению лица Мерельды, она уже с нетерпением ждет, когда эта трапеза закончится.

Отец, однако, улыбается мне, слегка сжимая мою руку, когда я начинаю накладывать ужин ему первому.

— Пахнет божественно, Хейзел, — делает комплимент отец, прежде чем откусить кусочек.

— Расскажи нам, Леорик, как прошла твоя поездка? — спрашивает Мерельда, намеренно отвлекая его от меня и еды.

Я обслуживаю остальных членов своей семьи, избегая взглядов, которые бросают на меня Киприан и Амадей, а затем и сама сажусь за стол. Ковыряясь в еде на тарелке, молча слушаю, как отец делится историями о поездке. Во всех красках и подробностях он рассказывает о пыльных гостиницах, в которых останавливался, и странных персонажах, которые ему встречались по дороге в прекрасное поместье его последнего клиента.

Мерельда притворяется, что слушает, но на самом деле ее внимание в основном сосредоточено на том, что лежит у нее на тарелке, и это подтверждается каждые несколько минут, когда она перестает издавать тихие, но смачные звуки жевания и принимается снова имитировать заинтересованность в рассказе отца. В то же время я делаю все возможное, чтобы задать ему вопросы, которые не удается задать ей.

Наблюдая за ним, я все чаще обращаю внимание на его тяжелые, опущенные и морщинистые веки. На глубокие складки вокруг рта. И, как бы я ни старалась списать его вид на усталость после поездки, ничего не выходит.

— На следующей неделе меня ждут на побережье, — говорит отец, отодвигая в сторону пустую тарелку. — Лорд Саввас заказал три новые книги. Все тома «Сказок о богах» должны быть проиллюстрированы, поэтому боюсь, что все ближайшее время я буду чрезвычайно занят.

— Это отличная новость, — говорю я, оживляясь. — Я была бы очень рада помочь тебе проиллюстрировать их, отец.

— Возможно, мне действительно придется согласиться на твое предложение, — говорит он, одаривая меня усталой улыбкой и отодвигая свой стул. — А теперь прошу простить меня, но я хотел бы откланяться: эти поездки совсем меня измотали.

Он встает, но вдруг нахмуривает лоб и слегка отшатывается назад, еле держась на ногах.

— Отец? — спрашиваю я, и мое сердце замирает в груди. Я тут же вскакиваю и подлетаю на помощь.

Я нежно обхватываю его рукой, но он отмахивается.

Мгновение спустя Мерельда оказывается рядом с ним, облокачивает его на себя и обхватывает за талию, сверля меня взглядом.

— Займись уборкой со стола. И не думай ложиться спать, пока не закончишь, Хейзел. Я сама позабочусь о твоем отце.

Отец встречается со мной взглядом и слегка кивает, будто желая заверить меня, что с ним все будет в порядке. Я делаю маленький шаг в сторону, но еще мгновение задерживаю взгляд на нем.

— Я в порядке, Хейзел, — говорит он, протягивая руку и слегка касаясь моей щеки. — Ничего страшного, вот высплюсь сегодня дома хорошенько, в своей постели, и завтра буду как новый.

И все же я колеблюсь, наблюдая, как они вдвоем удаляются наверх. Какая-то часть меня хочет последовать за ними и убедиться, что с ним действительно все в порядке, но другая говорит этого не делать.

Придется довериться Мерельде. Будем надеяться, она позаботится об отце должным образом и проследит за тем, чтобы он хорошо выспался и отдохнул. Тем не менее мне требуется еще мгновение, чтобы подавить уже разбушевавшееся беспокойство.

Нельзя стоять без дела, не то Мерельда, если увидит это, не упустит возможности наказать меня. Повернувшись, я начинаю собирать посуду со стола.

К счастью, Киприана и Амадея уже нет, и это такое облегчение. Однако, пока я убираю со стола, мою посуду и навожу порядок на кухне, тревога внутри меня, кажется, только растет.

Я не могу избавиться от мысли, что мне не следовало позволять Мерельде заняться отцом. Я должна была настоять и сделать это сама.

Мерельда не самый понимающий человек. Она может забыть о том, что ему нужен отдых.

Как бы я ни старалась, я не могу избавиться от тревоги и сожаления.

Это так не похоже на отца — заболеть, даже во время поездки… Эта мысль преследует меня, когда я уже поднимаюсь наверх спать.

Проходя мимо отцовской комнаты, я замечаю мерцающий свет. Подойдя к двери, останавливаюсь прямо перед ней. Колеблюсь секунду, оглядывая темный холл, прежде чем подойти ближе и прижаться ухом к деревянной поверхности.

И улавливаю еле-еле слышимый шепот изнутри.

Закрыв глаза, я пытаюсь сосредоточиться и задержать дыхание, чтобы получше расслышать разговор.

— …честно, Леорик. Она такая взрослая, но такая бесполезная, — говорит Мерельда резким и требовательным тоном. — Она практически ничего не делает по дому, вечно только хандрит и ноет, пока тебя нет… Ты бы видел, в каком состоянии я застала ее буквально через мгновение после того, как ты уехал!