Элизабет Биварли

Девушка по вызову

Глава 1

Все, чего Вайолет Тэнди хотелось в жизни, это иметь свой дом. Не те многочисленные дома, в семьях которых она росла, а именно свой, собственный.

Похожий на тот, что показывают в старых фильмах: обшитый белыми досками, с жалюзи, с шатром из больших кленов на лужайке перед домом, оградой в виде штакетника и широкой верандой с качелями, на которых она могла бы перечитать свои любимые в детстве книжки — собственные, а не библиотечные. Вокруг дома будут расти розовые кусты и сирень, наполняя воздух ароматом своих цветов, старую кирпичную трубу обовьет дикий виноград, а с карниза на заднем крыльце будет свисать жимолость. Она будет вязать себе крючком тонкие свитера и печь вкусные пирожные. Она будет жить одна и будет совершенно счастлива. И больше никто никогда не причинит ей душевной боли…

Да, именно о такой спокойной и безмятежной жизни в уютном коттеджике Вайолет Тэнди всю жизнь и мечтала.

Именно потому она написала роман в виде воспоминаний дорогой девочки по вызову для мужчин из высшего общества. Именно роман, а не мемуары, поскольку ни сама Вайолет, ни ее жизнь ничем не напоминали жизнь ее героини. Роман был приближен к жанру мемуаров, потому что она заметила — именно мемуары привлекают все больше читателей, включая ее саму.

Грейси Ледбеттер, ее редактор, была в восторге. Она так и сказала по телефону: если бы она, Грейси, не знала, то непременно бы подумала, что это действительно воспоминания, а не фантазия автора. Именно Грейси год назад, когда был заключен контракт с Вайолет, назвала ее книгу «романом». Многоопытный редактор издательства всерьез полагала, что Вайолет сама спала на роскошной постели в апартаментах для принцессы в чикагском отеле «Посол». Грейси при этом забывала, что на самом деле Вайолет работала в этих апартаментах экономкой и лишь меняла белье на королевской постели.

Впрочем, то же самое относилось и к изысканным закускам. Ведь единственная причина, по которой Вайолет ела бутерброды «крок мсье» с трюфельным соусом, заключалась в том, что все сотрудники ресторана, где она работала, должны были пробовать — всего лишь по паре кусочков — новые блюда, появлявшиеся в меню. Стоило зайти разговору о романе, как Вайолет постоянно приходилось напоминать своему редактору, что вообще-то она никогда не была той особой, чьи воспоминания как будто положены в основу ее книги.

Впрочем, Вайолет оставалось лишь надеяться на то, что читатели отреагируют на ее роман так же, как и редактор, что сделает ее произведение бестселлером, а на вырученные деньги она сможет наконец купить симпатичный домик в пригороде Чикаго.

Первый ее аванс был весьма скромный, но благодаря некоторым поправкам, изменению названия, а также ее псевдониму, который зазвучал более звучно, чем ее имя — Равен Френч! — на который Вайолет, впрочем, согласилась не сразу, им удалось добиться того, что сначала через неделю, а затем еще через одну тираж книги был увеличен. Сейчас ее книга входила в пятнадцать наиболее продаваемых книг, а в следующие недели могла взобраться и еще выше.

Именно по этой причине Вайолет Тэнди, она же Равен Френч, в этот октябрьский солнечный полдень сидела за столом с экземплярами своей книги в книжном магазине на Мичиган-авеню, битком набитом людьми, и смотрела в потрясающие голубые глаза не менее потрясающего мужчины.

Он сидел в заднем ряду и, едва опустившись на стул, не отрывал от нее взгляда. И хотя это пристальное внимание нельзя было назвать нахальным, Вайолет понемногу начинала нервничать — слишком уж пристально и неотрывно он за ней следил. К тому же он был огромен! Его голова и плечи возвышались над головами сидящих женщин и даже небольшого количества присутствующих мужчин, а его спина полностью закрывала собой спинку стула. Его волосы были темнее и короче ее собственных, а почти прозрачные голубые глаза обрамлены густыми темными ресницами. Хотя была суббота, на нем был темный деловой костюм, и это тоже выделяло его из толпы.

Сама Вайолет тоже была одета более чем неформально: черные брюки, черный топ с рукавами чуть ниже локтей и глубоким V-образным вырезом и босоножки на каблуках. Единственное, вся одежда была «от кутюрье» и взята в аренду на средства издательского дома, так как было просто необходимо создать и поддерживать ее образ успешного автора — самой Вайолет такая простая, но дорогая одежда пока была не по карману. Именно по этим причинам, вдобавок к одежде от «Прада» и туфлям от Стюарта Вейтцмана, добавились взятый напрокат в том же бутике кулончик, серьги и браслет с бриллиантами и черными аметистами под цвет ее черных глаз, которым она также была обязана данным ей вымышленным именем [raven — ворон (англ .).] .

Впрочем, имя Вайолет также было не настоящим. Мать, ее родная мать, назвала девочку Кэнди — ее последнее унижение, прежде чем она оставила ребенка в возрасте трех лет в комиссионном магазине с запиской, что она больше не в силах совладать с такой проблемной девочкой, которую просто невозможно любить.

Это и все, что выпало за двадцать девять лет ее жизни, осталось в прошлом, так как после выхода книги Вайолет смотрела в будущее, в котором ее ждал уютный домик и его возможные жильцы — бродячие животные всех родов и мастей, а может быть, и усыновленный ребенок, а может быть, даже дети — в случае, если она будет твердо уверена, что сможет поднять всех на ноги, не передавая их с рук на руки, как когда-то передавали ее. У этих детей будут постоянные друзья, и с людьми их будут связывать только тесные узы взаимной любви и уважения — то, чего, увы, не знала сама Вайолет.

Стоило Вайолет об этом подумать, как ее взгляд невольно устремился на голубоглазого красавца. Он все еще продолжал смотреть на нее. Но Вайолет ни за что бы не подумала, что такой мужчина может читать книги, подобные ее роману. Скорее, его можно было бы использовать в качестве прототипа одного из многочисленных клиентов ее героини, образы которых Вайолет срисовывала с богатых мужчин, тех, что ей доводилось наблюдать. Этих мужчин заботило все: их репутация, успех в бизнесе, статус, а вот из людей — никто.

Вайолет с трудом оторвала свой взгляд от этого незнакомца и посмотрела на остальную аудиторию, пришедшую послушать ее, прежде чем получить автограф на купленной книге. Как Вайолет и полагала, большинство ее поклонников были читательницы. Им нравилась сама идея, что красивая женщина может использовать свою страстность и раскованность в сексуальных отношениях в личных целях, не зависеть от мужчин и при этом еще получать гораздо больше удовольствия, чем если бы они занимались сексом со своими обычными партнерами.

Откровенно говоря, Вайолет не была особенно искушенной в интимных вопросах. Конечно, у нее появились парни, когда она стала ими интересоваться, — первый ее сексуальный опыт состоялся еще в подростковом возрасте. Но секс для нее, в отличие от большинства людей, никогда не стоял на первом месте, он был обычной потребностью вроде еды или сна, но не требующей ежедневного удовлетворения. На то были и объективные причины: ни один из парней, с которыми она встречалась, не оставил после себя каких-либо незабываемых впечатлений, и именно поэтому, как полагала Вайолет, она не особенно горела желанием искать новых встреч.

Женщина из книжного магазина объявила, что пора начинать речь. Вайолет произвела мысленный подсчет аудитории — чуть больше пятидесяти человек — и так же мысленно втянула в себя воздух. Если все эти люди купят ее книгу, то… Вайолет даже показалось, что откуда-то повеяло запахом жимолости…

Говорила она минут двадцать. Расписывала прелесть сексуальных отношений, лишенных эмоциональной составляющей, которая все только усложняет, тем более что совершенно непонятно, как что-то на физическом уровне можно увязать с эмоциями и уж тем более с любовью.

О себе Вайолет старалась не говорить. Во-первых, говорить особо было нечего, а во-вторых, все-таки у каждого человека есть что-то, что должно принадлежать только ему. Зато она рассказывала о том, как шло непростое личностное развитие ее героини Роксанны по мере того, как она продолжала встречаться с мужчинами, занимающими различные социальные положения.

Вся ее книга была поделена на главы, каждая из которых была озаглавлена по имени того или иного мужчины, с которыми встречалась Роксанна. Исключение составляла лишь первая глава, в которой героиню нанимает Изабелла, олицетворяющая собой стремление общества использовать сексуальные услуги просто как потребительские. Впрочем, каждый из мужчин что-то дал Роксанне: интроверт Майкл воплощал в себе внутреннюю скованность героини, от которой ей надлежало избавиться; не склонный к компромиссам Уильям показал ей, что следование правилам иногда даже оправдано; любящий учебу Натаниэль привил ей любознательность, а легко шагающий по жизни Джек научил ее радоваться жизни. То, что все они оказались потрясающими любовниками, было само собой разумеющимся.

Последняя глава называлась «Этан», и только этому мужчине удалось дать Роксанне все не только в плане физическом, но и в эмоциональном. В общем, этакий идеал мужчины. Такого в природе, разумеется, существовать не может, поэтому он живет только на страницах книг и в воображении женщин: настоящий мужчина, который умеет уважать в женщине ее сильные черты характера и учитывает ее желания.

Закончив свою речь, Вайолет предложила своей аудитории задать вопросы, заметив при этом, что мужчина с заднего ряда теперь смотрит на нее сузившимися глазами. Если она правильно поняла выражение его лица с опустившимися вниз уголками губ довольно чувственного рта, то ее монолог каким-то образом его задел, если не привел в гнев. Не понимая, с чего бы ему его испытывать, она предложила задать вопрос пожилой женщине со вскинутой вверх рукой. Та как раз сидела рядом с ним.

Старушка семидесяти—восьмидесяти лет встала и улыбнулась Вайолет так, что она сразу вспомнила свою детскую мечту иметь бабушку.

— Это вы являетесь автором всех описанных в книге позиций? — мягко спросила бабулька.

Вайолет стоило немалого труда сохранить улыбку на губах и спокойное, приветливое выражение лица.

— Э-э, нет. Это придумала моя героиня, Роксанна.

— Но разве вы не Роксанна? — нахмурилась пожилая леди.

— Нет, мэм. Меня зовут… Равен.

— Но ведь вы автор книги?

— Да.

— И книга — это ваши воспоминания?

— Э-э, не совсем…

— Я бы хотела узнать, — вмешалась в их разговор темноволосая женщина с ребенком, — вы пили тот ликер до того, как занимались оральным сексом, или использовали его только наружно?

И Вайолет опять пришла в легкий ужас, снова услышав личное местоимение, хотя на самом деле она и сама-то вычитала об этом ликере в каком-то журнале.

— Вообще-то я никогда… — начала она, но ее снова перебили.

— Я со своим парнем собираюсь поехать летом в Италию, — сказала светловолосая девушка в круглых черных очках. — Не могли бы вы рассказать подробнее о том секс-клубе в Милане, который вы упоминаете в книге?

Вайолет растерянно молчала. Похоже, все женщины были уверены, что образ героини списан с нее самой, невзирая на явно указанный жанр — роман. Это также указывалось во всех источниках и обзорах, в которых упоминалось ее произведение. Так почему же все упорно продолжают считать, что описываемые в книге события происходили на самом деле? Последовавшие в дальнейшем вопросы это только подтверждали. Большинство из них носили характер личной заинтересованности: а правда, что она занималась сексом, катаясь на американских горках? Где она купила трусики, которые так понравились одному из ее мужчин?

Конец этому кошмару положила сотрудница книжного магазина, объявившая, что настало время, когда можно получить автограф у писательницы.

Желающие нашлись, хотя в очередь встали не все присутствующие. В основном это были женщины, желавшие задать Вайолет еще несколько вопросов, но — снова благодаря сотруднице магазина — очередь не стояла на месте. К тому времени, когда Вайолет подписала последнюю книгу и снова явственно ощутила в воздухе запах так милой сердцу жимолости и роз, которые она посадит перед домиком, она чувствовала себя не менее опустошенной, чем когда закончила свою книгу.

Когда Вайолет уже надевала колпачок на ручку и мечтала о том, как она заползет в свою квартирку, переоденется в старые джинсы и рубашку и поставит свой любимый фильм «Касабланка», перед ней на стол положили еще один экземпляр книги. Подняв голову, Вайолет встретилась с мужским взглядом голубых, почти прозрачных глаз. Глаз, в которых плескалась… ярость?

— Э-э, извините, — сумела выдавить из себя Вайолет. — Я вас не заметила.

Наверное, это был не совсем удачный ответ, поскольку такого мужчину не заметить невозможно. Похоже, незнакомец считал так же, так как его глаза снова сузились. Он ничего не сказал, просто подтолкнул к ней свою книгу.

Вайолет сумела отвести от него взгляд и перевести его на книгу. Впрочем, ее внимание тут же привлекла лежащая поверх книги рука. Большой палец этой красивой формы и, несомненно, сильной мужской руки покоился на изображенном на обложке дамском красном белье, лежащем между бокалом с шампанским и туфлями с каблуками-шпильками. На среднем пальце левой руки блестело элегантное витое золотое кольцо с ониксом, которое — не обязательно, конечно! — но, возможно, могло быть обручальным. Мужчина не убирал руку, поэтому Вайолет была вынуждена снова поднять голову. Чувствуя исходившую от него явную неприязнь, она смутилась еще больше.

Неужели они где-то встречались и она сделала что-то, что вызвало такие чувства? Но как она могла с ним встретиться, когда, судя по тому, как держался мужчина и как был одет, они вращались в совершенно разных кругах? Даже если они и встречались, а она этого не помнит, то такие глаза, как у него, забыть невозможно…

Мужчина продолжал стоять, не убирая руки.

— Вы хотите что-то спросить? — наконец поинтересовалась у него Вайолет.

Выражение лица мужчины изменилось. Теперь он словно пытался вспомнить, где мог встретиться с ней раньше. Вайолет не знала, что и думать.

Мужчина опустил глаза, словно впервые увидел свою руку на книге, и тут же убрал ее, чтобы открыть обложку.

— Двадцать восьмая глава, — отрывисто произнес он.

Это была последняя глава. «Этан». Мужчина, который, разумеется, вызвал у читательниц наибольший интерес и в которого ее героиня едва не влюбилась по уши. Вот почему Роксанна не могла быть самой Вайолет — нет, хватит с нее самой любви! Больше она не намерена никого любить. Это слишком изнурительно, у нее просто не хватит сил на это чувство: слишком уж оно сильно. Вайолет познакомилась с ним еще в юности и с тех пор старалась об этом не забывать и ни к кому не привыкать, слишком часто меняя дома и людей, ее приютивших. Любовь — это слишком большой риск, а она трезво оценивает свои силы.

— У вас ко мне вопрос касательно этой главы?

— Не вопрос, а требование.

— И что за требование?

— Эта глава должна быть либо переделана, либо вообще удалена.

— Простите? — не поняла его Вайолет. — Но ведь книга…

— Абсолютная ложь от начала до конца! И особенно последняя глава, — закончил за нее мужчина.

Не ложь, а фантазия, с некоторым раздражением подумала Вайолет, и именно потому называется романом! Или он тоже считает ее книгу мемуарами? В любом случае его просьба, если сам мужчина этого не видит, абсурдна. С другой стороны, эта почти всеобщая убежденность, что такая героиня существовала на самом деле, разве не доказывает, что писательница из Вайолет вышла лучше, чем она сама ожидала? Но не говорить же прямо в лицо этому типу о том, что его просьба не лезет ни в какие ворота!

— Не вижу своей вины, но все-таки прошу прощения, если книга вам не понравилась, мистер… э-э-э…

Мужчина одарил ее еще одним гневным взглядом и, так и не представившись, продолжил:

— Вопрос не в том, понравилась или нет. Я настаиваю на том, что глава двадцать восемь — это полная клевета! И я требую опровержения! Только потому, что вы изменили имя мужчины на Этана…

— Изменила имя? — эхом откликнулась Вайолет. — Я ничего не изменяла. Этан — вымысел. Вот поэтому книга называется…

— Вымысел только потому, что вы изменили его имя? — словно не слыша ее, возмущался мужчина. — А как тогда вы объясните, что все его привычки, интересы, работа, характер, внешность совпадают? Вы даже угадали с производителем его одежды, включая, простите, его трусы, которые он носит.

Вайолет по-прежнему ничего не понимала. Либо этот мужчина совсем спятил, либо чего-то напутал! Она повернула голову к сотруднице книжного магазина, но по ее виду — та смотрела на мужчину чуть ли не приоткрыв рот — поняла, что на этот раз рассчитывать на ее помощь ей, кажется, не стоит.

Вайолет снова взглянула на стоящего перед ней мужчину. Если ему не нравилась ее книга, вряд ли его можно было причислить к ее читателям, верно? А может, стоит ему немного подыграть, чтобы лучше понять, с чего он так на нее взъелся?

Она прочистила горло и осторожно начала:

— Простите, но разве мало найдется мужчин, которые носят шелковые боксерские трусы, мистер… э-э-э…

И снова мужчина даже не подумал представиться.

— Особенно те, которые покупают в одном-единственном, мало известном широкой публике магазине, так же как и само уникальное белье?

Может быть, его магазин и не известен широкой публике, зато вот журнал, в котором Вайолет вычитала о такой одежде, продается на каждом углу. То, что мужчина об этом не знает, — его проблемы. Единственное, в чем он мог быть прав, это то, что такое белье действительно не по карману широкой публике.

Вайолет мысленно призвала себя набраться терпения и на всякий случай улыбнулась:

— Я не знаю, что вы хотите сказать. Этан — это герой моего романа, который является вымыслом. И Роксанны никогда не существовало. Если и есть подобные женщины, то мне о них ничего не известно. То же касается и героя. Если он вам кого-нибудь напомнил, то это лишь совпадение. То же самое я могу сказать про всех остальных мужчин, упомянутых в книге…

— Может, вы и утверждаете, — перебил он ее, — как и издательство, выпустившее вашу книгу, что это роман, но, как вы сами могли убедиться, большинство читателей уверены, что вы и есть героиня своей книги и что все описанные в романе события происходили на самом деле.

— Да, я это поняла, — вынуждена была признать Вайолет. — Но дело в том, что…

— Но дело в том, что так как именно вы ассоциируетесь с самой героиней, то у многих читателей также не возникает сомнения в том, что Этан существует на самом деле, — не дал ей закончить мужчина. К этой его привычке слышать только себя Вайолет уже начала привыкать. — Все бы ничего, если бы этот мужчина не жил в Чикаго. Теперь все, кто его знает и кто еще с ним встретится, будут уверены, что он прибегает к услугам женщин, подобных вашей героине.

Наверное, стоило снова порадоваться, что ее роман удался, что он так точно описал повседневную жизнь. Но чему радоваться, когда ее саму фактически сравнили с проституткой? Вайолет почувствовала себя задетой, но прежде, чем сумела произнести хоть слово, мужчина уже в который раз заявил: