— Всего на год младше, чем я. Он скоро прибудет ко двору?

— Наверное, когда окончит учебу в Кембридже. — Пенелопа с тоской почувствовала, как далеки ее родные.

— Какой он? Похож на тебя? — При упоминании о юном графе Эссексе Марта оживилась.

— Лицом немного похож, но волосы темные. Сам высокий, и фигура хорошая. — Пенелопа давно не видела брата; может быть, теперь он весь в прыщах или растолстел.

— Эссекс — самый бедный граф во всей Англии, — встряла Пег.

— Если гонишься за богатыми, значит, он не для тебя. — Пенелопа выдержала холодный взгляд кузины, чувствуя необходимость поставить ее на место. — Смею предположить, он захочет видеть своей невестой девушку немного более…

— Какую?..

— Ну, не знаю. — Она пожала плечами.

— Томас Говард недавно овдовел, — перебила Молл. — Наверное, ищет новую жену.

— Отца Томаса казнили за измену, а его самого лишили титула, — парировала Пег. — Слишком рискованно.

— Титулы могут и вернуть, — возразила Марта.

— Тогда тебе нужен Сесил, — сказала Молл, обращаясь к Пег. — Он сын самого влиятельного человека в Англии, и ты ни в чем не будешь испытывать недостатка: они невообразимо богаты. — Она произнесла слово «невообразимо», четко проговаривая каждый слог.

— Это создание? Кривобокий коротышка, даже без рыцарского звания. — Пег насмешливо оттопырила нижнюю губу, утратив всякую привлекательность. — Говорят, в младенчестве его уронила кормилица, оттого он такой урод.

Глядя, как Пег жестами показывает искривленную фигуру Сесила, Пенелопа пожалела бедного мальчика. Ей вспомнилась их первая встреча; он покраснел, будто никогда в жизни не видел молодых женщин, и тем более ни одна из них ему не улыбалась.

— Чтобы выжить при дворе, ему потребуется острый ум, — произнесла она.

— Это точно, — поддержала Марта.

— Ума у него в избытке. Я слышала, отец готовит его к высоким должностям, — сказала Молл.

По очереди прикладываясь к фляжке, они продолжили сравнивать достоинства неженатых придворных. Разумеется, речь зашла о Сидни.

— Он такой галантный, — вздохнула Марта.

— И неприступный, — добавила Молл. — Не поймешь, о чем думает.

— Иногда он ведет себя ужасно грубо, но в нем что-то есть, — признала Пег.

— А еще он пишет стихи. Только представьте, как это волнующе — быть его музой, — мечтательно протянула Марта.

— Правда, королева им недовольна. Он написал письмо, в котором высказался против ее брака с французом, — заметила Молл.

— Она назвала его наглецом, — ввернула Пег.

— Вряд ли ее величество станет долго на него сердиться, — пожала плечами Марта. — Ты с ним знакома, Пенелопа?

— Я… — Пенелопа собиралась рассказать о своей помолвке (удивительно, что они об этом не знают, ведь слухи распространяются среди фрейлин со скоростью чумы), но передумала, опасаясь вызвать ревность новых подруг. — Нет, незнакома. — Должно быть, Лестер ожидает королевского соизволения, дабы объявить об их союзе во всеуслышание. Правда, он ни разу не заговорил с ней о Сидни. — Мы встречались всего раз, мне было двенадцать, и я почти его не помню. — Девушка умолчала о том, что эта встреча накрепко запечатлелась в ее памяти, и с тех пор она придумала тысячу сюжетов с Сидни в главной роли. — Однако он знатен лишь по материнской линии, потому не очень богат. — Пенелопа рассчитывала таким способом перевести разговор на другую тему, но ошиблась, ибо ее реплика вызвала бурное обсуждение.

— Сидни получит состояние своего дяди Лестера, ведь у того нет наследника, — оживленно заметила Пег.

Пенелопа не стала упоминать, что ее мать носит под сердцем ребенка Лестера. Если родится мальчик, малыш вышибет Сидни с пути к наследству, словно кеглю.

— Думаю, он станет для кого-то прекрасной партией, — продолжила Пег, явно надеясь, что этим кем-то станет она.

— На нас с тобой он даже не взглянет, — поддела ее Марта.

— И правда, Сидни довольно замкнутый, — согласилась Молл. — Но в этом его прелесть. Будем надеяться, что матримониальные планы ее величества увенчаются успехом, иначе никому из нас не удастся вступить в брак. — И пояснила, обращаясь к Пенелопе: — Королева не выносит, когда фрейлины выходят замуж, в то время как сама она до сих пор одинока. — Из голоса девушки исчезло веселье. Ей уже двадцать пять, красота увядает, а она по-прежнему прислуживает королеве, хотя могла бы жить с мужем, управлять имением и рожать детей. Несмотря на сочувствие к Молл, Пенелопа неожиданно для себя задумалась, хочется ли ей выходить замуж, ведь ее путь при дворе только начинается.

— А еще она не выносит, когда мужчина, обладающий хоть каплей королевской крови, женится на женщине, в жилах которой тоже течет королевская кровь, ведь их сын сможет претендовать на трон, — сказала Марта.

Непринужденная атмосфера улетучилась. Приятное головокружение сменилось головной болью.

— Вспомните, что случилось с Катериной Грей, — проговорила Молл. Последовало свинцовое молчание. Пенелопа вновь вспомнила наставления графини. Беспокойство вернулось.

— Остается надеяться, королева все-таки выйдет за своего лягушатника, — тоскливо произнесла Пег. — Хочу спать. — Она отвернулась и накрылась покрывалом.

Пенелопа выскользнула из-под балдахина и улеглась на топчан, наслаждаясь приятной прохладой простыней, однако ей никак не удавалось прогнать тревожные мысли.

Февраль 1581,

Детфордские верфи

Пенелопа сидела рядом с Мартой на королевской барже, спрятав руки в рукавах платья в надежде уберечь их от промозглого февральского ветра. Капли ледяной воды, срывающиеся с весел, обжигали щеки. По реке параллельным курсом двигалась вторая баржа с французской делегацией.

Один из французов послал девушкам воздушный поцелуй.

— У тебя появился поклонник, — хихикнула Марта.

— Думаю, сей знак внимания предназначен тебе, — со смехом ответила Пенелопа, мельком глянув на мужчину. — Эти французы такие ветреные. Интересно, вправду ли герцог Анжуйский так безобразен, как говорят?

— Если верить слухам, скоро он будет здесь.

— Неужели королева действительно собирается за него выйти?

— Не могу понять зачем. Ей уже сорок семь, — последние слова Марта произнесла одними губами. — Слишком стара, чтобы родить. Ой! — Девушка ахнула и опустила взгляд. — Он сделал неприличный жест.

Пенелопа глянула на француза — тот медленно облизывал губы — и невозмутимо отвернулась.

— Не обращай на него внимания, — фыркнула она. — Может, королева желает заполучить лягушатника в постель.

— Ну и мысль, — с содроганием отозвалась Марта.

— Думаю, на самом деле она намеревается укрепить союз Англии и Франции.

— Приплыли! — Марта возбужденно дернула Пенелопу за рукав.

Над баржей возвышался огромный корабль «Золотая лань», на котором Фрэнсис Дрейк привез из дальних стран несметные богатства. Леди Хантингдон отзывалась о нем пренебрежительно: «Выскочка, не нашего круга. Не понимаю, что королева в нем нашла». У фрейлин, не столь озабоченных благородным происхождением, Дрейк не сходил с языка; все сошлись во мнении, что он красавец хоть куда.

Елизавета встала, взяла Лестера под руку. Вокруг нее запорхали фрейлины, поправляя юбки. Вуаль из нескольких слоев тончайшего муслина нещадно трепало ветром, так что она едва не слетела с головы вместе с париком. Палуба ходила ходуном; Пенелопе даже пришлось схватиться за плечо одного из гребцов, чтобы не упасть. Она последней из фрейлин сошла на берег, сосредоточенно глядя под ноги, дабы не свалиться в грязную воду, и с благодарностью оперлась на протянутую руку. Ступив на твердые доски пристани, девушка подняла глаза на своего нежданного помощника и встретила пристальный взгляд Филипа Сидни. Лицо мужчины, покрытое еле заметными созвездиями оспин, оказалось так близко, что ее сердце затрепетало.

— Осторожно, миледи. Не двигайтесь — вы в ловушке.

Пенелопа обернулась: подол платья зацепился за гвоздь, торчащий из причальной тумбы. Сидни осторожно высвободил ткань; на указательном пальце темнело чернильное пятно.

— Прошу прощения, порвалось.

— Ничего. — Его взгляд пронизывал насквозь. От волнения у девушки перехватило дыхание. — Это можно зашить.

Они неловко замолчали. Пенелопа остро ощущала его мужественность: на груди под дублетом угадывались твердые мышцы, длинные пальцы крепко сжимали рукоять шпаги. Мысли отчаянно метались, но в голову не приходило ничего путного; даже Елизавета, наводящая на всех ужас, не могла лишить ее дара речи, а теперь она теряется в присутствии этого загадочного кавалера.

Оглядевшись, Пенелопа заметила, что королева уже на палубе «Золотой лани» с остальными фрейлинами, а у трапа собралась толпа.

— Благодарю вас, — проговорила она, не в силах встретиться с Сидни взглядом. Он не улыбнулся и не попытался иным образом сгладить ее смущение. Девушке даже показалось, что он в некотором роде получает удовольствие от ее неловкости.

Его слова, произнесенные с запозданием, тут же унес ветер, а Пенелопа слишком робела, чтобы попросить повторить. Она кивнула и поторопилась прочь, сквозь толпу, мысленно ругая себя за то, что не смогла придумать достаточно остроумный ответ, чтобы Сидни ее запомнил. Она оказалась совершенно ошеломлена близостью мужчины, который несколько лет существовал лишь в ее воображении.