Какая сволочь! Ну что, скажите на милость, ему понадобилось в квартире миссис Маккензи? Сколько времени он там находился? И был ли он в моей квартире? Я представила себе, как он сидит в моей гостиной и слушает доносящиеся сверху звуки. Мы со Стюартом разговариваем, пьем чай, занимаемся любовью. Что же задумал этот подонок? Вряд ли что-нибудь приятное…

Я встретила утро с заплаканными глазами, но дыхание мое оставалось ровным, а уровень паники — стабильно невысоким.

Когда Стюарт зашевелился, я вскипятила чайник и отнесла ему кружку чая в постель.

— Ты как? — спросил он сонным голосом.

— Хорошо.

— Прости, — сказал он, — что я так напугал тебя ночью.

— Не страшно.

— Я позвоню сегодня в контору — пусть пришлют кого-нибудь вставить стекло и починить раму. Да, и пусть сменят замки на двери.

— Конечно. Ладно, я пойду к себе, пора собираться на работу.

Он дотронулся до моей руки:

— Так рано? Пойдем еще поваляемся.

— Уже почти семь. Увидимся вечером.

Я нагнулась поцеловать его. Потом Стюарт повернулся лицом к стене, подремать еще немного, а я пошла в свою квартиру. Желание начать проверку жгло мне руки, но я пересилила себя: вместо обычной проверки оконных защелок и притолок, я высматривала всякое другое.

Если бы меня спросили, что именно я высматривала, ни за что не смогла бы объяснить. Никто не увидел бы сигналов, которые Ли мне посылал, — едва приметных, но позволяющих мне понять, что он был здесь. Дверь была заперта постоянно. Но это ничего не значило. Я не сомневалась, что вчера ночью подонок побывал в моей квартире.

Среда, 23 апреля 2008 года

По дороге с работы Стюарт постучал в мою дверь. Может быть, не открывать? Когда-то я не открыла ему дверь — в тот самый первый раз, много месяцев назад…

— Привет, — сказала я.

Он устало посмотрел на меня:

— Пойдем?

— Сейчас не могу, взяла работу домой. Лучше я сегодня поработаю, а потом пораньше лягу. Ты не против? Я вчера совершенно не выспалась. Да и ты выглядишь не лучше.

— Точно, устал как собака. Ладно, давай хоть поужинаем вместе. Поднимись на часок. Пожалуйста!

Я нахмурилась.

— Ну же, Кэти! Я купил баранины. Сейчас поджарю пару отбивных и сделаю душистый рис со специями.

— Мм, хорошо, я иду.

Когда я поднялась к нему через пять минут, Стюарт уже жарил баранью вырезку.

— Я позвонил домовладельцам.

— А, и что они сказали?

Я вытащила из холодильника бутылку вина, нашла открывалку.

— Они пришлют мастеров — вставить стекло и сменить замок.

— Кажется, уже присылали. В вестибюле весь пол засыпан опилками.

Стюарт включил духовку. Как вкусно пахнет! Лимон, специи, чесночок!

— Они спросили, как себя чувствует миссис Маккензи.

— А сами они что, не ходили к ней?

— Вроде бы нет. Я позвонил в больницу, но там мне сказали, что она по-прежнему в коме. Изменений нет. Похоже, долго она не протянет. И они так и не выяснили, есть ли у нее родственники.

— Бедная миссис Маккензи. Навещу ее на следующей неделе.

Мы сели за стол.

— Давай съездим куда-нибудь, сейчас уже тепло, — сказал он, разрезая ножом баранью отбивную.

— Куда?

— Не знаю, просто подальше отсюда. На выходные.

— Как вкусно! — сказала я.

— Можем поехать в Абердин. Или в Брайтон. Хочешь, проведем два дня в Брайтоне?

Я не ответила.

Стюарт перестал жевать и пристально посмотрел на меня. Посмотрел своим «психиатрическим» взглядом — оценивающим, холодным, пытливым.

— Ой, даже не знаю! — небрежно сказала я. — Столько работы навалилось — все эти контракты с новыми сотрудниками, надо обсудить их с Кэролин, и еще сеансы с Алистером, и еще я думала, что пора уже сделать в квартире ремонт…

— Эй, — негромко проговорил он, — перестань.

— В каком смысле — перестань?

— Не отталкивай меня.

— Я и не думаю. Просто я действительно занята, и я…

— Кэти, прошу, не отталкивай меня.

Я не вовремя подняла на него глаза и, конечно, уже не смогла отвести их. Сначала я смотрела на него сердито, потом почувствовала, что оттаиваю. Я все равно не могу жить без него. И не хочу жить без него.

— Дверь миссис Маккензи…

— Что с ней? — Он протянул руку, погладил меня по пальцам.

— Ты ведь подумал на меня? Что это я ее открыла?

Он затряс головой:

— Ни секунды так не думал.

— Ты мне не верил.

— Верил. Я всегда тебе верю, Кэти.

— Кто-то разбил окно и влез в ее квартиру.

— Да.

— Почему ты сказал, что это была лиса?

— Я не сказал, что лиса разбила окно.

— Ладно, а ты не встревожен? Тебя это вообще не касается?

Стюарт пожал плечами:

— Кэти, мы живем в Лондоне. Ты сама прекрасно знаешь, что здесь не всегда безопасно. Меня ограбили в Хэмпстеде, машину угнали два года назад, ее так и не нашли. Ральфи однажды ограбили прямо в Гайд-парке. Такое случается. Не надо думать, что все это связано с Ли.

— Но…

— Окно было действительно разбито, но в квартире точно никого не было. И задняя дверь заперта.

— А дверь в квартиру — нараспашку!

— Ну мало ли. Может быть, плохо была заперта. Ее могло открыть сквозняком из разбитого окна.

Я закусила губу. Продолжать не было смысла.

— Это не Ли, — сказал он тихо. — Ли здесь нет. Только ты и я.

Я молча собрала тарелки, поставила в раковину, включила горячую воду. Как я устала! Пусть уж это хоть как-нибудь закончится! Стюарт отобрал у меня тарелку, развернул к себе и, приподняв подбородок, заглянул в глаза.

— Я очень люблю тебя, — сказал он серьезно. — Я горжусь тобой! Ты храбрая, сильная, храбрее, чем ты сама думаешь.

Слезы покатились у меня из глаз. Он сцеловал их с моих щек. Потом обнял, прижал к груди, баюкая, как ребенка, и я забыла, что хотела уйти от него. Забыла про якобы завал работы, про Ли в своей квартире, про опилки на полу, про сквозняк. Ничто в мире не имело значения, кроме его сильных рук и теплых губ.

Среда, 7 мая 2008 года

Две недели прошли без всяких неприятностей. Мы открыли новый склад, на церемонии открытия присутствовал весь директорат. Новоиспеченные сотрудники бегали сломя голову, стараясь угодить начальству, — надо сказать, у них здорово получалось. Управляющий компанией даже прислал нам письмо с благодарностью за хорошую работу.

Я два раза посещала Алистера: мы работали над тем, чтобы вообще прекратить проверки. Пару раз мне это даже удалось. Теперь я гораздо дольше проверяла квартиру на предмет, что Ли мог снова передвинуть или подложить, но после той ночи, когда я нашла дверь в квартиру миссис Маккензи открытой, все было тихо. Он явно взял тайм-аут.

Стюарт заканчивал писать научную статью, поэтому часто задерживался на работе допоздна. Я проводила ночи у себя, чтобы он мог спокойно выспаться. Поэтому всю неделю мы не пересекались.

Однажды мы с Кэролин болтали за чашкой чая — сейчас у нас появилось больше свободного времени, — как мне на телефон пришла эсэмэска от Стюарта: «Забыл, как выглядит наш дом. Постараюсь вырваться на выходные. Люблю. Целую. С.».

А через две минуты на моем столе зазвонил телефон. Я подумала, что это Стюарт, но, к моему удивлению, звонила Сильвия.

— Привет, — сказала она. — Извини, что звоню на работу, ты ведь не оставила номер мобильного. — Голос ее звучал глухо, странно как-то, а за спиной слышался шум городского транспорта.

— Ничего страшного. Как ты поживаешь?

— Нормально. Слушай, я сейчас очень спешу, но, может, сегодня вместе пообедаем?

— Вообще-то, я немного занята сегодня.

— Ну пожалуйста. Я бы не просила тебя, если бы это не было так важно.

Я заглянула в органайзер: следующая встреча у меня в два, но мне надо вернуться заранее.

— Ладно, хорошо. Где ты хочешь встретиться?

— На Оксфорд-стрит есть кафе «Джон Льюис» — на четвертом этаже, знаешь его?

Странный выбор, не похоже на Сильвию, но тон ее оставался неизменным: как и прежде, она ожидала, что весь мир будет вращаться вокруг нее, что все с готовностью бросят ради нее все свои дела.

— Я найду его.

— В двенадцать?

— Постараюсь успеть.

— Тогда скоро увидимся. Спасибо, Кэтрин.

Она сразу же повесила трубку.

Я обдумывала этот звонок все утро. Подозрительное предложение — уж слишком сильно смахивает на ловушку. Ловко придумано. Если бы она пригласила меня к себе в гости, я бы, конечно, отказалась. А здесь кафе в людном месте, куча входов и выходов, полно народу вокруг. Ли будет сложно достать меня там. Разве что она поможет. Ладно, рискну.

Как она удивилась тогда, увидев меня на пороге! И он, наверное, тоже. Не знаю, где он там прятался, но она так странно смотрела в темноту гостиной, что я не сомневалась: он был там, смотрел на нас, слушал наш разговор.

На улице стояла настоящая весна: теплынь, солнышко. Офисные крысы вроде меня спешили в обеденный перерыв в парк, посидеть на молодой травке, погреться на солнце. Я быстро прошла несколько улиц, немного поплутала, чтобы замести следы, потом поймала такси. Не знаю, зачем я это делала: если Сильвия назначила мне встречу, он и так знает, куда я иду. Скорее всего, он уже засел в кафе, поджидая меня. Может быть, она хочет, чтобы мы с ним встретились, так сказать, на нейтральной территории? Я не боялась, но в желудке у меня было пусто и как-то нехорошо, как будто съела чего-то несвежего.

В такси я опустила стекло и с наслаждением вдохнула теплый ветер. Через десять минут мы припарковались в одной из боковых улочек, и я зашла в торговый комплекс с заднего входа. Внутри работал кондиционер, я быстро вошла в лифт, который поднял меня на пятый этаж.

Кафе было переполнено, и я не сразу заметила Сильвию; вообще не видела ее, пока она не вскочила и не стала махать рукой. Она забралась в самый дальний угол, как раз напротив туалетов, но я не поэтому не заметила ее. Сильвия была одета в высшей степени странно: черная юбка, белая блузка с короткими рукавами, черные туфли на низком каблуке. Я-то высматривала ее обычное, павлинье оперение, а здесь — нате вам, классический секретарский наряд.

— Ой, привет! — воскликнула она, поднимаясь, и, к моему удивлению, обняла и расцеловала меня.

— Слушай, я тебя даже сначала не узнала, — сказала я.

— Ах это! Я сейчас буду брать интервью у директрисы одной юридической конторы, иногда, знаешь, приходится мимикрировать, чтобы не спугнуть дичь. Понимаешь, о чем я?

Она уже заказала для меня чай и две булочки с корицей.

— Да, все как в старое доброе время, помнишь? Мне это напоминает наше кафе «Райский уголок».

Я огляделась: по-моему, эта простенькая забегаловка никак не тянула на райский уголок, но вслух я ничего говорить не стала.

— Ну и как идут дела? — спросила она весело, откусывая булочку.

— Хорошо, спасибо.

— То есть вы не взяли его на работу. Майка, я имею в виду.

Майка?

— Нет. У него недостаточно опыта. Понимаешь, одно дело — работать в баре… где, я забыла? В Испании? Целых полтора года! Удивительный опыт, я согласна, но вряд ли может пригодиться для специалиста по логистике.

Сильвия быстро взглянула на меня.

— К тому же решение принимается коллегиально. Он набрал меньше баллов, чем другие кандидаты. Вот и все, я ничего не могла поделать.

Сильвия дернула плечиками, как бы показывая, что ей на самом деле все равно, а я отхлебнула чая. Чуть теплый — интересно, сколько она уже тут торчит? Я с трудом сдерживалась, чтобы не оглянуться в сторону второго выхода, ведущего в торговые залы. Ли где-то здесь, я в этом не сомневалась.

— Это я, — сказала Сильвия, — если, конечно, тебе интересно знать.

— Ты — что?

— Это я рассказала ему о вашей вакансии. Я увидела объявление в «Вечернем стандарте», там было указано твое имя и номер телефона. «Подробности вы можете узнать у Кэти Бейли…» и так далее. Мне показалось, что это может оказаться моя подруга Кэтрин.

Я помолчала.

— Что же, ты угадала. Это действительно оказалась я.

— Извини, — сказала она.

— Сейчас это не имеет значения, — ответила я, не очень понимая, за какое из своих предательств она просит прощения. — Ну а у тебя как дела?

Она открыла рот, чтобы ответить, но ее лежавший на столе телефон разразился трелью. Мы обе вздрогнули от неожиданности. Сильвия схватила телефон и, нервно прижав к уху, крикнула:

— Алло!

Я отвернулась, чтобы не смущать ее.

— Да!.. Нет, я в кафе, пью кофе с подругой. — Она взглянула на меня, пытаясь улыбнуться. — О, ты ее не знаешь. А что, ты тоже хочешь подойти? Ладно. Нет, я оставила это на работе. А зачем? Хорошо, скоро увидимся. — Она нажала на «отбой» и, по-моему, тайком облегченно вздохнула. — Извини.

Что-то она очень бледная, заметила я, даже косметика не могла этого скрыть. Как будто Сильвия выцвела на солнце или поблекла от частых стирок. Хотела я спросить, кто звонил, но понятно было, что это он. Наверняка они сговорились. Может быть, этот тип хочет, чтобы Сильвия снова втерлась ко мне в доверие? А телефон на столе начинен «жучками», записывающими наш разговор?

— Ой, эти мужики, — пробормотала Сильвия, — сама знаешь, какие они… Вечно проверяют, где ты и что…

— Неужели? — спросила я, улыбаясь.

— Ну да ладно, — заявила Сильвия, пытаясь говорить бодрым, веселым тоном. — Мне пора. Я просто так позвонила, захотелось повидаться. — Она залпом выпила кофе и поднялась, а булочку так и не доела.

Боже, как она похудела! Даже за те две недели, что мы с ней не виделись, она скинула килограммов пять.

— Уже уходишь? — спросила я.

— Да, извини. Надо бежать на интервью. Я позвоню тебе, хорошо? Береги себя, Кэтрин.

Она говорила странным, тихим, как бы придушенным голосом, как будто боялась дать волю эмоциям. На секунду наши взгляды встретились, и в ее глазах я прочитала нечто совершенно неожиданное.

Она снова обняла меня, крепко, я даже не ожидала, а затем вытащила из-под стола огромный бумажный пакет, набитый яркими одежками, поверх которых лежали красные лаковые босоножки на высоком каблуке, и пошла к выходу. Я следила за ней, пока она не скрылась в толпе покупателей, сгрудившихся у эскалатора.

Воскресенье, 11 мая 2008 года

Я не сразу нашла записку, только спустя четыре дня, когда решила устроить стирку.

Туго свернутая бумажка забилась в угол кармана моей широкой юбки. Я бы ее вообще не заметила, если бы не привычка вытряхивать все из карманов перед стиркой.

Несколько секунд я оторопело смотрела на нее, потом медленно развернула. На оборотной стороне чека из кафе «Джон Льюис» было написано: «ТЕПЕРЬ Я ВЕРЮ ТЕБЕ». Четыре слова, нацарапанные наспех. Но кто, кроме нее, мог это написать? Никто.

А через секунду до меня дошло: бедняжка Сильвия! Она сейчас переживает то, что я пережила когда-то. Что же делать? Бежать туда, спасать ее? А как? Похитить и вместе уехать? Но куда? Или взять нож и напасть на него, застать врасплох? Сделать то, что я так мечтала сделать четыре года назад? Позвонить Стюарту на работу, спросить, что делать?

В конце концов я сделала единственное, что пришло мне в голову, — поднялась в квартиру Стюарта, захватив с собой мобильный. Там было тихо и очень пусто без хозяина. Солнце висело над крышами домов, вся кухня была в золотистых отблесках света. Я присела на стул и набрала знакомый номер.

— Пожалуйста, позовите к телефону сержанта Холланд, — попросила я.

Сэм подошла не сразу, минуты две я слушала типичные звуки полицейского отделения: кто-то хрипло, истерически рыдал на заднем плане, кто-то басовито успокаивал рыдавшую:

— Мэм, послушайте меня… постарайтесь дышать глубже… Вот так, хорошо. Знаю-знаю… это сложно… Не за что, мы для этого и работаем.

— Алло? Кэти?

Она говорила торопливо, деловым тоном, и я вдруг засомневалась. А правильно ли я поступаю?

— Сэм, простите, что снова беспокою вас. Мне нужен совет. Понимаете, я страшно волнуюсь за одну свою знакомую. По-моему, она в беде.

Мы встретились в нашем со Стюартом любимом баре «Будьте уверены!». Я взяла бокал белого вина и уселась на тот самый диванчик и за тот самый стол, за которым Стюарт когда-то впервые взял меня за руку и рассказал о предательстве Ханны. Как давно это было!

Сэм опоздала всего на десять минут. Не знаю, что именно я ожидала увидеть, но я узнала ее, как только она вошла в дверь. Подтянутая, джинсы и черная футболка, густые волосы цвета спелой пшеницы, изначально короткие, как у принцессы Дианы, отросли и поэтому слегка обвисли. Я думала, она выше ростом, но, присмотревшись к ее мускулистым рукам, решила, что с такой дамочкой и при ее миниатюрных габаритах лучше не связываться.

Сэм направилась прямиком к бару, заказала пива и подсела ко мне:

— Вы — Кэти?

Мы пожали друг другу руки.

— А как вы узнали, что я — это я?

Она усмехнулась:

— Ну, знаете, это несложно. Вы же тут единственная, кто без пары.

Мы решили пересесть за уличные столики. Дул приятный легкий ветерок, так что жара не мешала.

— Спасибо, что согласились встретиться со мной, — неуверенно начала я.

Я действительно удивилась, что Сэм согласилась прийти ко мне на встречу, при ее-то занятости.

— Не за что, — сказала она. — С утра мечтала выбраться из душного офиса — надо ловить момент, погода-то какая!

Он отпила пива, облизнула губы и выжидающе посмотрела на меня.

Я начала с самого начала. Рассказала про нашу с Сильвией дружбу, про то, как я скучала, когда она уехала в Лондон, про отношения с Ли. И как недавно я увидела ее в проезжающем мимо автобусе, и как Ли указал ее адрес в анкете, когда пришел устраиваться к нам на работу. Рассказала, как ездила к ней с месяц назад и про нашу встречу в кафе, и напоследок показала записку.

Сэм несколько секунд разглядывала записку, потом подвинула ее обратно ко мне:

— И что она означает?

— Как это — «что означает»? Только то, что теперь Ли обращается с ней так же, как когда-то со мной… Наверное, бьет и насилует.

— Это она вам рассказала?

— Вообще-то, нет…

— Она говорила, что боится его? Или хотя бы давала это понять?

— Нет, напрямую не говорила, но на это указывают многие косвенные факты. Во-первых, она позвонила мне в среду утром из телефонной будки, а не с мобильного. Почему, спрашивается? Да потому, что Ли когда-то прослушивал мой телефон, читал мою корреспонденцию, то есть был полностью в курсе всего, что я могла затевать. Думаю, он и сейчас ведет себя так же. Во-вторых, для встречи она выбрала людное место со многими выходами — наверное, боялась, что за одной из нас будет хвост. И наконец, вы бы видели, как она была одета!

Сэм с любопытством уставилась на меня. У нее были большие голубые глаза, как у ребенка, но они как-то не вязались с ее абсолютно не детским, жестковато-циничным выражением лица.

— Понимаете, Сильвия всегда одевается как попугай — таких ярких, как у нее, расцветок, наверное, никто в мире не носит. Она любит шелк, замшу, кашемир. Стразы, блестки. А в среду на ней был костюм для секретарши: белая блузка, черная юбка… свои вещи она запихнула в пакет. Почему, спрашивается? Да чтобы слиться с толпой, чтобы ему сложнее было выследить ее, вот почему!

— Мм… интересно.

— Наверное, он шел за ней, как когда-то ходил за мной. Кстати, у нее с собой не было сумочки, только тот большой пакет.

— Правда? А это еще почему?