Отправив нас обратно к кампусу, он продолжает буравить меня недовольным взглядом, и я снова резко стартую, заставляя их обоих глотать пыль позади меня. Я собираю весь свой гнев и адреналин и направляю к одной-единственной цели: обогнать Бетси настолько, чтобы после тренировки она начала себя немножко ненавидеть. Сейчас, пока она тщетно пытается угнаться за мной, она чувствует себя никчемной и слабой. Я так уверена, потому что это чувство мне знакомо. После забега она будет на меня зла, но еще больше она будет зла на саму себя. А еще я знаю, что этот гнев будет мучить ее, тянуться долгие дни, потому что именно это испытываю я сама после поражения. И пусть моя ярость никуда не исчезла, эти мысли меня немного утешают.

На стадионе я появляюсь задолго до них. «Не дотягиваю до первого дивизиона, да?» — думаю я как раз перед тем, как замечаю Уилла, который свирепо приближается ко мне.

— Ты это сделала, только чтобы ее позлить.

От гнева и адреналина мои руки снова начинают трястись. Я упираюсь ими в бока, чтобы это скрыть.

— Тебе какое дело? Хотел увидеть скорость — ты ее получил.

— Нет. — Уилл зло сжимает челюсти. — Чего я хочу, так это увидеть работу в команде. Ты можешь бежать с целью победить, Оливия, но не смей бежать с целью кого-то унизить.

— Зови меня Финн, — выплевываю я. Теперь он зовет меня Оливией, просто чтобы выбесить. — И она сама это начала.

— Так она была права? — Уилл складывает руки на груди. — Ты здесь потому, что не дотянула до первого дивизиона?

— Нет, — резко отвечаю я.

— Тогда и веди себя соответственно, — бросает он с отвращением, а потом разворачивается и уходит.

Что за мерзавец! Я только что выжимала больше двенадцати миль в час для этого урода — и получила только гребаную нотацию?

В этот момент финиширует Бетси, хватая ртом воздух, и зло на меня смотрит. Как это ни прискорбно, теперь не она тот человек, которого я ненавижу на стадионе больше остальных.

Я наскоро принимаю душ и иду в кафетерий, в то время как Эрин следует за мной по пятам, словно самый надоедливый в мире пес. Что бы я ни делала и как бы ей ни грубила, до этой девушки все равно не доходит.

— Это было что-то невероятное! — восклицает Эрин. — В смысле, ты правда быстрая. Просто супербыстрая!

Я лишь пожимаю плечами. К чему ложная скромность? Я действительно быстрая, иначе не занималась бы этим. Но ее слова меня беспокоят: она видела, как я хорошо пробежала всего раз, — и уже полна надежд. Я могла бы ей сразу сказать, что рассчитывать на меня — гиблое дело, однако вместо этого просто разворачиваю газету, продолжая ее игнорировать.

К сожалению, похоже, Эрин не единственная в команде, кого я сегодня чрезмерно обнадежила. На дневной тренировке, пока мы ждем Уилла, рядом со мной болтают несколько девушек.

— Это было впечатляюще, — говорит Николь, самая быстрая в команде после меня и Бетси.

— С тобой у нас все шансы занять приличное место в этом году, — соглашается Эрин.

У меня такое ощущение, будто я задыхаюсь. Не хочу, чтобы они на меня рассчитывали. Бог свидетель: я сама не могу на себя рассчитывать.

— Это был всего один забег, — отвечаю я.

К нам подходит Уилл, одетый в серую обтягивающую футболку и шорты. Так раздражает, что вопреки всему он меня чертовски привлекает. Казалось бы: он такой придурок, что это должно было остудить мои гормоны, но, похоже, это все только усугубляет…

Эрин и Николь начинают хихикать; это такой типичный смех двух любительниц посекретничать, какой я, к своей чести, ни разу не издавала.

— Мы обожаем серую футболку, — поясняет Эрин с плутоватой улыбкой.

Когда я в ответ закатываю глаза, Николь смотрит на меня так, словно я тут отрицаю эволюцию:

— Ты не считаешь его сексуальным?

— Просто мне сложно что-то разглядеть под его толстым слоем сволочизма.

— Он не так плох, как ты думаешь, — возражает Эрин. — Вне тренировок он очень мил. Вообще-то и на тренировках он тоже мил.

— Во всяком случае, не со мной.

— Он каждому дает то, что ему нужно. — Склонив голову набок, она смотрит на меня несколько настороженно. — Без обид, Финн, но, похоже, он считает, что тебе нужна дисциплина.

Если бы это так не бесило, я бы, наверное, согласилась.

На тренировке я быстро понимаю, что за утреннее хвастовство мне придется заплатить. Уилл заставляет нас работать на скорость, и пусть у меня больше нет того прилива энергии, который позволял опережать Бетси раньше, будь я проклята, если позволю ей победить. Мы идем ноздря в ноздрю каждый забег на восемьсот метров, обе готовы умереть во время передышек и тем не менее бросаем все силы на очередном повторении. Но, разумеется, Уилл окликает именно меня.

Он грозно приближается, одарив меня своим вечно свирепым взглядом.

— Что ты творишь? — требовательно спрашивает он. В этот момент я вынуждена сложиться пополам, чтобы отдышаться.

— Бегаю по восемьсот, как ты и просил, — отвечаю я, приподняв одну бровь.

— Серьезно? А мне кажется, ты соревнуешься с Бетси.

— Может, это она со мной соревнуется. Почему ты отчитываешь именно меня?

— Потому что от тебя я ожидаю большего. — Он скрещивает руки на груди.

«Ожидаю». Одно это слово заставляет меня чувствовать себя так, будто мне опять не хватает воздуха. Я не хочу, чтобы от меня чего-то ожидали, потому что, видит бог, нет никаких гарантий, что я справлюсь.

— Не стóит.

Лэнгстром смотрит мне прямо в глаза. У него открытый взгляд — не рассерженный и не дерзкий, а искренний, как будто он пытается увидеть во мне то, чего там нет.

— Да, — наконец произносит он и отворачивается, чтобы уйти. — Пожалуй, ты права.

Я снизила его ожидания. Но почему-то не чувствую облегчения, на которое рассчитывала.

За оставшуюся неделю я выслушиваю еще несколько лекций от Уилла и ни одной похвалы. Я делаю все, что он говорит. Я быстра, но не слишком, я больше не соревнуюсь с Бетси (хоть мне и хотелось бы втоптать ее в грязь, а после вытереть ноги о ее останки) — однако он по-прежнему хвалит всех, кроме меня. Я покидаю тренировки с недовольным лицом, но он, похоже, этого даже не замечает. Наверное, он считает, что я недолго буду его проблемой.

Наверное, я и сама так считаю.

Если он уже мной недоволен, то ему совсем не понравится, когда начнутся настоящие проблемы — через две недели после того, как в университете начнутся пары и не за горами будет первое соревнование. Стресс означает кошмары, кошмары означают бег во сне, а он означает, что на соревнованиях я буду «блистать» примерно как семидесятилетняя бабуля, которая впервые залезла на беговую дорожку.

В промежутках между тренировками я стараюсь как можно лучше изучить город и прочесываю леса, так как именно там я чаще всего оказываюсь во сне. Понятия не имею, почему меня тянет в лес, и на самом деле не хочу знать.

Эрин продолжает таскаться за мной на обед, хотя я ей не раз говорила, что предпочитаю есть в одиночестве. На данный момент ее попытки завязать дружбу стали больше напоминать преследование.

— Серьезно? — возмущаюсь я, когда она снова садится за мой столик. — По-моему, мне нужен запретительный приказ.

— Запретительные судебные приказы выдают только при наличии намерения причинить вред, — жизнерадостно сообщает она.

— Я даже не удивлена, что ты так хорошо разбираешься в запретительных приказах, — недовольно бормочу я.

А она просто смеется — как будто я пошутила!