— Я тотчас исчезну, и ваша честь не пострадает.

Несмотря на серьезное лицо, ей показалось, что он подсмеивается над ней.

— Сэр, кто вы? — спросила Онор.

Мужчина усмехнулся и усадил девушку рядом с собой.

— Давайте не будем портить чудесный вечер на соблюдение пустых формальностей. Судя по вашему платью и украшениям, вы очень богаты. Вокруг вас так много молодых людей, которые добиваются вашего расположения. В другие времена и я был бы в их числе…

Он поднялся, поставил ногу на бордюр бассейна, уперся локтем в колено и подпер рукой голову.

— Когда-нибудь и мной будут восторгаться. Но не за мою внешность, а за то, что я смогу сделать, — продолжил незнакомец и указал рукой на фонтан. — Я заставлю воду работать так, что она… — Мужчина снисходительно улыбнулся. — Но женщинам это совсем неинтересно. Для вас фонтан всего лишь забавная игрушка. Вы, наверное, думаете, что он — творение природы?

— А разве не так? — удивилась Онор.

— Нет. Это — устройство, созданное человеком. Оно состоит из водопровода и насосов.

Увидев, что девушка заинтересовалась, он, нарисовав прутиком на земле конструкцию фонтана, подробно объяснил, как он работает.

— У меня в имении несколько фонтанов, — заметила она. — Отныне я буду смотреть на них совсем иными глазами.

— Как я понял, у вас должно быть большое состояние?

Онор кивнула, стараясь понять, к чему он клонит.

— Так что у вас есть все, чтобы быть счастливой. Богатство, красота, образованность. С такими данными вы вправе выбирать себе жениха по вкусу. Так почему же, когда я к вам подошел, вы склонили голову так, словно были чем-то расстроены?

— Но, сэр, не могу же я… — недовольно произнесла девушка.

И он снова прервал ее:

— Не будьте глупышкой. Мы не знакомы, но поэтому-то вам легче открыть мне душу.

Вспышка молнии осветила его лицо. Гроза возвращалась. Онор неожиданно почувствовала, что этому человеку можно верить до конца, что он — это ответ на мучившие ее вопросы. Она поняла, что перед ней тот самый рыцарь, которого желала ей Джудит. Пусть он более чем скромно одет и узнала она от него только то, как строят фонтаны. При этой мысли девушка рассмеялась.

Смех ее удивил незнакомца. Он вопросительно посмотрел на нее, затем вытянул перед собой ладони. Первые капли дождя коснулись его рук.

— Вода… — негромко произнес он и сжал пальцы. — Прекрасная живительная влага. Вот я схватил ее. Правда, всего лишь несколько маленьких капелек. Настанет время, когда я буду повелевать потоками, реками. Если пожелаю, стану направлять их течение вверх или вниз. Или загоню воду под землю. Сама природа будет мне помощницей. И я буду использовать ее во благо людям.

Онор поняла, что мужчина забыл о ней, и ей стало немного обидно. И, тем не менее, его слова и интонация, с которой он их произносил, взволновали ее.

Он опустил руки.

— Вы, должно быть, считаете меня чудаковатым. Электричество, которым напоен этот воздух, в сочетании с моими знаниями…

— Вы по-настоящему счастливый человек, — прервала его Онор. — Вам известно, что движет вами и что следует делать. В отличие от вас, я разочарована в жизни. Не знаю, как лучше распорядиться своим богатством.

Он сел рядом с ней и взял ее руки.

— Так, значит, это вас расстраивает? Моя леди по имени Гроза, я даже не знаю, как вас зовут. Но это не так уж и важно. Что нас свело в этот вечер? Я навсегда запомню ваше лицо, самые выразительные в Англии глаза, память о которых пронесу через всю жизнь. Я могу дать вам один совет — не посвящайте свою жизнь человеку, пока не убедитесь, что это тот, кого вы искали. Когда поймете, что выбрали единственно верный путь, то смело идите по нему, ни на шаг, не сворачивая в сторону.

В глазах мужчины вспыхнул огонек. Девушка, словно загипнотизированная его взглядом, шагнула к нему. Вспыхнувшая на грозовом небе молния словно пронзила ей сердце. Прямо над их головами грянул гром, но впервые в жизни Онор его не испугалась.

Мужчина нежно поцеловал ее руку.

— Моя леди по имени Гроза, я буду помнить вас. Куда бы ни забросила меня судьба, я всегда буду вспоминать дождливую ночь, проведенную в этом саду.

— Куда бы вас ни забросила судьба? — словно эхо отозвалась Онор.

Он кивнул.

— Эта ночь для меня особенная. Я вышел в сад вслед за вами. Завтра я на два года уезжаю в Италию.

Внезапно хлынул дождь, неистовый и холодный. Крупные капли падали на обнаженные плечи Онор, но она не обращала на них никакого внимания. До дождя ли ей было после тех слов, которые произнес незнакомец?

— Что ты делала так долго в саду? — недовольно спросил Ральф, как только их карета тронулась с места.

— Я же тебе говорила, — устало произнесла Онор. — В зале было невыносимо жарко, и у меня разболелась голова. — Неожиданно она изменила тон. — Я не обязана тебе ничего объяснять. Мои дела тебя не касается. Мы с тобой не обручены.

— Весьма жаль, — пробормотал Ральф.

— Ну что ты мучаешь ее бесконечными вопросами! — вмешалась в их разговор Сара. — Ты видишь, что она плохо себя чувствует.

— Нет, я здорова, — рассеянно произнесла Онор. — Просто мне сейчас не до подобных разговоров. Я расстроена. Впервые надела это платье, попала под дождь и испортила его. Я же видела, как дамы поверх своих вееров смотрели на меня, когда я вернулась в дом. По моим щекам текла пудра, пряди волос прилипли к лицу. Да я же была похожа на промокшую под дождем куклу. Мало того, что я предстала в таком жутком виде, да еще и вечер вам испортила. За это я прошу прощения. Но Ральф не вправе мне указывать на мое поведение.

— Просто мне показалось странным, что ты в грозу оказалась в саду, — раздраженно бросил Ральф. — А потом ты вбежала в зал, словно за тобой…

— О, дорогой, оставь ее в покое, — взмолилась Сара. — Онор, милая, вечер ты мне не испортила. Я смертельно устала, и мне очень хотелось домой.

Онор положила ладонь на руку подруги.

— Сара, ты всегда приходишь мне на помощь, — сказала она. — Но на этот раз я сама виновата. Виною всему моя собственная глупость.

Девушка отвернулась и посмотрела в окошко кареты.

Гроза прошла, небо очистилось от туч, и теперь на нем поблескивали звезды. Карета, попав колесом в ухаб, качнулась в сторону. Онор отбросило, и она ударилась плечом о стенку. В этот момент она словно очнулась ото сна. «Что заставило меня выйти в темный сад, заговорить с незнакомым мужчиной, позволить ему теплыми губами целовать мне руку? — подумала она. — Я поделилась с ним своими мыслями, о которых никому, даже бабушке, не рассказывала. Такие романтические приключения под стать разве что слугам. Когда хлынул дождь, я, ни слова, ему не сказав, побежала обратно в шумный зал. Там, встретив Ральфа, я упросила его отвезти меня домой. Больше незнакомца я не увижу. Но не он ли произнес «не будем портить чудесный вечер» и ясно дал понять, что этот вечер для него чудесный только благодаря встречи со мной? И все же, может, было бы лучше принять предложение Ральфа и раз и навсегда решить свою судьбу?»

Онор посмотрела на предполагаемого жениха. Но в карете было слишком темно, чтобы разглядеть выражение его лица. Нет, выходить замуж за Ральфа ей не следует, и это она прекрасно знала. Но может быть, их брак оказался бы счастливым? Как-никак она знала о недостатках Ральфа, но он такой же, как другие. Карты и женщины. Но его любовницы, как она слышала, вполне приличные дамы, а не какие-нибудь там шлюхи из таверны.

Онор выглянула в окно. В лужах отражались звезды. Вода… В памяти девушки всплыл сад леди Марреньер, незнакомец, любовно подставивший дождю ладони. Она слышала его голос, негромкий, но решительный: «Не посвящайте свою жизнь человеку, пока не убедитесь, что это именно тот, кого вы искали».

Онор плотнее укуталась в накидку, и устало закрыла глаза. Она не знала, что ей нужно. Надежда на то, что она наконец-то поймет, к чему стремится, появилась также быстро, как и исчезла. Какая цель должна быть у нее? Как это узнать? Найдется ли тот, кто сможет подсказать, что ей делать?

Карета вновь качнулась и остановилась. Кучер в сердцах выругался. Лакей спрыгнул на землю и побежал к кучеру. Ральф открыл окошко.

— Что случилось? — громко крикнул он. — Почему мы встали?

— Сэр, телега загородила нам дорогу, — ответил кучер.

— Так пусть она едет к черту! — приказал Ральф и со стуком закрыл окошко.

— Не надо так злиться, — обронила Сара. — Уверена, что телегу остановили не для того, чтобы тебе досадить. Она наверняка застряла.

К карете подбежал лакей. Ральф раздраженно вновь открыл окошко.

— Сэр, возница спрашивает, можно ли взять наших лошадей, чтобы вытащить телегу, — сказал лакей. — В противном случае мы не сможем ехать.

— Хорошо. Скажи ему, чтобы поспешил, а то становится чертовски холодно.

Онор, Ральф и Сара сидели в карете молча. Снаружи доносились звон лошадиной упряжи, топот копыт и возбужденные голоса.

— Как странно, — подавшись вперед, неожиданно произнесла Сара. — Мне кажется, что я слышу детские голоса.

Онор приоткрыла дверцу кареты.

— Да, ты права, — сказала она. — Там на дороге дети. Их около дюжины. Что они могут делать на пустынной дороге ночью?

Она разглядела детей благодаря прикрепленному к карете фонарю.

Дети, изо всех сил налегая своими плечиками на тяжелую повозку, под крики возничего пытались сдвинуть повозку с места. Наконец огромные колеса телеги повернулись и выкатились из грязи.

Пока кучер Ральфа занимался лошадьми, возничий осмотрел свою телегу, а затем приказал детям забраться на нее. Те испуганно жались друг к другу и на повозку не садились. Громко выругавшись, возничий изо всех сил хлестнул детей кнутом.

— Не смей их бить, как скотину! — закричала Онор. — Это же дети!

Возничий, вытирая руки о грязную блузу, посмотрел на нее:

— Миледи, да за скотину цену дают больше.

— Цену? — удивленно переспросила Онор. — Что ты хочешь этим сказать?

Бормоча себе под нос, возничий подошел к окошку кареты.

— Миледи, я везу их в Кареток на угольную шахту, — сказал он. — Понимаете, они еще маленькие, за каждого больше пары шиллингов мне не дадут.

Потрясенная, Онор не верила своим ушам.

— А что же они будут делать на шахте?

— Онор, пусть мужчина занимается своими делами, — раздраженно произнес Ральф. — А то мы уже здесь и так застряли.

Но девушка, словно не слышала его и повторила свой вопрос. Возничий сдвинул шляпу на затылок и почесал темя.

— Как что? Работать, миледи.

— Какую работу они будут выполнять? — спросила Онор.

— Открывать и закрывать двери в шахтах, мисс. Это необходимо для проветривания штолен. А еще возить вагонетки с углем.

Девушка посмотрела на сбившихся в кучку детей. Те, широко раскрыв глаза, испуганно смотрели на своего хозяина.

— Но некоторым из них нет и шести лет, — возмущенно сказала Онор.

— Что верно, то верно, миледи, — быстро согласился мужчина. — Это даже и хорошо. Они маленькие и смогут пролезть в любую щель.

Ральф потянулся, чтобы закрыть окошко. Онор отвела его руку в сторону.

— А кто эти дети? — спросила она. — Откуда они?

Мужчина сплюнул и вытер рукавом рот.

— Из работного дома. Они либо из многодетных семей бедняков, либо сироты.

Онор вновь перевела взгляд на детей. Она не сразу поняла, что сказал ей возничий, а когда поняла, попросила лакея Ральфа подставить к карете лесенку и помочь ей выйти. Не обращая внимания на протесты Сары, умолявшей ее не покидать карету, девушка подобрала подол платья и, как была в бальных туфлях, зашагала к телеге.

Она остановилась, разглядывая ребят. Те, с белыми от испуга личиками, не мигая, смотрели на нее. Малыши были одеты в сильно поношенную одежду, а худенькие тельца некоторых прикрывали обычные мешки. Давно нечесаные волосы превратились в колтун, на голых ногах — запекшаяся вперемешку с грязью кровь. Скот на фермах Онор содержался в лучших условиях, чем эти дети.

Она пальцем указала на самого высокого темноволосого мальчугана.

— Как тебя зовут? — спросила девушка.

— Бартоломью, миледи.

— Прошу тебя, не бойся. Ты знаешь, куда вас везут?

— Да, миледи. На шахту. Я уже там был. Потом бежал, но меня поймали. Теперь везут обратно. Этих бедняг… везут туда же.

— А почему ты сбежал?

Мальчик вскинул голову.

— Потому что там душно и страшно, как в аду. Там темно и ночью и днем.

Онор почувствовала на своем локте руку Ральфа.

— Онор, прошу тебя. Это не твое…

— Не мое дело? — прервав его, холодно спросила девушка. — Чье же тогда?

— Лорда Портинскейла, конечно. Ему же принадлежит шахта.

— Но эти дети ему пока не принадлежат. — Она повернулась к возничему: — Или он тебе за них уже заплатил?

— Нет, мисс. Мне платят после доставки. Знаете, дети такой народ, в дороге кто-нибудь из них может умереть.

Онор с тоской посмотрела на малышей. Мальчик, который назвался Бартоломью, одной рукой обнимал за плечи маленькую девочку. Та, дрожа от холода, прижималась к нему всем телом. Онор протянула к ней руку.

— Подойди, дитя, — сказала она. — Я тебя не обижу.

Девочка еще крепче прижалась к Бартоломью, но тот подтолкнул ее вперед. Онор наклонилась и взяла ребенка за подбородок. Девочка выглядела года на четыре, не больше.

— Ради бога, не дотрагивайся до них, — раздраженно произнес Ральф. — На них наверняка вши. Кроме того, ты можешь подцепить какую-нибудь заразу.

— Да, скорее всего, так оно и есть, — тихо ответила Онор и посмотрела на Бартоломью: — Скажи, какую работу будет выполнять эта девочка?

Тот пожал плечами:

— Наверное, проветривать шахту, — сказал мальчик. — Сидеть в темноте и присматривать за дверями.

— Сколько будет длиться рабочий день?

Он снова пожал плечами.

— Я не понимаю счета, мисс. Если она заснет, то ее ударят или бросят в нее камнем.

— А ты меня не обманываешь? — недоверчиво спросила Онор.

Мальчик в упор посмотрел на нее:

— Нет, мисс. Я сказал правду. А зачем мне вас обманывать? Спросите нашего надзирателя. Он вам расскажет. А она… — Он указал большим пальцем на девочку. — Она вам все равно ничего не скажет.

— Почему?

— Она глухонемая. Хотя, может быть, и притворяется. Во всяком случае, я еще не слышал, чтобы девочка говорила.

У Онор перехватило дыхание. Она перевела взгляд на стоявшую перед ней малышку. Та рассеянно смотрела на нее. Остальные дети, видя, как бойко разговаривает с богатой дамой Бартоломью, осмелели и подошли ближе. В их взорах, устремленных на Онор, читалась надежда.

Ральф вновь взял девушку под локоть.

— Онор, неужели ты не понимаешь, что делаешь?

Она не обратила внимания на его слова, хотя и осознавала, чем вызвано беспокойство Ральфа.

Из окошка кареты показалась голова Сары.

— Онор, умоляю, послушайся Ральфа, — жалобно произнесла подруга. — Пусть надсмотрщик занимается своими делами. Я понимаю, это все ужасно, но ты этим детям ничем помочь не сможешь.

— Не смогу? — почти шепотом переспросила Онор. — Да, конечно…

«Когда поймете, что выбрали единственно верный путь, то смело идите по нему», — вспомнила она слова незнакомца.

Онор, гордо подняв голову, посмотрела на возничего.

— Мой дом отсюда в двух милях, — неожиданно произнесла она. — Его легко узнать. На воротах два бронзовых ястреба. Вези всех детей ко мне. Я заплачу за них в два раза больше, чем обещал тебе лорд Портинскейл.

— Онор, ты не можешь… — только и произнес Ральф.

— Могу и сделаю это. Никто меня не отговорит, если я знаю, что поступаю правильно. Ни ты, ни лорд Портинскейл. Ни даже моя бабушка. Никто.

Бартоломью удивленно смотрел на нее, открыв рот.

— Вы нас покупаете, миледи? — дрожащим от волнения голосом спросил он. — Значит, мы будем работать у вас, а не на шахте?

Слезы жалости навернулись на глаза Онор. Пока она боролась с собой, дети обступили Бартоломью.

— Может быть, вы и поработаете у меня, — дрожащим от волнения голосом сказала девушка. — Но сначала я вас накормлю и дам теплую одежду. Тех, кто болен, я буду лечить. Обещаю, что каждый из вас получит все необходимое. Пока вы со мной, вас никто пальцем не тронет, вы не будете голодать, вас не станут запирать в темноте. Так что вам нечего бояться.

Она отпустила руку маленькой девочки, и та вернулась к ребятам.

Онор смотрела в просветленные лица детей. Не в силах сдержать подступившие к глазам слезы, она подняла голову и взглянула в звездное небо. Ее губы беззвучно шептали молитву.

— Господи, теперь я знаю, какова моя цель. Не дай свернуть мне с намеченного пути, каким бы трудным он для меня ни оказался…

Глава 2

Достигнув вершины холма, Джон Баннистер остановил коня и стал ждать напарника. Панорама, открывшаяся ему, радовала глаз. Вдали за холмами лежал город Баф. На берегах реки крестьяне обычно резали ивовые прутья, чтобы затем сплести из них корзины. Река петляла среди пастбищ и вспаханных полей, несколько раз меняя свое направление. В одних местах она была настолько глубокой, что по ней могли бы проплыть огромные баржи, в других — только рыбацкие лодки.

Как только на холм на лошади взобрался полный мужчина, Джон Баннистер спешился.

— Ну, Силас, доставай карту, — сказал он. — Пусть лошади отдохнут, а мы уточним, где находимся.

Полный мужчина, который был явно старше Джона, крякнул и неуклюже сполз по крупу животного на землю.

— С огромным удовольствием. Готов придумать любой предлог, чтобы часок посидеть в тени деревьев. Фу-у! Ну и жарища!

Он снял с головы черную треуголку, сдвинул на затылок парик и желтым носовым платком промокнул вспотевшую лысину.

— Джон, как же тебе не жарко? — удивился он.

Баннистер улыбнулся:

— Ты забыл, что последние два года я провел в жарких странах. Ну, доставай карту.

Недовольно ворча, Силас расстегнул седельную сумку и достал из нее карту.

— Даже не дал мне дух перевести. К чему же такая спешка?

— Сейчас начало лета, а работы должны пойти полным ходом до наступления зимы.

Его напарник стреножил свою лошадь и улегся под деревом.

— Я что, мало тебе помог? Пока ты ухлестывал за дамочками Мидленда, мне удалось найти участок, набрать рабочих и начать строительство.

Джон сел рядом с Силасом и развернул карту.

— Ни за кем я не ухлестывал, — возразил он. — Ты же прекрасно знаешь, что я вел переговоры с герцогом Бриджуотером. Прекрасный человек. У себя, в Бартоне, он строит канал, ничем не уступающий итальянским.

— Склонен предположить, что ты, дружище, в Европе ничего, кроме водных путей, не видел. Неужели тебе ни одна местная леди не приглянулась? Слышал, что итальянские шлюхи очень и очень… — Силас многозначительно подмигнул.

— Итальянки очень красивые, некоторые утверждают, что и очень страстные. Такие прелестницы есть в любой стране. Даже в Англии. Разве не так?

— Здесь ты прав. Вот, к примеру, моя Полли…

— Силас, о том, какая твоя Полли чудесная, я слышал сотню раз, — прервал напарника Джон. — Давай-ка лучше займемся делом.

Силас снова сдвинул на затылок парик и почесал лысину.

— Порой мне кажется, что прекрасный пол тебя совсем не интересует, — заметил он.

— Не выдумывай, женщины меня интересуют. Я же не монах.

Джон углубился в изучение топографической карты. Он сравнивал ее с открывавшейся с холма панорамой.

— Когда-нибудь, когда у меня будут деньги, чтобы содержать семью, я женюсь, — тихо произнес он.

— Это ты хорошо говоришь. А ведь тебе уже двадцать шесть! В твоем возрасте я уже…