Её звали Эльза Ван Хельсинг. Это была племянница мэра, того же возраста, что и Виктор, очень тихая и опрятная девочка. Волосы она всегда стягивала в два аккуратных хвостика. Из окна своей комнаты Эльза видела, как дядя разговаривал с Виктором, и надеялась, что сумеет улизнуть, пока он занят светской беседой. Но ей не повезло.

Услышав голос мистера Бургомистра, Эльза замерла на месте. За то недолгое время, что она жила с дядей, девочка уже поняла, как легко его разозлить.

— В школу, — ответила Эльза как можно вежливее.

Мистер Бургомистр выпятил грудь.

— Твоих родителей не будет ещё три месяца…

Эльза подавила горестный стон. Три месяца — всё равно что вечность. Не дав дяде закончить, она затараторила, перечисляя, что успела сделать по дому:

— Я заправила кровать. Приготовила обед. Убралась на кухне и сложила полотенца…

Когда она закончила, мистер Бургомистр шагнул к ней.

— Ну что же, дорогая племянница, — сказал он, немного смягчившись, — очень хорошо, что ты следишь за порядком. Не то что твои родители — копают в пустыне какие-то ямы.

— Они археологи.

Мистер Бургомистр пожал плечами.

— Неважно. Занимаются ерундой. Охота им в грязи возиться! Какая ценность в старье? Ты ведь не пойдёшь в магазин за старым горшком. А уж тем более за разбитым!

Вполне довольный таким сравнением, мистер Бургомистр махнул рукой.

— Ну, беги.

— Да, сэр, — отозвалась Эльза и быстро зашагала прочь от дома. Хватит с неё на сегодня общения с дядюшкой. Хоть бы в следующий раз он её не заметил! Жаль, что Виктор такой тихоня. Может, он изобрёл бы для Эльзы, например, плащ-невидимку… если б только ей удалось с ним подружиться.

Глава третья

Виктор не знал, что Эльзе нужна его помощь. Главное — не опоздать на урок. Каждый день Виктор ездил в школу на велосипеде одной и той же дорогой: по Пайн-стрит и Уиллоу, мимо мрачного особняка старой миссис Рейнхардт, а потом вдоль длинной шеренги одинаковых безупречных домиков с большими окнами и гаражами на две машины.

Бывало, что Спарки, улизнув из дома, бежал за хозяином, пока Виктор не отправлял его назад. Увы, собаку запрещалось брать с собой в школу, хотя учиться вместе было бы гораздо приятнее. Однажды Виктор спрятал пёсика у себя в шкафчике, но директор его нашёл и очень рассердился. И теперь оба сидели в одиночестве — Спарки на привязи во дворе или на чердаке, а Виктор — в школе на уроках.

Подведя велосипед к стоянке, Виктор стал закреплять замок, когда вдруг на него упала чья-то тень. Вздрогнув, он поднял голову.

Такой странной девочки Виктор никогда в жизни не видел. Она была даже страннее, чем он сам, а это не шутки. Из-за огромных глаз и длинных прямых волос Странная Девочка выглядела ещё худее, чем была. На переменах она тенью скользила по школьным коридорам и пристально всех разглядывала, как будто что-то замышляла. А ещё у неё был большой белый кот по имени мистер Кискерс, который, как она считала, умел предсказывать судьбу.

Девочка с котом на руках стояла и смотрела на Виктора. Она медленно поглаживала длинную белую шерсть и очень походила на злодейку из фильма ужасов.

— Привет, Виктор, — наконец промолвила Странная Девочка.

— Привет, — сказал Виктор.

— Мистер Кискерс видел тебя во сне прошлой ночью, — сообщила девочка, прижимая кота к груди.

Виктор вздохнул. Будь тут Спарки, он бы залаял и спугнул кота, и тогда не пришлось бы разговаривать с этой чокнутой. Но Спарки остался дома, и мальчику пришлось ответить:

— Откуда ты знаешь?

Девочка улыбнулась странной улыбкой:

— Потому что утром он сходил буквой «В».

И она протянула Виктору на ладони нечто похожее на кусочек сухой глины.

Виктор поморщился.

— Ты что, достала это у него из лотка? — спросил он с отвращением.

Девочка кивнула.

— Это знак, — пояснила она с таким видом, словно нечто совершенно очевидное. Мистер Кискерс уже не впервые оставлял такие «знаки» наутро после того, как видел вещие сны.

— В прошлом месяце ему приснился Боб, — продолжила девочка. Боб учился с ними в одном классе. Это был толстый мальчик, который очень любил поесть — особенно мороженое. — В тот день, когда Боб свалился в канализацию.

Виктор промолчал. Девочка добавила:

— А ещё ему приснился Тошияки в тот день, когда вывел команду в финал.

Виктор помнил ту игру — зрелище было действительно впечатляющее. Тошияки попал к ним по обмену. Больше всего на свете он любил играть в бейсбол — и терпеть не мог проигрывать. А в день полуфинала Тошияки играл даже лучше, чем обычно. Неужели из-за мистера Кискерса?

— А ещё Насер, и ему тогда попало битой по голове, — присовокупила Странная Девочка.

Виктор припомнил. Насера он не любил — это был угрюмый мальчишка с тяжёлым взглядом. Во время полуфинального матча Тошияки нечаянно ударил Насера по защитной маске, и тот потерял сознание.

И всё-таки Виктор думал, что мистер Кискерс тут ни при чём. Странная Девочка, однако, не сомневалась в его способностях к ясновидению.

— Если ты приснился мистеру Кискерсу, значит, скоро что-то произойдёт. — Она протянула Виктору какашку в форме буквы «В». — Можешь взять себе.

ДЗЗЗЫЫЫЫЫЫНННЬЬЬ! Вовремя, в кои-то веки.

Бочком обойдя Странную Девочку, Виктор зашагал прочь. Та задумчиво посмотрела ему вслед, потом открыла рюкзак и посадила туда мистера Кискерса. Даже если Виктор ей не поверил, он ещё передумает. Наверняка. Мистер Кискерс никогда не ошибался. Что-то будет… и очень скоро.

Виктор спешил на физику — это был его любимый предмет. Но когда мальчик вошёл в класс, у доски стоял незнакомый учитель — высокий, с узким лицом и глубоко посаженными глазами, пристально глядевшими из-за очков. У него были чёрные волосы, гладко зачёсанные назад, и тонкие усики.

Когда все расселись по местам, учитель обратился к классу:

— Доброе утро, дети! Я мистер Закрюкски, — произнёс он с сильным акцентом, не то русским, не то румынским. — Я буду вести у вас физику. С прежним учителем вышла… досадная оказия.

— Его молнией ударило, — перебила Эльза. Остальные закивали. Об этом уже всем было известно — впрочем, судя по лицу мистера Закрюкски, он как раз был не в курсе.

— Вот такая беда, — произнёс учитель и, вспомнив о теме урока, добавил: — Правда, вы некорректно выражаетесь. Молния не может ударить, как бейсбольная бита.

Насер поморщился, вспомнив собственный плачевный опыт.

Повернувшись к доске, мистер Закрюкски стал иллюстрировать свою мысль. Для начала он изобразил большое облако.

— Молния — это электрическое явление. Представим сердитую тучку. Она жаждет бури… — Он добавил ещё несколько штрихов. — Злые электрончики хищно глядят на землю. Они очень негативно настроены.

Под сердитой тучкой учитель нарисовал горизонт.

— Земля не против, — продолжал мистер Закрюкски. — Здесь нужны их отрицательные заряды! Она стонет: «Скорей! К нам! К нам! Мы примем!» — и обе стороны начинают строить лестницу.

Учитель дорисовал человечка из палочек:

— А тут некто вышел полюбоваться грозовым небом и не заметил невидимой лестницы. Её половинки встретились — БУМММММ! И сразу к земле ринулись толпы электронов с рёвом и улюлюканьем. Да как он смел стоять на пути! АААААААААААА!

Мистер Закрюкски завопил так, что дети подпрыгнули. С ужасом и восторгом они смотрели, как учитель жирными линиями рисует молнии вокруг человечка. Оглянувшись через плечо и увидев испуганные лица ребят, мистер Закрюкски понял, что переборщил, и прокашлялся.

— Впрочем, такие несчастья довольно-таки редки, — закончил он.

Секунду или две в классе было тихо. Потом Виктор медленно поднял руку.

— Не так уж и редки. У нас тут всё время кого-то бьёт… — он запнулся и поправился: — Тут молнии очень часто образуются.

Ребята закивали. Виктор был прав: над Новой Голландией грозы бушевали почти каждую ночь.

— Отца било два раза, — сказал Боб.

— Просто город построен на заброшенном золотом прииске, — пояснила Странная Девочка.

— А я слышал, что на кладбище, — возразил Тошияки. Класс тихонько загудел.

— Там хоронили мёртвых рудокопов, — был ответ.

Опять послышались охи и ахи. Тошияки покачал головой.

— Это всё из-за ветряной мельницы, — сказал он и посмотрел в окно. Мельница на холме имела самый безмятежный вид.

— Крутится и крутится, — зловеще произнёс Тошияки, — пока небо не приходит в бешенство от её скрипа!

Тут все загалдели разом, и в классе поднялся невообразимый шум. Мистер Закрюкски громко захлопал в ладоши, пытаясь восстановить порядок. Наконец ребята успокоились. «Пожалуй, я не с того начал», — подумал учитель и попробовал сменить тему:

— Скоро в школе будет научный конкурс!

— Туда только семиклассников берут, — возразил Насер. — А мы ещё в четвёртом.

Мистер Закрюкски сердито покачал головой.

— Это совершенно нелепое правило. Для науки нет возрастных границ. Ньютону было всего пять лет, когда он открыл закон всемирного притяжения футбольных мячей к оконным стёклам.

Дети недоумённо переглянулись, а Виктор уставился в свою тетрадку. Он давно мечтал принять участие в конкурсе, но думал, что придётся ждать ещё несколько лет. А оказывается, можно и прямо сейчас! Что, если мистеру Кискерсу и правда приснился вещий сон? Может быть, Виктор победит и станет знаменитым учёным, и больше никто не будет над ним смеяться!