2.

Дождь не ослабевал. С промокшего насквозь потолка палатки срывались одна за другой крупные капли воды, словно воск с оплывающей свечки. Снаружи по всей линии фронта обе враждующие стороны готовились к завтрашнему сражению. Солдаты заряжали ружья и перетаскивали с места на место сотни пушек и мортир. Кавалеристы проверяли, хорошо ли заточены клинки их обоюдоострых сабель, и лихо разрубали ими воздух. Вот так завтра с Божьей помощью будут сносить эти сабли головы уланам Наполеона. Неподалеку, в домиках на склоне горы, хирурги с мрачными лицами раскладывали на столах свои инструменты в ожидании того страшного урожая, который соберет завтра война.

Полумрак в палатке рассеивала одна-единственная шипящая и готовая вот-вот погаснуть свеча. Обитатели палатки, два молодых человека, сбросили свои накидки и теперь сидели, промокшие до костей, за бутылкой ржаного виски. Судя по красным мундирам с золотыми галунами, люди эти были офицерами шотландского полка. Они сидели на казенных складных стульях за казенным складным столиком, и каждый был погружен в собственные мысли.

Полковник лорд Рендал, для друзей — Ренд, откинулся на спинку стула, вытянув свои длинные ноги. Лениво разглядывая липкую грязь, приставшую к его сапогам, он хмуро размышлял, как бы ему половчее перейти к интересующей его теме, причем так, чтобы не выглядеть влюбленным мальчишкой. Ведь он же вовсе не сгорает от любви! Просто с приездом Дэвида у лорда Рендала появилась прекрасная возможность разгадать загадку, которая уже несколько месяцев не давала ему покоя. Черт возьми! Рендал хотел знать, кем была та девица, которую он целовал тогда во мраке! Она до сих пор не выходила у него из головы. Девушка эта была окружена тайной, а Рендал не любил тайн.

Он кашлянул.

— Интересно, Дэвид…

— Да? — двадцатипятилетний Дэвид Рендал с любопытством посмотрел на своего тридцатилетнего кузена. Мокрой рукой Дэвид откинул со лба спутанные волосы, которые темными прядями обрамляли его нежное лицо.

Ренд твердо решил не отступать.

— Интересно… э… как наши горцы выдержат эту грязь во время завтрашнего сражения? — издалека начал он.

— М-м-м, — с отсутствующим видом промычал Дэвид и снова погрузился в задумчивое молчание. Лишь через несколько минут он опять подал голос. — Это вопрос нашей семейной гордости и традиций, — изрек молодой человек.

— Что ты хочешь сказать? — вскинул брови Ренд.

— Ну… служить в рядах шотландцев, — пояснил Дэвид. — По словам моего отца, Рендалы состояли в этом полку со времен его основания.

— Совершенно верно, — мрачно кивнул Ренд, — но это было еще тогда, когда Рендалы были шотландцами. Сейчас мы англичане, Дэвид, и я вовсе не возражаю против этого. — Он рассмеялся и покачал головой. — Если бы я знал, присоединяясь к Веллингтону в Испании, что боевым кличем полка будет «Да здравствует Шотландия! », то горы свернул бы, чтобы попасть в гвардию.

Дэвид улыбнулся.

— Ты — куда больший шотландец, чем тебе кажется, а твое великолепное английское произношение — это совершеннейшая ерунда, — заявил он.

— Правда? — насмешливо пробормотал Ренд.

— Ведь ты же — шотландский пэр, не так ли? — продолжал Дэвид. — И вождь клана Рендалов! От этого никуда не денешься. Ренд, нравится тебе это или нет, но, глядя на тебя, я готов биться об заклад, что под этой английской скорлупой скрывается шотландский горец. В глубине души ты настоящий шотландец, милый братец. И в один прекрасный день сам это поймешь.

— Мне все ясно, — усмехнулся Ренд. — Тебя просто околдовало то лето, что ты провел в моем поместье в Хайленде <Хайленд — горная местность, нагорье в северной части Шотландии.>. Да! Всему виной Дисайд! По-моему, ты до самого отъезда пребывал там в состоянии какого-то тихого изумления. Мне кажется, ты даже оцепенел от восторга. Насколько я помню, ты не принимал участия ни в одном из тех развлечений, которые я устраивал для своих гостей. — Улыбка Ренда стала еще шире, и он мечтательно продолжил: — Беззаботные деньки… Охота, рыбалка — и прелестные нимфы, которых я специально привез из Абердина.

Тут лорд Рендал сделал вид, будто только что о чем-то вспомнил, и бросил на двоюродного брата вопросительный взгляд.

Дэвид долго смотрел на Ренда. Постепенно в глазах у молодого человека появился хитроватый блеск.

— Ренд, тебе не удастся выпытать у меня имя той девушки, так что не старайся понапрасну.

— Разве я спрашивал ее имя? — удивленно вскинул брови лорд Рендал.

— Я же тебя знаю! — усмехнулся Дэвид. — К тому же мы с тобой уже говорили на эту тему, — с улыбкой добавил он.

Ренд тоже обворожительно улыбнулся.

— Разве я стал поднимать шум из-за того, что ты отказался мне назвать ее имя? — небрежно произнес он. — Что-то я ничего такого не припомню…

— Да ты тогда чуть не спятил! — изумленно взглянув на кузена, воскликнул Дэвид. — Так разбушевался, что с тобой еле справились три дюжих молодца! Мадам Роза и ее девушки до того перепугались, что заперлись в одной из комнат наверху. Да, братец, не скрою: тебе-таки удалось испортить тот вечер.

Ренд сердито поджал губы.

— Если ты помнишь, это была моя вечеринка, оплаченная из моего собственного кармана, — сухо произнес он. — Правда, мои друзья любезно организовали все без моего ведома, но это уже мелочи…

В глазах у Дэвида запрыгали смешинки.

— А для чего же еще нужны друзья? — с невинным видом осведомился он.

Ренд примирительно улыбнулся.

— Стало быть, не было никакого «солдата», к которому она якобы бегала на свидание, да?

Молчание.

— Мне тогда о многом надо было тебя спросить, да и ее тоже, — упрямо продолжал лорд Рендал. — Простая деревенская девушка не станет так упорно скрывать, кто она такая. Видимо, эта особа — из тех, кому нужно заботиться о своей репутации.

— У тебя весьма своеобразное представление о деревенских девушках, — усмехнулся Дэвид.

— И потом — ее речь… Эта девица говорила так странно…

— Да? — пробормотал Дэвид. — Я не заметил.

— Да, да! Если бы я не был тогда немного пьян, то сразу обратил бы на это внимание!

— Немного пьян?! Да ты тогда лыка не вязал! — резко проговорил Дэвид, не выбирая выражений.

Ренд не обратил внимания на насмешку, прозвучавшую в словах кузена.

— Когда она забывала о своей роли, то начинала говорить по-английски так же чисто, как мы с тобой, — задумчиво произнес сиятельный лорд. — Конечно, в речи у нее слышался мелодичный акцент шотландских горцев…

— Раз ты так считаешь, Ренд, значит, так оно и есть, — не скрывая довольной улыбки, кивнул Дэвид.

— Ты был ее любовником? — неожиданно спросил лорд Рендал.

— Что? — Дэвид резко выпрямился.

— Я сказал…

— Я слышал, что ты сказал. Господи, как ты мог подумать! Она вовсе не такая! Мы с ней друзья — и только.

— Все женщины — такие, — уверенно заявил Ренд.

— Ты не понимаешь… — начал было Дэвид, но вовремя остановился. Крепко сжав губы, он покачал головой, а потом рассмеялся. — Ты просто дьявол! — воскликнул молодой человек. — Послушай, я поклялся ей жизнью, что не скажу тебе, кто она такая. Да и зачем тебе это знать? В последнее время ты явно не скучал. Мне прекрасно известно, что божественная леди Маргарет уютно устроилась за твой счет в прелестном маленьком домике в Брюсселе и ждет не дождется твоего возвращения. И когда ты был в Дисайде, обитатели тех мест вроде бы совсем тебя не интересовали… Ренд фыркнул.

— Если я не хотел встречаться со своей шотландской родней, значит, у меня были на это весьма серьезные причины, — раздраженно заявил он. — Я не в силах общаться с этими чванливыми тупыми баронами! Они только и могут, что сбивать с толку простых горцев. Даже наш собственный клан раскололся.

— Я никогда не понимал, из-за чего вспыхнула эта вражда, — осторожно сказал Дэвид. — Рендалы из Гленшила ненавидят нашу ветвь семьи. Почему?

— Насколько я знаю, все началось с восстания сорок пятого года, — ответил Ренд. — Они сражались на стороне принца Чарли. А мы поддерживали короля Георга. Стычка была неизбежной. Власти сурово наказали их, а нас вознаградили.

— А это правда, что старик — Гленшил, кажется, — был бы сейчас вождем клана, если бы его отец не встал на сторону Стюарта? — с любопытством осведомился Дэвид.

— Совершенно верно, — кивнул Ренд. — Но это еще не все. Их лишили титула и владений, которые перешли в результате к нашей ветви семьи.

Дэвид присвистнул.

— Господи! — воскликнул он. — Нет ничего удивительного в том, что Гленшил нас люто ненавидит. Я могу его только пожалеть.

— Ну, не знаю… — протянул Ренд. — Лично я не испытываю ни малейшей симпатии к этому твердолобому и раздражительному старому козлу. И кстати, он давно поправил свои дела. Ведь теперь он — баронет и владелец значительной части Дисайда.

— М-м-м, теперь, кажется, я начинаю многое понимать…

— Что?

— Ну, похоже, что тебе уже пришлось пару раз крепко схватиться с Гленшилом, — с усмешкой проговорил Дэвид.

— Это еще слишком мягко сказано! — воскликнул Ренд и рассмеялся. Потом посерьезнел и с задумчивым видом осведомился: — А что это за обитатели Дисайда, в равнодушии к которым ты меня обвиняешь? Какие-то соседи, да?

Так и не сумев согнать с лица широкую улыбку, Дэвид сказал:

— Мне было интересно, когда ты снова заговоришь о той девушке. Я начинаю подозревать, что она превратилась у тебя в навязчивую идею.

В глазах Ренда вспыхнули на миг странные огоньки.

— Дэвид, ты всегда был романтиком, — с иронической улыбкой проронил он. — Меня заинтриговала не девушка, а тайна. Впрочем, мне уже начинает надоедать эта тема.

— Рад это слышать, — ехидно отозвался молодой человек.

— Можно мне задать тебе последний вопрос, прежде чем мы забудем об этой девице навсегда? — Ренд не стал дожидаться ответа. — Скажи, где ты встретил ее в первый раз?

Дэвид криво улыбнулся.

— Если это тебя так интересует, то я увидел ее на ступенях храма в Крати после воскресной службы. Ренд, тебе следовало бы почаще заглядывать в церковь.

После этого в палатке воцарилось молчание. Зато шум снаружи явно усилился. Раздалось несколько выстрелов, но никто не выказывал никаких признаков тревоги. Пальба с небольшими перерывами продолжалась уже несколько часов — солдаты чистили ружья и время от времени постреливали для проверки. Проснувшись на заре, они пойдут завтра с этими ружьями в бой…

Вошел солдат-кавалерист и поставил на пол изящный сундучок из полированного дерева. Солдат осторожно открыл его и достал оттуда серебряную фляжку и два вырезанных из рога стаканчика. Когда он выскользнул из палатки, Ренд занялся остальным.

— Виски? — удивился Дэвид, переводя взгляд с Ренда на стаканчик в его руке. — Насколько я помню, твоим любимым напитком всегда было бренди.

— О, просто я пристрастился к нему прошлым летом, когда отдыхал от ратных подвигов в Шотландии. Мне сказали тогда, что ничего лучше в тех краях все равно не достать. — Ренд понюхал жидкость в своем стаканчике и фыркнул. — Неплохо, но не идет ни в какое сравнение с тем, что хранится в моих погребах в Страткерне. Мне никогда не приходило в голову спросить, что же такое я пью.

— Тогда, — мрачно сказал Дэвид, — ты пил уэсге-биту.

— Уэсге… что это значит? — удивился Ренд.

— Домашнего приготовления и, несомненно, контрабандное.

Ренд вскинул бровь.

— Вот как? Ну, теперь, воюя в Испании, я вряд ли могу навести порядок в Дисайде. — И, улыбнувшись, он произнес тост по-гэльски: — Слейнте мхайт!

— Лицемер! — воскликнул Дэвид. — Однако же я все равно выпью, что бы это ни значило.

Он медленно осушил стаканчик и снова устремил задумчивый взгляд на своего блистательного кузена. Даже сейчас тот был аккуратным, подтянутым и причесанным волосок к волоску. Дэвиду казалось, что его двоюродный брат похож на древнего героя — отважного и непобедимого. Такими были, наверное, их далекие предки-викинги. Ренд всегда представлялся Дэвиду каким-то сказочным великаном, светозарным и всемогущим. Молодой человек был романтиком и знал это: он даже посмеивался над собой, но все равно никак не мог развенчать своего кумира. Дэвид боготворил Ренда уже много лет — еще с тех пор, как сам был мальчишкой, а Ренд — отчаянным длинноногим подростком. Насколько Дэвид мог припомнить, отец всегда ставил Ренда ему в пример, считая того образцом всех мужских доблестей и достоинств. Даже скандальные истории, в которые вечно попадал Ренд, все эти женщины, романы, дуэли — лишь делали его романтический ореол еще более ярким и волнующим. Если бы Ренд был хоть чуточку менее обаятельным, то Дэвид в конце концов возненавидел бы его. Но нет… Молодой человек безгранично восхищался своим двоюродным братом, а после того как Ренд, отказавшись от роскоши и беззаботных развлечений, отправился сражаться с Наполеоном, восхищение Дэвида превратилось в преклонение. Четыре трудных года провел Ренд в армии Веллингтона. Дэвид служил в шотландском полку значительно меньше; молодой человек вообще не пошел бы воевать, если бы не Ренд. Сам не зная того, он оказывал на кузена огромное влияние. Жаль, подумал сейчас Дэвид, что его собственное влияние на Ренда столь ничтожно…

— Ну, и что означает эта улыбка, которую я назвал бы загадочной? — осведомился Ренд.

— А разве я улыбаюсь? — с невинным видом спросил Дэвид.

— Похоже на то, — сказал Ренд. — И что же тебя так позабавило?

— Да ничего… Я думал о том, как мало мы на самом деле знаем о Шотландии.

— А что нам надо знать? — спросил Ренд. — Хватит и того, что всем известно: лучшего места для охоты и рыбалки не найти!

— Но Шотландия славна не только охотой и рыбалкой…

— Ты шутишь? — изумился Ренд. Он устроился поудобнее, откинув голову на высокую спинку стула. — Впрочем… Может, я чего-то не понимаю. Итак, продолжай. Я слушаю. Что ты хотел сказать о Шотландии?

Теперь, когда Дэвиду удалось завладеть вниманием Ренда, вся уверенность молодого человека иссякла.

— Ну… ты же вождь клана Рендалов, — растерянно проговорил он. — Ты должен разбираться в делах этого края куда лучше меня…

— Да ничего подобного! — поморщился Ренд. — Всем, что связано с моими шотландскими поместьями и со званием вождя клана, занимаются мои управляющие и поверенные в делах. Меня же куда больше шотландских горцев интересует сейчас Наполеон Бонапарт. Последние четыре года я отдал тому, чтобы подрезать ему крылья. И если повезет, то послезавтра я смогу вернуться к нормальной жизни.

Дэвид подался вперед, уткнувшись локтями в колени и подперев руками подбородок.

— Ренд, а что ты собираешься делать потом? — спросил он. — Ну, когда все кончится?

Небрежно пожав плечами, Ренд ответил:

— Да я об этом как-то не задумывался. А ты?

— О, я хочу вернуться в Шотландию! — оживился Дэвид. — Я подумал… подумал, что мы могли бы поехать туда вместе — и не только для того, чтобы рыбачить и охотиться.

Ренд пристально посмотрел на него.

— Дело в этой девушке, да? Она обратила тебя в свою веру?

— Нет… дело в том… просто у нас много общего, — смущенно пробормотал Дэвид.

— Правда? — Ренд все еще улыбался, но глаза его стали холодными.

Дэвид внимательно посмотрел на кузена и раздраженно вздохнул.

— Господи, это совсем не то, что ты думаешь! Мы с ней просто друзья, больше между нами ничего нет.

— По-моему, я уже говорил тебе, что меня совершенно не волнуют твои шашни с этой девицей, — ледяным тоном заявил Ренд.

— Да? Тогда, думаю, тебя вряд ли заинтересует то, что я хотел тебе предложить…

— А что ты хотел предложить? — насторожился лорд Рендал.

— Если бы ты поехал со мной в Шотландию, то я мог бы представить тебя этой девушке. Надеюсь, ты не причинишь ей зла, — с нажимом произнес Дэвид.

— Можешь быть спокоен, — быстро ответил Ренд, и они дружно рассмеялись.

А потом оба подумали, что одному господу известно, кому суждено уцелеть в завтрашней битве.

* * *

В два часа дня, в разгар сражения генерал Пиктон приказал шотландской пехоте выдвинуться вперед, вплотную к заграждениям, скрывавшим ее от французов. Это был один из решающих моментов боя. По сигналу Пиктона солдаты дружно встали во весь рост и почти в упор дали по неприятелю залп из трех тысяч мушкетов. Французы были застигнуты врасплох, и ряды их дрогнули.

— Вперед! В атаку! — закричал Пиктон, торопясь развить успех, и в тот же миг замертво рухнул с коня на землю, сраженный пулей врага.

Сэр Вильям Понсонби, командовавший объединенной бригадой, видя замешательство в рядах пехоты, немедленно отдал приказ тяжелой кавалерии выдвинуться на позиции к атаке. Ренд оглянулся на своих шотландцев. Это было устрашающее зрелище — двенадцать тысяч всадников в красных мундирах и медвежьих шапках с белыми перьями, верхом на огромных белых конях.

Когда прозвучал пронзительный сигнал боевой трубы, Ренд обнажил свою саблю и указал ею вперед. Шотландские кавалеристы двинулись сначала шагом, а потом перешли на рысь.

— Не подведи меня, Смелый, не подведи, — пробормотал Ренд и пришпорил своего коня, когда труба пропела сигнал к атаке.

Их лошади легко, словно на охоте, перелетели через заграждения и галопом понеслись вниз по склону, туда, где вовсю шла рукопашная схватка. Когда шотландцы проносились мимо своей пехоты, многие из одетых в кельтские юбки горцев Пиктона, потрясенные гибелью своего командира, ухватились за стремена лошадей. И когда кавалеристы настигли врага, пехотинцы вместе со всадниками оказались в самой гуще боя.

Воздух дрожал от звуков волынок, сигналов боевых рожков и пушечных залпов, землю сотрясал топот копыт тысяч лошадей.

— Да здравствует Шотландия!

Этот возглас гремел над схваткой, покрывал гул орудий, звон сабель и вопли солдат. И тут раздался еще один боевой клич.

— За Рендалов и Шотландию! За Рендалов и Шотландию! — кричал молодой горец, ухватившийся за стремя Ренда.

В следующий миг фланг французских войск смешался; солдаты Наполеона начали беспорядочно отступать под сокрушительным натиском шотландцев, и горец бросился вслед за врагом.

— За Рендалов и Шотландию! — выкрикнул теперь и лорд Рендал, отчаянно размахивая саблей. Эти слова задели какую-то потаенную струнку в его душе, внезапно пробудив в нем гордость за свое имя и свой народ, которой Ренд никогда раньше не испытывал. Древний боевой клич вдруг заставил его вспомнить о фамильной чести, о доблести предков — и о том, что он один из Рендалов, которые веками отважно бились на полях сражений.

Тем временем пехота Бонапарта обратилась в паническое бегство. Вокруг Ренда все смешалось. Перестрелки и рукопашные схватки, которые шли недавно по всему полю, теперь прекратились. И только шотландцы продолжали упорно продвигаться вперед, разъяренные залпами французских пушек и гибелью товарищей, сраженных неприятельским огнем. Словно обезумевшая толпа, горцы не обращали никакого внимания на сигналы труб, призывавших к отступлению.

Ренд услышал эти сигналы и тут же понял, в каком опасном положении оказался его полк. Шотландцев могли вот-вот отрезать от основных сил. Офицеры пытались остановить своих драгун, но все было бесполезно. Бросив быстрый взгляд через плечо, Рендал заметил, как Дэвид, размахивая саблей, старается повернуть своих людей назад. Но выяснить, удалось ли молодому человеку сдержать солдат, у Ренда уже не было времени. Пришпорив коня, он помчался вперед, в первые ряды наступающих.

— Вы что, оглохли? Выполняйте приказ! — что есть сил закричал он, пытаясь остановить эту безумную атаку. — Отступайте! Отступайте! Иначе французы возьмут нас в клещи.