— У тебя щеки раскраснелись, — тут же констатировал Евгений. — Очень мило. Тебе идет, и…

— Мне идет. Я иду. Ты идешь, — прошипела я. — На этом урок грамматики русского языка заканчивается. И начинается урок физики. Из пункта А в пункт Б выдвинулись волк, коза и капуста. Через сколько времени они достигнут цели, если капуста ходить не умеет, а волк случайно подавился козой?

— Какая же ты злая! — восхитился Евгений. — Даже лучше, чем в Сети!

Я не выдержала и обошла его по кругу. И еще раз, на всякий случай.

— Что ты делаешь? — поинтересовался он.

— Ничего. — Я закусила губу и снова поспешила за Сигизмундом. Попробовала — не получилось. Но можно же надеяться, да? Что магия вернулась, ну хоть капелька магии, чтобы заморочить, затанцевать, отвести глаза, использовать любой, самый простой метод из арсенала ши. Только чтобы Евгений прекратил свои ухаживания.

Но нет.

К моменту, когда мы дошли наконец до Шуваловского парка, я приобрела бесценную умозрительную охапку из комплиментов. И потеряла последние крохи доброты и альтруизма.


— Хм… — Евгений задумчиво склонил голову. — А нам точно туда?

За спиной у нас был пустырь, линия электропередач, а еще вдали торчала пара новостроек.

Впереди — грязный овраг, а за ним узкая тропинка, убегающая под полог деревьев.

— А что тебя смущает? — прогудел Сигизмунд.

— Всё, — Евгений пожал плечами. — Как-то это не похоже… на парк.

— А на что похоже?

— На лес. Где аллеи? Где лоток с мороженым? Где репродукторы с музыкой? — горестно вопросил поэт.

— Впереди. Всё впереди, — ответила я. — Если тебе не хватает изысков ландшафтного дизайна и человеческого присутствия, это легко исправить. Еще примерно километр-полтора по сей чудесной обочине, и ты доберешься до приличной части парка. Возможно, даже обнаружишь следы цивилизации в виде клумб и холодильника с лимонадами за все деньги мира.

— А ты?

— А я — то есть мы с Сигизмундом — пойдем по тропинке.

Ибо хватит с меня обочин. Чем ближе мы подходили, тем громче звучала в голове какая-то мерзкая звенящая нота. Иррациональная, не оформленная в понятия. Похожая на… тревогу? Или даже страх? Но ведь ши не боятся. Тем не менее каждый раз, когда слишком близко проносился грузовик, я невольно вздрагивала. Кто знает, на что еще распространяется проклятие, сломавшее нашу машину. Что еще предпримет вселенная, чтобы нас задержать?

В лесу мне точно будет… спокойнее.

— Прошу, — Сигизмунд картинно поклонился и приглашающе махнул рукой. Я уже приготовилась прыгать через овраг, как он неожиданно добавил: — Поэты вперед.

— Почему это? — тут же возмутился Евгений.

«Почему это?» — мысленно спросила я у Сигизмунда, демонстративно подняв бровь.

— Думаю, Алла оценит, если ты немного побудешь в авангарде нашей партии. Как настоящий рыцарь.

Евгений тут же приосанился и осторожно полез через овраг, цепляясь за кусты (молча) и стебли чертополоха (с тихими ругательствами).

— Ну и что ты задумал? — шепнула я Сигизмунду. — Сейчас-то ты его зачем с собой тащишь? Да еще и в первых рядах?

— Затем, — наставительно ответил Сигизмунд. — Ты же понимаешь, что мы с тобой даже в текущем людском виде не потревожим эльфийские маячки? И не попадем ни в одну из ловушек? Просто потому, что чисто рефлекторно избежим опасных мест. А сознательно их отыскать…

— …мы не сможем, потому что точно не знаем, что ищем, — кивнула я.

— Поэтому Евгений будет наживкой. Почему-то мне кажется, что ему чужда походная романтика. И если подвести его поближе к холмам, то он рано или поздно потревожит сигнальные «сети».

— И кто-нибудь из эльфов обязательно подберется поближе, чтобы проверить, в чем дело.

— Нам останется только заметить караульных и подать знак, что мы ищем встречи с владыками. Учитывая, что самостоятельно под холм мы сейчас проникнуть не сумеем, потому что не чувствуем тайных троп… Хорошая, рабочая схема.

— Угу, — сказала я, перепрыгнула следом за Евгением через овраг и махнула ему рукой, мол, иди же дальше. И даже улыбнулась. Мол, я за тобой, не отстану, не беспокойся.

— Что-то я энтузиазма в твоем голосе не слышу. — Сигизмунд легко преодолел препятствие, просто сделав широкий шаг, победно улыбнулся и дунул мне в затылок. Вот еще. Кошачьи нежности.

— А ты спросил Евгения, нравится ли ему быть наживкой?

— Ой-ой, вот теперь я встревожен, — промурлыкал Сигизмунд. — Злая ши внезапно озаботилась чувствами людей… Или тебя волнуют чувства конкретного вот этого стихотворца-любителя? Неужто его комплименты попали в цель? Растопили ледяное сердце?

— Меня волнует сопротивление мира, — я, прищурившись, посмотрела вперед. — Ты же наверняка чувствуешь, как что-то или кто-то нас пытается остановить. Предположим самое худшее. Это проклятие. Втягивая под полог его действия лишнего человека — настоящего человека! — мы рискуем навредить самим себе. Потому что неясно, как сработает коктейль с таким, хм, непредсказуемым элементом.

— Доберемся до эльфов, и пусть идет на все четыре стороны, — фыркнул Сигизмунд. — А пока… Ты же видишь, он из кожи вон лезет, лишь бы перед тобой покрасоваться. Пусть побудет рыцарем.

Карл под мышкой Сигизмунда возмущенно закряхтел.

Евгений тут же обернулся и торжественно вопросил:

— Куда пойдем дальше?

Тропинка дальше разделялась на три, и, конечно же, рядом лежал большой мшистый валун. Я шагнула к нему и присела, на полном серьезе ожидая прочитать: «Налево пойдешь — кота потеряешь…» Или как там было в сказках?


Однако камень не купился на мое предвкушение сказочного сюжета и сурово промолчал, всем своим видом показывая, что он банальный и ничем не примечательный валун. А вовсе не указатель пути для заблудших людей, нелюдей и птиц. Я снова посмотрела на тропинку. И вновь на камень. Не сработало. Что ж, когда мир не желает создавать для тебя знаки и случайности, приходится справляться самой. Я взяла с земли палочку, зажмурилась и вывела на мшистом зеленом боку камня первые слова, которые пришли мне в голову.

Полет.

Поэт.

Ответ.

Получилось даже почти в рифму.

— Что это? — заинтересованно спросил Евгений. — Перформанс?

— Да.

— А для кого? Тут же нет зрителей…

— Для нас.

Сигизмунд уже понял, что происходит, и топтался возле правой тропинки, к которой относился «ответ», всем своим видом демонстрируя, что надо бы поспешить.

А Карл ожидаемо проковылял к левой. Странно было бы ожидать от птицы, что она выберет что-либо кроме полета.

— Эм… — Евгений почесал в затылке. — Тогда я встану вот сюда. А что дальше?

Поэт выбирает «поэта». Как трогательно.

На самом деле вопрос «что дальше» был очень правильным. Дальше мы узнаем, сохранились ли у меня те способности, которые не связаны с магией. Например, способность кроить сюжеты окружающего мира собственными фразами. Современные люди называли это модным словом «нарратив», а древние скальды, например, никак не называли, но менее действенными их висы от этого не становились.

Правильно сказанное или написанное слово перестраивает реальность.

Это факт.

Который мало зависит от количества магии у автора. Иначе не было бы у книг таких преданных читателей. И не было бы людей, которые говорят, что выросли на Даррелле или Толкине. Что первый, что второй колдовать не умели, а вот слова складывали так, что даже я зачитывалась. Хотя ши больше всего любят собственные сказки. Особенно когда в них участвуют.


Конец ознакомительного фрагмента

Если книга вам понравилась, вы можете купить полную книгу и продолжить читать.