— Живу, — пожала я плечами. — До воскресенья.

— У меня забронировано с сегодняшнего дня! — Он полез в телефон и начал судорожно тыкать в экран. — Вот, смотрите!

— Смотрю, — кивнула я. — И вижу, что вы неудачник.

У него даже челюсть отвисла. А потом вернулась на место, и молодой человек покраснел от ярости и смешно сморщил нос.

— Скажите, — продолжила я философским тоном. — Вам кто-нибудь когда-нибудь говорил, что в гневе вы похожи на хомяка?

— Так! — «Хомяк» покраснел и надулся, как будто собрался лопнуть прямо на лестничной клетке. — Я прямо сейчас звоню агенту, и…

И тут он поднял глаза и захлопнул рот, не донеся руку с телефоном до уха.

Я обернулась. За моей спиной высился суровый Сигизмунд с грозно сдвинутыми бровями. Он понадежнее замотался в плед, длины которого хватило даже на некое подобие головного убора в восточном стиле. Живот у Сигизмунда подозрительно выпячивался. Как будто где-то там внутри скрывалась птиче-фейская двойня.

Он молча протянул мне мой телефон — выключенный — и угрожающе зарычал.

— Спасибо, милый Рашид аль Гарунович, — промурлыкала я и приложила телефон к уху. — Уже звоню. Алло? Да, Инна Афанасьевна? Тут пришел молодой человек и утверждает, что у него забронировано. Но ведь мы же… Перехлест, да? Ай-ай-ай, как же так. Решите, да? Трешка на Невском? Не знаю, не знаю… Недалеко от Казанского собора? Ладно, так и быть, мы готовы съехать. Да. Нет, постельное белье не трогали. И вам всего наилучшего.

Я покачала головой:

— Похоже, дело решилось в вашу пользу. Мы сейчас уйдем.

Я мило улыбнулась молодому человеку, который, кажется, все еще не отошел от явления Сигизмунда народу, и вернулась в квартиру, чтобы собрать с пола свои вещи. Кроме них все было в порядке. Сигизмунд даже кружку успел сполоснуть и неровно стоящий диван поправить. Только чуть-чуть пахло полынью. И больше никаких следов нашего присутствия. Я накинула балахон прямо поверх пижамы, быстро зашнуровала высокие ботинки, убрала гольфы в сумку и гордо прошествовала мимо бедного квартиранта, который все еще мялся на пороге. Несмотря на то, что Сигизмунд уже успел отойти к лифтам.

— Хорошего дня, — сказала я и сделала было привычный жест кистью руки, как будто поворачивая невидимую ручку двери… А потом поняла, что это тоже не сработает. Раз уж я ни проклясть, ни круг замкнуть не могу, то стереть память собеседнику — и подавно. — И простите за неудобство.

— Зачем ты сказала про трешку на Невском? — пробурчал Сигизмунд, когда мы дождались лифта и поехали вниз, с тринадцатого этажа на первый. — А если он начнет это Инне предъявлять?

— Чтобы она подумала, что квартирант чокнулся, — я пожала плечами. — Кто в твердом уме и трезвой памяти станет предлагать переехать из студии на Парнасе в трешку в центр? Она ему просто не поверит.

Сигизмунд уважительно посмотрел на меня и хмыкнул.

— Да-да, спасибо, что похвалил, — пробормотала я и полезла в телефон. — Не выходи из подъезда сразу. Сейчас такси вызову.

— Зачем?

— Затем, что сейчас ты слишком заметный. Если мы пойдем куда-то пешком, то нас точно запомнят… многие.

— Верно, — согласился Сигизмунд. — А нам сейчас светиться ни к чему, учитывая, что мы еще даже не начали расследование сего отвратительного инцидента. — Где-то в розово-оранжевом животе Сигизмунда громко и одобрительно крякнули. — Но мы ведь не будем с этим затягивать, правда?

И хищно улыбнулся.

Глава 2. Факты как приятные, только наоборот

Через полчаса после нашего отъезда я уже маялась в магазине одежды перед рядом примерочных, а вокруг меня нарезали круги продавцы-консультанты. Примерно как хищные акулы вокруг зазевавшегося водолаза. Уж очень их занимал большой розово-оранжевый шерстяной комок у меня в руках. Должно быть, глядя на его размеры, консультанты тут же начинали подозревать воровской умысел. Мало ли что я могу туда закатать мимоходом! Да что угодно, от платья до джинсов и от жилетки до носков.

Из глубины комка доносилось тихое сладкое сопение. Смирившись с тем, что в ближайшие пару часов их жизненная миссия сузилась до «скрываться от посторонних глаз», фея и чайка решили еще поспать, обхватив друг друга крыльями. Во сне чайка периодически дрыгала ногой и нарушала стабильность намотки пледа. А фея бессознательно пищала тосты, навроде «еще по одной», «где третья, там и пятая» или «тело засухи не любит, возлияния должны быть регулярны».

Наконец дверь примерочной распахнулась, и оттуда торжественно выплыл Сигизмунд.

— Хм, — сказала я и подняла брови.

— Вот-вот, — тут же отозвался он показательно трагическим тоном. — И где положенное восхищение?

— Здесь, — я показала на плед. Потом перехватила его поудобнее и призналась. — На самом деле неплохо. Вот это прямо реально… твое.

Предыдущие два образа я категорически забраковала.

Сначала Сигизмунд облачился в кожаные штаны, кожаный жилет на голое тело и кожаную кепку, и я смеялась так, что заработала икоту. Когда же Сигизмунд потребовал облечь в нормальные слова ненормальную реакцию, я наотрез отказалась делиться возникшими ассоциациями. Сказала только:

— Август на дворе. Ты чего, в коже свариться хочешь?

Потом он напялил шорты по колено с хипстерской клетчатой рубашкой приталенного покроя и стал чем-то неуловимо напоминать лесоруба из скетча Монти Пайтона. Однако, решив не зарываться в дебри английского дикого юмора полувековой давности, я просто спросила:

— Не слишком ли волосаты у тебя ноги для этого торжественного одеяния?

— Я бы сказал, наоборот, — фыркнул Сигизмунд.

И вот наконец он обрядился во что-то вменяемое. Штаны карго и футболка с кольчужным принтом делали из него нечто среднее между современным норвежским туристом и древним викингом. Суровое, угрожающее и при этом тискательно-мимимишное. Ну, слегка. На полпроцента из ста.

Тут Сигизмунд искренне улыбнулся — впервые за утро, — и я прямо физически почувствовала, как от него расходятся волны харизмы. Вот ведь его котейшество, а! Даже в человеческом облике он феерил. И, спасибо большое, отвлек от меня продавцов, которые уже явно собирались просить развернуть плед.

Выбравшись наконец из торгового центра, я потянулась ко лбу, чтобы опустить на глаза темные очки, и зашипела, вспомнив, что их у меня с собой вчера не было. Значит, и сейчас нет. Но мне слишком хотелось начать уже разбираться в нашей проблеме, поэтому я решила пока не возвращаться в магазин. Ничего не покупать. Не тратить время. Не закладываться на то, что моя новая, отвратительно «человеческая» жизнь без магии затянется надолго.

— А теперь что? — пискнули из пледа.

— А теперь мы едем в гостиницу, заказываем в номер еду и много-много кофе…

— Пить хочу!

— …И минералку для феи. Кстати, ты хорошо играешь в крокодила, Сигизмунд?

— В какого крокодила? — удивился он. Слегка.

— Значит, объясняем присутствующим правила игры, а потом смотрим на то, что нам поведает Карл. Жестами. Надеюсь, это будут не абстрактные понятия или философские термины.

— Зная чаек, — наставительно проговорил Сигизмунд, — я бы поставил надежду на лучшее в угол. Чтобы не мешала.

И, как позже оказалось, был прав. Тоже мне, пророк шерстяной.

Надо признать, сначала чаячье представление было сугубо понятным.

Потоптавшись на гостиничном столе и сожрав для смелости щупальце осьминога — из моего салата с морепродуктами, между прочим, — Карл начал действовать. Показал крылом на Сигизмунда, потом — на меня, сделал вид, что забрасывает на плечо что-то, вздохнул, согнулся в три погибели и зашагал летящей походкой бурлака на Волге.

— Алла несет Сигизмунда, — тут же радостно заявила фея.

Карл панически замотал клювом, снова показал на Сигизмунда и резко развел крылья в стороны. Потом еще немного. И еще. От напряжения свалился набок и тяжело вздохнул.

— А! Типа, он слишком большой, да? Тогда Сигизмунд несет Аллу, — промурлыкала фея.

Карл бешено закивал.

— То есть это он принес меня в квартиру Инны? — уточнила я.

Чайка так сильно увеличила амплитуду кивков, как будто у нее в роду были дятлы.

— И тебя с феей тоже он притащил?

Тут Карл, видимо, почувствовал себя звездой «крокодила», вскочил и принялся торжественно раскланиваться.

— И сделал я это… голым? — проворчал Сигизмунд.

— Судя по его гордым глазам, — я показала на Карла, — да.

— Позор, — прошипел Сигизмунд и поглядел куда-то в сторону. Да уж. Я хорошо его понимала. Статус главы рода Желтоглазых Мурлык не предполагает, что его великолепное котейшество шляется по ночам в раздетом виде на потеху публи…

— Стоп, — проговорила я. — Нас кто-то видел… хм, в таком вот виде?

Карл закивал.

— О нет. — Сигизмунд скрипнул зубами так громко, что фея вздрогнула, закашлялась и захлюпала носом, в который попала минералка.

— Так. Конкретизируем вопрос. Нас видел кто-то с волшебной стороны Петербурга? Из тех, кто был вчера на празднике? — спросила я.

— Драные. Усы. Чертовой. Бабушки, — отчеканил Сигизмунд, потому что Карл и тут продолжил кивать.

— Этот кто-то… — Я замолчала на секунду, пытаясь подобрать правильную формулировку, а потом плюнула и рубанула с плеча. — Нас видели все?