Эллен Сандерс

Марсианка

1

— Вы с ума сошли?! — резко спросил Марк, оттолкнув от себя молодую женщину, которая только что кинулась ему на шею и страстно впилась губами в его губы на виду у всех.

Ладно, если бы только на виду у незнакомых Марку жителей Лос-Анджелеса, спешивших в свои офисы после обеденного перерыва! Но, возможно, эта ярко-рыжая бестия набросилась на него на глазах у его подружки Вероники! Марку и без того доставалось по первое число от ревнивой подруги каждый раз, когда он задерживался на деловом ужине. Теперь же она его просто растерзает, разорвет на мелкие клочки.

— Спасибо! — с ослепительной белоснежной улыбкой сказала незнакомка.

Марк ошалело уставился на нее.

Конечно, стоявшая перед ним молодая женщина была настоящей красавицей. Стройная, высокая, хотя и несколько ниже его самого. Наверняка она уже привыкла к восхищенным взглядам, которыми провожали ее мужчины. Однако назвать ее классической красавицей вряд ли у кого-нибудь повернулся бы язык. Скорее, она напоминала инопланетянку, заброшенную на Землю с какой-нибудь тайной миссией. Ярко-рыжие, почти красные, длинные волосы разметались крупными локонами по плечам. Огромные, чуть вытянутые к вискам зеленые глаза обрамлены густыми черными ресницами, завивающимися вверх чуть ли не до красиво изогнутых бровей. Гладкая бархатистая кожа нежного персикового оттенка и алые губы… Казалось, эта женщина само совершенство.

Взгляд Марка скользнул дальше. Да, красавица, если бы… если бы не маленькая яркая звездочка, нарисованная на правой скуле под глазом. А эти немыслимо крупные металлические серьги геометрической формы, солнечные блики от которых едва не ослепили его!

Марк сделал шаг назад. Марсианка, как он окрестил про себя незнакомку, стояла перед ним с задорной улыбкой и очаровательными ямочками на щеках. Господи, во что она одета? — удивился Марк.

Марсианка была облачена в белоснежную блузку из тончайшего шелка, развевавшегося на ветру, в красный бархатный корсет, который делал талию невообразимо тонкой, и в черные обтягивающие брюки, выгодно подчеркивавшие округлость бедер и стройность длинных ног. Высоченные каблуки-шпильки заканчивали образ эксцентричной леди.

Классическое сочетание «красный — белый — черный» впервые показалось Марку настолько оригинальным. Несмотря на то, что он, как ему казалось, недурно разбирался в живописи. Во всяком случае, неплохо зарабатывал на ней, будучи удачливым арт-дилером. Привычный триколор впервые настолько потряс его.

Однако отменный вкус незнакомки отнюдь не извиняет ее поведения, напомнил себе Марк.

Он не дает ей никакого права набрасываться на незнакомых мужчин с поцелуями.

— Что вы себе позволяете?! Кто вы такая?! — довольно грубо спросил он, наконец, вдоволь налюбовавшись на Марсианку.

Женщина вскинула брови. Казалось, она и впрямь удивлена его грубостью. Надо же! Она что, ожидала, что Марк умрет от восторга, после неожиданно обрушившегося на него счастья в виде поцелуя незнакомки? Хотя при других обстоятельствах… не дожидайся он по обыкновению опаздывавшей Вероники… Марк осекся. Что это еще за мысли? Не хватало только увлечься сумасшедшей!

— Можно подумать, вам не понравилось, — лукаво прищурившись, сказала она.

— Представьте себе — нет, — солгал Марк.

— Не верю, — глядя ему в глаза, дерзко заявила Марсианка.

— Да мне абсолютно наплевать, верите вы мне или нет. — Марк ощутил, как в нем начала клокотать ярость.

Вместо того чтобы извиниться и хоть как-то объяснить свое поведение, эта женщина еще и заигрывает с ним!

— Господи, да вы хам! — с притворным испугом заметила она и артистично прикрыла рот ладонью.

— Хватит играть со мной в кошки-мышки, я, кажется, задал вам вопрос. — Марк уже еле сдерживал себя.

Возмущение в нем нарастало прямо пропорционально пробегавшим минутам. Марсианка расхохоталась, сильно запрокинув голову.

Марк строго смотрел на веселившуюся незнакомку и ждал, когда она успокоится. Пусть эта сумасбродка поймет, что имеет дело не со смазливым юнцом, готовым бежать за ней по пятам, умоляя о благосклонности. В конце концов, он совершенно посторонний, взрослый мужчина со сложившейся судьбой и налаженной жизнью. А тут какая-то сумасшедшая в одно мгновение разрушила все его сегодняшние планы. Возможно, и не только сегодняшние.

Если Вероника все же что-то видела и не поверит его объяснениям — а будь он на ее месте, точно бы не поверил! — то выходка Марсианки дорого ему обойдется. Нервов и денег на то, чтобы утихомирить ревнивую Веронику, уйдет намерено. Да и вообще сейчас ему скандалы и выяснение отношений с подружкой ни к чему.

Марк не терпел разговоры по душам и семейные склоки. Видимо, поэтому до сих пор и оставался холостяком.

Внезапно Марсианка перестала смеяться и посмотрела ему в глаза. Черные зрачки, казалось, гипнотизировали Марка. Еще бы несколько секунд прямого контакта глаз, и он бы уже заочно простил незнакомке все прошлые и будущие прегрешения. Однако она резко опустила ресницы. Марк заворожено продолжал смотреть в одну точку. И — о чудо! — таинственно-магический взгляд вернулся. Марсианка снова подняла глаза.

Не отрывая взгляда, она с улыбкой произнесла:

— Не принимайте все так близко к сердцу. Для мужчин это вредно. Говорят, на июль приходится пик сердечных заболеваний. Вдруг дело не только в летнем зное и городской пыли?

Эффект, произведенный ее словами на Марка, пожалуй, можно было бы сравнить только с зажженной спичкой, брошенной в канистру с бензином.

Марк вспыхнул. С подобной наглостью и самоуверенностью он столкнулся впервые.

Не иначе передо мной — пациентка психиатрической лечебницы, подумал он. Разве здравомыслящие женщины так поступают?

В этот момент женщина, которой Марк только что мысленно отказал в наличии разума, как ни в чем не бывало, продолжила беззаботным тоном:

— Радуйтесь!

— Радоваться?! Чему?! — взревел Марк, готовый наброситься на Марсианку с кулаками, только бы стереть с ее лица самодовольную усмешку.

— Тому, что вас поцеловала красивая женщина. При этом не потребовала ничего взамен и не обременила вас никакими обязательствами, — прощебетала она.

Марк промолчал. Разговаривать с безумцами — бессмысленно. Доказывать что-либо человеку, который живет в другом измерении, — все равно, что пытаться выпить океан.

Видимо, женщина решила все-таки объясниться с ним именно в тот момент, когда Марк уже желал только одного: избавиться раз и навсегда от ее общества и как можно скорее. Иначе он будет не в состоянии отвечать за свои поступки. А оправдываться ему придется перед судом, потому что дело уже попахивало членовредительством.

— Я только что поссорилась со своим парнем.

Марсианка внезапно абсолютно преобразилась. Теперь перед Марком стояла маленькая девочка: губки сложены бантиком, ямочки на щеках, невинно хлопающие ресницы. Разве можно обижаться на невинного ребенка?

Бушевавший пару минут назад Марк почти оттаял, с умилением глядя на это очаровательное создание. Однако вовремя одумался и спросил:

— А какое отношение к этому имею я? — К удивлению самого Марка, в голосе уже не было прежней злости.

— Вы помогли мне. Можно сказать, стали моим сообщником, — с улыбкой ответила она.

— Я? Ничего не понимаю, — признался ошарашенный Марк.

— Дело в том, что я давно решила расстаться со своим парнем. Его зовут Адам. То по одной, то по другой причине мне никак не удавалось с ним объясниться. В конце концов, я решила вообще обойтись без долгих выяснений отношений.

Марк согласно кивнул. Как это похоже на него!

— Так вот, — продолжила Марсианка после недолгой паузы, — я только что… ну-у, перед тем как поцеловать вас… — с некоторым смущением уточнила она, — я увидела Адама на противоположной стороне улицы. Без сомнения, он тоже меня заметил и уже собирался помахать мне рукой, чтобы я к нему подошла. «Минута настала! — решила я. — Сейчас или никогда!» Выбрав «сейчас», я осмотрелась и заметила вас. Вы не поверите, меня осенила блестящая идея. Как ослепительная молния она пронеслась в моей голове. Медлить было нельзя. Вот так получилось, что я на глазах у своего — теперь уже бывшего — бойфренда поцеловалась с вами. Судя по тому, что он тут же развернулся и пошел прочь, могу с уверенностью сказать, что теперь я — свободная женщина. Наверняка ему, как обычному мужчине со свойственным вашему полу конкретным восприятием, — с иронией произнесла она, — в жизни не придет в голову мысль, что я впервые вас вижу и даже не знаю, как вас зовут. Кстати, как?

Марк проигнорировал вопрос Марсианки. Он был совершенно ошеломлен. Вот так невинная крошка! Нет, эта женщина точно сумасшедшая. Благо, что ее вызывающий экстравагантный облик, как и яркая окраска ядовитых насекомых, сразу же настораживала потенциальных жертв. Жаль, что он сам не успел вовремя метнуться от нее в сторону.

— Вы в своем уме? — Единственное, что смог спросить Марк, хотя в ответе вовсе не нуждался. Все и так ясно.

— Не знаю. — Марсианка пожала плечами. — Мне кажется, что я вполне отвечаю за свои поступки. Однако говорят, что все сумасшедшие отрицают психические отклонения. Так что… Более того, я абсолютно убеждена, что в мире не существует ни одного абсолютно нормального человека. Да и вообще, кто определил эту норму?..

Она продолжала еще что-то говорить, но Марк ее уже не слушал. Он думал лишь о том, как бы ему поскорее отделаться от безумной красотки и, если еще не поздно, встретиться с Вероникой. Правда, надежды на то, что и она вместе со злополучным бойфрендом Марсианки, ради которого, собственно, и был устроен весь этот фарс, не стала свидетельницей страстного поцелуя, почти не было. Наверняка Вероника поступила точно так же, как и Адам: развернулась и ушла. Однако это вовсе не означало, что дома Марка не ожидает разбор полетов. Боже, сохрани бабушкин сервиз! — промелькнуло у него в голове.

Внезапно он осознал, что вокруг только рев автомобильных двигателей, шаги пробегавших мимо людей и выкрики уличных торговцев. Мелодичного щебетания незнакомки больше не было. Она исчезла так же внезапно, как и появилась. Неизвестно почему, но Марк почувствовал некое разочарование и досаду.

Видимо оттого, что она ушла сама, не дожидаясь, когда я ее попрошу, объяснил себе Марк собственное недовольство.

Он быстро взглянул на часы и с удивлением обнаружил, что вся сцена с «инопланетной» женщиной заняла не более десяти минут. Десять минут, в течение которых он пережил огромный спектр эмоций: от крайне радужных до весьма неприятных. Удивление, недовольство, гнев, ярость, умиление и симпатия сменяли друг друга со скоростью света. Марк глубоко вздохнул, поблагодарив Бога, что все закончилось так быстро. По крайней мере, он не опаздывает на работу. Это самое главное. Работа — превыше всего.

— Ты ничего не желаешь мне объяснить? — язвительно спросила Вероника, едва Марк переступил порог их общей квартиры.

Он устало вздохнул. Только этого не хватало. Именно сейчас, после изнурительных переговоров с экспертом аукционного дома.

— Милая, если ты о той женщине… — начал Марк.

Однако закончить Вероника ему не позволила:

— О той?! Это следует понимать как то, что есть еще и другие?

— Не говори глупостей, Ники. Я впервые в жизни видел эту экстравагантную особу.

— Даже так! — громогласно заявила Вероника. — Любовь с первого взгляда! Увидел — и тут же решил оценить вкус ее губ. Ве-ли-ко-леп-но! Браво, Марк.

Вероника разошлась не на шутку. Марк даже поёжился, представив, что ждет его впереди. Вероника регулярно закатывала истерики и устраивала скандалы, но с таким яростным и испепеляющим взглядом он столкнулся впервые.

Спаси и сохрани! — помолился он про себя.

Они с Вероникой прожили вместе три года. Официально свои отношения они так и не оформили, хотя Вероника регулярно заводила разговор на эту тему. Правда, Марк увиливал от прямого ответа, в очередной раз, пообещав обдумать вопрос о свадьбе. В чем причина его нерешительности, пожалуй, он не знал и сам. Просто он не видел особой необходимости в бракосочетании. Им с Вероникой было хорошо вместе. Вернее было бы сказать, что Марку было хорошо с ней. Вероника устраивала его по всем показателям: умна и образованна настолько, насколько это необходимо, чтобы поддерживать разговор в приличной компании; красива настолько, насколько это необходимо, чтобы составить подходящую пару на светском рауте, и так далее.

В общем, Марку не на что было жаловаться. Вероника всегда была под рукой и в то же время не отвлекала от работы. В свою очередь Марк исполнял все ее прихоти и капризы, никогда не отказывая в очередном колечке с бриллиантом, которое она присмотрела, гуляя по ювелирным бутикам.

— Почему ты молчишь? — Вероника, подперев бока кулаками, приняла довольно угрожающую и воинственную позу.

Отличная натурщица для скульптора, пронеслась в голове Марка несвоевременная мысль. Талантливый художник, сумевший передать все оттенки ее чувств, наверняка заработал бы кругленькую сумму на своем творении.

— Марк, я долго буду дожидаться ответа? — Все мускулы Вероники напряглись, она походила на замершую перед решающим прыжком хищницу.

— Какого ответа ты дожидаешься? Я что, должен упасть перед тобой на колени и покаяться в измене? Не дождешься, потому что… — Марк осекся, посмотрев Веронике в глаза.

Секундное затишье знаменовало скорую бурю. Так оно и случилось.

— Подлец! — Вероника схватила с каминной полки фарфоровую вазу и швырнула ею в Марка.

Чудом раритетная ваза, приобретенная им пару лет назад на миланском аукционе, не раскроила Марку череп. Ваза с грохотом упала на журнальный столик и разбилась вдребезги.

— Мерзавец! — Вслед за вазой полетела массивная чугунная чернильница.

Марк поблагодарил Бога за то, что гнев и ярость лишили Веронику меткости и твердости руки.

— Ники, успокойся. Я понятию не имею, кто эта женщина. Она внезапно набросилась на меня и начала целовать, — пытался оправдаться Марк, судорожно вспоминая самое укромное местечко в квартире, где можно спрятаться от разгневанной и обезумевшей от ревности Вероники.

— Набросилась?! Придумай что-нибудь поинтереснее, Марк. В любом случае тебе, видимо, понравилось. Признайся же, Марк, понравилось? Ну? Что ты молчишь?

— Да ты не даешь мне ни слова сказать, — быстро проговорил он, встав недалеко от створки двери на случай, если его любовнице придет в голову снова поиграть с ним в «вышибалы».

Однако Вероника успокоилась так же внезапно, как и завелась. Она подошла к большому зеркалу в резной раме и, слегка поправив прическу, нараспев произнесла:

— Знаешь что, милый, я не желаю больше иметь с тобой ничего общего. И не пытайся меня уговорить остаться.

Собственно говоря, у Марка даже и мысли не возникло сделать что-либо подобное.

— Мне осточертело быть на втором месте после твоей работы, — продолжала Вероника. — Хотя нет, теперь, похоже, я занимаю максимум третью строчку в списке твоих приоритетов, не так ли?

Марк промолчал, опасаясь своим ответом снова разгневать Веронику.

— Так вот, терпеть твои любовные похождения я не собираюсь. Если бы ты… ты попытался хотя бы скрыть от меня… — Ее голос предательски задрожал, выдав волнение. — Но нет! Ты дал мне ясно понять, как низко ценишь наши отношения. Неужели мы не могли цивилизованно, как взрослые люди, поговорить, обсудить наши проблемы… Если ты меня не любишь, не желаешь жить вместе со мной, то почему же… почему ты не сказал об этом прямо? Зачем устроил уличную сцену? Или тебе захотелось острых ощущений?

Вероника жалобно заплакала, присев на краешек шикарного кожаного дивана. Марк подошел к ней, желая обнять за плечи и утешить. Однако Вероника резко встала и категорично заявила, смахнув слезы:

— Все кончено, Марк. Я уже собрала вещи. Так что можешь привести свою рыжую любовницу в наш дом. Вернее, в наш бывший дом.

— Ники, я не виноват. Ты должна остаться. Ники… — неуверенно начал Марк, но вдруг осознал, что совершенно не представляет, что он может и должен сказать ей.

Вероника же не обратила ни малейшего внимания на жалкую попытку Марка оправдаться.

— Я поживу у мамы.

Непреднамеренно она употребила слово «поживу», предполагавшее, что разрыв, быть может, еще не окончательный, и она вполне может вернуться. Конечно, в том случае, если Марк сделает все возможное и невозможное, чтобы вернуть ее расположение.

— Как знаешь, милая. — Марк устало вздохнул и положил кейс на диван.

Удивительно, почему он до сих пор держал его в руке?

В дверь мастерской громко и требовательно постучали.

— Войдите! — крикнула Беатрис, продолжая смешивать на палитре краски. Она уже минут пятнадцать пыталась добиться желаемого оттенка.

Скрипнула открывшаяся дверь, и за спиной художницы раздались тяжелые мужские шаги. Затем посетитель откашлялся. Однако Беатрис по-прежнему не обращала на визитера ни малейшего внимания, сосредоточившись на палитре.

— Бетти, милая, — вкрадчиво произнес мужчина, как будто опасаясь вызвать гнев художницы тем, что оторвал ее от творческого процесса.

Беатрис вздрогнула. Адам! Надо же, а она-то надеялась, что ей не придется объясняться с бойфрендом! Ей хотелось, чтобы Адам просто-напросто исчез из ее жизни, понял, что он больше не нужен Беатрис, перестал звонить и приходить.

И как сейчас все это не вовремя! Замысел нового полотна только что дозрел в ее голове. Беатрис даже отпросилась с работы чуть раньше обычного, чтобы не упустить уникальный момент рождения чуда, творческой искры.

Конечно, авангардная живопись — ее призвание и смысл жизни, но, чтобы хоть как-то сводить концы с концами, необходим презренный металл. Беатрис зарабатывала его в небольшом полиграфическом предприятии, специализировавшемся на выпуске поздравительных открыток. Нельзя сказать, что Беатрис насиловала свою волю и изнывала от тоски на рабочем месте. Напротив, иногда она так увлекалась созданием очередной почтовой карточки, что готова была сидеть на рабочем месте допоздна.

Безусловно, она мечтала о всемирной славе и миллионах, вырученных на аукционах за свои полотна. Но в отсутствие признания Беатрис утешала себя тем, что великие творцы прошлого иной раз еле находили кусок хлеба на обед, с тем, чтобы потом, после ухода в мир иной, обрести всемирную славу. Однако Беатрис не устраивала подобная перспектива. И посмертные лавры Ван Гога казались ей горькой иронией над несчастным и нищенствующим при жизни художником. Беатрис твердо верила, что когда-нибудь настанет и ее звездный час. Какой-нибудь арт-дилер, случайно забредший в ее небольшую мастерскую на мансарде, по достоинству оценит ее творчество и рискнет вложить в него свои денежные средства. И тогда…

— Бетти, ты слышишь меня? — Голос Адама вырвал ее из патоки грез, резко швырнул в жестокую реальность. Реальность, в которой ей предстоял неприятный разговор с любовником.

Художница с неохотой отвернулась от мольберта и устремила взгляд больших зеленых глаз на смущенного и неуверенно топчущегося на пороге мужчину.

— Да, Адам. В чем дело? — спросила она так, будто и не случилось ничего особенного.

— Бетти, я видел тебя на улице… — неуверенно начал Адам.