— Почему не рассказал мне?

— Энн… — Брайан не нашелся, что ответить.

— Если тебе интересно, Джессика в больнице. Несчастный случай. Она поскользнулась на моей лестнице и теперь залечивает раны в клинике Таэра. Может быть, хоть гипс отобьет у нее охоту бегать за чужими парнями. А Крис правильно сделал, что избавил меня от своего присутствия. Будь любезен, не смотри на меня так, словно я совершила преступление. Я ведь уже сказала, что с Джессикой произошел несчастный случай. Ее обнаружила моя тетя. — Голос Энн сорвался и стал похож на жалобный детский плач. — Я… я ни в чем не виновата. Мы были наверху, в моей комнате. Джессика принесла торт и вызвалась спуститься в кухню за ножом, а потом… о боже…

Энн закрыла лицо руками, не справившись с эмоциями. Когда Энн убрала руки, перед ней никого не было. Видимо, Брайан предпочел улизнуть, вместо того чтобы поддержать и утешить ее. А может быть, он, как и Джессика, считает ее ведьмой, приносящей несчастье всем, кто попадает в зону действия ее колдов-ских чар.

Как глупо даже думать об этом! — пыталась убедить себя Энн. Я обычная ученица выпускного класса Нашвилла. Какие еще сделки с дьяволом? Мне никогда не удавалось угадать даже, на каком глазу выпала ресница! Я ни разу не выиграла в лотерею или в игровом автомате. У меня напрочь отсутствует интуиция. А о ясновидении я читала только в книжках Стивена Кинга.

День был хуже некуда. Один из тех редких дней, когда ничто не приносит удовлетворения и радости. В школе Энн ловила на себе заинтересованно-изучающие взгляды, и ей казалось, что у всех на повестке дня лишь один вопрос: где Крис и Джессика, которые крутили роман за спиной у дурочки Энн?

После двух пар Энн отпросилась, сославшись на головную боль. Как ни странно, обычно строгий и неумолимый мистер Доулт отпустил ее без лишних вопросов.

На улице было сыро и промозгло. Ночью моросил холодный дождик. Небо заволокли тяжелые свинцовые тучи, и лишь к полудню из-за них выплыло расплывчатое пятно солнца. Мимо пролетали на велосипедах ребята из младших классов, опаздывавшие на уроки второй смены. Ровесники Энн уже давно разбежались по домам, своим и чужим. Лишь Энн не знала, куда пойти. Дома, едва она достигнет нижней ступеньки лестницы, где накануне лежала неестественно вывернутая нога Джессики, ее начнет терзать совесть. Ведь это случилось в ее доме с ее подругой.

Интересно, как там Джессика? Может быть, ей тоже грустно и одиноко в больничной палате? Вчера Джессика наговорила ей много гадостей, обвинив в безумных и страшных преступлениях. Возможно, это было одно из редких проявлений болевого шока или побочное действие обезболивающих лекарств. Как бы Энн хотелось в это верить…

Джессика предала ее, но она была ее единственной подругой. Возможно, если она навестит ее в больнице, принесет фруктов и ее любимых соленых орешков, то Джессика перестанет относиться к ней, как к исчадию ада. Энн даже была готова смириться с тем, что Крис достанется не ей. Пусть они будут счастливы, если действительно любят друг друга.

Сейчас Энн казалось, что они с Крисом никогда особо не понимали друг друга. У них был разный круг общения и интересы. Вернее, это у Криса был свой круг общения и разнообразные интересы. Он любил бейсбол и поло, посещал вместе с Джессикой математические курсы. Они оба собирались поступать в Гарвард и соревноваться, кто быстрее получит Нобелевскую премию.

— Я смотрю, ты не торопишься домой. Что, снова машина сломалась? — Дружный хохот. — Может быть, тебя подвезти?

Энн резко обернулась на окрик. Возле тротуара притормозила «тойота» Джейсона Мирритайма, из открытых окон которой высунулись радостно-ехидные лица одноклассников. Как же она их всех ненавидела! Этих напыщенных отпрысков богатых фамилий, которым не было ни малейшего дела до таких, как она. Они привыкли разъезжать на крутых тачках, тусоваться в элитных ночных клубах, не заботясь о цене выпивки, и проводить уик-энды на Гавайях.

— Спасибо, Джейсон. Я хочу немного прогуляться и подышать свежим воздухом, а то здесь пахнет гнилью.

Джейсон и его дружки явно не ожидали подобного отпора. Во всяком случае, они не нашли, что ответить. Они еще немного проехали параллельно шедшей по тротуару Энн, улюлюкая, словно стая охотников, загонявших обезумевшего от боли и страха зверя.

Устав от долгой ходьбы и недовольного урчания в желудке, Энн остановилась возле большой вывески, стоявшей на железных ножках. Вывеска показалась знакомой, но, лишь прочтя надпись, Энн поняла, насколько сильно зависима от подсознания. Ничем иным она просто не могла объяснить произошедшего. Только подсознательные желания могли привести ее к вывеске, обозначавшей границу частных владений клиники Таэра. Самой дорогой больницы Нашвилла.

Разумеется, родители Джессики не могли допустить, чтобы их дочь мучилась от бессонницы в палате с еще двумя-тремя пациентами городского госпиталя. Нет, маленькой избалованной принцессе полагались лучшие апартаменты. Даже если вместо благовоний в них пахло лекарствами, а вместо роскошного шелкового балдахина над кроватью возвышалась конструкция для вытяжки сломанной ноги.

— Извините, вы не подскажете, в какой палате лежит мисс Хилтон? — с предельной вежливостью спросила Энн, подойдя к стойке регистрации.

Миловидная медсестра, всего на несколько лет старше Энн, сочувственно улыбнулась и набрала на клавиатуре фамилию Джессики.

— Мисс Хилтон в триста пятнадцатой.

— Это на третьем этаже?

— Да-да, справа по коридору. Это ваша подруга?

— Лучшая, — с вызовом, удивившим ее саму, ответила Энн. Она уже порывалась идти к лифту, как услышала почти завистливое признание медсестры:

— У вашей подруги почти что номер люкс из одноименного отеля.

— Да уж… повезло, — с ироничным вздохом произнесла Энн настолько тихо, что медсестре пришлось напрячь слух, чтобы расслышать ее слова. Зато ей не пришлось прилагать никаких усилий, чтобы увидеть в глазах Энн страх.

— Вам… нехорошо? Может быть, принести стакан воды? — робко предложила медсестра, решив, что у Энн обычная для многих женщин боязнь больниц.

— Нет, спасибо. Я хочу поскорее увидеть подругу. — Энн почти бегом направилась к лифту.

Что так насторожило медсестру? Почему она инстинктивно отшатнулась от меня, предложив воду? Может быть, Джессика просила не пускать меня? Сказала, что подруга пыталась убить ее? Что, если у дверей палаты Джессики меня поджидают полицейские?

Энн пришлось в очередной раз сказать себе: не городи чепуху. Ты ни в чем не виновата. Однако аутотренинг оказался бессилен перед волнением, которое охватило Энн, едва она остановилась перед дверью с номером 315.

Энн постучала, но вошла лишь через минуту после того, как Джессика разрешила.

— Убии-и-ийца!!! Проклятая ведьма! Зачем ты пришла сюда?! Тебе мало, что ты сотворила со мной и Крисом?! — Джессика затряслась в рыданиях. Подвешенная кверху нога раскачивалась, словно пьяный часовой.

Энн замерла на пороге. Она-то надеялась на примирение, желала обнять Джессику, сказать, что прощает ее, что отдает ей Криса, если он ей еще нужен…

— Ты убила его… убила. — Лицо Джессики стало багровым, словно на ее шее была удавка.

— Кого? Джессика, о ком ты говоришь?

Страшная догадка пронзила тело Энн раскаленной стрелой. Она чувствовала, как по ее венам растекается обжигающий яд, лишающий ноги и руки чувствительности. Сколько Джессика будет мучить ее? Почему обвиняет ее? Почему гонит прочь? Почему…

— Ты убила Криса. Знала, что даже колдовство не поможет тебе вернуть его любовь… вот поэтому и убила.

— Ч-что? Крис жив. Жив, жив, жив…— Энн присела на корточки, обхватила руками колени, уткнулась в них лицом, продолжая бубнить словно мантру: — Крис жив, жив… я не убивала, не убивала…

— Что за шум? — Та самая миловидная медсестра, что встретила Энн в холле клиники, вбежала в палату. В руках она держала шприц.

Энн вжала голову в плечи, испугавшись, что укол предназначается ей. Медсестра вонзила иглу в руку метавшейся на постели Джессики.

Энн подняла голову. В ушах звенела тишина. Медсестра стояла над ней, явно не зная, что предпринять. Оказывать помощь людям, навещающим пациентов, было не в правилах клиники Таэра. Кто знает, смогут ли они оплатить выставленный счет?

— Только что мне сказали, что мисс Хилтон узнала о гибели своего возлюбленного. Я пришла сделать ей успокоительный укол. Ей сейчас лучше не нервничать. — Растерянность медсестры нарастала по мере того, как Энн поднималась на ноги.

— Что с ним случилось?

— Кажется, звонила мать вашей подруги и сказала, что ее возлюбленного сбила ночью машина.

— Но… он не мог умереть! — крикнула Энн. Заметив, что медсестра опустила руку в карман и что-то в нем нащупывает, Энн нервно сцепила пальцы в замок и, стараясь не впадать в истерику, спросила: — Его звали Крис?

— Я не знаю. Извините. Вам лучше уйти, мисс…

На шатавшихся ногах Энн вышла в коридор и медленно побрела в сторону выхода. Ее качало, как переживший бурю парусник. Она шла, то и дело опираясь о стены широко расставленными руками. В глазах темнело. Заметив низкий кожаный диван в конце коридора, Энн рухнула на него.

8

— Привет, красавчик!

Услышав знакомый голос, Мартин выглянул из-за открытого капота и натянуто улыбнулся. Дернул же его черт угостить на прошлой неделе Бриджит, известную на весь город кокетку, пивом! Теперь эта девица не давала ему проходу.

— Как жизнь? — стараясь быть любезным, спросил Мартин, вытирая руки о замасленную тряпку.

Белокурая женщина осторожно перешагнула через порог и подошла к Мартину.

— Скучаю.

— Неужели? — со скептической усмешкой спросил Мартин.

Бриджит пожала плечами.

— Представь себе, да. Ты обещал позвонить. Я ждала два дня, но… — Она снова пожала плечами. — Ты сейчас очень занят?

— Как видишь. — Мартин указал взглядом на двигатель, с которым провозился все утро.

— Почему бы тебе не устроить перерыв и не угостить девушку чашечкой кофе? — с обольстительной улыбкой спросила Бриджит, проведя рукой по оголенному плечу Мартина.

— Прости, но я хочу закончить.

Бриджит обиженно надула губы и стала похожа на капризную девчонку, которой не купили понравившуюся игрушку. Она не привыкла к отказам. Тем более мужчин. Что о себе возомнил этот автомеханик?

— А если я угощу тебя? — Бриджит приподняла левую бровь и кокетливо улыбнулась. Мартин будет полным кретином, если откажется.

— Может быть, в другой раз, — словно не заметив ее недвусмысленных знаков, ответил Мартин. — Сегодня у меня и правда дел невпроворот.

— У тебя появилась другая женщина?

Мартин удивленно вскинул брови.

— Другая? Что ты имеешь в виду, Бриджит?

Незваная гостья прикусила язык. До чего неловко получилось. Она проговорилась, дав понять, что уже считает себя официальной подружкой Мартина. Не слишком ли поспешное решение после одного бокала пива?

— Я никогда не видела тебя с женщиной. Почему? Ты привлекательный молодой человек… любая была бы счастлива оказаться в твоей постели.

Мартин скрестил на груди руки. Разговор с Бриджит становился все неприятнее. Он терпеть не мог расспросов родителей о личной жизни, но еще меньше Мартину нравилось, когда в его дела совали нос посторонние люди.

— Видимо, я еще не встретил свою единственную, — попытался отделаться банальностью Мартин.

Будь у Бриджит хоть капля сообразительности и такта, она бы прекратила разговор, но она была обычной кокеткой, и ее буквально распирало от любопытства.

— А что нужно сделать, чтобы тебе понравиться? — проникновенно глядя ему в глаза, спросила нараспев Бриджит.

Нужно быть бесстрашной и загадочной девушкой с грустными глазами, невольно подумал Мартин, вспомнив Энн. Где она сейчас? Чем занимается? Вспоминает ли о нем так же часто, как и он о ней?

— Да, Бриджит, ты угадала, — вдруг выпалил на одном дыхании Мартин. — Мое сердце действительно уже не свободно.

— Да? — с затаенной радостью и надеждой спросила она.

Мартин едва не расхохотался. Неужели эта девица вообразила, что ей удалось завоевать его любовь? И это после того, как она залпом выпила бокал пива и уселась к нему на колени?

— Да, Бриджит. Я почти ничего о ней не знаю, но одного разговора оказалось достаточно, чтобы лишить меня покоя. Она необыкновенная девушка. Красивая и смелая.

— Вот как? — Бриджит расплылась в улыбке. Она приблизилась к Мартину и почти вплотную прижалась к нему. — Насколько смелая?

— Ты когда-нибудь заходила в дом на Оуэн-стрит?

Вопрос оказался настолько неожиданным, что Бриджит растерянно моргнула.

— Дом старухи Рэдфорд?

— Что ты о ней знаешь?

— Мартин, не понимаю, какое это имеет значение?

— Что ты знаешь о хозяйке дома? — стараясь сохранить ровный тон, повторил вопрос Мартин.

Бриджит пожала плечами и, задумчиво возведя глаза к потолку, произнесла:

— Кажется, она лет пятнадцать назад умерла. Раньше она жила с дочерью Камиллой, но та забеременела неизвестно от кого и сбежала к сестре. Потом… Камилла слетела с катушек, и сестрица отправила ее в клинику.

— Что было потом? — спросил после затянувшейся паузы Мартин.

— Это было давно. Мне было лет десять. Мама запретила мне подходить к дому старухи, сказав, что она ведьма. Потом она умерла и…

— …И все обходили ее дом стороной.

— Верно, — кивнула Бриджит. — Я бы и за миллион долларов не переступила порог этого проклятого дома. Говорят, там до сих пор висит портрет прежней владелицы.

Мартин попытался вспомнить, рассказывала ли Энн что-нибудь о портрете. Вроде бы нет.

— А почему все считали, что в том доме жила ведьма?

— Понятия не имею. Может быть, пережитки прошлого, суеверный страх. А возможно, старуха и в самом деле умела наводить порчу и привораживать. Ее дочь сошла с ума. Многие в таких случаях говорят, что в человека вселился дьявол. В любом случае старуха была на редкость сварливая, необщительная и злая. Она отгоняла от дома детей, грозя им клюкой. А на взрослых насылала болезни и несчастья.

— Звучит неправдоподобно, — заметил Мартин. — Кто в наше время верит в привидений и ведьм?

— Я верю. А ты разве когда-нибудь заходил в «дом с привидениями»? Уверена, что оттуда ни один живой человек не вышел бы. Я во всяком случае таких не встречала.

— А я встречал, — с торжествующей улыбкой победителя произнес Мартин.

Его забавляло изумленно-потрясенное выражение лица Бриджит.

— И кто же это? Я его знаю?

— Вряд ли. Эта девушка приехала из другого города всего на день. Именно с целью побывать в доме на Оуэн-стрит.

— Девушка? — переспросила Бриджит, дав понять, что не поверила ни единому слову Мартина. — Что за дурацкие шутки?

— Ее зовут Энн, и именно мысли о ней не дают мне спать.

— Она красивая?

— Да. Может быть, и не такая эффектная, как ты. — Мартин решил немного потешить самолюбие Бриджит. — Она и моложе.

Глаза Бриджит ревниво сверкнули.

— Сколько ей лет?

— Скоро будет восемнадцать.

— Связался с малолеткой? — со злорадной усмешкой спросила Бриджит. — А ты в курсе, что за ее совращение ты попадешь в тюрьму?

— Я вовсе не собираюсь ее совращать. Я даже не уверен, что когда-нибудь увижу ее снова.

— Тогда зачем ты забиваешь себе голову всякими глупостями? — Бриджит снова улыбнулась. — Давай выпьем по бутылочке пива, и ты мне расскажешь о своей бесстрашной Энн. Она что, действительно заходила в дом Рэдфордов?

Мартин кивнул.

— Ну и как там внутри?

— Я не расспрашивал, но, насколько могу судить по словам Энн, в доме не было пучков с травами, летучих мышей, стеклянного шара и прочих атрибутов колдовства.

На лице Бриджит тут же отразилось постигшее ее разочарование. Она столько лет верила в страшную сказку!

— Правда, Энн взяла на память старинное зеркало.

— Зеркало?! — громко воскликнула Бриджит. — Она тоже ведьма?

— Что за бред? Ты ведь современная женщина. Неужели ты все еще веришь в россказни о колдовских приворотах?

— Мартин, тебе нужно срочно сходить в церковь, — на полном серьезе начала Бриджит. — Эта девчонка приворожила тебя. Может быть, она новое воплощение старухи Рэдфорд или ее спятившей дочери.

— Бриджит, я даже не желаю слушать эту чепуху. Энн никакая не ведьма. Я вообще не верю во всю эту чушь. Энн самая обыкновенная девушка, выпускница средней школы Нашвилла.

— И что же она забыла в Джеймстауне?

— Она приехала, потому что… — Мартин не закончил, сочтя неуместным посвящать в чужую тайну Бриджит. Скоро и так весь город узнает о приезде Энн.

— Только не говори, что влюбился в семнадцатилетнюю девчонку. Что она тебе может дать?

— А мне ничего и не надо.

— Вот как? — Бриджит провела пальцем по его груди. — Ты взрослый мужчина. Тебе нужна зрелая женщина.

— Такая, как ты?

— Да, — с улыбкой ответила Бриджит.

— Прости, но ты не в моем вкусе.

Бриджит едва сдержалась, чтобы не вцепиться в горло наглецу. Да как он смеет говорить, что она не в его вкусе!

— Тебе нравятся девушки с маленькой грудью и наивным взглядом на мир? — с издевкой спросила она, не преминув расправить плечи и выпятить полную грудь.

— Ты угадала, Бриджит. А теперь извини, но мне и в самом деле пора работать.

— Ты меня выгоняешь? Тогда знай, что ты только что отказался от своего единственного шанса. Даже если ты передумаешь и приползешь ко мне на коленях…

Мартин не дал ей закончить:

— Не беспокойся. Я не стану тебя беспокоить и отвлекать от работы.

— А если ты больше никогда не встретишь свою Энн?

— У меня предчувствие, что мы с ней еще не раз увидимся.

— Ты только что смеялся над моей верой в ведьм, а теперь говоришь о предчувствиях, интуиции, предопределении… Мартин, ты противоречишь сам себе.

— Знаю, я ее тоже видел, — вздохнул Томас Браун, присев на табуретку рядом со своей женой.

— Она похудела так, что у нее можно пересчитать все косточки. А синяки под глазами ты видел? — Мужчина кивнул. — Бледненькая, тоненькая… Ох, плохо это кончится, говорю я тебе. Надо же, какое невезение: сначала Джессика, затем Крис… Два удара один за другим. Неудивительно, что бедняжка сникла.

— Может быть, стоит показать ее врачу? — несмело предложил Томас. Он заранее знал, что жена будет категорически против вмешательства медиков, но ничего другого предложить не мог.

Он видел, что с Энн творится что-то неладное. В последние дни она отказывалась от пищи. Ночами он слышал ее беспокойное хождение по дому. Долорес делала вид, что спит, но он знал, что и жена прислушивается к каждому шороху, готовясь в любую минуту подскочить и броситься на помощь Энн.

— Ты ведь не думаешь, что она… — Долорес не договорила, словно боясь навлечь беду.

— Нет… нет, разумеется. Просто у Энн сейчас трудное время. Переходный возраст. Она всегда была чрезмерно впечатлительной. Чуть что — плачет или смеется.

— Я уже не знаю, что делать. Не могу же я насильно вливать в нее бульон!

— От ужина она тоже отказалась?

— Как и от обеда, и от завтрака.

— Если так пойдет и дальше, то нам ничего другого не останется, как вызвать «скорую».

— Ты снова за свое! — повысила голос Долорес. — Тебе лишь бы упечь Энн в больницу. Хочешь, чтобы она кончила, как ее мать?

Стоявшая за дверью Энн вздрогнула. При чем здесь ее мать? Ее родителями всегда были дядя и тетя. Родная мать умерла, едва Энн исполнилось три года, и все те скупые сведения, которые она знала о маме, были рассказаны ей тетей Долли.

Энн знала, что ее мать была необыкновенно красива. Даже на выцветших от времени фотографиях нельзя не заметить, какие у нее были выразительные карие глаза и белая кожа. У нее всегда было много поклонников, но она почему-то выбрала обычного банковского клерка, который сбежал сразу же, как только узнал «счастливую новость» о будущем отцовстве. Больше ни мать Энн, ни ее родные ничего о нем не слышали. Возможно, его уже нет в живых. Или он остепенился и стал добропорядочным отцом большого семейства. Энн всегда мечтала о братьях и сестрах, но врачи поставили тете Долли диагноз — бесплодие.