Эллен Сандерс

Жемчужина любви

1

— Колетт, ты будешь еще что-нибудь?

— Мадлен, прекрати на меня так смотреть, — с улыбкой попросила миниатюрная брюнетка, сидевшая напротив. — Если я съем еще хоть грамм десерта, я лопну на глазах у всех посетителей «Шармэля».

Мадлен обиженно надула губы.

— Если хочешь… я могу заказать еще одно мороженое с ванильным муссом, — подкупающим тоном предложила третья подружка.

— Натали, только не надо приносить в жертву свою фигуру, — довольно резко ответила Мадлен, сдвинув брови. — Я ведь знаю, что ты вечно сидишь на какой-нибудь диете.

Однако не прошло и пары секунд, как ее лицо озарила лучезарная улыбка. Такая улыбка могла принадлежать только очень красивой женщине, которая знала о своей привлекательности лучше всех своих поклонников и обожателей.

Мадлен была одной из тех красоток, которые снискали Парижу репутацию столицы красоты, изящества, грации и гармонии. Высокая платиновая блондинка с изумрудными глазами сводила с ума мужчин и заставляла женщин кусать локти от зависти. Прекрасная фигура стоила Мадлен не одного часа в тренажерном зале, однако все усилия по сохранению идеальных форм оставались тайной за семью печатями. О том, чего стоило Мадлен держаться в рамках 90— 60 — 90, знали только два человека на свете. Ее лучшие подруги и компаньонки во всех начинаниях, свидетельницы побед и досадных неудач — Натали и Колетт.

Три женщины представляли собой классическое сочетание несочетаемого. Казалось, у них не было и не могло быть никаких точек соприкосновения.

Мадлен — яркая блондинка с длинными пышными волосами.

Колетт — столь же яркая брюнетка с короткой стрижкой.

Думаю, нет смысла говорить о том, что Натали была настоящей рыжей бестией. Если бы она жила не в двадцать первом веке, а в Средние века, то непременно бы разделила печальную судьбу своей легендарной соотечественницы Жанны д’Арк и закончила бы свой земной путь на костре инквизиции. Причем гораздо раньше и гарантированнее, чем Орлеанская Дева.

Во-первых, потому что Натали давно потеряла невинность на любовном фронте, а во-вторых, потому что и в самом деле вела жизнь далеко не добропорядочной парижанки. Ее то и дело видели в столичных ночных клубах в сопровождении то одного, то другого ловеласа, сиюминутного героя светской хроники. При этом ни к одному из своих многочисленных поклонников Натали не испытывала чувства, называемого любовью. Она считала себя выше той страсти, из-за которой женщины теряют голову.

Мадлен уже устала читать подруге нотации по поводу того, что ей необходимо остепениться и найти себе подходящую пару. В понимании Мадлен это означало одно — поскорее выйти замуж.

Сама Мадлен не заставила себя долго ждать. Она первая из трех подруг побывала у алтаря и с тех пор ни разу не пожалела о содеянном. Во всяком случае вслух. С тех пор прошло уже года три, а Мадлен по-прежнему пела своему благоверному Жерому дифирамбы и мечтательно закатывала глаза, стоило Колетт или Натали спросить о здоровье ее мужа.

Если Мадлен была образцовой женой и хозяйкой дома, Натали — этакой чертовкой, не желавшей угомониться и перестать бередить мужские сердца, то Колетт представляла собой золотую середину.

Она не торопилась выйти замуж, как Мадлен, и в то же время не старалась гнаться за всеми удовольствиями и соблазнами в жизни, как Натали. Нет-нет, Колетт вовсе не отказывалась от земных радостей. Да и могло ли быть иначе?

Она жила в прекраснейшем городе, столице самой великолепной страны. Париж… Колетт обожала его так, как можно только любить и обожать родителей. Не то чтобы она не замечала его недостатков, неизбежных для любого мегаполиса, просто они, эти недостатки, представлялись ей изюминкой Парижа, без которой он потерял бы часть своего очарования.

Колетт сидела с подругами в уютном кафе на Монмартре. Из дальнего угла доносилась тихая фортепианная мелодия… Смуглые гарсоны-алжирцы в белых старомодных фартучках и колпаках сновали между маленькими круглыми столиками, поставленными так близко друг к другу, что можно было без труда услышать, о чем разговаривали люди по соседству…

Порой Колетт ловила себя на том, что улыбается неизвестно кому. Просто губы сами собой расплывались в улыбке от переполнявшего молодую женщину счастья и влюбленности в Париж.

— Колетт, почему ты снова улыбаешься? — с хитроватым прищуром спросила Мадлен.

— Что? О, извините, я задумалась.

— Ты всегда думаешь неизвестно о чем. Наверное, все художники немножко не от мира сего.

Мадлен покрутила пальцем у виска, чем обратила на себя внимание пожилого мсье, сидевшего у барной стойки. Она виновато склонила голову и послала случайному свидетелю их разговора воздушный поцелуй, тем самым жутко смутив старичка, который поспешил заказать для трех очаровательных дам бутылку лучшего французского шампанского.

Натали покрутила в руках принесенную бутылку.

— Неплохой выбор. Спасибо, Мадлен.

— А при чем здесь я?! — вспылила Мадлен. — Шампанское принесли для нас троих. Не забывайте, что я замужем!

Натали и Колетт дружно рассмеялись. Правда, бросив взгляд в сторону мсье у стойки, благоразумно затихли. Заливистый смех тянул еще на пару бутылок шампанского. Пожалуй, они разорят ни в чем не повинного старика, не забывшего еще о галантности былых времен. Современные мужчины совсем не такие…

— Мадлен, никто и не забывал о твоем обожаемом Жероме, — попыталась успокоить подругу Колетт. — Вернее ты нам не позволяешь забыть о нем ни на минуту. Не перестаю удивляться твоей верности. А еще говорят, будто блондинки легкомысленны и непостоянны в любви.

— Наша Мадлен — то самое исключение, которое подтверждает правило, — вставила Натали.

— В самом деле, Мадлен, неужели ты ни разу даже не взглянула на другого мужчину?

— Колетт, мы ведь не в отдельном мире живем. Вокруг всегда полно людей…

— Ты поняла, о чем я говорила.

— Нет, не поняла, — заупрямилась Мадлен.

Боже, вздохнула Колетт. После своего замужества Мадлен стала еще капризнее. Бедняга Жером… если он и дальше будет так же баловать свою ненаглядную женушку, то Мадлен к старости превратится в самую сварливую особу на свете.

— Неужели ты ни разу не посмотрела на другого мужчину… ну как на мужчину?

Мадлен медленно покачала головой.

— Ни разу? — удивилась Натали.

— Ни разу.

— И тебе никто-никто никогда не нравился, кроме Жерома?

— Никто.

— Везет же тебе, Мэди, — вздохнула Колетт.

— А по-моему, это жутко скучно, — заметила Натали, открыв папку меню. — Так что ты закажешь, Мадлен? Гулять так гулять. Завтра буду пить только зеленый чай.

— Лучше уж красное вино, — посоветовала Колетт. — Только сегодня прочитала в «Мадам», что лучшая диета сезона — курица с вином.

В карих глазах Натали вспыхнул огонек любопытства.

Колетт вздохнула и пустилась в объяснения, без которых Натали не успокоилась бы.

— Ничего особенного: четыре дня ешь только белое куриное мясо и запиваешь его красным сухим вином.

— Ага, а на пятый день начинаешь кудахтать и нести яйца, — рассмеялась Мадлен.

— Не всем же так повезло с фигурой, — огрызнулась Натали. — Тебе стоит пару раз отжаться — вуаля! Лишних килограммов как не бывало.

— Натали, у тебя тоже отличная фигура, — сказала Колетт. — По-моему, сущее безумие изнурять себя всякими диетами и тренажерами…

— А тебе стоило бы вообще помолчать, — в один голос ответили подруги.

— Хорошо-хорошо. Давайте тогда все вместе закажем по мороженому со взбитыми сливками и карамелью.

— Лично мне с шоколадом.

— А мне с фруктами.

Колетт подозвала официанта и сделала заказ.

— Кстати, Натали, диву даюсь, что ты выкроила для нас вечер, — с подковыркой заметила Мадлен, как только гарсон разлил по бокалам остатки шампанского и отошел от их столика.

— Это еще почему? — настороженно спросила Натали.

Колетт усмехнулась. Кажется, подружки снова решили разыграть мини-спектакль под названием «ссора». Сюжет известен давным-давно.

Сейчас Мадлен начнет обвинять Натали в том, что та слишком много времени проводит впустую, гуляет и веселится. Вместо того чтобы заняться поисками мужа и устройством семейного гнезда. После дружеских наставлений Натали заявит, что никто не вправе руководить ее жизнью, что она сама знает, что делать…

В результате Колетт придется вызвать огонь на себя и пожаловаться на свою неустроенную жизнь. Вот уж тогда подружки оторвутся по полной программе. Они засыплют Колетт вопросами, советами и рекомендациями, моментально забыв о своих распрях.

Однако сегодня все пошло не по сценарию. Неожиданно Мадлен обратила свой взор на Колетт.

— Ты снова лукаво улыбаешься.

Колетт виновато пожала плечами.

— Просто… просто я вас так люблю. Только сейчас осознала, как сильно соскучилась по вас.

— Если бы ты поменьше работала, то мы могли бы встречаться гораздо чаще, — заметила Мадлен. — Когда ни позвоню, ты всегда торчишь в своей студии и выполняешь срочный заказ… Не знаю только, как тебя терпит Жан-Пьер!

— Вообще-то… — На лицо Колетт онабежала тень.

— Что-то случилось? — сочувственно спросила Натали.

Временами ее эгоизм чудесным образом трансформировался в высочайшую степень альтруизма. Во время приступов симпатии и сочувствия Натали спешила помочь всем и каждому. Она щедро одаривала уличных шарманщиков, переводила деньги на счета благотворительных фондов и притаскивала домой бездомных щенят.

Впрочем, приступы всеобъемлющей доброты и помощи страждущим проходили так же внезапно, как и начинались. В результате Натали корила себя за расточительство, и подросшие собачки, потерявшие часть своего щенячьего очарования, снова оказывались на париж-ских улицах.

Похоже, неприятности Колетт вызвали в Натали очередной приступ сочувствия.

— Милая, у тебя нелады на работе?

— Нет-нет, в дизайн-студии все отлично. Заказов столько, что, боюсь, от части придется отказаться. Иначе я попаду в клинику после нервного срыва и переутомления. Мадлен права: я слишком много работаю.

— А как Жан-Пьер? Когда вы наконец поженитесь? Не терпится погулять на твоей свадьбе.

Колетт помрачнела еще больше, и Натали одарила Мадлен испепеляющим взглядом. Вечно их «образцово-показательная женушка» сводит разговор к свадьбе! Разве так сложно понять, что не для всех женщин это цель жизни? Взять, например, ее, Натали. Так она вообще не желает сажать на свою шею мужчину! Вполне достаточно секса. Как говорится, для здоровья. Для чего еще нужен мужчина в доме? Прибить что-нибудь или починить? Так она сама со всем прекрасно справляется. Кроме того, есть такие замечательные люди, которые называются электрики, сантехники… и прочие «техники». Достаточно одного телефонного звонка — и спаситель от всех домашних бед на вашем пороге. И, что самое замечательное, «фей по вызову» не потребует, чтобы его кормили три раза в день. Желательно сытно и разнообразно. Не попросит ни свет ни заря погладить ему рубашку. Не станет вычитывать за пыль на полках… В общем, за все годы знакомства Мадлен так и не удалось убедить подругу в том, что замужество — это прекрасно.

Впрочем, Натали не без гордости могла заявить, что у нее на все имеется собственный взгляд. Ей плевать даже если она окажется единственным человеком на планете, кто думает так, а не иначе!

— Жан-Пьер?

— Да, Колетт. У тебя есть другой жених?

— Мадлен, мы вовсе не жених с невестой, — уверила подругу Колетт.

— Но вы ведь уже встречаетесь больше года.

— И что с того?

— Я считала, что и ты наконец встретила своего единственного и неповторимого. Наверняка ты, как и я, не замечаешь других мужчин, если это так…

— Это не так.

Мадлен растерянно хлопала ресницами. Натали торжествовала: Колетт снова вернулась в ее команду. В неформально существующий и самопровозглашенный Клуб свободных и независимых женщин Парижа.

— То есть… как это «не так»?

— Ну… — Колетт пару секунд помялась. — Вообще-то я никогда не была по уши влюблена в Жан-Пьера. Он мне нравится…

— Нравится?! — воскликнула Мадлен. — Хочешь сказать, что год спала с мужчиной, который тебе только нравился?

Колетт смущенно потупилась. Натали пришла ей на помощь:

— Не всем дано терять голову от любви. Что такое, в сущности, любовь? Выдумка поэтов и отрада мечтателей.

— Хочешь сказать, что я безмозглая мечтательница?

Назревал конфликт, и Колетт поспешила сгладить углы. В конце концов подруги повздорили из-за нее.

— Жан-Пьер был такой милый, обходительный…

— Был? — Мадлен нахмурилась. — Он тебя обидел?

— Мне кажется, что мы не подходим друг другу. В последнее время мы ругаемся по каждому пустяку.

— Ясно как божий день, — вынесла вердикт Натали. — Период влюбленности и влечения миновал. После года отношений — первый кризис. Люди перестают мириться с недостатками партнера и принимаются исправлять их и учить друг друга жизни. Конфетно-букетный период позади, наступают серые будни. Рутина повсе-дневности.

— Ты в своем репертуаре, — заметила Мадлен. — Тебя послушать, так счастливых союзов не бывает.

— Мэди, дорогая. Мы ведь уже сказали, что твой брак с Жеромом — счастливое исключение из правила. Один случай на тысячу.

— Вовсе нет! Я знаю десятки пар, которые любят друг друга и счастливы в браке не один год.

— Наверняка они все лишь создают видимость идеальной семьи. Для сослуживцев, соседей, детей, родственников…

— Натали, когда ты влюбишься по-настоящему, тогда заговоришь совсем по-другому.

— Предлагаешь подождать?

— Надеюсь, что этот миг не за горами.

— Слышу от тебя эту фразу много лет, — язвительно заметила Натали.

Подруги снова забыли о Колетт, из-за которой, собственно, и разгорелся сыр-бор.

Официант принес три вазочки с мороженым.

Уф, вздохнула Колетт. Может быть, мороженое хоть немного охладит пыл Мадлен и Натали. Подруги всегда представлялись ей двумя чашами весов, на которых она непременно взвешивала свои «за» и «против», прежде чем принять какое-нибудь важное решение. Зачастую они сами не знали, какую важную роль играли в жизни Колетт.

Вот и сейчас она снова стояла перед выбором. Присоединись она к лагерю Мадлен — как и ее, ждало бы замужество и семейная жизнь с Жан-Пьером. Колетт могла закрыть глаза на его недостатки и попытаться смириться с ними…

Если бы на ее месте оказалась Натали, она бы, не раздумывая, послала Жан-Пьера ко всем чертям и жила в свое удовольствие.

— Итак, что там у вас с Жан-Пьером? Снова повздорили из-за твоей работы? — Мадлен отправила в рот мороженое и закрыла от удовольствия глаза. — Мм, какая вкуснятина. Нужно обязательно привести сюда Жерома.

— Мы ведь договорились, что это будет только наше место! — вспылила Натали.

Колетт погладила подругу по руке и миролюбиво произнесла:

— Ну-ну, дорогая. Мадлен ведь не собирается приводить сюда Жерома в тот момент, когда мы будем здесь. К тому же уверена, что ему здесь не особо понравится. Мужчины предпочитают дешевые забегаловки с пивом, пиццей и спортивным телеканалом.

— Говори за своего Жан-Пьера! — запальчиво возразила Мадлен. — А мой Жером любит то, что нравится мне!

— Типичный пример мужа-подкаблучника, — констатировала как само собой разумеющийся факт Натали.

В какую-то долю секунды Колетт испугалась, что Мадлен запустит в Натали своим мороженым, но вопреки ее опасениям Мадлен холодно улыбнулась и ответила ледяным тоном:

— Мне жаль тебя, дорогая. Как только…

— …Ты встретишь свою любовь — запоешь по-другому, — передразнила подругу Натали. — Взгляни на Колетт. Они с Жан-Пьером не так давно вместе, а уже надоели друг другу до чертиков. Он ведь тебя раздражает, верно?

Колетт вынуждена была согласиться с Натали. Пусть формулировка подруги и показалась ей… гм, несколько грубой.

— Не спеши с выводами. — Мадлен явно не желала сдаваться без боя. — У каждой пары бывают напряженные моменты… Почему бы вам не поговорить с Жан-Пьером в спокойной обстановке?

— Потому что каждый наш разговор заканчивается ссорой. Вчера Жан-Пьер остался у меня на ночь… Мало того что я весь вечер вынуждена была терпеть футбольные комментарии из соседней комнаты… Потом я лишь попросила его убрать за собой пустую банку из-под пива. Он обещал сделать это в перерыве между таймами. Однако, когда я заглянула в комнату через час, он по-прежнему сидел на диване и смотрел телевизор… — Колетт выдержала театральную паузу, которая должна была подчеркнуть важность следующего заявления: — А перед ним красовалась пустая банка!

Натали подмигнула Мадлен, и та едва сдержалась, чтобы не разразиться словесной лавиной в ответ на ехидство, мелькнувшее во взгляде подруги.

Колетт продолжала, начисто забыв о тающем мороженом:

— Я снова напомнила о банке… и тогда… Жан-Пьер словно с цепи сорвался. Апофеозом стало его обвинение, будто бы это по моей вине его любимая команда проиграла матч. В общем, мы легли спать в разных комнатах. Наутро Жан-Пьер попросил у меня прощения, приготовил завтрак и разбудил меня поцелуем… но неприятный осадок в душе все равно остался. Вот такие дела.

— Ты воспринимаешь все слишком трагично. Мы с Жеромом тоже иногда ссоримся.

— Когда он носит тебя на руках не на должной высоте? — съязвила Натали.

Мадлен благоразумно пропустила шпильку подруги мимо ушей.

— Колетт, неужели ты всерьез думаешь о расставании?

— Честно говоря, не знаю. Я привыкла к Жан-Пьеру. Мне с ним удобно и комфортно… во всяком случае, так было раньше. Конечно, мы не так часто виделись — и он, и я трудоголики… на свидания остается не так уж много времени. Возможно, именно поэтому наши отношения и продлились так долго. Я побила все свои прежние рекорды. Раньше я уже месяца через три начинала скучать в обществе бойфренда. Мне казалось, что я знаю его наизусть. Могла предугадать, что он сделает или скажет в следующий момент. А Жан-Пьер всегда таил в себе некую загадку, недосказанность…

— Не путаешь ли ты это со скрытностью? — спросила Натали. — Ты никогда не думала, что у твоего Жан-Пьера есть другая?

— Ты во всем видишь только плохое, — заметила Мадлен. — Не слушай ее, Колетт. Наша Натали не верит в чистые, искренние отношения. Когда любишь человека, то не замечаешь никого вокруг.

— В том-то и дело. Мадлен, когда ты сказала, что не видишь других мужчин, кроме Жерома, я задумалась… Так вот: у меня не так. Я вижу других мужчин. Временами я хочу им понравиться… Мне даже хочется большего. Вот, например, в выходные мы ездили за город, в гости к другу Жан-Пьера Матье. Я сожалела лишь об одном…

— О чем? — в один голос спросили Мадлен и Натали, жадно ловившие каждое слово Колетт.

— О том, что рядом был Жан-Пьер. Боюсь даже представить, как далеко я могла бы зайти с Матье, если бы мы познакомились при других обстоятельствах. На следующий день я уже почти забыла о нем… и вспомнила, лишь когда меня вновь посетило знакомое ощущение. Это случилось вчера вечером. В студию зашла молодая супружеская пара. Им нужно устроить детскую в доме…

— И тебе понравился будущий папа? — догадалась Натали.

Колетт кивнула.

— Что со мной творится? У меня ведь есть Жан-Пьер. Я нечестно поступаю с ним. Может быть, нам нужно расстаться?

— Не пори горячку, — строго сказала Мадлен. — Подумаешь, понравилась симпатичная мордашка.

— Две симпатичные мордашки за неделю, — с победной улыбкой уточнила Натали.

— Разве можно путать симпатию и любовь?! Вы ведь с Жан-Пьером должны пожениться?

— Что значит должны? — вмешалась Натали. — Уж не ты ли это решила за них, Мадлен? Если не ошибаюсь, Колетт в свое время не согласилась даже переехать к Жан-Пьеру, не то что связать с ним свою жизнь. Мадлен, у тебя настоящая мания сватать всех и каждого. Может быть, вам с Жеромом переселиться поближе к церкви? Сможешь чуть ли не каждый день наблюдать из окна за счастливыми молодоженами.