В одной из палаток я замечаю отрез парчи с очень красивой вышивкой. Мне даже хочется остановиться и прикоснуться к нему, но я иду дальше по центральному проходу. Толпы людей у палаток остаются у меня за спиной, я выхожу на территорию за рынком — туда, где проводятся заплывы.

На Нижнем рынке народу столько, что не протолкнуться, но все равно холодно. Часы работы рынка ограниченны. Закрытие совпадает с наступлением сумерек: это сделано для того, чтобы сэкономить энергию, которая уходит на вентиляцию воздуха и обогрев этой части города. Мы ведь находимся на большой глубине. Я поеживаюсь, хотя стены Атлантии никогда не давали течь и не знали сколько-нибудь серьезных повреждений.

Давным-давно, когда люди еще только готовились к Великому Разделу, они искали источник вдохновения, дабы построить Атлантию. По преданию, Верховный Жрец увидел тогда сон, в котором боги сказали ему, что наш город должен быть создан по образцу больших городов старых времен. Во сне Верховный Жрец разглядел Атлантию во всех подробностях: прекрасный город с храмами и церквями на площадях; разноцветные жилые здания с магазинами на первых этажах; проспекты и улицы, связывающие между собой все районы.

Но конечно же, все это должно было находиться под водой.

Итак, Атлантия была задумана как группа огромных герметичных сфер. Сферы эти расположены на разных уровнях: одни выше, другие ниже; их соединяют каналы и пешеходные переходы. Инженеры пришли к решению, что лучше не сооружать одну громадную сферу, а спроектировать несколько меньшего размера и соединить их между собой. Центральная сфера — самая красивая в Атлантии. В ней размещены храм, здания Совета, Верхний рынок и несколько жилых районов. Соседние сферы поменьше, и там все не такое масштабное: небольшие рынки, церквушки и жилые кварталы. В сферах, которые расположены глубже всех остальных, находятся технические районы Атлантии, отсеки, куда приходят на ремонт и стоянку дроны-минеры, и Нижний рынок.

Все это проектировалось не один год. В храме, на специальном стенде под стеклом, выставлены подлинники некоторых чертежей. На них заметны пятна и брызги ржавого цвета. Рассказывают, что инженеры, которые проектировали Атлантию, были смертельно больны и, бывало, кашляли кровью на свои чертежи. Но они не могли прекратить работу и жертвовали собой, иначе бы человечество погибло. Как-то я рассказала маме об этих слухах, ну, о том, что эти пятна — кровь. Мама не стала ничего опровергать.

— Знала бы ты, Рио, сколько прекрасных людей пожертвовало собой ради нас, — сказала она тогда, и глаза у нее были грустные-прегрустные.

Мир Наверху стал непригоден для жизни, и это означало, что тут у нас, Внизу, возникла острая нехватка природного сырья. В нашем городе все в основном произведено промышленным способом. Хотя есть и кое-что, сделанное из добрых старых (и очень ценных) материалов: например, деревянный алтарь в храме или каменная брусчатка мостовой на лучших улицах. Но Атлантия все равно прекрасна. Среди прочего атлантийцы больше всего гордятся своими деревьями. У наших деревьев стволы из стали, и у каждого свои, особенные металлические листья. Они так же красивы, как те, что некогда росли Наверху.

По крайней мере, так говорят.

Инженеры решили и нашу городскую транспортную систему создать по образцу тех, что были в старых городах: в Атлантии существует очень романтичная сеть каналов и лодки, которые называются гондолами. Наши гондолы, естественно, модернизированы, они оснащены двигателями и передвигаются по дорогам внутри сухих русел бетонных каналов. Гондолы требуют постоянного ухода и технического обслуживания, но атлантийцы все равно их любят. Каждую ночь после наступления комендантского часа рабочие ремонтируют гондолы, и все же днем нередко можно увидеть вытащенную на берег лодку и копошащихся возле нее механиков. Со стороны очень похоже на русалок, которые кружат вокруг затонувшего корабля: я видела такие иллюстрации в книгах, где рассказывается о временах, предшествовавших Великому Разделу.

Моей маме очень нравилась архитектура Атлантии, она любила деревья и гондолы почти так же, как и храм.

— Расцвет красоты перед лицом смерти, — сказала она как-то нам с Бэй, когда мы разглядывали диаграммы. — Инженеры оставили свой след в каждой части Атлантии. Они сотворили этот город, сделали его прекрасным и в то же время удобным для жизни.

— Они дважды бессмертны, — заметила Бэй. — Теперь живут и на небесах, и в Атлантии.

Мама одобрительно посмотрела на сестренку. Их любовь к нашему городу была чуть ли не осязаема; помнится, я тогда даже почувствовала себя лишней. Я тоже любила наш город, но не до такой степени, как они обе.

Что же касается нижних районов Атлантии, то они менее красивые и более утилитарные, чем прочие. Здесь хорошо видны заклепки на стенах и небо гораздо ниже. В сферах выше уровнем, там, где находится храм, все устроено так, что можно услышать эхо под искусственным небом.

Я прохожу мимо палаток, в которых торгуют масками. Это не те маски, которые мы носим за спиной на случай, если в стенах Атлантии вдруг появится брешь. Они продаются для развлечения, чтобы можно было изобразить из себя кого-нибудь. Я притворяюсь, будто мне интересно: трогаю морды фантастических существ, которые когда-то жили Наверху. Львы, тигры, лошади — я знаю их по картинкам из книг. Есть тут маски и поинтереснее: разные морские ведьмы с зелеными и бирюзовыми лицами.

Дети любят рассказывать друг другу истории о морских ведьмах. Мы болтали о них и в школе, и когда играли после уроков во дворе. Однажды мама велела пойти вместе с ней на вечернюю службу в храм, а мне не хотелось, и я попыталась отвертеться.

— Если я выйду из дома после наступления темноты, меня могут поймать морские ведьмы, — сказала я тогда маме. — Или сирены.

— Морские ведьмы — это суеверие, — заявила мама.

Она не отрицала существование сирен, потому что все знали, что они действительно существуют. Сирены — это такие люди (обычно женщины, но попадаются среди них и мужчины — их называют сирениусы), которые способны использовать свой голос для того, чтобы окружающие делали то, что они хотят. Они — первое чудо, произошедшее после Великого Раздела. Сирены были рождены от первого поколения людей, которые начали жить Внизу, и с тех пор они служат Атлантии.

Между прочим, я тоже сирена.

Но это тайна. Мама решила никому ее не открывать, потому что сирены должны посвящать свою жизнь Атлантии, и маленьких сирен отдают на воспитание Совету. Мама не хотела меня отдавать.

— Морские ведьмы на самом деле существуют, — сказала я маме. — У них даже есть имена.

«Может быть, — подумала я тогда, — некоторые просто-напросто помалкивают о том, что они морские ведьмы. Ведь держим же мы с мамой в секрете, что я — сирена».

Помню, мне тогда от этой мысли даже стало не по себе.

— И какие же у этих ведьм имена? — поинтересовалась мама.

Она задала этот вопрос с такой веселой, насмешливой интонацией. Мне всегда нравилось, когда мама так говорила: это значило, что она с удовольствием поддержит мою игру.

— Например, Майра, — ответила я, припомнив историю, которую слышала еще до школы. — Одну из них зовут Майра.

— Что ты сказала? — переспросила мама в крайнем изумлении.

— Майра, — повторила я. — Она морская ведьма и сирена. Она умеет колдовать не только голосом. Майра может получить от тебя все, что захочет, а потом она превратит тебя в морскую пену, и родные даже не успеют донести твое тело до шлюзов.

Одна девочка в школе рассказывала, что Майра якобы пьет морскую пену. Вот я и решила поделиться с мамой такими жуткими подробностями. Услышав эти слова, она закрыла рот ладонями, и глаза у нее стали круглыми. Я поняла, что мама вовсе не притворяется, а действительно пришла в ужас от того, что услышала. А моя мама была не из тех, кого так просто напугать.

— Рио, пожалуйста, больше никогда никому не рассказывай эту историю, — сказала она.

Голос у мамы дрожал, и я почувствовала себя виноватой. На самом деле я вовсе не собиралась ее пугать.

— Ладно, больше не буду, — кивнула я. — Обещаю.

И решила заодно кое-что выяснить. Некоторые люди утверждают, что у сирен нет души, я и спросила маму, как обстоит дело с Майрой.

— Это все неправда, — сказала мама. — У каждого живого существа есть душа. И у Майры тоже.

Мама, конечно же, понимала, о чем я на самом деле ее спрашиваю.

— У тебя есть душа, Рио, — успокоила она меня. — Никогда в этом не сомневайся.

Только спустя год после этого разговора мама открыла нам с Бэй правду: Майра была ее сестрой. Нашей родной тетей.

— Но мы с самого детства с ней не общаемся, — сказала она очень-очень печальным голосом.

Мы с Бэй переглянулись. Это было жутко слышать. Как сестры могут расти вдали друг от друга?

— Не бойтесь, — поспешила утешить нас мама, увидев, как мы отреагировали на это ее заявление. — С вами такого не случится. Майру забрали, когда узнали, что она сирена. Нас разлучили и растили отдельно друг от друга. Понимаете, к чему я вам это говорю? Именно поэтому мы и должны держать правду о Рио в тайне. Мы ведь не хотим, чтобы ее от нас забрали? Мы же не хотим ее потерять, да?