Освальд понял, что переходит границу между обычным ворчанием и злобой. Почему одним достается всё лучшее, а другим надо довольствоваться бесплатными визитами в библиотеку и дешёвой пиццей?

— И поэтому ты каждый день выкидываешь меня на улицу, как мусор. Если это лучшее, что здесь есть, я боюсь увидеть худшее!

— Сынок, тебе не кажется, что ты как-то уже переигрываешь…

Освальд не желал дальше слушать отцовские возражения. Он выскочил из машины и хлопнул дверью.

Папа поспешно уехал — наверняка радуясь, что избавился от него.

Как и ожидалось, в библиотеке по-прежнему не было нужной книги. Освальд перелистал несколько журналов с экзотическими животными из джунглей на обложке, которые обычно ему нравились, но сегодня что-то не радовали. Когда его наконец пустили за компьютер, он надел наушники и посмотрел несколько видео на «Ютубе», но смеяться у него настроения не было.

На обед, как обычно, он взял в «Пицце Джеффа» кусок пиццы с сыром и газировку. Каждый день пицца с сыром. Если бы папа не был таким прижимистым, то дал бы ему ещё доллар на пиццу с пепперони или колбасками. Но нет, денег хватает только на самую дешёвую пиццу. Да, денег у них мало, но неужели из-за лишнего доллара в день они прогорят?

Оглядевшись, Освальд решил, что Бен прав. «Пицца Джеффа» действительно жуткая. Закрашенные фигуры-тени на стенах, пыльный, заброшенный бассейн с шариками. Если подумать, то и сам Джефф тоже какой-то жутковатый. Выглядит, словно ему лет сто, хотя на самом деле, наверное, не больше тридцати. Вечно налитые кровью глаза с обвисшими веками, фартук в пятнах, медленно ходит, медленно говорит… этот повар точно не зомби?

Освальд вспомнил утренний спор с папой. Скоро папа напишет ему, чтобы он вышел на улицу и сел в машину. Но сегодня всё будет иначе. Сегодня папе придётся выйти и поискать его.

И здесь есть одно идеальное место, чтобы спрятаться.

Освальд залезет в бассейн с шариками.

Бассейн в самом деле оказался отвратительным. Его явно никто не трогал много лет; пластиковые шарики были покрыты серой, пушистой грязью. Но, спрятавшись тут, он замечательно подшутит над папой. Папе, который всегда высаживал его, а потом забирал, словно чью-то одежду из химчистки, придётся на этот раз выйти из машины и походить своими ногами. Освальд вовсе не собирался облегчать ему задачу.

Освальд разулся. Да, бассейн с шариками отвратительный, но, по крайней мере, если он в него залезет, сегодняшний день будет хоть чем-то отличаться от всех предыдущих.

Он забрался в бассейн и почувствовал, как шарики раздвигаются в разные стороны под его весом. Он пошевелил руками и ногами. Это немного напоминало плавание — если, конечно, в сухих пластиковых шариках можно плавать. Освальд нашёл опору на дне ямы. Некоторые шарики оказались покрыты чем-то липким, но он старался не думать почему. Если он хочет перехитрить отца, то надо залезть на самое дно.

Он сделал глубокий вдох, словно собрался нырять в настоящий бассейн с водой, и опустился на колени, оказавшись в шариках по самую шею. Ещё подрыгавшись, он сумел присесть на пол, и шарики накрыли его с головой. Они раздвинулись достаточно широко, чтобы не было душно, но темнота всё равно вызывала клаустрофобию. В бассейне воняло пылью и плесенью.

«Конъюнктивит, — слышал он в воображении мамин голос. — Точно подхватишь конъюнктивит».

Запах с каждой секундой становился всё невыносимее. Пыль щекотала нос. Освальд почувствовал, что сейчас чихнёт, но шарики не дали ему вовремя прикрыть рукой нос. Он чихнул трижды, каждый раз ещё громче предыдущего.

Освальд не знал, ищет ли его уже папа, но если ищет, то чихающий бассейн с шариками, скорее всего, уже выдал его местоположение. Да и вообще, тут слишком темно и отвратительно. Надо подняться и глотнуть свежего воздуха.

Он встал, и на него обрушилась лавина громких звуков — писк электроники, крики и смех детей.

Глазам понадобилось несколько секунд, чтобы приспособиться к окружающему яркому свету, вспыхивающим лампочкам и насыщенным цветам. Оглядевшись, Освальд пробормотал:

— Тотошка, похоже, мы уже не в Канзасе.

Стены были уставлены блестящими игровыми автоматами, в которые, по папиным рассказам, тот играл в детстве: «Миссис Пакмэн», «Данки Конг», «Фроггер», «Кьюберт», «Галага». В освещённой неоновыми лампами машине-когте лежали плюшевые синие существа, похожие на эльфов, и оранжевые мультяшные коты. Он оглядел бассейн и понял, что окружён маленькими детишками, а сами пластиковые шарики стали до странности чистыми и яркими. Он возвышался над дошкольниками, словно гигант. Выбравшись из бассейна, он попытался найти кроссовки, но не смог.

Встав в носках с пальцами на разноцветный ковёр, Освальд огляделся. Вокруг сновала куча ребят его возраста и младше, но они заметно отличались от него. Волосы у всех были уложенными и пышными, а мальчики носили водолазки таких цветов, которые нынешние парни не надели бы и под страхом смерти, вроде розового и аквамаринового. Причёски девочек были просто невероятно огромными, с чёлками, торчавшими ото лба, словно когти; они носили топики пастельных цветов, идеально подходившие к такого же цвета кроссовкам. Цвета, лампы, звуки — все его чувства оказались перегружены. А что это за музыка такая?

Освальд огляделся, чтобы понять, откуда она звучит. В дальней стороне зала на маленькой сцене стояло трио аниматронных животных; они моргали огромными пустыми глазами, открывали и закрывали рты и синхронно покачивались взад-вперёд, играя шумную, раздражающую песенку. Животные — бурый медведь, синий кролик с красным галстуком-бабочкой и девушка-птица — напомнили Освальду о механических зверях, которые он часто рисовал в последнее время. Разница была одна: звери на его рисунках были не то милыми, не то жутковатыми, он никак не мог решить.

А вот эти были однозначно жуткими.

Но, как ни странно, дюжина детишек, окруживших сцену, явно так не считала. Они были одеты в яркие шляпы с изображениями этих персонажей, танцевали, смеялись и вообще замечательно проводили время, отмечая чей-то день рождения.

Когда до Освальда донёсся запах пиццы, он окончательно всё понял.

Он по-прежнему в «Пицце Джеффа», или, если точнее, в заведении, которое стало «Пиццей Джеффа» после того, как его купил Джефф. Бассейн с шариками был совсем новым, и его никто не отгородил, во все розетки на стене были включены игровые автоматы, и… он повернулся к левой стене. На ней красовалось панно, которое в «Пицце Джеффа» закрашено жёлтой краской — те самые персонажи, что «выступали» на сцене: бурый медведь, синий кролик, девушка-птица. Под их лицами была надпись: «Пицца Фредди Фазбера».

У Освальда похолодело в животе. Как это произошло? Он знал, где находится, но не знал, когда и как вообще сюда попал.

Кто-то врезался в него, и он подпрыгнул выше, чем, наверное, стоило бы. Поскольку он почувствовал физический контакт, это явно был не сон. Освальд никак не мог решить, хорошая это новость или нет.

— Извини, чувак, — сказал мальчик примерно его возраста, одетый в светло-жёлтую водолазку с отвёрнутым воротником, заправленную в старомодные джинсы. Белые кроссовки на его ногах были огромными, словно клоунские туфли. Он выглядел так, словно очень долго делал себе причёску. — Ты в порядке?

— Ага, ну да, — ответил Освальд. На самом деле он не был в этом слишком уверен, но не знал, с чего начать объяснять ситуацию.

— Я тут тебя раньше не видел, — сказал мальчик.

— Ага, — ответил Освальд, пытаясь придумать объяснение, которое не прозвучало бы слишком странно. — Я просто сюда приехал… на каникулы к бабушке на несколько недель. Но место отличное. Все эти старые игры…

— Старые игры? — недоумённо переспросил мальчик. — Ты прикалываешься, что ли? Не знаю, что популярно там, где ты живёшь, но во «Фредди» всегда стоят самые новые игровые автоматы. Вот почему к ним такие очереди.

— А, ну да, я просто пошутил, — сказал Освальд, потому что больше тут сказать было нечего.

Он слышал много папиных рассказов о том, как тот в детстве часто играл в эти игры. Абсурдно сложные, говорил он, на них уходила куча времени и денег.

— Я Чип, — сказал мальчик, приглаживая пышные волосы. — Мы с моим другом Майком, — он кивнул на высокого чернокожего паренька в огромных очках и рубашке в широкую красно-синюю полоску, — собирались поиграть в скибол. Хочешь с нами?

— Конечно, — сказал Освальд. Поиграть с другими ребятами было бы классно — даже если это ребята из другого времени. Он понимал, что это не сон, и ситуация была очень странной.

— А тебя-то как зовут? — спросил Майк, разглядывая Освальда, словно какую-то диковинку.

— А, да. Я Освальд. — Он был настолько потрясён происходящим, что даже забыл представиться.

Майк дружелюбно хлопнул его по плечу.

— Предупреждаю тебя, Освальд. Я настоящий зверь в скиболе. Но тебе буду немного поддаваться, раз уж ты новенький.

— Спасибо, что пощадил, — сказал Освальд и пошёл за ребятами к установке для скибола.

По пути они прошли мимо человека в кроличьем костюме, очень похожем на аниматронного кролика на сцене, только жёлтом. Никто больше на этого «кролика» внимания не обращал, так что Освальд тоже решил ничего не говорить. Должно быть, это работник «Пиццы Фредди Фазбера» переоделся, чтобы развлекать детишек на чьём-то дне рождения.