Он не отвечает ничего, но срывает перчатки и толкает меня в грудь, оскаливаясь.

Замес начинается сразу же. С «Титаном» мы в контрах, как ни с какой другой командой, поэтому об игре все забывают и летят к нам. Я даже не контролирую себя, когда срываю шлем и вижу еще двоих таких же, а потом морщусь от резкого удара по лицу и трясу головой, чтобы прийти в себя.

Нас разнимают, удаляют всех кого можно, трибуны гудят то ли от ужаса, то ли от фееричного шоу. На лице Палыча читается ненависть, пока, правда, непонятно, к какой из команд, а я ухожу на лавку. Дисквалификация две минуты. До конца матча полторы, и на лед я сегодня уже не выйду.

Когда выдыхаю, в голову сразу летит мысль: вот сейчас я надеюсь, что Александры на матче не было… Не хотел бы я, чтобы она видела, как мне прилетело по роже.

Досматриваю матч со скамейки, как ко мне подлетает Машка — наша медсестра.

— У тебя кровь! — говорит она мне, и я тянусь пальцами к лицу, проверяя. Да, реально кровь… Быстро обрабатывает сечку, клеит пластырь и прикладывает лед, чтобы не опухло слишком сильно. Я отмахиваюсь, но она не слушает меня, делает все что нужно, и я даже почти искренне говорю ей спасибо.

Мы выигрываем, конечно, но эмоции от игры двоякие. Как и у Палыча. Он не то чтобы орет на нас… Просто сжирает взглядом. Не должны были на драку отвечать, не должны были допустить массовости и удалений. Знаем, косячим, бывает у всех.

Но в конечном счете все остаются довольны, потому что победа у нас в кармане, а значит, никакие удаления и травмы не омрачат этот день.

Завтра у нас от тренировок выходной в честь сегодняшнего матча, и мне это как никогда на руку, потому что завтрашний день я должен провести в другом месте.

Очень хочется свалить домой после игры, но дел в ресторане слишком до хрена, поэтому я дольше обычного торчу под холодным душем, чтобы ожить, и еду работать дальше.

Сегодня тут весь персонал, сразу создается ощущение живости, не то что во все дни до этого, когда они были только с утра, а я в это время был на тренировках. Администратор уже вовсю командует всеми, кто попадется под руку, и даже мной, а официанты подрабатывают строителями или грузчиками и обустраивают в центре зала рабочее место для Стефано. Тот отзвонился, кстати, пока я ехал сюда, что-то пробубнил на итальянском, а потом забил в переводчик: «Я завтра буду к назначенному времени» — и включил голосовой перевод, чтобы я все понял.

Без Саши нам точно была бы крышка…

— А где Кирилл? — спрашиваю у администратора Марины, потому что его я пока среди всех этих людей не нашел.

— Был в кабинете. Позвать?

— Нет, я сам схожу, спасибо, — киваю ей и иду в кабинет, чуть нахмурившись. Не похоже на Кирилла, чтобы он все веселье отсиживался в кабинете. Он обычно в центре мира всегда, самый шумный и заводной, что вдруг стряслось?

И, по ходу, реально стряслось, потому что сидит он за столом уж слишком задумчивый и отстраненный. Настолько, что даже не замечает меня, когда вхожу в кабинет.

— Кирас, очнись, Земля вызывает, — щелкаю у него перед лицом пальцами, пытаясь оживить.

— О, приехал. — Снова слишком странный тон. Да что происходит?

— Кто-то умер? — спрашиваю сразу. Отрицательно качает головой. — У нас что-то в последний момент рухнуло? — Тоже нет. — Кто-то отказался работать завтра? — Нет. — А что, черт возьми, случилось, что ты сидишь тут как на поминках?

— Я увольняюсь, — говорит он, и от неожиданности я падаю на стул, больно ударившись спиной о край стола.

— Ты — что?!

— Увольняюсь, говорю. Через три дня меня тут уже не будет.

— Это шутка? Не смешно, какого черта?

— Я не шучу, — он качает головой, а мне хочется ее оторвать и выкинуть в окно, а потом выйти и пинать ее ногами, как мяч. В каком смысле он увольняется? Что это за новости? Кто, блядь, сообщает их за три дня до того, как хочет уйти? Мы дружили, общались, он был моей правой рукой все время, а теперь так просто: ухожу через три дня. А что не прямо сейчас?

— Какого хера? — спрашиваю, потому что не понимаю, какие слова еще могу подобрать. Это как будто шутка какая-то. Кто-то прикалывается.

— Я девушку встретил, влюбился, — выдыхает он и растягивает губы в тупой улыбке. Он влюбился.

— А увольняться на хера? Люби на здоровье, хоть на этом столе, я разве когда-то против был?

— Ты не понимаешь, — он хмурится и снова замолкает. Совсем сломался.

— Да, я не понимаю, потому что нормально ты объяснить не можешь!

— Мы с ней познакомились, когда мы с тобой в этот город переехали, — начинает он, и я сжимаю пальцами переносицу, пытаясь морально подготовиться к этому душещипательному рассказу о любви. — Она тут живет, но учится в другом городе. Учебный год начинается, она в Питер уезжает, я за ней. Не могу ее оставить.

— А меня можешь?!

— Ты мой друг. А ее я люблю, — пожимает плечами. Да что ты жмешь ими? Легче от этого мне не становится.

— Это слишком резко, Кирилл, ты поступаешь как… как не ты! — прерываюсь, не решившись назвать друга крысой. — Три дня, правда? Да у меня рухнет все сразу, и ты это знаешь! Можешь полететь к ней через две недели? Две недели ничего не решат!

— Вот именно, Тимур, две недели ничего не решат.

— Это там не решат, если ты две недели с ней не увидишься. А тут две недели — это вечность!

— У нас крутой администратор, она знает уже больше меня. Я не свалил до открытия и не свалю, но уеду сразу после. Я не могу ее оставить, понимаешь?

— Нет, не понимаю! — Я откидываюсь на спинку стула и закрываю глаза. Это просто какой-то пиздец. Как будто издевательство. Все шло хорошо ровно до сегодня, а теперь катится в пропасть, и я не понимаю, как это остановить.

Я не справлюсь без него, и это не нытье, а констатация факта. У меня банально нет времени на все, поэтому у меня и был помощник, которому, как мне казалось, я платил достаточно для того, чтобы он не кинул меня в сложной ситуации.

Мне нужен новый человек, но все это займет много времени. Его поиски, обучение, внедрение в систему. Кирилл уезжает через три дня. А у меня — выездная серия игр, меня несколько дней не будет в городе. Оставить все это на администратора? На Марину, которая работает тут три дня? Класс. Просто супер.

— Тимур, — зовет меня Кирас, но я отмахиваюсь. Не надо мне ничего говорить, ситуацию это не спасет от слова «совсем». — Нет, ты послушай. Если бы твоя Саша улетала без возможности остаться. И лететь надо было бы в тот же день. Ты разве не бросил бы все?

— Что? — Я оживаю в секунду. — При чем тут Александра вообще? Она просто переводчик.

— Сабиров, я знаю тебя слишком много лет, — закатывает он глаза. Спалил, козел, что Александра мне не безразлична, значит. — И все-таки?

— Не знаю, — качаю головой честно. — Делал бы все, чтобы она не улетела.

— Ну а я не могу так, — он разводит руками. — Она хирург, у нее нет заочки. И отпустить одну не могу. Как олух влюбился, и все.

— Не то слово, что олух, — говорю негромко, все еще реагируя на новость слишком уж эмоционально. — Вали, проклинать не буду.

— Не будешь, конечно, — усмехается Кирилл. — Я же остался до открытия, мы все сделали на высшем уровне. А дальше и без меня справишься.

— Пошел ты, — усмехаюсь ему, выдыхая. Ладно. Если ничего не изменить в ситуации, нужно изменить свое отношение к ней. Придумаю что-нибудь. В конце концов, начинал я все это один, будучи студентом третьего курса и хоккеистом. Да, отец тогда помог деньгами для первого дела, но, по сути, я все делал сам. И тут справлюсь.

* * *

Я хреново сплю ночью перед открытием, потому что каждый раз это все очень волнительно, а тут еще и новой шокирующей информацией по макушке прилетело.

Иду в душ, «любуюсь» в зеркало на свое лицо, там ничего красивого, но и совсем ужаса, спасибо Машке, нет. Опухоль не сильная, но зато цвет — ярко-фиолетовый с красным. Прилетело мне прилично, еще и сечка есть, на которой пластырь.

Думаю, что шрамы украшают мужчин, поэтому забиваю на увечье, влезаю в свой парадный костюм, намеренно игнорируя галстук, и спускаюсь вниз, усаживаясь за руль своей тоже парадно-выходной красотки. У меня три машины, да, глупая детская мечта. Одна — большая и удобная, вторая — впечатляющая и яркая, третья — просто для души и для поездок по ночному городу на максимальной скорости.

Сегодня я на второй, на ней на все важные мероприятия катаюсь, уже как традиция, а их я не нарушаю.

Заезжаю в цветочный за букетом гортензий и мчу в ресторан. До открытия примерно полтора часа, сейчас проверю готовность и пойду встречать Сашу, она обещала быть сегодня с нами.

Я немного в раздрае от всего происходящего, но отмахиваюсь от этого состояния, давая себе установку на лучший исход событий.

Приезжаю, ставлю букет в кабинете, решая вручить ей в конце дня, иначе есть риск поссориться и остаться на сегодня без переводчика.

Иду в зал, звоню Стефано, потому что его еще нет, выдыхаю, когда он говорит, снова через онлайн-переводчик, что уже подъезжает, и зависаю прямо в центре, когда снова охренительно красивая Александра сама входит в ресторан. Черт! Не успел!