Эллиот Харпер

Kill-Devil. И всюду кровь

Плейлист

It's Got My Name on It — Tommee Profitt, Sarah Reeves

Dark Matter — Les Friction

Intro — Stealth

Enemy — Tommee Profitt, Beacon Light, Sam Tinnesz

Phoenix — League of Legends, Cailin Russo, Chrissy Costanza

Birds — Imagine Dragons, Elisa

Hide and Seek — Klergy, Mindy Jones

Man or a Monster — Sam Tinnesz, Zayde Wølf

Human — Emily Rowed

A Long Way Back — Jon Ekstrand

Pandora — 2WEI, Edda Hayes

Hypnotic — Zella Day

Nocturnal Opus Instrumental — Tommee Profitt

Welcome To My World — Tommee Profitt, Lyra

Voodoo Child — Brick + Mortar

Midnight Special Theme — David Wingo

Fallout — UNSECRET, Neoni

1216 — Echos

Champion — Tommee Profitt, Nicole Serrano

This Is Only the Beginning — Steelfeather

Judgement Da — Stealth

Глава 1

«Ты совершила большую ошибку. И хватит уже игнорировать мои звонки! Набери, как получишь сообщение!»


— Обязательно, — буркнула Билли и откинула телефон на соседнее сиденье, где валялась гора журналов, упаковок со жвачкой, антисептических салфеток и мармеладок. В чем ее мать была хороша, так это в бомбардировке угрожающими сообщениями. Если бы она жила во времена голубиной почты, бедные птицы работали бы 24/7.

Ответить на сообщение сейчас — значит положить голову на плаху и лично вручить матушке топор. Впрочем, та уже давно считала свою дочь безголовой. Не ответить вовсе — все равно что прыгнуть с разбега в горящий дом, и смерть будет медленной и мучительной. Но, если выбирать между двух казней, Билли предпочла бы уклоняться от большого нравоучительного разговора до тех пор, пока ее саму не притащат за руки и за ноги в дом родителей и не заставят объяснить то, что она устроила полторы недели назад.

Спасибо съемной квартире, иначе — ей-богу! — Билли спала бы в своем «форде-мустанге», который купила с рук у бывшего автогонщика, ушедшего на пенсию (на машине до сих пор красовалось несколько длинных царапин, которые, как заверял продавец, были получены во время спринт-заезда, а не при неудачных попытках припарковаться на стоянке гипермаркета).

Билли было двадцать восемь, и она все бы отдала, лишь бы избежать падающего на ее голову потока из бесконечных нравоучений, причитаний и неуместных вопросов — в основном, конечно же, со стороны матери, по которой давно плачет премия «Оскар» за главную женскую роль в многосерийном фильме «Я посвятила жизнь этим детям, и чем они меня отблагодарили». Но и остальные члены семьи тоже умели время от времени — и, как всегда, некстати — подбрасывать дрова в костер осуждения.

Отец, по причине своей природной немногословности, вряд ли присоединился бы к хору «Взбешенные и занудные», но не упустил бы возможности выяснить, что внезапно ударило в голову его дочери. Старшая сестра поджала бы губы, недовольно передернув плечами, закатила бы глаза и непременно добавила бы свое коронное «А чего еще вы от нее ожидали?». И только младший брат не лез бы в душу с грацией разогнавшегося поезда и не ворошил бы то, что и так еще не успело уложиться в голове самой Билли.

Следуя указаниям навигатора и периодически вступая с ним в спор, она вела «форд» в направлении не самого благополучного района Чикаго, где планировала завершить ключевой этап своей работы, за которую ей причиталось относительно неплохое денежное вознаграждение. Оно не только покроет расходы на бензин и аренду квартиры, но еще останется на то, что может залатать душевные раны: например, на бутылку любимого новозеландского совиньона и большую корзину куриных крылышек-гриль, самых жирных и острых, которые только можно найти в Чикаго.

И, к слову, о фастфуде… Взгляд Билли зацепился за яркую вывеску популярного придорожного автокафе, и желудок тут же ответил ей длинным рычащим «да, пожалуйста». Кажется, настало время бессовестно согрешить.

Лучше бы в семье Сэлинджер именно употребление бургеров считали самым большим преступлением, а не поступки, которые не соответствуют ожиданиям родственников, а также определенным нормам их морали, нравственности и жизненным ценностям, нарушение которых неизбежно влечет за собой расплату без суда и следствия. Это как идти по минному полю с четко обозначенной траекторией и непреложными правилами: делай то, что от тебя ожидают, и ни при каких условиях не сходи с дороги.

Билли мельком взглянула на наручные часы с небольшой трещиной на стекле и прикинула: по-хорошему добраться до места надо бы без остановок, но любезный арендодатель, сдающий квартиры любому, кто готов расстаться с наличными, заверил ее, что эти «прекрасные по всем параметрам» апартаменты будут заняты еще как минимум неделю. Естественно, никакого интереса к аренде жилья у Билли не было и в помине. Зато ее интересовал Роберт Андерсон — обаятельный финансовый аналитик, который успешно засветился в незаконной операции с денежными средствами, вышел под залог, но в назначенный день так и не явился на заседание.

В судах не любят беглецов, зато любят тех, кто находит и возвращает этих любителей забегов на длинные дистанции. Именно это и предстояло сделать Билли Сэлинджер: найти, задержать, сдать властям. Veni, vidi, vici [Пришел, увидел, победил (лат.). Здесь и далее прим. автора.] в формате правосудия.

Она сбавила скорость и вновь покосилась на часы: «Ладно, пять минут погоды не сделают. Не успеет он за это время скопперфильдиться в неизвестном направлении». Особенно в районе, где в принципе сложно остаться незамеченным для местных жителей, которые вряд ли встанут на защиту накрахмаленного «белого воротничка» с голливудской улыбкой и непомерно раздутым эго. Вырванный из своей красивой жизни, полной изобилия и всех возможных удобств, Андерсон будет смотреться там как яйцо Фаберже, по ошибке убранное в холодильник.

Нет, перекусу быть.

И хотя внутри по-прежнему скребли кошки совести, еще активнее заявляло о себе чувство голода, подкрепляемое протестом против здоровой пищи, которой Билли за последние полтора года наелась в таком количестве, что вполне могла бы перечислить по памяти все виды завтраков без глютена или назвать точное количество жиров, белков и углеводов в трехсотграммовом стейке из лосося с брокколи на пару.

ЗОЖ прекрасен, но шел бы он лесом.

Кивнув этой мысли, она свернула к кафе и с чувством бунтарской гордости сделала заказ, общая калорийность которого могла бы спровоцировать приступ паники у адептов этого самого ЗОЖ.

На-пле-вать.

Сделав громче музыку в радиоприемнике, Билли забрала в окне выдачи бумажный пакет с большой картошкой фри, чизбургером, коробкой куриных наггетсов и неприлично огромным стаканом шоколадно-молочного коктейля, который Дэн непременно окрестил бы лучшим другом целлюлита на заднице. Он никогда не любил фастфуд и всегда наставлял Билли делать то же самое.

Ох, Дэн! Эти два наггетса и внушительный глоток самого шоколадного коктейля из всех существующих будут в твою честь.

Спустя заявленные пять минут Билли выехала на трассу, подпевая во весь голос затертой до дыр романтической песне и время от времени прерываясь на картошку, что совершенно не мешало ей петь — с едой во рту и со слезами на щеках.

— Я взберусь на кажд-у-ую го-о-ору, переплыву любо-о-ой океа-а-ан, — вытягивала она, шмыгая носом в коротких перерывах между словами и всхлипами, — чтобы быть рядом с тобо-о-ой и исправить то, что сло-о-ома-а-ал! [Callum Scott. You are the reason (2018).]

Закинув в рот финальную порцию картошки, Билли вытерла рот салфетками, которые нашла на дне бумажного пакета, и выдохнула с облегчением. Запретная еда и песня о любви — чем не способ отвести душу в короткие сроки? Даже если собственный голос больше подходит для пыток заключенных в Гуантанамо, а умение попадать в ноты напоминает стрельбу пьяного в хлам лучника, у которого завязаны глаза и трясутся руки. Впрочем, особых претензий к своему исполнению у Билли не было.

На территории Уэст-Сайда она оказалась лишь чудом, когда случайно проехала поворот, который настойчиво предлагал ей навигатор. Это маленькое исчадие техноада словно задалось целью провести Билли через все пробки в городе, а заодно и через девять кругов своей исторической родины. С другой стороны, это вполне можно было принять за намек свыше: почему бы тебе, Билли, не развернуться прямо сейчас и не отправиться домой? Но проще остановить поезд, разогнавшийся до максимальной скорости, чем Билли Сэлинджер в ее упрямом стремлении дойти до победного конца. И не важно, из какой дыры ей придется доставать очередного Усэйна Болта [Ямайский легкоатлет, восьмикратный олимпийский чемпион и одиннадцатикратный чемпион мира.] преступного мира.

К тому же это не первый ее выезд в район с сомнительной репутацией: обычно беглецы с мозгами, но без соответствующего опыта оказывались не особо разборчивы в выборе мест, где можно успешно залечь на дно. Чаще всего они были уверены: хочешь уйти от правосудия — скрывайся среди таких же преступников. Затеряйся на их фоне. Прячься там, где никто не станет разговаривать с полицией. Логично? Логично. Для тех, у кого нет возможности обеспечить себе убежище, скажем, на другом конце страны или на другом континенте.

В теории Роберт Андерсон мог позволить себе это удовольствие, но не стал исключением, сделав выбор в пользу одного из самых крупных районов Чикаго — второго по величине занимаемой территории города и одиннадцатого из семидесяти семи по количеству насильственных преступлений на душу населения.