Кивнув, Билли отправила визитку в задний карман джинсов, молча развернулась и направилась к своему «мустангу».

Глядя ей вслед, Адам слишком крепко сжимал в руке картонный стакан, успев продавить его в нескольких местах.

— Надо приставить к ней наблюдение, — проговорил он, когда рядом появился взлохмаченный Лео.

— Думаешь, упорхнет птичка? — усмехнулся Холден, почесывая щетинистый подбородок, и скосил взгляд на смятый стакан в руке друга.

— Думаю, как бы охотник за головами сам не попал под прицел. — Как только «форд» скрылся за поворотом, Адам повернулся к Лео. — Полиция осмотрела остальные квартиры?

— Да, но процесс затянулся. — Холден пожал плечами. — Никто особо не горел желанием впускать копов. Убийца мог спокойно скрыться до того, как прибыло подкрепление.

— А Билли не заметила его, пока пряталась за машиной, — пробормотал Миддлтон и посмотрел на стакан в руке: сразу выкинуть или сначала сохранить номер?

— Вот что я называю многозадачностью, — хмыкнул Лео с хитрой улыбкой, но, когда Адам смерил его хмурым взглядом, тут же придал своему лицу самое невинное выражение. — Что? Я не осуждаю — как раз наоборот.

— Ага, — буркнул Миддлтон и сфотографировал номер вместе с именем, больше из принципа и желания доказать Холдену, что его жизнь не состоит только из работы, о чем тот регулярно проедает мозг на протяжении последних двенадцати месяцев. Вряд ли Адам на самом деле решит позвонить этой Кэндис — на это сейчас совсем нет времени.

«У тебя никогда нет на это времени», — тут же вмешался внутренний голос с подозрительным мексиканским акцентом.

Отлично, теперь осталось для полной радости еще и сойти с ума.

Взгляд Адама остановился на смятом пледе в машине «скорой помощи».

— Идем, покажешь место преступления, — сказал он после недолгой паузы и под озадаченным взглядом Лео повернулся к дому. Адам ведь не надеялся скрыть от Холдена все эти пятьдесят оттенков отсутствующего энтузиазма на грани с недовольством? Хотя бы потому, что за последние несколько месяцев единственной мало-мальски внятной эмоцией Миддлтона был его шумный вздох в ответ на внешний раздражитель в лице лучшего друга — вздох настолько тяжелый, что вполне мог бы промять под собой пикап средних размеров. Почему именно пикап и почему такие габариты, Лео не знал — просто однажды пришел к этому выводу и не собирался себя переубеждать.

— С тобой точно все в порядке? — осторожно поинтересовался Холден, зная заранее, какая последует реакция. Все это они проходили уже не раз, и вряд ли сейчас что-то изменится. Но не спросить он не мог — слишком хорошо помнил, о чем говорят все эти симптомы.

Миддлтон непонимающе на него посмотрел: ну что опять?

Только разговоров по душам не хватало.

— Она звонила?

Вопрос прозвучал в голове Адама, как разорвавшаяся петарда, без предупреждения брошенная в его лицо.

— Нет, — резко ответил Миддлтон. — И, если на этом все, давай вернемся к работе.

Холден с досадой фыркнул:

— Да и пожалуйста. Ладно, мой достопочтенный Данте. — Его взгляд переместился на здание. — Добро пожаловать на новый круг этого ада. И, кстати, — добавил Лео перед входом в подъезд, — постарайся там ничего не задевать — этот Амитивилль держится на честном слове, а я сегодня как-то не планировал уютно расположиться под обломками бетона.

Глава 4

Первое, что бросилось в глаза, — размазанная лужа крови по центру гостиной.

Что ж, у мисс Сэлинджер получилось максимально эффектно ворваться на место преступления. Ей невероятно повезло, что ее инстинкт самосохранения сработал быстрее реакции убийцы, иначе все закончилось бы гораздо серьезнее испорченной одежды. С большой вероятностью она просто не пережила бы это утро.

Но ее появление было не единственной новой деталью.

Мысленно исключив все, что не было частью совершенного преступления, вроде криминалистов, занятых сбором вещественных доказательств, или желтых пронумерованных карточек во всех частях помещения, Адам присмотрелся к общей картине: отодвинутый от стены диван с порванной обивкой, перевернутая тумба с оторванной дверцей, множество осколков неизвестного происхождения, пара стульев, раскиданных по углам гостиной, глубокие царапины на вздувшемся паркете и дверных косяках… Такое чувство, будто доктор Джекилл проиграл мистеру Хайду, и тот разнес квартиру в приступе неконтролируемой ярости, попутно залив кровью стены, мебель, пол и даже потолок.

Неужели у вдумчивого и расчетливого маньяка неожиданно сбились настройки, и он превратился в кровожадного берсерка?

Но несмотря на свои растущие аппетиты и садистскую жестокость, убийца никогда не оставлял после себя такой беспорядок — лишь изувеченные тела и зверское количество пролитой крови. В каждом из четырех предыдущих случаев акцент всегда был на жертве — такая своеобразная демонстрация тщательным образом спланированного безумия, где ничто не отвлекало внимания от главного и в то же время не могло вывести на самого преступника. Теперь же он словно переоценил свои возможности, взявшись сразу за двух человек, и ситуация в итоге вышла из-под контроля. В конце концов, все рано или поздно совершают ошибки, даже самые предусмотрительные сволочи.

Вот только интуиция подсказывала обратное: не было никакой ошибки. Скорее всего, убийца не успел довести начатое до конца, когда на пороге квартиры внезапно появилась Билли.

— Осторожно, — предупредил Лео и кивнул на лужу крови рядом с Адамом. — Один из наших чуть не растянулся на полу вслед за мисс Сэлинджер.

Потрясающе.

Миддлтон взял у одного из криминалистов одноразовую маску и проследовал за Холденом к месту, где была найдена первая жертва.

— Мэлвин уже закончил с первичным осмотром, но по традиции более подробную информацию предоставит сразу после вскрытия. — Перешагнув порог довольно просторной ванной комнаты, Лео достал из кармана пиджака свой блокнот, исписанный мелким неразборчивым подчерком, который Миддлтон научился более-менее расшифровывать только спустя три года совместной работы, и то не до конца.

— Итак, — Холден сверился с записями, которые набросал со слов судмедэксперта и операторов, — Трисс Дженнингс. Туристка из Ковентри. Двадцать три года, не замужем, детей нет. Часто путешествовала по миру, занималась волонтерской деятельностью и в родной Англии надолго не задерживалась. Это ее первая поездка в Чикаго и вторая — в Штаты. — Лео перевернул страницу блокнота. — На теле обнаружены многочисленные порезы, ушибы, ссадины, а также следы удушения и несколько сломанных ребер. Правая рука была отделена от тела и оставлена на тумбе рядом с раковиной.

Адам посмотрел на указанное Холденом место. Руки там уже не было, зато остался внушительный по размеру кровавый след, плавно перетекающий в лужу на полу.

— Характер ран и количество крови указывают на то, что все увечья девушка получила еще при жизни, — продолжал Холден.

— Раньше он части тела не отделял, — заметил Адам, рассматривая изувеченное тело, равнодушно скинутое в ванную, как мешок с мусором. Никакой постановочной позы с завуалированным намеком на некую нездоровую идею, которую могла породить лишь расшатанная психика — убийца просто сбросил тело на дно поржавевшей ванной, словно внезапно потерял к нему весь интерес.

Кем надо быть, чтобы сотворить такое?

Да кем угодно, хоть злом в чистом виде, но точно не чем-то сверхъестественным.

Когда Адаму исполнилось пять лет, он перестал верить в чудовищ, притаившихся в темных углах и стенных шкафах. А еще через шесть он понял, что монстры реальны, но они не сидят под кроватью, а живут среди людей и выглядят так же, как люди, скрываясь под разными масками и подражая нормальности. Так и совершают зло. И можно бесконечно долго смотреть прямо на них, но не видеть их истинного лица.

Мимикрия — навык не только жертвы, но и хищника. Социальная мимикрия — оружие в руках преступника, потому что нет более серьезной опасности, чем волк в овечьей шкуре, не вызывающий никаких подозрений.

Адам прижал маску чуть плотнее к лицу — несмотря на крепкие нервы, его желудок явно был не согласен со всем увиденным, особенно с тошнотворным запахом, который не выветривался, несмотря на открытые окна. К счастью, самоконтроль Миддлтона пока что распространялся и на бессознательные реакции организма.

Отчасти прислушиваясь к комментариям Лео, который выражал прямым текстом все, что думает про убийцу, его наклонности, проблемы с головой, а также добавлял что-то там про чью-то мать и детские комплексы, Адам подсчитывал в уме количество совпадений с почерком предыдущих убийств: множество синяков и ссадин, больше напоминающих одну сплошную гематому, открытые раны, полученные при неизвестных обстоятельствах (но не без чужой помощи), порезы разной степени тяжести и глубины и безумное количество крови — не только на теле, но и везде рядом.

Что ж, этот социально-опасный монстр себе не изменяет. Несмотря на отсутствие какой-либо заметной связи между жертвами, а также местами, где были обнаружены тела, все так или иначе сводилось к страшным увечьям и крови. В глазах убийцы все эти жертвы были не людьми, а тренировочным полигоном для его зверского садизма.