Темплтон снова откашлялся и открыл небольшую записную книжку.

— Матерей нет, — слабым голосом подтвердил он.

— Тем легче будет забрать детей. Посети нужные адреса, освободи опекунов от ответственности, да и дело с концом. Вези всех сюда.

— Сюда? — Темплтон обреченно осмотрел комнату и поднял взгляд к потолку.

Герцог сознавал, что библиотека превратилась в пародию на него самого. Его же усилиями. В прошлом году внезапно родилась идея украсить сводчатый потолок дерзкой фреской с изображением жизни на горе Олимп. Греческие мифы давно представлялись собранием сокровенных мужских фантазий (соблазнение Зевсом Данаи в образе золотого дождя казалось образом особенно утонченным). Почему- то показалось интересным разместить богатое книжное собрание в комнате, открыто оповещавшей об интересе хозяина к теме постели.

Зевс присутствовал везде, в разнообразных видах будь то в облике быка или лебедя, — но всегда в погоне за пышнотелой и непременно обнаженной нимфой. Герцог дал художнику недвусмысленное указание отказаться от изображения пухленьких купидонов с крошечными безвольными пенисами, а взамен сосредоточиться на прекрасной женской груди и пышных бедрах.

Художник взялся за выполнение задания с неподдельным энтузиазмом: Вильерс до сих пор то и дело обнаруживал достойные внимания произведения, которых не заметил прежде.

Темплтон определенно не одобрял вызывающего интерьера, но, к сожалению или к счастью, его мнение никого не интересовало.

— Это всё, — лаконично закончил встречу Вильерс.

— Ваша светлость, — произнес стряпчий умоляющим тоном.

Герцог едва не уничтожил его взглядом, и устало, раздраженно отозвался:

— Да?

— Но кто же будет заботиться о детях?

— Миссис Феррере прекрасно справится с задачей. Можешь поставить ее в известность. Не сомневаюсь, что в доме появятся няни и гувернантки — кого принято нанимать в подобных случаях?

Темплтон с усилием сглотнул.

Вильерс снова поднял глаза.

— Если экономка внушает ужас, только скажи, и я сам с ней поговорю.

Пытаясь обрести видимость достоинства, Темплтон встал.

— Желаю вашей светлости удачного дня, — с поклоном произнес он.

Неожиданно в голову герцогу пришла какая-то мысль.

— Темплтон…

— Да, ваша светлость, — Снова низкий поклон.

— Способна ли разумная и щедрая особа счесть более уместным, чтобы отец сам забрал детей из мест их обитания?

Стряпчий изумлено разинул рот.

— Я вот думаю, что бы по этому поводу сказала мисс Татлок?

— Мисс Татлок? — эхом отозвался Темплтон.

— Вообще-то, выйдя замуж за моего наследника, она превратилась в миссис Дотри, — пробормотал Вильерс. — Я ведь отдал тебе это письмо, не правда ли? Да, помню, что отдал и распорядился внести изменения в завещание. Теперь уже можно не сомневаться, что линия наследования продлится практически до бесконечности. Леди не преминет произвести на свет целый выводок, причем сделает это в рамках законного брака, чего нельзя сказать обо мне.

—Да, ваша светлость. То есть ваши предположения справедливы, ваша светлость.

— Она наверняка сочтет необходимым, чтобы я сам забрал детей. — Вильерс принял окончательное решение. — Очень хорошо. Утром пришли мне список имен с точными адресами. Постараюсь все успеть. Дело в том, что ближайшие дни будут чрезвычайно насыщенными. Я пообещал герцогине Бомон приехать сегодня в Воксхолл-Гарденз, запланировал несколько шахматных партий в клубе Парслоу, а теперь еще и это.

— Но ваша светлость не может… — начал было стряпчий.

Герцог остановил его коротким выразительным взглядом.

— Еще как могу, — негромко произнес он. — Более того, хочу получить список не позднее чем через час.

Темплтон поспешно скрылся за дверью.

Глава 10

Вечером того же дня

Маркиза де Пертюи страдала.

— В этом костюме я чувствую себя самым настоящим цирковым клоуном, — пожаловалась она спутнику и плотнее запахнула фиолетовое домино.

— Поверьте, вы выглядите потрясающе, — возразил лорд Корбин и схватился за край сиденья — экипаж повернул за угол. — Обещаю, мадам маркиза: все в Воксхолле единодушно признают ваш изысканный вкус.

— Вы уверены, что парк не обладает сомнительной репутацией? Кажется, я что-то слышала насчет фривольных нравов. Да, вспоминаю: Балтазар Моноконис рассказывал, что там собираются разные люди, и однажды особа легкого поведения в маске спросила его, не желает ли он распить с ней бутылку медовухи.

Лорд Корбин наклонился и похлопал мадам де Пертюи поруке.

— Правда заключается в том, маркиза, что без претензии на контраст черного и белого вы волнующе прекрасны. Но я готов немедленно отразить натиск всякого, кто посмеет предложить выпить за компанию.

— Вам действительно кажется, что этот цвет мне идет? — Луиза понимала, что опрометчиво демонстрировать Корбину неуверенность в собственных силах. Но джентльмен проявлял искреннее сочувствие, а к тому же она тысячу раз видела, как он мило воркует с Джеммой. Первым делом следовало узурпировать этого поклонника, а потом заняться герцогом.

— Безусловно. Фиолетовый с синим оттенком безупречно оттеняет вашу восхитительную кожу, — пылко заверил Корбин. — Черный цвет слишком резок и мрачен, а главное, опасен эффектом старения.

Откровение мгновенно убедило. Разумеется, гротескная грубость герцогини Бомон не заслуживала прощения. И все же… следовало критически обдумать собственную приверженность к черному и белому.

Маркиза улыбнулась:

— А что мы будем делать в Воксхолле?

— В первую очередь сядем за столик недалеко от оркестра, — мечтательно поведал спутник. — Павильон в мавританском стиле вас непременно заинтересует. Прошу, не беспокойтесь: я не отойду ни на шаг.

Нет, это уж слишком.

— О Господи! — воскликнула мадам де Пертюи, раскрывая веер. — Но я же не ребенок, которого надо водить за ручку. Признаюсь, я намерена встретиться с близким другом.

Джентльмен ничуть не обиделся. Должно быть, подозрения оказались справедливыми: лорд Корбин понимал, что маркиза не склонна всерьез принимать как его ухаживания, так и его обаяние. Что и говорить, любезный, привлекательный кавалер прекрасно одевался и обладал почти французской легкостью манер, и тем не менее… если бы она, маркиза де Пертюи, внезапно решила нарушить незыблемость супружеских уз, то не в объятиях человека его положения.

— Видите ли, — продолжила маркиза и наклонилась, словно собиралась открыть страшную тайну. — Нас с герцогом Бомоном связывает сердечная дружба. — Корбин слыл бессовестным сплетником, потому-то она и выбрала его в качестве сопровождающего. О сегодняшнем знаменательном вечере должен был узнать весь Лондон.

— Ах, Боже мой! — воскликнул джентльмен с очаровательной улыбкой. Должен поздравить вас с победой, маркиза. Признаюсь честно: всегда считал герцога неисправимым пуританином. Но кто же устоит перед вашей красотой?

— Вы слишком добры, — заметила его спутница, откидываясь на подушки и с улыбкой принимая комплимент.

— Герцог кажется вам легким собеседником? — поинтересовался Корбин. — Дело в том, что сам я плохо разбираюсь в государственных делах, а он — настоящий эксперт в подобных вопросах.

— Никогда не обсуждаю подобные темы, — призналась Луиза. — Прежде всего потому, что не читаю английских газет: ваш язык очень сложен для зрительного восприятия, да и новости наводят тоску. Французские газеты не лучше, но там я хотя бы понимаю слова.

— Всецело с вами согласен, — кивнул Корбин. — Самовлюбленные журналисты пишут исключительно для себя и не думают о том, что интересует остальных граждан. Странно, что эту писанину вообще кто-то читает.

— Они всегда рассказывают о каких-то ужасах: дикарях, преступлениях, убийствах.

— А меня пугают статьи об американцах, — поддержал ее Корбин. — Создается впечатление, что законы санитарии в Новом Свете еще не открыты. К тому же они то и дело убивают друг друга по каким-то невероятным поводам.

— Нет, я имею в виду дикарей с соседних улиц, — возразила Луиза. — Если верить французским газетам, то вокруг, куда ни глянь, живут изверги. Репортеры с восторгом смакуют детали отравлений и прочих ужасов. Сразу начинаешь подозревать собственного повара в злом умысле.

— До чего же мрачно, — заключил Корбин. — И скучно. Полагаю, герцог Бомон будет рад возможности поговорить о чем-нибудь другом.

— Несомненно, — подтвердила Луиза и спросила себя, о чем же действительно она может беседовать с герцогом. Надо было хотя бы «Морнинг кроникл» просмотреть.

— Прошу прощения за любопытство. Не подскажете ли, как зовут герцога? — поинтересовался Корбин:

Луиза с подозрением прищурилась, однако собеседник ответил вполне невинным, открытым взглядом.

— Я никогда не называю мужчин по имени! — отрезала маркиза.

— О, прошу прощения! — всполошился джентльмен. — Насколько помнится, герцог Вильерс называл вас Луизой…

— Сама я не склонна к подобной фамильярности. К тому же Вильерс кузен, а не мужчина.

— Все остальные считают иначе, — заметил Корбин, даже не пытаясь скрыть восторга.

Наконец экипаж остановился. Луиза надела маску, и пара направилась по центральной аллее. В тени тополей пылко обнимались влюбленные.

Маркиза немедленно указала на вульгарность происходящего, однако спутник заметил, что в Париже, в Булонском лесу, можно увидеть и не такое.

— Ни разу не была в Булонском лесу, — фыркнула мадам де Пертюи. — А теперь, после того, что вы сказали, никогда и не пойду.

Корбин немедленно заказал легкий ужин, потребовав принести две бутылки шампанского и блюдо с деликатесами.

— Две бутылки? — неодобрительно переспросила Луиза и поправила маску, пытаясь хоть что-нибудь увидеть.

— Почему бы, не провести время с удовольствием? — пожал он плечами. — Боюсь, герцог Бомон еще не приехал.

— Я здесь не только ради него, — надменно (и неискренне) заявила маркиза.

Кавалер не возражал.

— Надеюсь, так оно и есть. Дамам не пристало гоняться за джентльменами подобно охотничьим собакам. Даже мысль о необузданном интересе дает нашему брату повод для необоснованного и неумеренного тщеславия.

Луиза спрятала смущение за бокалом шампанского.

— Все эти маски и домино создают неоправданные трудности, — пожаловалась она. — Остается лишь надеяться, что удастся узнать хотя бы кого-нибудь из знакомых.

— В Воксхолле церемония официального представления отсутствует, — успокоил ее галантный кавалер.

Маркиза молча проглотила информацию. Право, англичане казались людьми с другой планеты. Ни один французский аристократ не счел бы возможным посетить столь неприличное место. И все же приходилось вести себя вежливо: ведь Корбин любезно согласился сопровождать ее и оберегать.

— Ах, как красивы эти лампы в форме звезд! — натужно восхитилась она. Корбин снова наполнил бокал, и маркиза припала к шампанскому, как к эликсиру жизни. — Герцога невидно?

— Пока нет.

— О, только взгляните! — воскликнула Луиза. — Кажется, здесь есть и куртизанки.

Означенная особа не считала нужным прикрыть лицо маской.

— До чего элегантное платье, — поддержал Корбин. — Как по-вашему, она знает, что полностью обнажила грудь?

— Конечно, знает, — авторитетно подтвердила Луиза. — Неужели думаете, что просто экономит ткань? Должна признаться, что еще ни разу в жизни я не видела вблизи даму полусвета. Конечно, ходят двусмысленные шуточки насчёт графини де Монбар и ей подобных, но это совсем другое дело.

—Да, графиня чрезвычайно либеральна в привязанностях, но в то же время абсолютно свободна, — пробормотал Корбин.

— Хотелось бы знать, каким образом они формулируют требование денег, — продолжала размышлять маркиза, не забывая прикладываться к бокалу. — Лично меня необходимость назначить себе цену привела бы в крайнее замешательство.

— Подозреваю, что они привыкли, — дружески поделился ценной информацией Корбин. Некоторое время пара сидела молча, наблюдая за танцующими. Внезапно Луиза обратила внимание на очень высокого статного джентльмена, красоту которого не могла скрыть даже маска. Сомнений не оставалось: приехал герцог Бомон.

— Прошу меня извинить. — Мадам де Пертюи поднялась, покачнулась, но сумела восстановить равновесие. — Только что увидела друга. Пожалуй, возьму с собой бокал.

— При необходимости найдете меня здесь, — услужливо заверил лорд Корбин.

Маркиза направилась к танцевальной площадке. Герцога уже окружили куртизанки, так что следовало спешить. Герцогиня, несомненно, заблуждалась относительно нерушимой преданности супруга. Луиза с болью подумала, что и сама питала напрасные иллюзии.

— Питер, ради всего святого, что вы здесь делаете? — Едва маркиза отошла от стола, на ее место скользнула Джемма. — Оказались в самом центре моей пьесы! Впрочем, если подумать, поделом: сюжет-то принадлежит вам!

— Милая герцогиня, — лорд Корбин с удовольствием поцеловал пальчики, — примите самые восторженные комплименты! Кто бы предположил, что всего лишь за сутки можно организовать охоту на собственного мужа?

— До последней минуты сомневалась, клюнет ли маркиза, — честно призналась Джемма. — Мне оставалось только надеяться, что в Воксхолле и без нее найдется немало желающих пофлиртовать. Кстати, где Элайджа?

— Напротив нас. Кажется, уже беседует с куртизанкой.

— Налейте, пожалуйста, шампанского дорогой. Отлично, ему полезно развлечься. А вот и Луиза!

— Смотрите, она уже едва держится на ногах. Не следовало наливать ей третий бокал, но кто же знал, что француженка так быстро опьянеет?

— Ой, что это она делает?

— Увивается около вашего мужа, — невозмутимо сообщил Корбин. — Джемма, немедленно прекратите хихикать, а не то я подумаю, что вы тоже пьяны.

— Можете думать, что душе угодно. Неужели она бросилась в его объятия?

— Кажется, наступила на собственное домино и упала.

— Во всяком случае, герцог держит ее достаточно крепко, — заметила Джемма. — Как по-вашему, он не принял ее за меня?

— Даже если сначала и принял, то теперь уже наверняка понял ошибку: вы весите, по крайней мере, на стоун больше.

— Большое спасибо!

— Пожалуйста. Дело в том, что ваш вес приятно сосредоточен в области декольте. Мужчины, как правило, склонны замечать особенности дамской фигуры.

— Во всяком случае, ему удалось поставить ее на ноги. И он смеется. Элайджа смеется!

— Ах, наш пуританин наконец смягчился. — Лорд Корбин вновь наполнил бокалы. — Так выпьем же за…

— Пейте без меня. — Джемма решительно поднялась. — Пойду спасать мужа. Маркиза только что поцеловала его в ухо, а это в план не входило.

Надвинув маску, она поспешила к живописной группе. Герцог стоял, одной рукой удерживая захмелевшую, но решительно настроенную маркизу, а другой обнимая за талию значительно более устойчивую, но не менее решительную неизвестную особу.

— Добрый вечер, — произнесла герцогиня, стараясь, чтобы голос звучал как можно выше. Вдруг Элайджа не узнает и решит, что она — очередная незнакомка?

Трудно было сказать, узнал он или нет.

— Добрый вечер, — вежливо ответил герцог и снова повернулся к даме слева. — Боюсь, что я недостаточно хорошо танцую, но все равно благодарен вам за приглашение.

— Каждый джентльмен умеет танцевать, — заявила Джемма, подходя ближе.

Маркиза прислонилась головой к широкому плечу Элайджи.

— Я тоже умею танцевать. — Луиза узнала соперницу и быстро выпрямилась. — И сейчас хочу потанцевать с вами. — Она улыбнулась и, подняв голову, посмотрела в глаза герцога. — Потому что вы красавец. Очень, очень люблю красавцев. Наверное, пока вам это не известно.

Лицо Элайджи едва заметно дрогнуло, словно он с трудом сдерживал смех. Что ж, смех значительно лучше острого приступа желания.

— А я могу научить вас танцевать, — предложила особа в красном домино. Голос с характерной хрипотцой обещал нечто большее, чем движения под музыку.

В улыбке Элайджи сквозила самоуверенность.

Джемма приняла кокетливую позу и, подражая манерам дамы полусвета, произнесла:

— Если я отказываюсь танцевать, мужчины горестно рыдают.

Элайджа выжидающе взглянул на претендентку в красном домино. Та прищурилась и презрительно осмотрела самоуверенную выскочку с головы до ног.

— С некоторыми незачем танцевать: слишком благородны, чтобы хорошо провести время.

Маркиза выпрямилась, ни разу не покачнувшись, отошла от герцога и смерила красное домино убийственным взглядом.

— Une allure honteuse, — произнесла она по-французски.

— Что она сказала? — не поняла куртизанка.

Элайджа любезно перевел:

— Насколько мне известно, она назвала вас бессовестной шлюхой.

— Что-что?

Однако в этот момент Луиза с триумфальным видом взяла герцога под руку и настойчиво увела на танцплощадку.

Джемма изумленно застыла.

— Черт возьми! — сердито воскликнула оскорбленная красотка в красном домино. — Я уже почти его уговорила, и вдруг неизвестно откуда появилась эта пьянчужка и увела добычу из-под носа! А все потому, что француженка.

— Правда?

— Все мужчины думают, что француженки полночи проводят на коленях, — доверительно сообщила расстроенная неудачница. — Жаль, сразу видно, что он богатый. А руки-то какие большие! Так хотелось с ним потанцевать!

Джемма обернулась и посмотрела на площадку.

— Лучше смотри в другую сторону, здесь все равно ничего не получится, — посоветовала ей опытная охотница. — Я сразу поняла, что она его заполучила. Сумела несколько раз рассмешить и сразу прилипла. Я тоже разок попробовала и сразу поняла: то, что надо.

Джемма молча слушала.

— Стрела любви, вот как это называется. Но здесь, пожалуй, потянет на целое копье. — Она развязно засмеялась и пожала плечами. — Увы, не про мою честь!.. — Куртизанка ушла.

Джемма сердито прищурилась: мало того, что нахальная распутница позволила себе прикоснуться к заветной золотой стреле, так еще и рассуждала с предосудительной фамильярностью!

Она снова взглянула на танцующих. Луиза протрезвела настолько, что смогла вполне убедительно изобразить некое подобие менуэта, но вскоре снова споткнулась и упала на руки Элайджи. Герцог Бомон рассмеялся.

Джемма стиснула зубы.

Все, достаточно!