Но всё равно было неприятно, что им руководит девчонка. Он кинул взгляд на брата, но тот был настолько охвачен собственной страстью, что кажется ничего не понял.

— Я не сделаю тебе больно, у меня уже был опыт с женщинами анального секса, — выдавил он из себя, стараясь сделать тон снисходительным.

— Конечно мой альфа, — ответила она, тихим голосом, опуская глаза вниз. — Прости, что сказала тебе это. Просто испугалась. У меня не было еще опыта с двумя мужчинами одновременно.

— Всё будет хорошо, — хриплым голосом сказал он, и медленно всунул один палец в девушку, от чего она застонала, прикусив свою нежную пухлую губку.

— Просто расслабься. У нас много опыта, мы не первый раз делим девушку на двоих, — вмешался вдруг брат, обвивая девушку одной рукой, он притянул её к себе и начал целовать, а второй нашарил сосок и начал его пощипывать с силой, умело отвлекая омежку от неприятных ощущений.

Матвей понял, что это сигнал, и начал усиленно её растягивать пальцами. Было видно, что анальным сексом она уже занималась, попка была мягкой и податливой. Но когда сразу два члена внутри, это уже ощущается совсем иначе.

Но на долго Усольцева старшего не хватило.

Когда его член оказался в её тугом колечке, девушка заскулила, прижимаясь к груди второго брата.

А тот начал нежно поглаживать её по голове и шептать успокаивая:

— Потерпи, малыш. Сначала неприятно, потом станет хорошо.

— Да мой альфа, — ответила она.

Глава 2.3

Матвей медленно раскачивался, стараясь не поранить девушку, ведь отверстие у неё было слишком тугое, а сам понимал, что держится и не срывается на бешенную скачку, лишь из-за всхлипывающей омежки, которая в этот момент вся дрожала от слишком сильного растяжения. Что-то внутри альфы переворачивалось от мысли, что он может причинить ей боль. Однако и отступать он тоже не хотел. Точнее уже не мог.

Матвей уже был внутри неё, и значит она теперь, только его.

Волк был словно под кайфом. И если раньше его вторая сущность редко проявляла хоть какой-то интерес к противоположному полу, разве что реагировала немного на течки сучек в стае, и то не особо сильно, то сейчас он впервые страстно желал обратиться и покрыть омежку в третьей форме — полу оборотня, получеловека. Когда их сознания полностью сливаются. Для него она оказалась тем самым афродизиаком, от которого у зверя почти напрочь снесло голову.

И лишь усилием воли, Матвей сдерживал свою сущность, боясь, что просто убьет омежку. Он встретился взглядом со своим братом и понял, что тот тоже на грани и еле сдерживает оборот.

Черты его лица заострились, клыки удлинились и рот уже не закрывался, а глаза горели желтым пламенем.

И это хваленые альфы.

Где-то на задворках разумов у братьев возникло чувство неправильности их поведения, но было уже слишком поздно.

Оба зверя распробовали сладкую самочку, просящую у них помощи и защиту, и желание продлить род, дав им сильное потомство, и не могли отказать.

В конце концов омежка полностью расслабилась, и уже не поскуливала от болезненных ощущений, а томно стонала и, кажется, даже сама начала толкаться назад, и Матвей понял, что надо торопиться и кончить, пока они с братом не обратились.

Аромат их общей страсти буквально заполнил всё помещение.

Он начал толкаться всё глубже и глубже, стараясь не думать о том, как сжимает его член тугое отверстие, он хотел, чтобы омежка кончила первой и уж тогда бы он смог это сделать после неё.

Ведь главным было сейчас — это помочь ей во время течки, всё остальное ушло на задний план.

Он видел, что его ногти превратились в черные когти и царапают нежную кожу девушки. Матвей убрал руки за спину, сжав их в кулаки, ощутив, что ранит сам себя, а сам ускорился, разглядывая узкие плечи и выступающие позвонки.

Как же сильно его волку хотелось заклеймить омежку. Сделать её своей полностью и навсегда, но мужчина понимал, что это будет его фатальной ошибкой.

Сам не знал почему останавливает своего волка. Помнил, что нельзя, и всё.

А Тимофей тоже в этот момент боролся сам с собой и своей сущностью. Впервые он хотел убить своего брата. Впервые он хотел забрать сладкую омежку себе навсегда. Спрятать в своей квартире и не выпускать до конца жизни. Он боролся с собственными инстинктами, не понимая, почему его сущность впервые в жизни так взбесилась.

Только теперь он понимал своего отца, когда тот порой не хотел, чтобы мать выходила на улицу без него. Постоянно держал её за руку и рычал на всех, если не так смотрел на неё по его мнению.

А позже и даже на собственных сыновей начал посматривать с ревностью.

И в этот момент Тимофей, который спокойно делил женщин со своим братом двойняшкой, впервые в жизни ощутил лютую ревность.

Он и не подозревал, что может испытывать настолько концентрированные эмоции.

И только лишь омежка, которая не делала выбора между ними останавливала его. Он чувствовал, что она хочет их обоих одновременно. И просит о помощи обоих, а не его одного. Если бы она вела себя иначе, то Тимофей и близко не подпустил бы брата, и готов был сражаться до смерти.

Сейчас он был внутри неё, чувствовал, насколько она офигительная и как течет на его члене, и почти терял себя, как личность, превращаясь лишь в машину для удовлетворения похоти.

Эта нежная сучка покорила его с первого слова.

Впервые его же сила обратилась против него. И он не сдержался и отдал ей приказ используя силу альфы, когда потребовал, чтобы она открыла дверь. И сам же за это поплатился. Остатками своих разжиженных от похоти и страсти мозгов он это понимал, но поделать уже ничего не мог.

И он потерял контроль. Передал его в нежные ручки омеги.

Тимофей был беспомощным перед ней.

Но как же сладко было это ощущать.

— Еще, еще, еще! — громко стонала Мария, требуя от братьев большего. — Глубже!

— Да детка, вот так, я сейчас истрахаю твою задницу! — рычал в ответ Матвей, заражаясь похотью от девушки, и исполняя её желание.

Он не удержался и всё-таки положил свои руки на её ягодицы, и выпустил когти, царапая нежную кожу, от чего девчонка закричала, а затем и вовсе затряслась в оргазме.

Мужчина выдернул свой член и кончил ей на молочную кожу, а затем откинулся в сторону, усевшись прямо на пол в маленьком коридорчике, и уперевшись спиной в стену, уставившись на член в её вагине. А второй брат, до этого сдерживающийся, принял эстафету и задвигался, насаживая всё еще кричащую омежку на себя — грубо, жестко и неистово, что она словила второй оргазм, судя по её еще более громкому крику, оглушившему чувствительные уши оборотней.

Выдернуть свой член и не кончить в девчонку Тимофей успел буквально за мгновение до.

Глава 3.1

— Надо сваливать отсюда, — сквозь туман от испытанного оргазма, услышала я приятный мужской голос.

— Надо, — ответил второй, на груди которого я сейчас располагалась и чувствовала себя, невероятно уютно и спокойно, впервые в своей жизни. — Детка, давай подниматься, — пробормотал мужчина, осторожно и нежно гладя меня полосам.

Я нехотя подняла голову и посмотрела ему в глаза, и утонула в темно-синих омутах, кажется навсегда.

— Ты такой красивый, — сказала я сущую правду, растягивая губы в блаженной улыбке.

— Ты тоже очень красивая, — скулы мужчины почему-то покраснели, как будто он не привык к таким комплиментам. — Но нам нужно срочно уходить.

— Конечно, — улыбнулась я, чувствуя себя, словно во сне. — За таким красавчиком, как ты, хоть на край света.

— Эй, а как же я? — услышала я обиженный голос за спиной.

Повернула голову и вновь утонула в еще одном невероятно сером взгляде.

— Ты тоже очень красивый, — сказала я, искренне разглядывая мужчину.

А он и правда был хорош. Даже сейчас, сидя на полу, со слегка ошалевшим видом. Со снятыми штанами и расстёгнутой рубашкой, из-под которой виднелся рельефный торс. Парень, хоть и выглядел худощавым, но сила в нем чувствовалась немереная.

— Спасибо, — подмигнул он мне залихватски. — А за мной на край света пойдешь? — В его голосе я услышала нотки иронии, но где-то глубоко за ней, скрывалось что-то большее.

Не знаю откуда, но я поняла это каким-то шестым чувством — он боялся, что я могу ему отказать и отвергнуть его.

— Конечно, — кивнула я, чтобы не разочаровывать этого красавчика. И повернув голову, к тому, у кого лежала на груди, добавила: — Я готова пойти за вами обоими. У меня как раз целый месяц отдыха. Можем отовраться по полной программе.

Взгляд у первого красавчика стал очень удивленным, и даже немного обиженным.

— Месяц? — хмыкнул он, и начал вставать, а мне пришлось с грустью от него отрываться, чего очень не хотелось делать. Я боялась, что боль вернется вновь, поэтому схватила его за руку, лишь бы просто соприкасаться с ним, хоть какой-то частью тела.

— Месяц, — кивнула я, и печально добавила: — больше не получится. У меня потом работа начнется.

И самой же стало не по себе от собственных слов, будто кто-то внутри меня взбесился, что я посмела это сделать. И это было очень неожиданно. Вообще-то я не страдала раньше раздвоением личности. Что за фигня со мной происходит?